Тина Тёрнер

Об автогонщице см. Тёрнер, Тина (автогонщица).

Тина Тёрнер Tina Turner
Имя при рождении	Анна Мэй Буллок
Дата рождения	26 ноября 1939(1939-11-26) (84 года)
Место рождения	Натбуш, Теннесси, США
Годы активности	1958 — наст. время
Страна	США США → Швейцария Швейцария
Профессии	певица, актриса, автор песен, танцовщица, художник
Певческий голос	контральто
Жанры	рок-н-ролл, ритм-н-блюз, рок, фанк, соул, поп
Псевдонимы	«Королева рок-н-ролла», «Королева рока»
Сотрудничество	Айк Тёрнер, The Rolling Stones, U2, Элтон Джон, Брайан Адамс, Шер, Барри Уайт, Эрос Рамазотти, Фил Коллинз, Бейонсе
Лейблы	United Artists Records, EMI Records, Capitol Records, Virgin Records, Parlophone
[www.tinaturnerofficial.com/ Официальный сайт]

Тина Тёрнер (англ. Tina Turner; при рождении Анна Мэй Буллок (англ. Anna Mae Bullock), род. 26 ноября 1939, Натбуш, Теннесси) — американская певица, автор песен, актриса и танцовщица. Обладательница восьми премий «Грэмми». За свой артистизм, темперамент и сценическую экспрессивность она носит титул «Королевы рок-н-ролла». Тина значится в десятке самых лучших танцоров мира. Журнал «Rolling Stone» назвал её одной из величайших певиц современности.

Детство

Анна Мэй Буллок родилась 26 ноября 1939 года младшей второй дочерью в небольшом городке Натбуш, штат Теннесси, в семье Зельмы (урождённой Кюри), рабочей завода, и Флойда Ричарда Буллока, баптистского дьякона, фермера и рабочего завода. Буллок посещала школу Флэг Грув в округе Хэйвуд. Её родители развелись, когда Анне было 10 лет. После этого Анну и её старшую сестру, Руби Элин, воспитывала бабушка. Анна оставалась в Натбуше до смерти бабушки. В 16-летнем возрасте она с матерью и сестрой переехала в Сент-Луис.

Айк и Тина Тёрнер Ревью

Начало

В Сент-Луисе Анна Мэй посещала школу Самнер Хайт Скул. В это же время старшая сестра часто брала её в ночные клубы города. Однажды в клубе «Imperial» Анна познакомилась с ритм-н-блюзовым музыкантом, уроженцем Миссисипи, Айком Тёрнером. Позже она просила его о возможности петь в его группе Kings of Rhythm («Короли Ритма»). Первоначально Айк был настроен скептически, но после большой настойчивости со стороны Анны, он, в конечном счёте, позволил ей петь с ним. Таким образом, Буллок стала вокалисткой и ведущей шоу Айка под прозвищем Литл Энн (Маленькая Энн), когда ей было всего 18.

Всеобщий успех

В 1960 году, когда запланированный для записи песни «A Fool in Love» певец не появился в студии, Анна Мэй записала вокал для песни вместо него. Эта песня стала популярным ритм-н-блюзовым хитом в США, добравшись до верхних пунктов американских чартов. Айк изменил имя Анны Мэй Буллок на «Тина Тёрнер» и название своей группы на — «Айк и Тина Тёрнер Ревью» («Ike & Tina Turner Revue»). В 1962 году пара поженилась в городе Тихуана в Мексике.

Тёрнер растила четырёх мальчиков — Айка-младшего и Майкла (сыновей Айка от предыдущих отношений) и двух её родных детей — Крэйга (сына Анны, род. в 1958 году от её ранних отношений с Рэймондом Хиллом, саксофонистом из группы Айка) и Рональда (их единственного совместного ребёнка, род. в 1961 году).

В 1960-х и 1970-х годах Айк и Тина росли в статусе звёзд. С изменением времён и музыкальных стилей Тина превращалась в уникальную сценическую персону — певицу и танцовщицу, заставлявшую публику трепетать на живых концертах группы. Тина и бэк-вокалисты группы, The Ikettes («Айкетки»), сочиняли сложные и электрофицирующие программы для своих выступлений, повлиявших на многих других артистов, включая Мика Джаггера (чей британский тур они открывали в 1966 году).

В 1960-х Айк и Тина записали серию хитов, включая песни «A Fool in Love», «It’s Gonna Work Out Fine», «I Idolize You» и «River Deep, Mountain High». К концу десятилетия пара включила в свои песни современные рок-стили, переинтерпретировав многие песни для своих выступлений.

Их весьма энергичная кавер-версия песни «Proud Mary» группы Creedence Clearwater Revival остаётся сигнатурным хитом Тины Тёрнер. Эта песня дуэта приобрела огромный коммерческий успех, достигнув четвёртого места в чарте Billboard Hot 100 в марте 1971. Сингл также заслужил «Грэмми» за «Лучшее вокальное исполнение дуэтом или группой в стиле ритм-н-блюз».

