Объект 112

Боковая проекция (левый борт) опытного среднего танка «Объект 112», 1937 год.
Объект 112
Классификация	средний танк; танк прорыва
Боевая масса, т	20—25
Компоновочная схема	классическая, трёхбашенная
Экипаж, чел.	6
История
Разработчик	Кировский завод
Годы разработки	1937
Годы производства	1938 (?)
Количество выпущенных, шт.	1 опытный (?)
Основные операторы
Размеры
Длина корпуса, мм	7347
Ширина корпуса, мм	3200
Высота, мм	2725
Клиренс, мм	500
Бронирование
Тип брони	стальная катаная гомогенная
Лоб корпуса (верх), мм/град.	до 70
Борт корпуса, мм/град.	40—42
Корма корпуса, мм/град.	16
Днище, мм	15—18
Крыша корпуса, мм	10
Лоб башни, мм/град.	30
Маска орудия, мм/град.	20
Борт башни, мм/град.	20
Корма рубки, мм/град.	20
Крыша башни, мм	10—15
Вооружение
Калибр и марка пушки	76,2-мм КТ-28 обр. 1927/32 годов / 76,2-мм Л-10 (с 1939 года)
Тип пушки	танковая
Длина ствола, калибров	16,5 (КТ-28) / 26 (Л-10)
Боекомплект пушки	69
Углы ВН, град.	+25°/−5°
Углы ГН, град.	360° (главная башня) 165° (малая башня)
Прицелы	телескопический ТОП обр. 1930 года, перископический ПТ-1 обр. 1932 года
Пулемёты	4—5 × 7,62-мм ДТ
Подвижность
Тип двигателя	V-образный 12-цилиндровый карбюраторный жидкостного охлаждения М-17Т
Мощность двигателя, л. с.	450 при 1400 об./мин.
Скорость по шоссе, км/ч	до 45
Запас хода по шоссе, км	до 350
Тип подвески	частично сблокированная, на спиральных пружинах

Не следует путать с БТР-112 — опытным советским бронетранспортёром конца 1940-х годов, в ряде источников обозначаемым также как «Объект 112».

Объект 112 (также, в ряде источников, ошибочно, Т-112) — опытный советский средний танк межвоенного периода. Спроектирован в 1937 году в конструкторском бюро ленинградского Кировского завода под руководством Ж. Я. Котина. Представлял собой модернизацию среднего танка Т-28 с использованием подвески по типу тяжёлого танка Т-35 и рядом других усовершенствований. Не вышел из стадии проектирования, хотя, по некоторым данным, в 1938 году один из серийных танков Т-28 был переоборудован по схеме «Объекта 112» и прошёл полигонные испытания.

История создания

Начиная с 1933 года, в распоряжение РККА поступали трехбашенные средние танки Т-28, являвшиеся не только первыми серийными средними танками СССР, но и самыми мощными средними танками первой половины 1930-х годов. Однако с постепенным развитием танкостроительной мысли, Т-28, сохраняя техническое превосходство над своими зарубежными аналогами, начали морально устаревать. Правда, в 1937 году данное устаревание ещё не было принципиальным, но военные уже предъявляли к «двадцать восьмому» ряд претензий. Основными среди них можно считать противопульное бронирование и недостаточную мощь артиллерийского вооружения, но эти требования являлись для военных, в сущности, перманентными. Кроме того, АБТУ РККА неоднократно указывало на высокую стоимость и сложность машины в производстве. Наконец, и те, и другие отмечали некоторые специфические недостатки Т-28, в частности, несовершенство ходовой части, которая не показывала требуемой надёжности, особенно на танках первых серий. Она быстро изнашивалась: лопались рессоры, выходили из строя детали подвески, ломались шестерни бортовых передач. Танки с трудом проходили приёмо-сдаточный пробег, а затем на завод начинал поступать поток рекламаций из войск. Благодаря ряду переделок и улучшений, внесённых в конструкцию машины по ходу её производства (в частности, усиление амортизаторов ходовых тележек, применение опорных катков с внутренней амортизацией, постоянное совершенствование агрегатов двигателя и трансмиссии), недостатки танка были существенно снижены, но устранить их полностью так и не удалось.

