Тямы

Тямы

Численность и ареал
Всего: 500 тыс. чел Камбоджа Камбоджа — 317 000 чел. Вьетнам Вьетнам — 127 000 чел. Лаос Лаос — 15 000 чел. Малайзия Малайзия — 10 000 чел. Таиланд Таиланд — 4000 чел. США США — 3000 чел. Франция Франция — 1000 чел.
Язык	чамские языки
Религия	Ислам суннитского толка, малая часть ислам шиитского толка, индуизм, буддизм

Тя́мы (чамы) (вьетн. người Chăm или người Chàm) — народ в Юго-Восточной Азии общей численностью 500 тыс. чел (2007). Говорят на чамских языках западнозондской зоны австронезийской языковой семьи. По вере тямы мусульмане-сунниты, малая часть исповедует шиизм, индуизм и буддизм.

Происхождение

Вопрос о происхождении тямов не решён. Существуют две версии. Или это остатки автохтонного населения, занимавшего более широкий ареал, или это — пришельцы из Индонезии. По языку они близки малайцам, индонезийцам, австронезийским народам Тайваня и другим австронезийским народам. Считается, что вьеты, их ближайшие соседи, оттеснили их из центра на юг страны. В Камбодже живут переселенцы из Вьетнама.

История

Предположительно тямы связаны с культурой Са-Хюинь, существовавшей на территории Вьетнама и Лаоса в 1000—200 гг. до н. э.

Наиболее значительная страница истории тямов — существование в древности сильного государства Чампа (Тямпа); синонимы — Линьи, Ламап (7 в.), Хуанван, Хоангвыонгкуок (8 в.), Чжаньчэн, Тиемтхань (11 в.). В тот период оно было проводником индийской культуры в здешнем регионе. Чампа вела войны с родственными народами горных тямов, которые в последующий период, напротив, стали его опорой. Позже тямы воевали с соседними вьетами и кхмерами, а также с монголами. Государство обладало высокой культурой и собственной оригинальной письменностью. В 15 в. большая часть государства была захвачена вьетнамцами, однако тямское княжество Падуранга существовало вплоть до начала 19 в.

В годы правления в Камбодже «красных кхмеров» тямы в Камбодже были почти полностью уничтожены, поскольку все они являлись мусульманами; формальным поводом к геноциду стало то, что незнание кхмерского языка было объявлено преступлением.

Хозяйство и быт

Основа хозяйства — поливное рисосеяние, но разводят также коз, кур, уток. Распространено рыболовство. В прошлом тямы были опытными мореходами, теперь ограничиваются речной и прибрежной ловлей рыбы. В земледелии используется буйвол. Как и у вьетов, буйвол — рабочее животное, его мясо в пищу не употребляется.

Селения тямы строят чаще всего вдоль рек, придерживаются линейной планировки, деревни насчитывают до 300 домов. Традиционный дом чаще свайный, с четырёхскатной крышей, которая кроется соломой или черепицей. Стены обшиваются досками. Окна — круглые. Внутри дом делится на 4-5 комнат перегородками, из них 2-3 комнаты для женщин. Кухня и другие хозяйственные постройки — отдельно. Из вещей в доме находятся стол, топчан, ткацкий станок, веретено, посуда, рыболовные и охотничьи принадлежности. В зажиточных семьях есть европейская мебель. Вход обычно один — с фасада.

Ремесла не уступают вьетским. Изготовляют хлопчатобумажные и шёлковые ткани. Саронги тямов покупают вьеты и кхмеры. В рыбной ловле применяют сети (лыой тха). Торгуют также копчёной рыбой. Одежда традиционная — саронг, сверху — узкий халат с рукавами, на голове — тюрбан, у женщин. Перенимают вьетские фасоны. Женщины носят стеклянные украшения, причесок не делают, предпочитают свободно распускать волосы. Мужчины носят усы и бороды, волосы собирают на затылке в пучок. Пища тямов не отличается от вьетской. Это — рис, овощи, рыба и мясо с приправами.

Ареал расселения

Во Вьетнаме тямы населяют долины в районе Фанранг-Тхапчама (провинция Ниньтхуан), Фанри, Туйфона, равнины провинции Фантхьет, численность — 127 тыс. В Камбодже они живут вдоль дороги от Тайниня до Кампонгтяма, 317 тыс. чел. В Таиланде — 4000.

Социальные отношения

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Тямы отличаются чувством национального единства и поддерживают обычаи взаимопомощи. Западные тямы сохраняют матриархат. В большой семье главной фигурой является бабушка. Родство считается по матери, наследство передается женщине, жениха выбирает невеста. У восточных тямов — наоборот, патриархат, родство считается по отцу, наследство переходит от отца к сыну. Нередки случаи многожёнства.