Спад популярности группы и уход от Айка

В то время как многие их оригинальные записи терпели неудачи в чартах, Айк и Тина Тёрнер Ревью восхвалялись такими исполнителями, как Роллинг Стоунз, Дэвид Боуи, Слай Стоун, Джэнис Джоплин, Джеймс Браун, Рэй Чарльз, Элтон Джон и Элвис Пресли. После выступления на одну ночь в маленьком клубе для чёрных на Юге могло последовать шоу в Лас-Вегасе или появление на национальном телевидении.

Айк был менеджером и музыкальным директором группы, управляя железным кулаком. Несмотря на вдохновляющее влияние раннего рок-н-ролла и на то, что сам он был прекрасным музыкантом, его управление группой, контрактами и выступлениями в конечном счёте привело к спаду популярности группы, в то время как его злоупотребление наркотиками усилилось. Такая контролирующая, и часто жестокая, атмосфера стала причиной того, что музыканты и бэк-вокалисты часто приходили и уходили из группы. Позже Тина говорила о том, что она регулярно терпела физические надругательства Айка в течение всего их брака.

В середине 1970-х брак и карьера Тины и Айка трещали по швам. Употребление наркотиков Айком приводило к чрезвычайно неуправляемому поведению и побоям. Их музыкальный успех снижался в основном из-за отказов Айка принимать внешний менеджмент для их записей и турне, в то время как его кокаиновый аппетит не унимался. Гастрольных турне становилось всё меньше, продажа их записей — ниже. Их последним совместным успешным синглом стала песня «Nutbush City Limits», написанная Тиной о городе своего детства, которая добралась до 22 места в Hot 100 и до 4 места в чарте Великобритании в 1973 году.

Открыв свою собственную звукозаписывающую студию Bolic Sound после успеха песни «Proud Mary», Айк спродюсировал первый сольный альбом Тины — «Tina Turns the Country On» — в 1974 году. Однако альбом не обрел большого успеха в чартах, в отличие от последовавшего альбома «Acid Queen» в 1975 году, который был выпущен совместно с расхваленным дебютом Тины на большом экране, сыгравшей одноимённую роль в рок-опере The Who — «Tommy».

В 1976 году после очередного скандала и побоев перед выступлением в Далласе на уикенде, посвящённом Дню независимости, Тина оставляет Айка, убегая от него с 36 центами и автозаправочной кредитной карточкой в кармане. Последующие несколько месяцев она провела, скрываясь от Айка у разных друзей.

Тина принимает новую буддистскую веру (ветвь нитирэн), к которой она обратилась ещё во время визита к друзьям в 1974 году, и которая придала ей мужества. Сбежав от Айка в середине турне, Тина знала, что она ответственна по закону перед организаторами за отменённое турне. Нуждаясь в заработке, она стала сольной исполнительницей, дополняя свои доходы выступлениями на телевидении в таких шоу, как «Скверы Голливуда», «Донни и Мэри», «Шоу Сонни и Шер» и «Час с Брэди Банчем».

Её бракоразводный процесс был завершён в 1978 году после 16 лет совместной жизни в браке. В своей автобиографии «I, Tina», позже лёгшей в основу фильма «What’s Love Got to Do with It?», она обвинила Айка за годы супружеской жизни, наполненных скандалами, надругательствами и его безудержной тягой к наркотикам. Она ушла от него, оставив только своё сценическое имя и приняв ответственность за долги и налоги из-за отменённого тура.

Начало сольной карьеры

В 1978 году Тина выпускает свой первый альбом после разрыва с Айком. Сильным рок-звучанием альбом «Rough» обозначил уход от фанковского ритм-н-блюза времён Ревью, продемонстрировав то направление, по которому дальше хотела бы продвигаться сама Тина. Альбом продавался без особого успеха, как и последовавшая за ним диско-запись 1979 года — альбом «Love Explosion».

Тина начала широко гастролировать по миру. Однако её карьера серьёзно не продвигалась до тех пор, как она не записала римейк песни «Ball of Confusion» группы Temptations вместе с группой British Electric Foundation в 1982 году. Продюсеры были настолько впечатлены этой записью, что убедили её записать кавер песни Эл Грина «Let’s Stay Together».

В то время, как в американской звукозаписывающей индустрии Тёрнер воспринималась как «нерыночный» исполнитель, её популярность как сценического исполнителя не выцветала ни в Европе, ни в других частях мира. Capitol Records подписала с певицей и их британским лейблом недолгий контракт. Тёрнер разделила своё время между выступлениями на небольших концертах в США для того, чтобы сохранять своё значение в глазах американской публики, и успешными большими концертами в Европе.

В декабре 1983 года сингл «Let’s Stay Together» попал на 6 место в Британии и стал огромным хитом в Европе. Capitol Records не были заинтересованы в выпуске сингла в Америке до тех пор, как тысячи импортных копий сингла не наводнили США. В марте 1984 года сингл попал в первые тридцатки американских поп-чартов. Он попал в первую пятёрку ритм-н-блюз и танцевальных чартов. После успеха песни лейбл был вынужден пересмотреть свои прежние оценки способностей Тины появляться в чартах и предложил ей записать альбом.

