Осипова, Таисия Витальевна

Таисия Осипова
политик, журналист
Дата рождения:	26 августа 1984(1984-08-26) (39 лет)
Место рождения:	Смоленск, РСФСР, СССР
Гражданство:	Россия Россия
Супруг:	Сергей Фомченков
Дети:	Катрина

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Таисия Витальевна Осипова (род. 26 августа 1984 года) — активист незарегистрированной партии «Другая Россия», в 2011 году осуждена по обвинению в сбыте наркотиков.

Биография

Родилась в Смоленске. Жена члена исполкома партии «Другая Россия» Сергея Фомченкова, проживающего в Москве. Воспитывала дочь Катрину 2006 года рождения.

В 2003 году Осипова, состоявшая в НБП и работавшая корреспондентом газеты «Генеральная линия» (бывшая «Лимонка»), во время публичного мероприятия хлестнула гвоздиками по лицу главу администрации Смоленской области Виктора Маслова со словами: «Вы живёте за счёт простых смолян, вот вам привет от НБП!». После этого её осудили на год лишения свободы условно за «применение насилия, не опасного для жизни и здоровья, по отношению к представителю власти».

В 2008 году Осипова отошла от активной политической деятельности, сосредоточившись на воспитании ребёнка.

Уголовное дело

Уголовное дело по обвинению в сбыте наркотиков было возбуждено следователем отдела № 2 СУ при УВД Смоленска Ивановой С. А. 1 ноября 2010 года на основании показаний «засекреченного» свидетеля (псевдоним «Тимченкова Л. И.») о покупке ею наркотических веществ у Осиповой. Каждый раз эти вещества у «Тимченковой» изымались оперативниками Центра по противодействию экстремизму (ЦПЭ) и ОРЧ-2 УВД Смоленской области. В деле кроме «засекреченного свидетеля», обвинение поддерживали только свидетели, активисты движения «НАШИ» и «Молодая гвардия Единой России» (свидетели при обыске и участники контрольных закупок Семинистова и Шерстнева), и оперативный работник Центра Э МВД, Смолин. Показания свои они неоднократно меняли^{[В России доступ на сайт закрыт]}.

Уголовное дело

Уголовное дело по обвинению в сбыте наркотиков было возбуждено следователем отдела № 2 СУ при УВД Смоленска Ивановой С. А. 1 ноября 2010 года на основании показаний «засекреченного» свидетеля (псевдоним «Тимченкова Л. И.») о покупке ею наркотических веществ у Осиповой. Каждый раз эти вещества у «Тимченковой» изымались оперативниками Центра по противодействию экстремизму (ЦПЭ) и ОРЧ-2 УВД Смоленской области. Первый акт об этом был оформлен 27 октября 2010 года. Второй акт оформили 16 ноября 2010 года.

Обыск и арест

23 ноября 2010 года в доме Таисии Осиповой прошёл обыск при участии старшего оперуполномоченного ЦПЭ Савченкова. При обыске были обнаружены 5 свёртков с неизвестным веществом и меченая 500-рублевая купюра. Осипова была арестована. В СИЗО к ней несколько раз приезжали сотрудники ЦПЭ во главе со старшим оперуполномоченным Савчиковым, которые пытались принудить её дать показания, что деньги, которые муж Осиповой переводил ей в Смоленск на содержание её и дочери, на самом деле предназначались на закупки наркосодержащих веществ с целью их дальнейшей перепродажи. Осипова утверждала, что наркотики были ей подброшены.