Религия

Тямы исповедуют ислам и брахманизм. В Камбодже и Малайзии большинство исповедуют ислам, во Вьетнаме - индуизм, в Таиланде - буддизм. У брахманистов почитается Бхагавати, супруга Шивы, в честь неё построен храм в Нячанге. Существуют пережитки анимизма: вера в духов, различные табу, обряд почитания духа земли.

Искусство и культура

Наиболее яркой частью культурного наследия чамов являются индуистские храмы. Архитектурные памятники сохраняются в провинции Куангнам (храмы Чакьеу, Мишон, Донгзыонг), Нячанг (тямские башни Понагар), в провинциях Ниньтхуан и Биньтхуан (башни Поклонгарай и Пороме). Стиль сходен со стилем строений Индии и Индонезии. Богато поэтическое, песенное, танцевальное наследие. Известные произведения — несколько хикаятов (акаятов), предания о герое Че Бонг Нга, поэмы Чам-Бани, Бани-Чам. Танцы ритуального происхождения, например, женский танец вееров, мужской танец огня. В культуре тямы оказали и оказывают заметное влияние на вьетов.

Тямы горные

Тямы горные — в советской этнографии — все мон-кхмерские народы, кроме собственно кхмеров, родственны тямам по языку (говорят на мон-кхмерских или чамских языках) и происхождению. Населяют плато Контум на юге Вьетнама. Общая численность — 500 тыс. человек. Это — зярай (джарай, 160 тыс.), эде (раде, 148 тыс.), а также раглай (рай), тюру (15 тыс.), ноанг, бих и тямхрой (10 тыс.). Частично пересекаются с тхыонгами (горными народами плоскогорья Тэйнгуен).

Занятие — подсечно-огневое земледелие, охота, отлов и приручение слонов, речное рыболовство и собирательство. В древности у них была теократия. В культуре имеют много общего с тямами.

См. также

• Народы Вьетнама

Литература

• Народы Юго-Восточной Азии, этнографические очерки, под редакцией А. А. Губера и др. М.-1966.
• Народы и религии мира, под ред. В. А. Тишкова, М.,1998.