Возвращение к популярности

В 1984 году Тёрнер совершила то, что позже станет называться «изумительным возвращением в истории рок-музыки». В мае лейбл Capitol выпускает сингл «What’s Love Got to Do With It?» в США для поддержки будущего альбома. Но только одиннадцать радиостанций включили сингл в свои плей-листы. Менеджер Тёрнер, Роджер Дэвис, вынудил лейбл продвигать сингл лучше. Две недели спустя после релиза песня оказалась уже более, чем на ста радиостанциях. В конечном счёте, сингл стал всемирным хитом, достигнув в сентябре первой позиции в Billboard Hot 100 и став, тем самым, официально первым и, на сегодняшний день, единственным американским хитом номер один Тины Тёрнер. Песня, помимо этого, также попала в первые десятки чартов разных европейских стран.

Private Dancer и успешный саундтрек

Альбом «Private Dancer» был выпущен в июне 1984 года и с тех пор был продан в количестве более 11 миллионов копий по всему миру, хотя некоторые источники сообщают, что альбом продан в количестве более 20 миллионов. В любом случае, это коммерчески самый успешный альбом певицы на сегодня.

Помимо «Let’s Stay Together» и «What’s Love Got to Do With It?» с альбома были выпущены такие хиты, как песня «Better Be Good to Me», достигшая первой пятёрки в США, и одноимённая песня «Private Dancer». Позже Тёрнер получила награду MTV Video Music Awards, две премии American Music Awards и четыре статуэтки Грэмми, подтвердив свой статус как «возвратившейся королевы».

В феврале 1985 года Тёрнер отправилась в своё первое сольное мировое турне The Private Dancer Tour с 170 концертами в Штатах, Азии, Европе и Австралии.

После успеха альбома «Private Dancer», Тёрнер получила роль в фильме «Безумный Макс 3» (Mad Max Beyond Thunderdome), за которую она позже получила награду NAACP Image Award как «Выдающаяся актриса». В августе был выпущен первый сингл «We Don’t Need Another Hero» из саундтрека к фильму. Сингл стал следующим международным хитом для Тёрнер, добравшись до второго места в Америке и до третьего в Англии. Песня получила номинацию на Грэмми «Лучший женский поп-вокал» и номинацию «Лучшая оригинальная песня» на Золотой Глобус. Вскоре после этого был выпущен сам саундтрек, достигший в чартах 40 места в Штатах и 47 в Канаде, который был продан в количестве более миллиона копий по всему миру.

Второй сингл, «One of the Living», был выпущен в октябре. Он принёс Тине Грэмми за «Лучшее женское вокальное рок-исполнение». В ноябре был выпущен следующий сингл, «It’s Only Love», дуэт с Брайаном Адамсом, получивший номинацию «Лучшее вокальное рок-исполнение дуэтом или группой» на Грэмми.

Break Every Rule. I, Tina. Первый рекорд Гиннесса

Тина Тёрнер продолжила самые успешные годы в своей сольной карьере, выпустив альбом «Break Every Rule» в 1986 году. Альбом принёс такие хиты, как «Typical Male», «Two People», «Back Where You Started» and «What You Get Is What You See», и был продан в количестве около 9 миллионов копий по всему миру.

В том же году она публикует свою автобиографию «I, Tina», в которой она рассказывает о своей ранней жизни и браке с Айком Тёрнером. Тем же летом певица получает звезду на Голливудской Аллее Славы.

16 января 1988 года Тёрнер попала в Книгу рекордов Гиннесса, выступив перед самой большой платной аудиторией — более 188 тысяч человек на стадионе «Маракана» в Рио-де Жанейро.

The Best. Simply the Best

В конце 1989 года Тёрнер выпускает свой седьмой студийный альбом «Foreign Affair», включивший кавер хита Бонни Тайлер — песню «The Best». Песня стала одной из знаковых для Тёрнер. В 1990 году певица отправилась в успешное европейское турне в поддержку альбома, выступив перед почти 4 миллионами фанатов на 121 шоу, побив рекорды последних туров Роллинг Стоунз.

В 1991 году Айк и Тина Тёрнер были включены в Зал славы рок-н-ролла.

В том же году Тина выпустила сборник лучших песен «Simply the Best». Танцевальная кавер-версия «Nutbush City Limits» попала в верхнюю тридцатку в Британии.

Автобиографический фильм и саундтрек

В 1993 году автобиография Тины легла в основу фильма «What’s Love Got to Do With It?» («При чём здесь любовь?»). Фильм рисовал мрачную картину брака с Айком Тёрнером и преодоление жизненных трудностей через буддизм. Картина получила смешанные рецензии. Тем не менее, Анджела Бассетт, сыгравшая Тину, и Лоренс Фишбёрн, сыгравший Айка, получили номинации «Лучшая актриса» и «Лучший актёр» соответственно на премию «Оскар».

Саундтрек к фильму готовила сама Тина. Она перезаписала несколько песен, включая «A Fool in Love», «It’s Gonna Work Out Fine», «Nutbush City Limits» и «Proud Mary». Она также записала кавер-версии песен «Disco Inferno», «I Don’t Wanna Fight» и ритм-н-блюзовую балладу «Why Must We Wait Until Tonight», написанную Брайаном Адамсом.