Правозащитник Лев Левинсон иронически замечает, что роль понятых «исполняли лица со специфической аберрацией зрения. Они видели, как Осипова передавала наркотики (хотя здравый смысл подсказывает, что или они не могли этого видеть, или Осипова не стала бы это делать на виду). Но то, что понятые должны были видеть, — как проходил обыск — они видели очень плохо. Так, они не заметили оказавшегося в доме при обыске внушительных размеров мужчину, знакомого Осиповой, хотя присутствие его отразилось в милицейской видеозаписи и скрыть его не удалось. Этот мужчина, по фамилии Мандрик, был на суде свидетелем защиты, где дал показания о том, как проходил обыск, как „сотрудники милиции по собственному усмотрению в отсутствие понятых произвольно расхаживали по различным помещениям обыскиваемого жилого дома“. Мандрик также рассказал суду, что милиционеров при обыске было намного больше, чем это отражено в протоколе, в том числе были там и сотрудники центра „Э“, обычно не интересующиеся столь обыденными делами. Опять же по словам Мандрика, люди из группы „Э“ искали у Осиповой не наркотики, а экстремистские материалы…»^{[В России доступ на сайт закрыт]} Так же свидетель Мандрик показал, что видел, как оперативный работник подбросил наркотики в комод Осиповой, Выйдя туда без понятых. Сказанное он подтвердил на полиграфе, который показал максимальную вероятность, что Мандрик говорит правду. Смолин процедуру на полиграфе пройти отказался. По результатам предоставленной распечатки телефонных соединений стало очевидно, что во время закупок понятые не находились в месте проведения процессуальных действий, а перемещались — это фиксировали разные базовые станции компаний, абонентами которых являлись понятые и свидетели. Но, телефонные соединения оперативников суд проанализировать отказался даже в закрытом режиме.

В 2013 году в ходе рассмотрения жалобы Осиповой Европейским судом по правам человека российское правительство признало условия её содеражния в СИЗО под стражей в 2010—2011 гг. не отвечающими требованиям статьи 3 Европейской конвенции по правам человека и предложило выплатить компенсацию.

Судебное дело

29 декабря 2011 года Заднепровским районным судом города Смоленска Осипова была приговорена к 10 годам лишения свободы.

В ходе процесса, судья Дворянчиков отказался вызвать понятых для дачи ими разъяснений по поводу расхождения в их показаниях суду и реальному местонахождению в дни «закупок». Прослушка, которую писали на протяжении года, и предоставленную суду следствием, оказалась смонтированной. Что подтвердила экспертиза. Сотрудники Брянской лаборатории судебных экспертиз отождествить голос на записи с голосом Таисии Осиповой не смогли. Эксперты Брянской лаборатории Минюста признали, что в прослушке (почему-то за единственный день 6 сентября — а ведь слушали год!) нет даже голоса Таисии. Причем в уголовном деле указан даже не её номер телефона. Характеристика предоставленная следствием, написанная якобы участковым, так же оказалась поддельной, о чём участковый лично заявил в суде, дополнив, что на момент написания этой характеристики, он не работал уже участковым, соответственно написать её не мог. Подпись поставленная на характеристике, поставленная от его имени, поддельная. «По результатам единственного медицинского освидетельствования Таисии никакой наркомании и сопутствующего ей гепатита C не обнаружено. Судья Дворянчиков неоднократно отказывал в проведении наркологической экспертизы, понимая, что обвинения может потерять единственный козырь.»^{[В России доступ на сайт закрыт][В России доступ на сайт закрыт][В России доступ на сайт закрыт]} С контрльной закупки из 3 тыс. рублей (13 купюр, из которых согласно материалам следствия было 10 купюр достоинством 100 рублей, две купюры достоинством 500 рублей, одна 1000 рублей), осталась ода 500 рублевая купюра. Купюры не были «мечеными». На вопрос судьи куда делись 12 купюр? Оперативый работник Смолин ответил — она их съела.

15 февраля 2012 года Смоленский областной суд отправил дело Осиповой на новое рассмотрение в Заднепровский районный суд Смоленска.

28 августа 2012 года Смоленский областной суд приговорил Осипову Таисию к 8 годам лишения свободы в колонии общего режима, признав её виновной в сбыте наркотиков. Причем суд оказался вдвое строже прокурора, который просил дать Осиповой всего 4 года.

Движения в защиту

В августе 2011 года у Соловецкого камня в Москве состоялись молчаливые акции протеста активистов партии «Другая Россия» и движения «Солидарность» в защиту Осиповой, их участники были задержаны. В защиту Осиповой выступил также Юрий Шевчук.

10 января 2012 года в Москве у станций метро в вечерний час пик около 200 активистов провели одиночные пикеты с плакатами в защиту Осиповой. Аналогичная акция прошла и в Санкт-Петербурге.

