Тяньцзиньская операция
| Тяньцзиньская операция | |||
| Основной конфликт: Гражданская война в Китае | |||
| Дата | |||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Итог |
Победа НОАК | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Тяньцзиньская операция НОАК (3 января — 15 января 1949) — одно из сражений Гражданской войны в Китае, часть Бэйпин-Тяньцзиньской операции.
Содержание
Планирование операции
Первоначальный план командования НОАК заключался в том, чтобы захватить Тангу, тем самым отрезав НРА возможность эвакуации по морю, после чего вынудить гарнизоны Бэйпина и Тяньцзиня сдаться, тем самым сохранив от разрушения два крупных древних китайских города. Однако рекогносцировка показала, что местность в районе Тангу не позволяет сосредоточить крупные силы для атаки, и в то же время является весьма удобной для обороны, поэтому план пришлось изменить. Согласно новому плану, первым должен был быть атакован Тяньцзинь. Так как город сильно вытянут по направлению север-юг, было решено атаковать город одновременно с востока и запада, разрезать его на две части, после чего сначала занять южную часть, и потом — северную.
Ход сражения
С 3 по 12 января войска НОАК «зачистили» 18 опорных пунктов гоминьдановцев, находившихся вне пределов городских стен Тяньцзиня. После того, как гарнизон Тяньцзиня трижды отверг предложение о капитуляции, в 10 утра 14 января 1949 года начался решающий штурм Тяньцзиня. В результате яростного 29-часового боя оборонявшийся 130-тысячный гарнизон был полностью уничтожен. В плен к коммунистам попал ряд высокопоставленных гоминьдановских генералов:
- генерал Чэнь Чанцзе (陈长捷), командующий обороной Тяньцзиня
- генерал-майор Цю Цзундин (秋宗鼎), заместитель Чэнь Чанцзе
- генерал-майор Ян Вэй (杨威), начальник штаба обороны Тяньцзиня
- генерал-майор Ли Ецин (李叶清), секретарь штаба обороны Тяньцзиня
- генерал-майор Чэнь Цзыцзянь (程子践), назначенный лично Чан Кайши генерал-инспектор.
Потери
Если не считать полностью разрушенной в ходе штурма 7-й текстильной фабрики, остальная часть города в ходе штурма уцелела. Коммунистические войска понесли относительно небольшие потери: 7.030 убитых и 19.214 раненых.
Итоги
После падения Тяньцзиня гарнизон Тангу (17-я армейская группа и пять дивизий 87-я армии — всего свыше 50 тысяч человек), оказавшийся в изоляции, был вынужден эвакуироваться на юг по морю. Падение Тяньцзиня сделало дальнейшую оборону Бэйпина безнадёжной, и командовавший ею генерал Фу Цзои принял решение о капитуляции.
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Напишите отзыв о статье "Тяньцзиньская операция"
Отрывок, характеризующий Тяньцзиньская операция
– Qu'on m'amene les boyards, [Приведите бояр.] – обратился он к свите. Генерал с блестящей свитой тотчас же поскакал за боярами.Прошло два часа. Наполеон позавтракал и опять стоял на том же месте на Поклонной горе, ожидая депутацию. Речь его к боярам уже ясно сложилась в его воображении. Речь эта была исполнена достоинства и того величия, которое понимал Наполеон.
Тот тон великодушия, в котором намерен был действовать в Москве Наполеон, увлек его самого. Он в воображении своем назначал дни reunion dans le palais des Czars [собраний во дворце царей.], где должны были сходиться русские вельможи с вельможами французского императора. Он назначал мысленно губернатора, такого, который бы сумел привлечь к себе население. Узнав о том, что в Москве много богоугодных заведений, он в воображении своем решал, что все эти заведения будут осыпаны его милостями. Он думал, что как в Африке надо было сидеть в бурнусе в мечети, так в Москве надо было быть милостивым, как цари. И, чтобы окончательно тронуть сердца русских, он, как и каждый француз, не могущий себе вообразить ничего чувствительного без упоминания о ma chere, ma tendre, ma pauvre mere, [моей милой, нежной, бедной матери ,] он решил, что на всех этих заведениях он велит написать большими буквами: Etablissement dedie a ma chere Mere. Нет, просто: Maison de ma Mere, [Учреждение, посвященное моей милой матери… Дом моей матери.] – решил он сам с собою. «Но неужели я в Москве? Да, вот она передо мной. Но что же так долго не является депутация города?» – думал он.
Между тем в задах свиты императора происходило шепотом взволнованное совещание между его генералами и маршалами. Посланные за депутацией вернулись с известием, что Москва пуста, что все уехали и ушли из нее. Лица совещавшихся были бледны и взволнованны. Не то, что Москва была оставлена жителями (как ни важно казалось это событие), пугало их, но их пугало то, каким образом объявить о том императору, каким образом, не ставя его величество в то страшное, называемое французами ridicule [смешным] положение, объявить ему, что он напрасно ждал бояр так долго, что есть толпы пьяных, но никого больше. Одни говорили, что надо было во что бы то ни стало собрать хоть какую нибудь депутацию, другие оспаривали это мнение и утверждали, что надо, осторожно и умно приготовив императора, объявить ему правду.
– Il faudra le lui dire tout de meme… – говорили господа свиты. – Mais, messieurs… [Однако же надо сказать ему… Но, господа…] – Положение было тем тяжеле, что император, обдумывая свои планы великодушия, терпеливо ходил взад и вперед перед планом, посматривая изредка из под руки по дороге в Москву и весело и гордо улыбаясь.
– Mais c'est impossible… [Но неловко… Невозможно…] – пожимая плечами, говорили господа свиты, не решаясь выговорить подразумеваемое страшное слово: le ridicule…