Саундтрек получил платиновый статус в Америке. Сингл «I Don’t Wanna Fight» попал на 9 место в Штатах. Позже в том же году Тёрнер отправилась в американское турне, своё первое за семь лет, для поддержки саундтрека.

GoldenEye. Wildest Dreams. Cose della vita. Twenty Four Seven

В 1995 году Тёрнер вернулась к музыке с записью главного трека для очередного фильма о Джеймсе Бонде — «GoldenEye». Песня была написана для Тёрнер Боно из U2 и The Edge. Сингл вошёл в первые десятки чартов стран Европы.

В 1996 году Тина выпускает очередной альбом — «Wildest Dreams». Поддержка альбома сопровождалась очередным успешным мировым турне и даже рекламой колготок. Альбом получил золотой статус в Штатах и платиновый в Европе, благодаря таким синглам, как «Whatever You Want», кавер-версии «Missing You», «Something Beautiful Remains» и дуэту с Барри Уайтом «In Your Wildest Dreams».

В мае 1996 года Тёрнер отправилась в мировое турне длиной в год и полной распродажей билетов. Тур завершился в апреле 1997 года и собрал в сумме 130 миллионов долларов.

В конце года Тёрнер и один из её музыкантов написали англоязычную версию итальянской баллады «Cose della Vita (Can’t Stop Thinking About You)», которую она исполнила с Эросом Рамазотти. Этот дуэт стал большим европейским хитом.

В апреле 1999-го Тина открыла специальный концерт телеканала VH1 Divas Live’99, исполнив несколько своих хитов 80-х и песню «Proud Mary» с Элтоном Джоном и Шер.

Позже Тёрнер сообщила, что записывает новый альбом. В ноябре 1999 года она выпустила танцевальную песню «When the Heartache is Over» с будущего альбома «Twenty Four Seven», который вышел в Европе месяц спустя. В Америке диск вышел в феврале 2000-го и почти достиг золотого статуса.

2000-е

В 2000-м году Тина отправилась в одно из самых успешных турне в своей карьере. Сообщения о том, что Тёрнер исполнилось 60 лет и она завершает свою 40-летнюю карьеру этим турне, помогли повысить продажи билетов. К концу турне, Twenty Four Seven Tour стал самым прибыльным турне 2000 года, согласно агентству Pollstar, собрав более 100 миллионов долларов.

Позже сообщалось, что Тёрнер вновь вошла в Книгу рекордов Гиннесса, продав концертные билеты больше всех остальных сольных артистов в музыкальной истории.

В 2001 году одна из дорог штата Теннесси была названа в честь певицы — «Шоссе Тины Тёрнер».

В 2003 году вместе с Филом Коллинзом Тёрнер записала песню «Great Spirits» для диснеевского фильма «Братец медвежонок».

В 2004 году Тёрнер выпустила новый сборник лучших песен — «All the Best». В поддержку альбома был выпущен сингл «Open Arms», который имел скромный успех в Европе и Америке, но сам сборник стал очень популярным по всему миру и продержался на 2-й (второй) позиции Биллборда 16 недель.

В 2005 году Тёрнер появилась с выступлениями на шоу Опры Уинфри и The View. Тем временем, «All the Best» стал первым платиновым американским альбомом для Тёрнер за 11 лет.

В конце года Тина Тёрнер получила государственную награду от Kennedy Center Honors в Вашингтоне вместе с другими артистами. Многие артисты и общественные деятели выступали в честь Тёрнер в тот вечер, включая Опру Уинфри, Мелиссу Этеридж, Куин Латифу, Бейонсе (исполнившую «Proud Mary») и Эл Грина. Уинфри, в частности, заявила: «Нам не нужен другой герой. Нам нужно больше таких героинь, как Вы, Тина. Вы заставляете меня гордиться, когда я пишу про себя ж-е-н-щ-и-н-а». И: «Тина не просто выжила, она торжествовала».

В ноябре Тёрнер выпустила диск «All the Best — Live Collection», ставший платиновым, согласно RIAA.

В начале 2006 года был выпущен саундтрек к фильму «All the Invisible Children», для которого Тёрнер исполнила песню «Teach Me Again», попавшую на первое место в чарте Италии.

В мае 2007 года Тёрнер вернулась на сцену в качестве ведущего исполнителя благотворительного концерта для детей «Cauldwell Children’s Charity» в Лондонском Музее естественной истории. Это было её первое полное шоу за семь лет.

Тёрнер также приняла участие в записи версии песни «Edith and The Kingpin», вошедшей в альбом джазового пианиста Хэрби Хэнкока, посвящённом Джони Митчелл — «River: The Joni Letters». Этот диск получил Грэмми как лучший джазовый альбом 2007 года.

В октябре 2007 Карлос Сантана выпустил альбом «Ultimate Santana», на котором присутствует трек в исполнении Тины, «The Game of Love», записанный ещё в 2002 году, но прежде не публиковавшийся.

Смерть Айка

12 декабря 2007 года Тёрнер публикует краткое заявление через своего представителя относительно смерти своего бывшего мужа Айка Тёрнера: «Тина знает, что Айк ушёл из жизни сегодня. Она не имела никаких контактов с ним на протяжении 35 лет. Никаких дальнейших комментариев сделано не будет».

