Тяпкин, Алексей Алексеевич

Алексей Алексеевич Тяпкин
Дата рождения:	26 декабря 1926(1926-12-26)
Место рождения:	Москва, СССР
Дата смерти:	10 ноября 2003(2003-11-10) (76 лет)
Страна:	СССР, Россия
Научная сфера:	ядерная физика, физика высоких энергий.
Место работы:	Объединённый институт ядерных исследований
Учёная степень:	доктор физико-математических наук (1964)
Альма-матер:	МИФИ

Алексе́й Алексе́евич Тя́пкин (26 декабря 1926 — 10 ноября 2003) — физик, главный научный сотрудник Объединенного института ядерных исследований в Дубне, доктор физико-математических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации.

Биография

Родился 26 декабря 1926 года в Москве.

В 1950 году закончил Московский механический институт (МИФИ), и поступил в Институт атомной энергии им. И. В. Курчатова.

В 1952 г. впервые показал возможность получения сверхжёсткой фокусировки частиц в знакопеременной магнитной системе кольцевого ускорителя.

В 1953 г. перешёл на работу в Дубну.

В 1955 г., независимо от известного итальянского физика М. Конверси, предложил управляемое импульсное питание газоразрядных счётчиков. Создал первые импульсные годоскопические системы со счетчиками Гейгера, на которых в конце 1950-х годов выполнил ряд экспериментов по измерению поляризации протонов.

С 1959 г. — кандидат физико-математических наук.

Совместно с В. И. Векслером и Б. М. Понтекорво поставил первый в мире нейтринный эксперимент на синхрофазотроне ЛВЭ для проверки гипотезы аномального взаимодействия у мюонного нейтрино (Л. Б. Окунь, И. Ю. Кобзарёв, 1961 г.). Опыт показал отсутствие аномального взаимодействия у нейтрино.

С 1964 г. — доктор физико-математических наук.

В 1966 г. совместно с Ю. Д. Прокошкиным применил ту же методику в эксперименте по определению с высокой точностью разности масс отрицательного и нейтрального пиона. Точность этого опыта оказалась не превзойдена в течение 20 лет.

С 1967 г. — профессор, а с 1988 г. — заведующий кафедрой физики элементарных частиц физического факультета МГУ.

На кафедре физики элементарных частиц в МГУ читал курсы лекций «Статистические методы обработки и анализа экспериментальных данных», «Современные методы регистрации частиц», а также лекции по отдельным вопросам физики высоких энергий.

Коллегам и ученикам запомнился как бессменный член совета Дома учёных в Дубне, организатор философских дискуссий, автор научно-популярных статей и обзоров, полемист.

Любитель горнолыжного спорта (его именем названа возвышенность «пик Тяпкина» в Дубне), мастер спорта по водным лыжам, организатор секции воднолыжного спорта в Дубне.

Вклад в науку

В 1956 г. предложил искровую камеру на основе управляемого импульсного питания плоских искровых счётчиков. Появилось несколько групп в Дубне, Тбилиси, Москве и Ереване, начавших разработку искровых камер на основе методики трековых детекторов частиц — искровых камер с разрядом вдоль наклонного к полю трека частицы. Принцип работы этих детекторов лег в основу широко использовавшейся в физике высоких энергий методики искровых камер.

В 1970-е гг. под его руководством был создан пятиметровый магнитный искровой спектрометр для исследований на протонном ускорителе в Серпухове. В 1980—1984 гг. в эксперименте совместно с физиками из Италии на этой крупной физической установке были открыты радиально-возбужденные состояния пиона и подтверждены другие известные резонансы.

В 1975 г. предположил возможность существования очарованных гиперъядер в результате захвата ядром легчайшего очарованного бариона. За этим предположением последовали экспериментальные поиски и ряд теоретических работ исследователей в этом направлении.

В 1976 г. предложил идею развития модели барионов Сакаты — Окуня — Маркова, которая позволила получить результаты, тождественные результатам кварковой модели. Эта модель позволила осуществить предсказание, согласно которому, только при сверхвысоких энергиях сечение взаимодействия барионов оказывается превышенным.

Первым решил проблему учёта фоновых измерений для метода максимального правдоподобия, а также проблему малых выборок для случайных событий, которые подчиняются экспоненциальному закону распределения.

Впервые поставил и решил задачу определения траектории в фазовом пространстве на основе известных статистических распределений отдельно для фазовых переменных.

В статистической физике впервые объяснил решающее значение макроскопической неразличимости микросостояний для возникновения необратимости.

В 1993 году выдвинул гипотезу о существовании нового вида оптического излучения релятивистской частицы. Это излучение направлено строго вперед вдоль трека частицы, и является результатом индукции при давлении газа ниже порога излучения Черенкова.