Отрывок, характеризующий Тямы

Сменившись из цепи, Ростов успел соснуть несколько часов перед утром и чувствовал себя веселым, смелым, решительным, с тою упругостью движений, уверенностью в свое счастие и в том расположении духа, в котором всё кажется легко, весело и возможно.
Все желания его исполнялись в это утро; давалось генеральное сражение, он участвовал в нем; мало того, он был ординарцем при храбрейшем генерале; мало того, он ехал с поручением к Кутузову, а может быть, и к самому государю. Утро было ясное, лошадь под ним была добрая. На душе его было радостно и счастливо. Получив приказание, он пустил лошадь и поскакал вдоль по линии. Сначала он ехал по линии Багратионовых войск, еще не вступавших в дело и стоявших неподвижно; потом он въехал в пространство, занимаемое кавалерией Уварова и здесь заметил уже передвижения и признаки приготовлений к делу; проехав кавалерию Уварова, он уже ясно услыхал звуки пушечной и орудийной стрельбы впереди себя. Стрельба всё усиливалась.
В свежем, утреннем воздухе раздавались уже, не как прежде в неравные промежутки, по два, по три выстрела и потом один или два орудийных выстрела, а по скатам гор, впереди Працена, слышались перекаты ружейной пальбы, перебиваемой такими частыми выстрелами из орудий, что иногда несколько пушечных выстрелов уже не отделялись друг от друга, а сливались в один общий гул.
Видно было, как по скатам дымки ружей как будто бегали, догоняя друг друга, и как дымы орудий клубились, расплывались и сливались одни с другими. Видны были, по блеску штыков между дымом, двигавшиеся массы пехоты и узкие полосы артиллерии с зелеными ящиками.
Ростов на пригорке остановил на минуту лошадь, чтобы рассмотреть то, что делалось; но как он ни напрягал внимание, он ничего не мог ни понять, ни разобрать из того, что делалось: двигались там в дыму какие то люди, двигались и спереди и сзади какие то холсты войск; но зачем? кто? куда? нельзя было понять. Вид этот и звуки эти не только не возбуждали в нем какого нибудь унылого или робкого чувства, но, напротив, придавали ему энергии и решительности.
«Ну, еще, еще наддай!» – обращался он мысленно к этим звукам и опять пускался скакать по линии, всё дальше и дальше проникая в область войск, уже вступивших в дело.
«Уж как это там будет, не знаю, а всё будет хорошо!» думал Ростов.
Проехав какие то австрийские войска, Ростов заметил, что следующая за тем часть линии (это была гвардия) уже вступила в дело.
«Тем лучше! посмотрю вблизи», подумал он.
Он поехал почти по передней линии. Несколько всадников скакали по направлению к нему. Это были наши лейб уланы, которые расстроенными рядами возвращались из атаки. Ростов миновал их, заметил невольно одного из них в крови и поскакал дальше.
«Мне до этого дела нет!» подумал он. Не успел он проехать нескольких сот шагов после этого, как влево от него, наперерез ему, показалась на всем протяжении поля огромная масса кавалеристов на вороных лошадях, в белых блестящих мундирах, которые рысью шли прямо на него. Ростов пустил лошадь во весь скок, для того чтоб уехать с дороги от этих кавалеристов, и он бы уехал от них, ежели бы они шли всё тем же аллюром, но они всё прибавляли хода, так что некоторые лошади уже скакали. Ростову всё слышнее и слышнее становился их топот и бряцание их оружия и виднее становились их лошади, фигуры и даже лица. Это были наши кавалергарды, шедшие в атаку на французскую кавалерию, подвигавшуюся им навстречу.
Кавалергарды скакали, но еще удерживая лошадей. Ростов уже видел их лица и услышал команду: «марш, марш!» произнесенную офицером, выпустившим во весь мах свою кровную лошадь. Ростов, опасаясь быть раздавленным или завлеченным в атаку на французов, скакал вдоль фронта, что было мочи у его лошади, и всё таки не успел миновать их.
Крайний кавалергард, огромный ростом рябой мужчина, злобно нахмурился, увидав перед собой Ростова, с которым он неминуемо должен был столкнуться. Этот кавалергард непременно сбил бы с ног Ростова с его Бедуином (Ростов сам себе казался таким маленьким и слабеньким в сравнении с этими громадными людьми и лошадьми), ежели бы он не догадался взмахнуть нагайкой в глаза кавалергардовой лошади. Вороная, тяжелая, пятивершковая лошадь шарахнулась, приложив уши; но рябой кавалергард всадил ей с размаху в бока огромные шпоры, и лошадь, взмахнув хвостом и вытянув шею, понеслась еще быстрее. Едва кавалергарды миновали Ростова, как он услыхал их крик: «Ура!» и оглянувшись увидал, что передние ряды их смешивались с чужими, вероятно французскими, кавалеристами в красных эполетах. Дальше нельзя было ничего видеть, потому что тотчас же после этого откуда то стали стрелять пушки, и всё застлалось дымом.
В ту минуту как кавалергарды, миновав его, скрылись в дыму, Ростов колебался, скакать ли ему за ними или ехать туда, куда ему нужно было. Это была та блестящая атака кавалергардов, которой удивлялись сами французы. Ростову страшно было слышать потом, что из всей этой массы огромных красавцев людей, из всех этих блестящих, на тысячных лошадях, богачей юношей, офицеров и юнкеров, проскакавших мимо его, после атаки осталось только осьмнадцать человек.
«Что мне завидовать, мое не уйдет, и я сейчас, может быть, увижу государя!» подумал Ростов и поскакал дальше.
Поровнявшись с гвардейской пехотой, он заметил, что чрез нее и около нее летали ядры, не столько потому, что он слышал звук ядер, сколько потому, что на лицах солдат он увидал беспокойство и на лицах офицеров – неестественную, воинственную торжественность.
Проезжая позади одной из линий пехотных гвардейских полков, он услыхал голос, назвавший его по имени.
– Ростов!
– Что? – откликнулся он, не узнавая Бориса.
– Каково? в первую линию попали! Наш полк в атаку ходил! – сказал Борис, улыбаясь той счастливой улыбкой, которая бывает у молодых людей, в первый раз побывавших в огне.
Ростов остановился.
– Вот как! – сказал он. – Ну что?
– Отбили! – оживленно сказал Борис, сделавшийся болтливым. – Ты можешь себе представить?
И Борис стал рассказывать, каким образом гвардия, ставши на место и увидав перед собой войска, приняла их за австрийцев и вдруг по ядрам, пущенным из этих войск, узнала, что она в первой линии, и неожиданно должна была вступить в дело. Ростов, не дослушав Бориса, тронул свою лошадь.
– Ты куда? – спросил Борис.
– К его величеству с поручением.
– Вот он! – сказал Борис, которому послышалось, что Ростову нужно было его высочество, вместо его величества.