Возвращение на сцену. Tina: Live in Concert Tour

10 февраля 2008 года 68-летняя Тёрнер выступила вместе с Бейонсе на 50-й церемонии награждения Грэмми, что стало её первым большим публичным выступлением за семь лет после тура «Twenty Four Seven Tour». Кроме этого, Тёрнер получила Грэмми за участие в записи альбома «River: The Joni Letters».

29 апреля Тёрнер сообщила о том, что она отправится в юбилейное мировое турне «Tina!: 50th Anniversary Tour» в начале октября.

5 мая она выступила на концерте в Сезарс Палас в Лас-Вегасе со своей давнишней подругой Шер.

В поддержку грядущего турне 30 сентября Тёрнер выпускает очередную коллекцию главных хитов, редкие живые записи и два эксклюзивных трека — «Tina!: Her Greatest Hits». Турне «Tina: Live in Concert Tour» начался 1 октября 2008 года в Канзас-сити и был признан одним из самых успешных в Северной Америке. С 14 января 2009 года турне продолжилось в Европе, обойдя по кассовым сборам Бейонсе и Бритни Спирс и был признан самым успешным коммерческим туром в Европе.

Личная жизнь

В 1957—1958 года Тина состояла в фактическом браке с музыкантом Рэймондом Хиллом. В этих отношениях Тёрнер родила своего первенца — сына Крэйга Тёрнера (род.29.08.1958).

В 1962—1978 года Тина была замужем за музыкантом Айком Тёрнером (1931—2007). В этом браке Тёрнер родила своего второго сына — Рональда Тёрнера (род.24.07.1974).

С 15 июля 2013 года Тина замужем во второй раз за музыкальным продюсером Эрвином Бахом (род.1956), с которым она встречалась 27 лет до их свадьбы.

Тёрнер живёт в Европе с середины 80-х годов, переехав в Лондон в 1986, затем в Кёльн и Ниццу и позже в Швейцарию в 1995 году. В 1996 году Тёрнер начинает постройку виллы около Ниццы, которая завершилась в 2000-м. Сейчас артистка делит своё время разъездами между Швейцарией, Англией и Францией.

Родившись в семье баптистского священника, Тёрнер позже меняет свою веру на буддизм (ветвь нитирэн), который помог ей справиться с жизненными трудностями — разорвать порочные отношения и найти внутренний мир.

С апреля 2013 года Тина Тёрнер является гражданкой Швейцарии, где она проживает вместе со своим мужем, немецким музыкальным продюсером Эрвином Бахом. Тина живёт в городе Кюснахт в кантоне Цюрих. При получении гражданства европейской страны певица подписала соглашение об отказе от гражданства США и официально от него отказалась в ноябре 2013 года. Согласно пункту 349 (а) (5) Закона Соединённых Штатов об иммиграции и гражданстве, утрата гражданства происходит автоматически при принятии гражданства другой страны. Это, в отличие от обычного отказа от гражданства, освободило певицу от уплаты ряда налогов и штрафных санкций.

Дискография

Студийные альбомы

• Tina Turns the Country On! (1974)
• Acid Queen (1975)
• Rough (1978)
• Love Explosion (1979)
• Private Dancer (1984)
• Break Every Rule (1986)
• Foreign Affair (1989)
• Wildest Dreams (1996)
• Twenty Four Seven (1999)

Концертные альбомы

• Tina Live in Europe (1988)
• VH1 Divas Live '99 (с Уитни Хьюстон, Шер и др.) (2000)
• Tina Live (2009)

Саундтреки

• Mad Max Beyond Thunderdome (1985)
• What’s Love Got to Do with It (1993)

Сборники лучших песен

• Simply the Best (1991)
• The Collected Recordings — Sixties to Nineties (1994)
• All the Best (2004)
• Tina! (2008)
• The Platinum Collection (2009)
• Love Songs (2014)

Синглы

Синглы, попавшие в топ-10 в американских и британских чартах.

Как Айк и Тина Тёрнеры:

• «A Fool in Love» (1960)
• «I Idolize You» (1961)
• «It’s Gonna Work Out Fine» (1961)
• «Poor Fool» (1962)
• «Tra La La La La» (1962)
• «River Deep — Mountain High» (1966)
• «Proud Mary» (1971)
• «Nutbush City Limits» (1973)

Сольно:

• «Let’s Stay Together» (1983)
• «What's Love Got to Do With It» (1984)
• «Better Be Good to Me» (1984)
• «Private Dancer» (1984)
• «We Don’t Need Another Hero (Thunderdome)» (1985)
• «Typical Male» (1986)
• «The Best» (1989)
• «I Don’t Wanna Lose You» (1989)
• «I Don’t Wanna Fight» (1983)
• «It Takes Two» (с Родом Стюартом) (1990)
• «GoldenEye» (1995)
• «When the Heartache Is Over» (1999)

