Тёсэн-банк

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Тёсэн-банк

Расположение

Кэйдзё, Асахимати

Дата основания

1909

Президент
(председатель)

Ооцука Бандзё[1]

Валюта

Японская иена, Корейская иена

Предшественник

Первый банк (Корейский филиал)

Преемник

Банк Кореи

Тёсэн-банк (яп. 朝鮮銀行 Тё:сэн гинко:, Банк Кореи) был центральным банком Кореи в период японского колониального правления и в Южной Корее в течение американской оккупации. С 1910 по 1945 годы Тёсэн-банк печатал корейские иены, а с 1945 по 1950 годы — южнокорейские воны.





История банка

Тёсэн-банк основан в 1909 году по указу японского генерал-резидента Ито Хиробуми, сменив филиал Первого Национального банка, открытый в Корее в 1878 году. После аннексии Кореи банк подвергся реорганизации.

В ведении банка находился выпуск корейских иен, регулирование цен в Корее, а также торговля (как внутрияпонская, так и международная).

В 1950 году банк был закрыт указом союзного командования и реорганизован в Банк Кореи.

См. также

Напишите отзыв о статье "Тёсэн-банк"

Ссылки

  • [www.bok.or.kr/template/eng/html/index.jsp?tbl=tbl_FM0000000066_CA0000001019 Bank of Korea, A Brief History of Korean Currency]

Примечания

  1. Последний президент банка в колониальный период

Отрывок, характеризующий Тёсэн-банк

Маленькая княгиня не слыхала или не хотела слышать его слов. Она молчала и казалась смущенною. Князь спросил ее об отце, и княгиня заговорила и улыбнулась. Он спросил ее об общих знакомых: княгиня еще более оживилась и стала рассказывать, передавая князю поклоны и городские сплетни.
– La comtesse Apraksine, la pauvre, a perdu son Mariei, et elle a pleure les larmes de ses yeux, [Княгиня Апраксина, бедняжка, потеряла своего мужа и выплакала все глаза свои,] – говорила она, всё более и более оживляясь.
По мере того как она оживлялась, князь всё строже и строже смотрел на нее и вдруг, как будто достаточно изучив ее и составив себе ясное о ней понятие, отвернулся от нее и обратился к Михайлу Ивановичу.
– Ну, что, Михайла Иванович, Буонапарте то нашему плохо приходится. Как мне князь Андрей (он всегда так называл сына в третьем лице) порассказал, какие на него силы собираются! А мы с вами всё его пустым человеком считали.
Михаил Иванович, решительно не знавший, когда это мы с вами говорили такие слова о Бонапарте, но понимавший, что он был нужен для вступления в любимый разговор, удивленно взглянул на молодого князя, сам не зная, что из этого выйдет.
– Он у меня тактик великий! – сказал князь сыну, указывая на архитектора.
И разговор зашел опять о войне, о Бонапарте и нынешних генералах и государственных людях. Старый князь, казалось, был убежден не только в том, что все теперешние деятели были мальчишки, не смыслившие и азбуки военного и государственного дела, и что Бонапарте был ничтожный французишка, имевший успех только потому, что уже не было Потемкиных и Суворовых противопоставить ему; но он был убежден даже, что никаких политических затруднений не было в Европе, не было и войны, а была какая то кукольная комедия, в которую играли нынешние люди, притворяясь, что делают дело. Князь Андрей весело выдерживал насмешки отца над новыми людьми и с видимою радостью вызывал отца на разговор и слушал его.