25 января 2012 года во время встречи со студентами факультета журналистики МГУ Президент РФ Дмитрий Медведев назвал приговор Осиповой чрезмерно жестоким и обещал попросить прокуратуру разобраться с этим делом:

По поводу Таисии Осиповой. Я не знаю, конечно, этого дела и не могу сказать, законно она осуждена или нет. Шум вокруг этого довольно большой. Реально хранила она наркотики или нет, нужно разобраться. То, что 10 лет получает мать, у которой малолетние дети, дочь, на мой взгляд, это моё субъективное мнение… Я всегда очень щепетильно отношусь к приговорам суда просто потому, что я юрист, и потому, что я на определённой должности. Тем не менее, если говорить о субъективных ощущениях, это очень много, даже если она виновата.

Вы меня спрашиваете: бывают ли случаи, когда подбрасывают наркотики? Конечно, бывают. Я не уверен, что это именно этот случай. Но то, что иногда это используется в качестве приёма, для того чтобы выбить соответствующие показания или просто кого-то «упаковать», это известная, к сожалению, ситуация. Я готов затребовать материалы по этому делу и дать поручение прокуратуре ещё раз всё это проанализировать. Это первое.

И второе, в отношении помилования. Если будет её обращение в установленном порядке, конечно, я готов буду его рассмотреть. Но, естественно, это всё происходит по инициативе самого осуждённого, в данном случае самой осуждённой.

Фильмография

• 2012 — Срок — режиссёры Алексей Пивоваров, Павел Костомаров и Александр Расторгуев.

Ссылки

• Осипова, Таисия — статья в Лентапедии. 2012 год.
• [www.politzeky.ru/politzeki/ozhidayut-suda/27076.html Информация о деле]
• [hroniki.info/?page=fases&id=87 Статьи о деле Осиповой]
• [grani.ru/people/1213/ Материалы на сайте «Грани.ру»]^{[В России доступ на сайт закрыт]}
• [spasem.org/ Сайт «Спасём Таисию Осипову!»]

Отрывок, характеризующий Осипова, Таисия Витальевна

Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.


Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г'ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог'ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг'ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г'ад, князь, очень г'ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
– Они не могут удержать всей этой линии. Это невозможно, я отвечаю, что пг'ог'ву их; дайте мне пятьсот человек, я г'азог'ву их, это вег'но! Одна система – паг'тизанская.
Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.
– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.
– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.
Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.
– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.
– Пойдем, пойдем ко мне, поговорим, – сказал он; но в это время Денисов, так же мало робевший перед начальством, как и перед неприятелем, несмотря на то, что адъютанты у крыльца сердитым шепотом останавливали его, смело, стуча шпорами по ступенькам, вошел на крыльцо. Кутузов, оставив руки упертыми на лавку, недовольно смотрел на Денисова. Денисов, назвав себя, объявил, что имеет сообщить его светлости дело большой важности для блага отечества. Кутузов усталым взглядом стал смотреть на Денисова и досадливым жестом, приняв руки и сложив их на животе, повторил: «Для блага отечества? Ну что такое? Говори». Денисов покраснел, как девушка (так странно было видеть краску на этом усатом, старом и пьяном лице), и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой. Денисов жил в этих краях и знал хорошо местность. План его казался несомненно хорошим, в особенности по той силе убеждения, которая была в его словах. Кутузов смотрел себе на ноги и изредка оглядывался на двор соседней избы, как будто он ждал чего то неприятного оттуда. Из избы, на которую он смотрел, действительно во время речи Денисова показался генерал с портфелем под мышкой.
– Что? – в середине изложения Денисова проговорил Кутузов. – Уже готовы?
– Готов, ваша светлость, – сказал генерал. Кутузов покачал головой, как бы говоря: «Как это все успеть одному человеку», и продолжал слушать Денисова.
– Даю честное благородное слово гусского офицег'а, – говорил Денисов, – что я г'азог'ву сообщения Наполеона.
– Тебе Кирилл Андреевич Денисов, обер интендант, как приходится? – перебил его Кутузов.
– Дядя г'одной, ваша светлость.
– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.