Обобщив имевшиеся претензии и пожелания, главный инженер танкового КБ Кировского завода Ж. Я. Котин предложил модернизировать Т-28 с тем, чтобы повысить надёжность танка и максимально упростить его конструкцию, сделав более пригодным для массового производства — пока на смену «двадцать восьмым» не придут машины новых типов. Предложения Котина в главном сводились к следующим пунктам:

1. отказаться от пулемётных башен, перейдя к однобашенной компоновке;
2. переработать трансмиссию, сократив таким образом длину танка на 500-600 мм;
3. усилить бронирование, доведя толщину бортовых бронелистов до 40-42 мм, а лба корпуса и щитка водителя – до 70 мм;
4. установить длинноствольную 76,2-мм пушку или орудие бо́льшего калибра;
5. улучшить подвеску танка, использовав практически в готовом виде тележки технически удачной подвески тяжёлого танка Т-35.

Указанные изменения позволили бы модернизированному Т-28 заметно улучшить показатели подвижности, выдерживать попадания снарядов противотанковых орудий калибра до 37 мм включительно на всех дистанциях, а также добиться удовлетворительной надёжности ходовой части. При этом на танке сохранялся бы прежний боекомплект, а стоимость выпуска танков могла бы быть ощутимо снижена.

В начале 1938 года проект был подан разработчиками на рассмотрение в АБТУ, при этом отмечалось, что к серийному выпуску нового танка можно будет приступить уже в следующем году. Проект, видимо, получил предварительное одобрение военных, поскольку через несколько дней Котин подписал к принятию чертежи танка «Объект 112».

Описание конструкции

Хотя изначально предусматривалась достаточно радикальная модернизация Т-28, реализовать все указанные выше изменения и нововведения не удалось. В частности, трёхбашенная компоновочная схема была сохранена, равно, как и вооружение танка, оставшееся на уровне базовой модели. Двигатель и трансмиссия также оставались без изменений, хотя, по ряду данных, удалось несколько уменьшить длину базового танка. По сути, главным отличием «Объекта 112» от Т-28 была изменённая подвеска, использовавшая в почти готовом виде тележки подвески тяжёлого танка Т-35. Некоторые изменения были вызваны, главным образом, ощутимым различием в метрических размерах между 7-метровым Т-28 и почти десятиметровым Т-35. В частности, уменьшилось расстояние между опорными катками, сократилось число поддерживающих катков, удалось отказаться от натяжных роликов между направляющими колёсами и передними опорными катками.

Таким образом, новая подвеска являлась блокированной, по два катка в тележке; подрессоривание — двумя спиральными пружинами. Ходовая часть прикрывалась 10-мм броневыми экранами. Гусеничный движитель состоял из восьми (на каждый борт) обрезиненных опорных катков малого диаметра, четырёх поддерживающих катков с резиновыми шинами (вместо шести у Т-35), направляющих колёс с винтовым механизмом натяжения гусениц, ведущих задних колёс со съёмными зубчатыми венцами и мелкозвенчатых гусеничных цепей со скелетообразными траками и открытым шарниром. Траки соединялись пальцами, стопорящимися с помощью шплинтов.

Испытания машины

Не совсем понятно, дошёл ли проект «Объекта 112» до стадии воплощения в металле. По ряду данных, в 1938 году Т-28 с заводским номером 1552 был переоборудован по схеме «Объекта 112» — подвеска танка была заменена на новую, аналогичную таковой у Т-35, а также была установлена усовершенствованная система охлаждения двигателя с новой конструкцией трубчатых оребрённых алюминиевых радиаторов. При этом, строго говоря, опытная машина не являлась в чистом виде «Объектом 112», так как иные изменения (такие, как переделка трансмиссии и уменьшение длины корпуса) в конструкцию танка не вносились. Задачей его создания была, видимо, оценка работоспособности подвески Т-35 на Т-28. В том же году переоборудованный танк прошёл полигонные испытания, однако их результаты в источниках не упоминаются. Позднее, в 1939 году, Т-28 № 1552 снова использовался для испытания новой подвески, на этот раз — торсионной.