Ссылки

• [www.tinaturnerofficial.com/ Официальный сайт] (англ.)
• [tinaturnerblog.com The Tina Turner Blog] (англ.)
• [www.allmusic.com/cg/amg.dll?p=amg&sql=11:lmf8zffheh8k Tina Turner] (англ.) на сайте All Music Guide
• [www.rollingstone.com/artists/tinaturner Tina Turner] (англ.) на сайте Rolling Stone

Музыка   Персоналии   Женщина   США   Швейцария

Отрывок, характеризующий Тина Тёрнер

– Об одном тебя пг'ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
– Ура!.. Ребята… наши… – прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице.
Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему.
– Подождать?.. Ураааа!.. – закричал Петя и, не медля ни одной минуты, поскакал к тому месту, откуда слышались выстрелы и где гуще был пороховой дым. Послышался залп, провизжали пустые и во что то шлепнувшие пули. Казаки и Долохов вскакали вслед за Петей в ворота дома. Французы в колеблющемся густом дыме одни бросали оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие бежали под гору к пруду. Петя скакал на своей лошади вдоль по барскому двору и, вместо того чтобы держать поводья, странно и быстро махал обеими руками и все дальше и дальше сбивался с седла на одну сторону. Лошадь, набежав на тлевший в утреннем свето костер, уперлась, и Петя тяжело упал на мокрую землю. Казаки видели, как быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась. Пуля пробила ему голову.
Переговоривши с старшим французским офицером, который вышел к нему из за дома с платком на шпаге и объявил, что они сдаются, Долохов слез с лошади и подошел к неподвижно, с раскинутыми руками, лежавшему Пете.
– Готов, – сказал он, нахмурившись, и пошел в ворота навстречу ехавшему к нему Денисову.
– Убит?! – вскрикнул Денисов, увидав еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети.
– Готов, – повторил Долохов, как будто выговаривание этого слова доставляло ему удовольствие, и быстро пошел к пленным, которых окружили спешившиеся казаки. – Брать не будем! – крикнул он Денисову.
Денисов не отвечал; он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети.
«Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него.
В числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов.


О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
От Вязьмы французские войска, прежде шедшие тремя колоннами, шли теперь одной кучей. Те признаки беспорядка, которые заметил Пьер на первом привале из Москвы, теперь дошли до последней степени.
Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять собирались и бранили друг друга за напрасный страх.
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.
В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.
Больше же всего из этих трех сборищ растаяло депо пленных. Из трехсот тридцати человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста. Пленные еще более, чем седла кавалерийского депо и чем обоз Жюно, тяготили конвоирующих солдат. Седла и ложки Жюно, они понимали, что могли для чего нибудь пригодиться, но для чего было голодным и холодным солдатам конвоя стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерли и отставали дорогой, которых было велено пристреливать, – это было не только непонятно, но и противно. И конвойные, как бы боясь в том горестном положении, в котором они сами находились, не отдаться бывшему в них чувству жалости к пленным и тем ухудшить свое положение, особенно мрачно и строго обращались с ними.
В Дорогобуже, в то время как, заперев пленных в конюшню, конвойные солдаты ушли грабить свои же магазины, несколько человек пленных солдат подкопались под стену и убежали, но были захвачены французами и расстреляны.
Прежний, введенный при выходе из Москвы, порядок, чтобы пленные офицеры шли отдельно от солдат, уже давно был уничтожен; все те, которые могли идти, шли вместе, и Пьер с третьего перехода уже соединился опять с Каратаевым и лиловой кривоногой собакой, которая избрала себе хозяином Каратаева.
С Каратаевым, на третий день выхода из Москвы, сделалась та лихорадка, от которой он лежал в московском гошпитале, и по мере того как Каратаев ослабевал, Пьер отдалялся от него. Пьер не знал отчего, но, с тех пор как Каратаев стал слабеть, Пьер должен был делать усилие над собой, чтобы подойти к нему. И подходя к нему и слушая те тихие стоны, с которыми Каратаев обыкновенно на привалах ложился, и чувствуя усилившийся теперь запах, который издавал от себя Каратаев, Пьер отходил от него подальше и не думал о нем.
В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что все несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную истину – он узнал, что на свете нет ничего страшного. Он узнал, что так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был бы несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка; что тот человек, который страдал оттого, что в розовой постели его завернулся один листок, точно так же страдал, как страдал он теперь, засыпая на голой, сырой земле, остужая одну сторону и пригревая другую; что, когда он, бывало, надевал свои бальные узкие башмаки, он точно так же страдал, как теперь, когда он шел уже босой совсем (обувь его давно растрепалась), ногами, покрытыми болячками. Он узнал, что, когда он, как ему казалось, по собственной своей воле женился на своей жене, он был не более свободен, чем теперь, когда его запирали на ночь в конюшню. Из всего того, что потом и он называл страданием, но которое он тогда почти не чувствовал, главное были босые, стертые, заструпелые ноги. (Лошадиное мясо было вкусно и питательно, селитренный букет пороха, употребляемого вместо соли, был даже приятен, холода большого не было, и днем на ходу всегда бывало жарко, а ночью были костры; вши, евшие тело, приятно согревали.) Одно было тяжело в первое время – это ноги.
Во второй день перехода, осмотрев у костра свои болячки, Пьер думал невозможным ступить на них; но когда все поднялись, он пошел, прихрамывая, и потом, когда разогрелся, пошел без боли, хотя к вечеру страшнее еще было смотреть на ноги. Но он не смотрел на них и думал о другом.
Теперь только Пьер понял всю силу жизненности человека и спасительную силу перемещения внимания, вложенную в человека, подобную тому спасительному клапану в паровиках, который выпускает лишний пар, как только плотность его превышает известную норму.
Он не видал и не слыхал, как пристреливали отсталых пленных, хотя более сотни из них уже погибли таким образом. Он не думал о Каратаеве, который слабел с каждым днем и, очевидно, скоро должен был подвергнуться той же участи. Еще менее Пьер думал о себе. Чем труднее становилось его положение, чем страшнее была будущность, тем независимее от того положения, в котором он находился, приходили ему радостные и успокоительные мысли, воспоминания и представления.


