Тяжлов, Анатолий Степанович

Анатолий Степанович Тяжлов<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Глава администрации Московской области
16 октября 1991 — 17 декабря 1995
Предшественник:	должность учреждена
Преемник:	должность упразднена
Губернатор Московской области
24 декабря 1995 — 2 февраля 2000
Предшественник:	он сам как глава администрации
Преемник:	Борис Всеволодович Громов
Рождение:	11 октября 1942(1942-10-11) Копейск, Челябинская область, РСФСР, СССР
Смерть:	28 июля 2008(2008-07-28) (65 лет) дер. Никифоровское, Одинцовский район, Московская область, Россия
Награды:

Анатолий Степанович Тяжлов (11 октября 1942, Копейск, Челябинская область — 28 июля 2008, Никифоровское, Московская область) — российский государственный деятель. Глава администрации Московской области в 1991—1995, первый губернатор Московской области в 1995—2000, член Совета Федерации в 1993-95 и 1995-99, депутат Государственной думы в 1999—2003 от партии «Отечество».

Биография

Работа в строительной отрасли

Родился в городе Копейске, до прихода в политику работал в строительных организациях Челябинской, Оренбургской и Московской областей. Окончил Челябинский политехнический институт в 1964 году. С 1959 по 1969 год работал арматурщиком треста «Копейскуголь», каменщиком треста «Челябгражданстрой», затем мастером, технологом, начальником цеха, начальником отдела, главным инженером Оренбургского завода сборного железобетона.

В 1969-1973 — главный инженер Орехово-Зуевского домостроительного комбината, главный инженер Егорьевского сельского строительного комбината. В 1973-1982 — главный инженер, управляющий трестом, начальник технического управления ПСМО-9 Главмособлстроя (г. Электросталь). В 1982-1990 — начальник ПСМО-9 Главмособлстроя, заместитель начальника Главмособлстроя, первый заместитель Мособлстройкомитета, председатель государственно-производственной ассоциации «Мособлстройматериалы».

Политическая деятельность

В 1990 году был выдвинут кандидатом в народные депутаты РСФСР по Коломенскому национально-территориальному округу.

В 1990—1991 гг. — председатель исполкома Московского областного совета.

16 октября 1991 года указом президента РСФСР Бориса Ельцина Тяжлов был назначен главой администрации Московской области.

17 декабря 1995 года года был избран губернатором Московской области. Политически был близок другим выходцам из советской производственной номенклатуры Борису Ельцину, Виктору Черномырдину и Юрию Лужкову, поддерживал идею интеграции Москвы и Московской области. Избирался президентом Международной ассоциации «Породненные города» (1991), президентом Ассоциации глав администраций краев и областей — председателем Союза губернаторов России (1992). Входил в Координационный совет по введению в действие системы приватизационных чеков при Правительстве РФ (1992), в состав Федеральной государственной комиссии по вопросам реформы органов представительной власти и организации местного самоуправления (с 1993 года), в состав Комиссии Правительства РФ по вопросам разграничения полномочий федеральных органов исполнительной власти и органов исполнительной власти субъектов РФ (1994). Избирался членом Совета и членом ревизионной комиссии Всероссийского общественно-политического движения «Наш дом - Россия» (НДР), до мая 1999 года являлся председателем совета московской областной региональной организации НДР, был освобожден от обязанностей по собственной просьбе в связи с избранием в апреле 1999 года главой московского областного регионального отделения движения «Отечество» (позднее «Отечество — Вся Россия» — ОВР).

Избирался депутатом Совета Федерации первого созыва (1993—1995). В 1996—1999 — член Совета Федерации по должности, являлся членом Комитета по делам СНГ. 19 декабря 1999 года на очередных выборах губернатора Московской области в первом туре занял четвертое место (13 % голосов) и выбыл из дальнейшей борьбы, его место занял Борис Громов. Предвыборная кампания Громова в значительной мере была построена на критике промосковской политики Тяжлова, не дававшей региону никаких преимуществ, его связях с уходящей и крайне непопулярной «командой Ельцина».

Предвидя неблагоприятный исход выборов, Тяжлов баллотировался в Государственную думу от избирательного блока ОВР и стал одним из депутатов третьего созыва нижней палаты российского парламента (1999—2003).

Скончался 28 июля 2008 года в деревне Никифоровское Одинцовского района. 30 июля состоялось отпевание в Георгиевском соборе города Одинцово.

Награды и звания

• Орден «За заслуги перед Отечеством» II степени (9 октября 1997) — за заслуги перед государством, большой вклад в укрепление экономики, проведение реформ и демократических преобразований
• Орден Святого Благоверного князя Даниила Московского II степени (РПЦ) — за вклад в восстановление монастырей и храмов Подмосковья
• Серебряная медаль Петра I
• Премия Совета Министров СССР — за мужество и героизм, проявленные при спасении пострадавших от землетрясения в Армении
• Заслуженный строитель Российской Федерации (29 декабря 1994) — за заслуги в области строительства и многолетний добросовестный труд
• Академик Экологической академии наук, Международной академии экологии

Ссылки

• [www.duma.gov.ru/index.jsp?t=history/3/99107636.html Профиль на сайте Государственной думы]
• [www.peoples.ru/state/governor/anatoliy_tiazhlov/ Биография на сайте Люди]
• [www.businesspress.ru/newspaper/article_mId_40_aid_13362.html «Анатолий Тяжлов: „Я не рвался во власть, я врастал в неё“»] — Народная газета Московского региона, 3 декабря 1999
• [archive.is/20120912130636/www.shpl.ru/plakat/imgs/1056909-1.jpg Агитационная листовка] на выборах 17 декабря 1995

Отрывок, характеризующий Тяжлов, Анатолий Степанович

– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.