Оценка проекта

Несмотря на общее одобрение АБТУ, дальнейшего развития проект не получил. Использование технически удачной подвески Т-35 на «двадцать восьмом» позволило повысить надёжность ходовой части, но всё же качественного скачка в характеристиках Т-28 посредством подобной модернизации достичь не удалось. При этом по основным параметрам «Объект 112» уже не вписывался в новую систему бронетанкового вооружения, принятую в 1938 году.

При этом характерно, что, как уже упоминалось выше, совмещение подвески Т-35 с корпусом Т-28 было не единственной попыткой улучшить ходовую часть базового танка. В начале 1939 года на этом же танке испытывалась перспективная торсионная подвеска. Правда, основной задачей данных испытаний являлась не модернизация Т-28, а проверка работоспособности механизмов торсионной подвески, предполагавшейся к применению на перспективном тяжёлом танке СМК. Испытания показали общую надёжность работы торсионной подвески, которая в доработанном виде была применена на экспериментальных танках СМК и КВ. Кроме того, торсионная подвеска была рекомендована для применения при постройке новых Т-28, однако в производстве Т-28 с торсионной подвеской по ряду причин так и не были освоены. Возможно, одной из причин сворачивания работ как по «Объекту 112», так и по Т-28 с торсионной подвеской являлись уже начавшиеся работы по танкам следующего поколения — таковыми, в частности, были уже упоминавшийся тяжёлый СМК, средний Т-111 и лёгкий А-20. Эпоха многобашенных танков близилась в завершению, и, хотя они продолжали выпускаться и всё ещё оставались грозными боевыми машинами, основные проектно-конструкторские работы были сосредоточены на более перспективных схемах.

Литература

• М. Коломиец. Многобашенные танки РККА, часть 1. — М.: Стратегия КМ, 2000. — 80 с. — (Фронтовая иллюстрация № 4 / 2000). — 1500 экз. — ISBN 5-901266-01-3.
• М. Коломиец, И. Мощанский. Средний танк Т-28 / М. Б. Барятинский. — М.: Моделист-конструктор, 2001. — 32 с. — (Бронеколлекция № 1 (34) / 2001). — 4500 экз.
• М. Коломиец. Средний танк Т-28. Трёхглавый монстр Сталина. — М.: Эксмо, 2007. — 112 с. — (Война и мы. Танковая коллекция). — 4500 экз. — ISBN 978-5-699-20928-6.
• М. Коломиец. Сухопутные линкоры Сталина. — М.: Эксмо, 2009. — 320 с. — (Оружие Победы). — 4000 экз. — ISBN 978-5-699-34275-4.
• Свирин М. Н. Броня крепка. История советского танка. 1919—1937. — М.: Яуза, Эксмо, 2005. — 384 с., ил. — 5000 экз. — ISBN 5-699-13809-9.
• М. Свирин. Броневой щит Сталина. История советского танка. 1937—1943. — М.: Яуза, Эксмо, 2006. — 448 с. — 3 000 (доп,) экз. — ISBN 5-699-16243-7.
• М. Свирин. Танковая мощь СССР. — М.: Яуза, Эксмо, 2009. — 640 с. — 3500 экз. — ISBN 978-5-699-31700-4.
• Солянкин А. Г., Павлов М. В., Павлов И. В., Желтов И. Г. Отечественные бронированные машины. XX век. — М.: Экспринт, 2002. — Т. 1. 1905—1941. — 344 с. — 2000 экз. — ISBN 5-94038-030-1..
• Н. Попов, М. Ашик, И. Бах и др. Конструктор боевых машин [О Ж. Я. Котине]. — Л.: Лениздат, 1988. — 382 с. — 3000 экз.

Ссылки

• [www.aviarmor.net/tww2/tanks/ussr/obj112.htm Объект 112] (рус.). www.aviarmor.net. Проверено 3 марта 2015.