22 го числа, в полдень, Пьер шел в гору по грязной, скользкой дороге, глядя на свои ноги и на неровности пути. Изредка он взглядывал на знакомую толпу, окружающую его, и опять на свои ноги. И то и другое было одинаково свое и знакомое ему. Лиловый кривоногий Серый весело бежал стороной дороги, изредка, в доказательство своей ловкости и довольства, поджимая заднюю лапу и прыгая на трех и потом опять на всех четырех бросаясь с лаем на вороньев, которые сидели на падали. Серый был веселее и глаже, чем в Москве. Со всех сторон лежало мясо различных животных – от человеческого до лошадиного, в различных степенях разложения; и волков не подпускали шедшие люди, так что Серый мог наедаться сколько угодно.
Дождик шел с утра, и казалось, что вот вот он пройдет и на небе расчистит, как вслед за непродолжительной остановкой припускал дождик еще сильнее. Напитанная дождем дорога уже не принимала в себя воды, и ручьи текли по колеям.
Пьер шел, оглядываясь по сторонам, считая шаги по три, и загибал на пальцах. Обращаясь к дождю, он внутренне приговаривал: ну ка, ну ка, еще, еще наддай.
Ему казалось, что он ни о чем не думает; но далеко и глубоко где то что то важное и утешительное думала его душа. Это что то было тончайшее духовное извлечение из вчерашнего его разговора с Каратаевым.
Вчера, на ночном привале, озябнув у потухшего огня, Пьер встал и перешел к ближайшему, лучше горящему костру. У костра, к которому он подошел, сидел Платон, укрывшись, как ризой, с головой шинелью, и рассказывал солдатам своим спорым, приятным, но слабым, болезненным голосом знакомую Пьеру историю. Было уже за полночь. Это было то время, в которое Каратаев обыкновенно оживал от лихорадочного припадка и бывал особенно оживлен. Подойдя к костру и услыхав слабый, болезненный голос Платона и увидав его ярко освещенное огнем жалкое лицо, Пьера что то неприятно кольнуло в сердце. Он испугался своей жалости к этому человеку и хотел уйти, но другого костра не было, и Пьер, стараясь не глядеть на Платона, подсел к костру.
– Что, как твое здоровье? – спросил он.
– Что здоровье? На болезнь плакаться – бог смерти не даст, – сказал Каратаев и тотчас же возвратился к начатому рассказу.
– …И вот, братец ты мой, – продолжал Платон с улыбкой на худом, бледном лице и с особенным, радостным блеском в глазах, – вот, братец ты мой…
Пьер знал эту историю давно, Каратаев раз шесть ему одному рассказывал эту историю, и всегда с особенным, радостным чувством. Но как ни хорошо знал Пьер эту историю, он теперь прислушался к ней, как к чему то новому, и тот тихий восторг, который, рассказывая, видимо, испытывал Каратаев, сообщился и Пьеру. История эта была о старом купце, благообразно и богобоязненно жившем с семьей и поехавшем однажды с товарищем, богатым купцом, к Макарью.
Остановившись на постоялом дворе, оба купца заснули, и на другой день товарищ купца был найден зарезанным и ограбленным. Окровавленный нож найден был под подушкой старого купца. Купца судили, наказали кнутом и, выдернув ноздри, – как следует по порядку, говорил Каратаев, – сослали в каторгу.
– И вот, братец ты мой (на этом месте Пьер застал рассказ Каратаева), проходит тому делу годов десять или больше того. Живет старичок на каторге. Как следовает, покоряется, худого не делает. Только у бога смерти просит. – Хорошо. И соберись они, ночным делом, каторжные то, так же вот как мы с тобой, и старичок с ними. И зашел разговор, кто за что страдает, в чем богу виноват. Стали сказывать, тот душу загубил, тот две, тот поджег, тот беглый, так ни за что. Стали старичка спрашивать: ты за что, мол, дедушка, страдаешь? Я, братцы мои миленькие, говорит, за свои да за людские грехи страдаю. А я ни душ не губил, ни чужого не брал, акромя что нищую братию оделял. Я, братцы мои миленькие, купец; и богатство большое имел. Так и так, говорит. И рассказал им, значит, как все дело было, по порядку. Я, говорит, о себе не тужу. Меня, значит, бог сыскал. Одно, говорит, мне свою старуху и деток жаль. И так то заплакал старичок. Случись в их компании тот самый человек, значит, что купца убил. Где, говорит, дедушка, было? Когда, в каком месяце? все расспросил. Заболело у него сердце. Подходит таким манером к старичку – хлоп в ноги. За меня ты, говорит, старичок, пропадаешь. Правда истинная; безвинно напрасно, говорит, ребятушки, человек этот мучится. Я, говорит, то самое дело сделал и нож тебе под голова сонному подложил. Прости, говорит, дедушка, меня ты ради Христа.
Каратаев замолчал, радостно улыбаясь, глядя на огонь, и поправил поленья.
– Старичок и говорит: бог, мол, тебя простит, а мы все, говорит, богу грешны, я за свои грехи страдаю. Сам заплакал горючьми слезьми. Что же думаешь, соколик, – все светлее и светлее сияя восторженной улыбкой, говорил Каратаев, как будто в том, что он имел теперь рассказать, заключалась главная прелесть и все значение рассказа, – что же думаешь, соколик, объявился этот убийца самый по начальству. Я, говорит, шесть душ загубил (большой злодей был), но всего мне жальче старичка этого. Пускай же он на меня не плачется. Объявился: списали, послали бумагу, как следовает. Место дальнее, пока суд да дело, пока все бумаги списали как должно, по начальствам, значит. До царя доходило. Пока что, пришел царский указ: выпустить купца, дать ему награждения, сколько там присудили. Пришла бумага, стали старичка разыскивать. Где такой старичок безвинно напрасно страдал? От царя бумага вышла. Стали искать. – Нижняя челюсть Каратаева дрогнула. – А его уж бог простил – помер. Так то, соколик, – закончил Каратаев и долго, молча улыбаясь, смотрел перед собой.
Не самый рассказ этот, но таинственный смысл его, та восторженная радость, которая сияла в лице Каратаева при этом рассказе, таинственное значение этой радости, это то смутно и радостно наполняло теперь душу Пьера.