Подробно описал конвенциальный характер понятия одновременности в специальной теории относительности.

С 1988 г. включён в состав редколлегии журнала Foundations of Physics Letters.

Критика

А. А. Тяпкин участвовал, как автор или комментатор, в издании нескольких книг и статей по истории науки, в том числе сборника «Принцип относительности», ЖЗЛ-биографии Анри Пуанкаре, сборника статей Пуанкаре «О науке». В них он предложил свою версию истории возникновения теории относительности, принижающую роль Эйнштейна. Точка зрения А. А. Тяпкина не нашла массовой поддержки научного сообщества и подверглась критике за необъективность, неисторичность, а местами и некомпетентность. В одной из статей А. А. Тяпкин доказывал, что фраза Пуанкаре о равноправии в науке галилеевых и лоренцевых преобразований не противоречит теории относительности; в рецензии Б. Б. Кадомцева, И. Ю. Кобзарева, Л. В. Келдыша, Р. З. Сагдеева на эту статью говорилось: «При чтении статьи создается впечатление, что автор либо недостаточно полно знаком с литературой, либо тенденциозен в её освещении».

Сочинения

• Тяпкин А. А. [bourabai.narod.ru/tyapkin/history.htm Об истории возникновения «теории относительности».] 2-е изд., испр. — Дубна: ОИЯИ, 2004. — 152 с. I5ВN 5-9530-0068-5.
• Тяпкин А. А. (составитель). [ivanik3.narod.ru/linksPO73.html Принцип относительности. Сборник работ по специальной теории относительности]. — М.: Атомиздат, 1973, 332 с. [ufn.ru/ufn75/ufn75_3/Russian/r753j.pdf Критика]
• Тяпкин А. А. [museum.jinr.ru/MEMOIRS/Tyapkin.htm «Как я пришёл в физику. Три встречи с Курчатовым»].
• Тяпкин А. А., Шибанов А. С. [bourabai.kz/poincare/content.htm Пуанкаре]. — 2-е издание. — М.: Молодая гвардия, 1982. — 415 с. — (Жизнь замечательных людей).

Ссылки

• [bourabai.narod.ru/tyapkin/index.htm Тяпкин Алексей Алексеевич]
• [dubna.org/who_is_who/?id=1372313197 Тяпкин Алексей Алексеевич]

Отрывок, характеризующий Тяпкин, Алексей Алексеевич

– В седьмых старайтесь, – сказал ритор, – частым помышлением о смерти довести себя до того, чтобы она не казалась вам более страшным врагом, но другом… который освобождает от бедственной сей жизни в трудах добродетели томившуюся душу, для введения ее в место награды и успокоения.
«Да, это должно быть так», – думал Пьер, когда после этих слов ритор снова ушел от него, оставляя его уединенному размышлению. «Это должно быть так, но я еще так слаб, что люблю свою жизнь, которой смысл только теперь по немногу открывается мне». Но остальные пять добродетелей, которые перебирая по пальцам вспомнил Пьер, он чувствовал в душе своей: и мужество , и щедрость , и добронравие , и любовь к человечеству , и в особенности повиновение , которое даже не представлялось ему добродетелью, а счастьем. (Ему так радостно было теперь избавиться от своего произвола и подчинить свою волю тому и тем, которые знали несомненную истину.) Седьмую добродетель Пьер забыл и никак не мог вспомнить ее.
В третий раз ритор вернулся скорее и спросил Пьера, всё ли он тверд в своем намерении, и решается ли подвергнуть себя всему, что от него потребуется.
– Я готов на всё, – сказал Пьер.
– Еще должен вам сообщить, – сказал ритор, – что орден наш учение свое преподает не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения. Сия храмина убранством своим, которое вы видите, уже должна была изъяснить вашему сердцу, ежели оно искренно, более нежели слова; вы увидите, может быть, и при дальнейшем вашем принятии подобный образ изъяснения. Орден наш подражает древним обществам, которые открывали свое учение иероглифами. Иероглиф, – сказал ритор, – есть наименование какой нибудь неподверженной чувствам вещи, которая содержит в себе качества, подобные изобразуемой.
Пьер знал очень хорошо, что такое иероглиф, но не смел говорить. Он молча слушал ритора, по всему чувствуя, что тотчас начнутся испытанья.
– Ежели вы тверды, то я должен приступить к введению вас, – говорил ритор, ближе подходя к Пьеру. – В знак щедрости прошу вас отдать мне все драгоценные вещи.
– Но я с собою ничего не имею, – сказал Пьер, полагавший, что от него требуют выдачи всего, что он имеет.
– То, что на вас есть: часы, деньги, кольца…
Пьер поспешно достал кошелек, часы, и долго не мог снять с жирного пальца обручальное кольцо. Когда это было сделано, масон сказал:
– В знак повиновенья прошу вас раздеться. – Пьер снял фрак, жилет и левый сапог по указанию ритора. Масон открыл рубашку на его левой груди, и, нагнувшись, поднял его штанину на левой ноге выше колена. Пьер поспешно хотел снять и правый сапог и засучить панталоны, чтобы избавить от этого труда незнакомого ему человека, но масон сказал ему, что этого не нужно – и подал ему туфлю на левую ногу. С детской улыбкой стыдливости, сомнения и насмешки над самим собою, которая против его воли выступала на лицо, Пьер стоял, опустив руки и расставив ноги, перед братом ритором, ожидая его новых приказаний.
– И наконец, в знак чистосердечия, я прошу вас открыть мне главное ваше пристрастие, – сказал он.
– Мое пристрастие! У меня их было так много, – сказал Пьер.
– То пристрастие, которое более всех других заставляло вас колебаться на пути добродетели, – сказал масон.
Пьер помолчал, отыскивая.
«Вино? Объедение? Праздность? Леность? Горячность? Злоба? Женщины?» Перебирал он свои пороки, мысленно взвешивая их и не зная которому отдать преимущество.
– Женщины, – сказал тихим, чуть слышным голосом Пьер. Масон не шевелился и не говорил долго после этого ответа. Наконец он подвинулся к Пьеру, взял лежавший на столе платок и опять завязал ему глаза.
– Последний раз говорю вам: обратите всё ваше внимание на самого себя, наложите цепи на свои чувства и ищите блаженства не в страстях, а в своем сердце. Источник блаженства не вне, а внутри нас…
Пьер уже чувствовал в себе этот освежающий источник блаженства, теперь радостью и умилением переполнявший его душу.


Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.]
Пьер понемногу стал приходить в себя и оглядывать комнату, где он был, и находившихся в ней людей. Вокруг длинного стола, покрытого черным, сидело человек двенадцать, всё в тех же одеяниях, как и те, которых он прежде видел. Некоторых Пьер знал по петербургскому обществу. На председательском месте сидел незнакомый молодой человек, в особом кресте на шее. По правую руку сидел итальянец аббат, которого Пьер видел два года тому назад у Анны Павловны. Еще был тут один весьма важный сановник и один швейцарец гувернер, живший прежде у Курагиных. Все торжественно молчали, слушая слова председателя, державшего в руке молоток. В стене была вделана горящая звезда; с одной стороны стола был небольшой ковер с различными изображениями, с другой было что то в роде алтаря с Евангелием и черепом. Кругом стола было 7 больших, в роде церковных, подсвечников. Двое из братьев подвели Пьера к алтарю, поставили ему ноги в прямоугольное положение и приказали ему лечь, говоря, что он повергается к вратам храма.
– Он прежде должен получить лопату, – сказал шопотом один из братьев.
– А! полноте пожалуйста, – сказал другой.
Пьер, растерянными, близорукими глазами, не повинуясь, оглянулся вокруг себя, и вдруг на него нашло сомнение. «Где я? Что я делаю? Не смеются ли надо мной? Не будет ли мне стыдно вспоминать это?» Но сомнение это продолжалось только одно мгновение. Пьер оглянулся на серьезные лица окружавших его людей, вспомнил всё, что он уже прошел, и понял, что нельзя остановиться на половине дороги. Он ужаснулся своему сомнению и, стараясь вызвать в себе прежнее чувство умиления, повергся к вратам храма. И действительно чувство умиления, еще сильнейшего, чем прежде, нашло на него. Когда он пролежал несколько времени, ему велели встать и надели на него такой же белый кожаный фартук, какие были на других, дали ему в руки лопату и три пары перчаток, и тогда великий мастер обратился к нему. Он сказал ему, чтобы он старался ничем не запятнать белизну этого фартука, представляющего крепость и непорочность; потом о невыясненной лопате сказал, чтобы он трудился ею очищать свое сердце от пороков и снисходительно заглаживать ею сердце ближнего. Потом про первые перчатки мужские сказал, что значения их он не может знать, но должен хранить их, про другие перчатки мужские сказал, что он должен надевать их в собраниях и наконец про третьи женские перчатки сказал: «Любезный брат, и сии женские перчатки вам определены суть. Отдайте их той женщине, которую вы будете почитать больше всех. Сим даром уверите в непорочности сердца вашего ту, которую изберете вы себе в достойную каменьщицу». И помолчав несколько времени, прибавил: – «Но соблюди, любезный брат, да не украшают перчатки сии рук нечистых». В то время как великий мастер произносил эти последние слова, Пьеру показалось, что председатель смутился. Пьер смутился еще больше, покраснел до слез, как краснеют дети, беспокойно стал оглядываться и произошло неловкое молчание.