Отрывок, характеризующий Объект 112

Преступников расставили по известному порядку, который был в списке (Пьер стоял шестым), и подвели к столбу. Несколько барабанов вдруг ударили с двух сторон, и Пьер почувствовал, что с этим звуком как будто оторвалась часть его души. Он потерял способность думать и соображать. Он только мог видеть и слышать. И только одно желание было у него – желание, чтобы поскорее сделалось что то страшное, что должно было быть сделано. Пьер оглядывался на своих товарищей и рассматривал их.
Два человека с края были бритые острожные. Один высокий, худой; другой черный, мохнатый, мускулистый, с приплюснутым носом. Третий был дворовый, лет сорока пяти, с седеющими волосами и полным, хорошо откормленным телом. Четвертый был мужик, очень красивый, с окладистой русой бородой и черными глазами. Пятый был фабричный, желтый, худой малый, лет восемнадцати, в халате.
Пьер слышал, что французы совещались, как стрелять – по одному или по два? «По два», – холодно спокойно отвечал старший офицер. Сделалось передвижение в рядах солдат, и заметно было, что все торопились, – и торопились не так, как торопятся, чтобы сделать понятное для всех дело, но так, как торопятся, чтобы окончить необходимое, но неприятное и непостижимое дело.
Чиновник француз в шарфе подошел к правой стороне шеренги преступников в прочел по русски и по французски приговор.
Потом две пары французов подошли к преступникам и взяли, по указанию офицера, двух острожных, стоявших с края. Острожные, подойдя к столбу, остановились и, пока принесли мешки, молча смотрели вокруг себя, как смотрит подбитый зверь на подходящего охотника. Один все крестился, другой чесал спину и делал губами движение, подобное улыбке. Солдаты, торопясь руками, стали завязывать им глаза, надевать мешки и привязывать к столбу.
Двенадцать человек стрелков с ружьями мерным, твердым шагом вышли из за рядов и остановились в восьми шагах от столба. Пьер отвернулся, чтобы не видать того, что будет. Вдруг послышался треск и грохот, показавшиеся Пьеру громче самых страшных ударов грома, и он оглянулся. Был дым, и французы с бледными лицами и дрожащими руками что то делали у ямы. Повели других двух. Так же, такими же глазами и эти двое смотрели на всех, тщетно, одними глазами, молча, прося защиты и, видимо, не понимая и не веря тому, что будет. Они не могли верить, потому что они одни знали, что такое была для них их жизнь, и потому не понимали и не верили, чтобы можно было отнять ее.
Пьер хотел не смотреть и опять отвернулся; но опять как будто ужасный взрыв поразил его слух, и вместе с этими звуками он увидал дым, чью то кровь и бледные испуганные лица французов, опять что то делавших у столба, дрожащими руками толкая друг друга. Пьер, тяжело дыша, оглядывался вокруг себя, как будто спрашивая: что это такое? Тот же вопрос был и во всех взглядах, которые встречались со взглядом Пьера.
На всех лицах русских, на лицах французских солдат, офицеров, всех без исключения, он читал такой же испуг, ужас и борьбу, какие были в его сердце. «Да кто жо это делает наконец? Они все страдают так же, как и я. Кто же? Кто же?» – на секунду блеснуло в душе Пьера.