– A vos places! [По местам!] – вдруг закричал голос.
Между пленными и конвойными произошло радостное смятение и ожидание чего то счастливого и торжественного. Со всех сторон послышались крики команды, и с левой стороны, рысью объезжая пленных, показались кавалеристы, хорошо одетые, на хороших лошадях. На всех лицах было выражение напряженности, которая бывает у людей при близости высших властей. Пленные сбились в кучу, их столкнули с дороги; конвойные построились.
– L'Empereur! L'Empereur! Le marechal! Le duc! [Император! Император! Маршал! Герцог!] – и только что проехали сытые конвойные, как прогремела карета цугом, на серых лошадях. Пьер мельком увидал спокойное, красивое, толстое и белое лицо человека в треугольной шляпе. Это был один из маршалов. Взгляд маршала обратился на крупную, заметную фигуру Пьера, и в том выражении, с которым маршал этот нахмурился и отвернул лицо, Пьеру показалось сострадание и желание скрыть его.
Генерал, который вел депо, с красным испуганным лицом, погоняя свою худую лошадь, скакал за каретой. Несколько офицеров сошлось вместе, солдаты окружили их. У всех были взволнованно напряженные лица.
– Qu'est ce qu'il a dit? Qu'est ce qu'il a dit?.. [Что он сказал? Что? Что?..] – слышал Пьер.
Во время проезда маршала пленные сбились в кучу, и Пьер увидал Каратаева, которого он не видал еще в нынешнее утро. Каратаев в своей шинельке сидел, прислонившись к березе. В лице его, кроме выражения вчерашнего радостного умиления при рассказе о безвинном страдании купца, светилось еще выражение тихой торжественности.
Каратаев смотрел на Пьера своими добрыми, круглыми глазами, подернутыми теперь слезою, и, видимо, подзывал его к себе, хотел сказать что то. Но Пьеру слишком страшно было за себя. Он сделал так, как будто не видал его взгляда, и поспешно отошел.
Когда пленные опять тронулись, Пьер оглянулся назад. Каратаев сидел на краю дороги, у березы; и два француза что то говорили над ним. Пьер не оглядывался больше. Он шел, прихрамывая, в гору.
Сзади, с того места, где сидел Каратаев, послышался выстрел. Пьер слышал явственно этот выстрел, но в то же мгновение, как он услыхал его, Пьер вспомнил, что он не кончил еще начатое перед проездом маршала вычисление о том, сколько переходов оставалось до Смоленска. И он стал считать. Два французские солдата, из которых один держал в руке снятое, дымящееся ружье, пробежали мимо Пьера. Они оба были бледны, и в выражении их лиц – один из них робко взглянул на Пьера – было что то похожее на то, что он видел в молодом солдате на казни. Пьер посмотрел на солдата и вспомнил о том, как этот солдат третьего дня сжег, высушивая на костре, свою рубаху и как смеялись над ним.
Собака завыла сзади, с того места, где сидел Каратаев. «Экая дура, о чем она воет?» – подумал Пьер.
Солдаты товарищи, шедшие рядом с Пьером, не оглядывались, так же как и он, на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.


Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.