– Tirailleurs du 86 me, en avant! [Стрелки 86 го, вперед!] – прокричал кто то. Повели пятого, стоявшего рядом с Пьером, – одного. Пьер не понял того, что он спасен, что он и все остальные были приведены сюда только для присутствия при казни. Он со все возраставшим ужасом, не ощущая ни радости, ни успокоения, смотрел на то, что делалось. Пятый был фабричный в халате. Только что до него дотронулись, как он в ужасе отпрыгнул и схватился за Пьера (Пьер вздрогнул и оторвался от него). Фабричный не мог идти. Его тащили под мышки, и он что то кричал. Когда его подвели к столбу, он вдруг замолк. Он как будто вдруг что то понял. То ли он понял, что напрасно кричать, или то, что невозможно, чтобы его убили люди, но он стал у столба, ожидая повязки вместе с другими и, как подстреленный зверь, оглядываясь вокруг себя блестящими глазами.
Пьер уже не мог взять на себя отвернуться и закрыть глаза. Любопытство и волнение его и всей толпы при этом пятом убийстве дошло до высшей степени. Так же как и другие, этот пятый казался спокоен: он запахивал халат и почесывал одной босой ногой о другую.
Когда ему стали завязывать глаза, он поправил сам узел на затылке, который резал ему; потом, когда прислонили его к окровавленному столбу, он завалился назад, и, так как ему в этом положении было неловко, он поправился и, ровно поставив ноги, покойно прислонился. Пьер не сводил с него глаз, не упуская ни малейшего движения.
Должно быть, послышалась команда, должно быть, после команды раздались выстрелы восьми ружей. Но Пьер, сколько он ни старался вспомнить потом, не слыхал ни малейшего звука от выстрелов. Он видел только, как почему то вдруг опустился на веревках фабричный, как показалась кровь в двух местах и как самые веревки, от тяжести повисшего тела, распустились и фабричный, неестественно опустив голову и подвернув ногу, сел. Пьер подбежал к столбу. Никто не удерживал его. Вокруг фабричного что то делали испуганные, бледные люди. У одного старого усатого француза тряслась нижняя челюсть, когда он отвязывал веревки. Тело спустилось. Солдаты неловко и торопливо потащили его за столб и стали сталкивать в яму.
Все, очевидно, несомненно знали, что они были преступники, которым надо было скорее скрыть следы своего преступления.
Пьер заглянул в яму и увидел, что фабричный лежал там коленами кверху, близко к голове, одно плечо выше другого. И это плечо судорожно, равномерно опускалось и поднималось. Но уже лопатины земли сыпались на все тело. Один из солдат сердито, злобно и болезненно крикнул на Пьера, чтобы он вернулся. Но Пьер не понял его и стоял у столба, и никто не отгонял его.
Когда уже яма была вся засыпана, послышалась команда. Пьера отвели на его место, и французские войска, стоявшие фронтами по обеим сторонам столба, сделали полуоборот и стали проходить мерным шагом мимо столба. Двадцать четыре человека стрелков с разряженными ружьями, стоявшие в середине круга, примыкали бегом к своим местам, в то время как роты проходили мимо них.
Пьер смотрел теперь бессмысленными глазами на этих стрелков, которые попарно выбегали из круга. Все, кроме одного, присоединились к ротам. Молодой солдат с мертво бледным лицом, в кивере, свалившемся назад, спустив ружье, все еще стоял против ямы на том месте, с которого он стрелял. Он, как пьяный, шатался, делая то вперед, то назад несколько шагов, чтобы поддержать свое падающее тело. Старый солдат, унтер офицер, выбежал из рядов и, схватив за плечо молодого солдата, втащил его в роту. Толпа русских и французов стала расходиться. Все шли молча, с опущенными головами.
– Ca leur apprendra a incendier, [Это их научит поджигать.] – сказал кто то из французов. Пьер оглянулся на говорившего и увидал, что это был солдат, который хотел утешиться чем нибудь в том, что было сделано, но не мог. Не договорив начатого, он махнул рукою и пошел прочь.


После казни Пьера отделили от других подсудимых и оставили одного в небольшой, разоренной и загаженной церкви.
Перед вечером караульный унтер офицер с двумя солдатами вошел в церковь и объявил Пьеру, что он прощен и поступает теперь в бараки военнопленных. Не понимая того, что ему говорили, Пьер встал и пошел с солдатами. Его привели к построенным вверху поля из обгорелых досок, бревен и тесу балаганам и ввели в один из них. В темноте человек двадцать различных людей окружили Пьера. Пьер смотрел на них, не понимая, кто такие эти люди, зачем они и чего хотят от него. Он слышал слова, которые ему говорили, но не делал из них никакого вывода и приложения: не понимал их значения. Он сам отвечал на то, что у него спрашивали, но не соображал того, кто слушает его и как поймут его ответы. Он смотрел на лица и фигуры, и все они казались ему одинаково бессмысленны.
С той минуты, как Пьер увидал это страшное убийство, совершенное людьми, не хотевшими этого делать, в душе его как будто вдруг выдернута была та пружина, на которой все держалось и представлялось живым, и все завалилось в кучу бессмысленного сора. В нем, хотя он и не отдавал себе отчета, уничтожилась вера и в благоустройство мира, и в человеческую, и в свою душу, и в бога. Это состояние было испытываемо Пьером прежде, но никогда с такою силой, как теперь. Прежде, когда на Пьера находили такого рода сомнения, – сомнения эти имели источником собственную вину. И в самой глубине души Пьер тогда чувствовал, что от того отчаяния и тех сомнений было спасение в самом себе. Но теперь он чувствовал, что не его вина была причиной того, что мир завалился в его глазах и остались одни бессмысленные развалины. Он чувствовал, что возвратиться к вере в жизнь – не в его власти.
Вокруг него в темноте стояли люди: верно, что то их очень занимало в нем. Ему рассказывали что то, расспрашивали о чем то, потом повели куда то, и он, наконец, очутился в углу балагана рядом с какими то людьми, переговаривавшимися с разных сторон, смеявшимися.
– И вот, братцы мои… тот самый принц, который (с особенным ударением на слове который)… – говорил чей то голос в противуположном углу балагана.
Молча и неподвижно сидя у стены на соломе, Пьер то открывал, то закрывал глаза. Но только что он закрывал глаза, он видел пред собой то же страшное, в особенности страшное своей простотой, лицо фабричного и еще более страшные своим беспокойством лица невольных убийц. И он опять открывал глаза и бессмысленно смотрел в темноте вокруг себя.
Рядом с ним сидел, согнувшись, какой то маленький человек, присутствие которого Пьер заметил сначала по крепкому запаху пота, который отделялся от него при всяком его движении. Человек этот что то делал в темноте с своими ногами, и, несмотря на то, что Пьер не видал его лица, он чувствовал, что человек этот беспрестанно взглядывал на него. Присмотревшись в темноте, Пьер понял, что человек этот разувался. И то, каким образом он это делал, заинтересовало Пьера.
Размотав бечевки, которыми была завязана одна нога, он аккуратно свернул бечевки и тотчас принялся за другую ногу, взглядывая на Пьера. Пока одна рука вешала бечевку, другая уже принималась разматывать другую ногу. Таким образом аккуратно, круглыми, спорыми, без замедления следовавшими одно за другим движеньями, разувшись, человек развесил свою обувь на колышки, вбитые у него над головами, достал ножик, обрезал что то, сложил ножик, положил под изголовье и, получше усевшись, обнял свои поднятые колени обеими руками и прямо уставился на Пьера. Пьеру чувствовалось что то приятное, успокоительное и круглое в этих спорых движениях, в этом благоустроенном в углу его хозяйстве, в запахе даже этого человека, и он, не спуская глаз, смотрел на него.
– А много вы нужды увидали, барин? А? – сказал вдруг маленький человек. И такое выражение ласки и простоты было в певучем голосе человека, что Пьер хотел отвечать, но у него задрожала челюсть, и он почувствовал слезы. Маленький человек в ту же секунду, не давая Пьеру времени выказать свое смущение, заговорил тем же приятным голосом.
– Э, соколик, не тужи, – сказал он с той нежно певучей лаской, с которой говорят старые русские бабы. – Не тужи, дружок: час терпеть, а век жить! Вот так то, милый мой. А живем тут, слава богу, обиды нет. Тоже люди и худые и добрые есть, – сказал он и, еще говоря, гибким движением перегнулся на колени, встал и, прокашливаясь, пошел куда то.
– Ишь, шельма, пришла! – услыхал Пьер в конце балагана тот же ласковый голос. – Пришла шельма, помнит! Ну, ну, буде. – И солдат, отталкивая от себя собачонку, прыгавшую к нему, вернулся к своему месту и сел. В руках у него было что то завернуто в тряпке.