УБ-2000Ф «Чайка»

УБ-2000Ф «Чайка» — советская управляемая авиационная бомба, разработанная в начале 1950-х. Предназначалась для поражения наземных объектов с большой высоты. Успешно прошла испытания, но ввиду общих недостатков принципа ручного радиокомандного наведения визуально наблюдаемой свободнопадающей авиабомбы на вооружение принята не была.

История

После того как стало ясно, что самонаводящаяся инфракрасная авиационная бомба СНАБ-3000 «Краб» представляет собой слишком сложный технически проект и не может быть быстро доведена до практического воплощения, военные СССР начали работу над более простыми вариантами управляемых бомб. Альтернативой самонаведению представлялось визуальное радиокомандное наведение, при котором управление бомбой осуществлялось с борта самолёта-носителя, а полёт бомбы отслеживался визуально.

Подобное техническое решение было значительно более лёгким в реализации.

В 1951 году, была утверждена разработка двух радиоуправляемых авиамбомб: двухтонной УБ-2000Ф «Чайка» и пятитонной УБ-5000Ф «Кондор». Также, были начаты работы над двухтонной бронебойной бомбой УФ-2000Б, предназначенной для поражения кораблей, но далеко не продвинулись. Бомбы УБ-2000Ф предназначались для применения с борта бомбардировщиков Ил-28, бомбы УБ-5000Ф — с борта Ту-16.

Конструкция

В качестве образца для новой серии управляемых авиабомб была выбрана (как и для «Краба») трофейная немецкая FX-1400. Тем не менее, после тщательной переработки проекта, от немецкой бомбы, фактически, в проекте осталось только X-образное расположение крыльев и управление с помощью интерцепторов. В отличие от немецкой бомбы, советская «Чайка» имела треугольные крылья с высокой стреловидностью, что улучшало аэродинамику бомбы.

Наведение бомбы осуществлялось радиокомандным методом, оператором с борта самолёта-носителя. Установленные на задних кромках интерцепторы работали в режиме «да-нет», синхронизируясь с работой интерцепторов на двухкилевом хвостовом оперении.

Для визуального контроля оператором полёта авиабомбы, в её хвостовой части устанавливались красные сигнальные трассеры яркостью 500000 свечей с временем работы 83 секунды.

Управление бомбой осуществлялось кодированными командами по единственному радиоканалу. Ещё два канала, работающие синхронно, служили для дезинформации средств РЭБ противника. Оператор должен был удерживать бомбу на линии «самолёт-цель», управляя ею с помощью рукоятки.

Так как бомбу предполагалось сбрасывать с большой высоты, то фактически, её наведение разделялось на две стадии:

• На первой, оператор при помощи джойстика старался совместить наблюдаемые огни трассеров «Чайки» с подвижным индексом, перемещаемым по заранее выработанной временной программе в поле зрения прицела 0ПБ-2УП.
• На второй, оператор наводил бомбу ориентируясь на линию «самолёт-цель». Так как бомбардировщик к этому времени уже перелетал цель, наведение велось в задней полусфере.

В результате, траектория бомбы была довольно сложной: при полёте носителя на высоте 7 км она сбрасывалась на удалении 2,6 км от цели, пролетала вперёд более 4 км, а затем возвращалась к цели, поражая её к тому моменту, когда самолёт уже уходил на 5 км от объекта бомбометания. При этом наклонная дальность от самолёта до цели увеличивалась до 9 км.

Закрытие проекта

Бомбы УБ-2000Ф «Чайка» были испытаны в 1953—1954 годах и показали удовлетворительные результаты. Было продемонстрировано, что для поражения цели диаметром 30-70 метров необходимо сбросить всего 2-3 управляемые бомбы (обычных бомб для того же потребовалось бы более 200). В 1955 году бомба была официально принята на вооружение и начался выпуск опытной партии из 120 бомб и переоборудование 12 Ил-28 в их носители.

В то же время, ряд проблем оставался нерешённым. Главной из них было устаревание самого принципа наведения сбрасываемой с большой высоты бомбы. Визуальное наблюдение за бомбой с борта быстро летящего Ил-28 было возможно, фактически, только при очень высокой прозрачности атмосферы. Кроме того, все время полёта бомбы, бомбардировщик должен был оставаться на прямом курсе и был очень уязвим для зенитной артиллерии.

Конструкторы предложили несколько модификаций бомбы. Так, проект «Чайка-2» предусматривал установку на бомбу инфракрасной головки самонаведения 01-54, заимствованной от проекта «Краб». Такая бомба должна была после сброса с самолёта лететь сначала по запрограммированной траектории, а затем переходить на наведение с помощью инфракрасной ГСН. Но эксперименты со СНАБ-3000 «Краб» выявили низкую чувствительность ГСН 01-54 и эти работы были прекращены.

Также существовал проект оснащения бомбы пассивной радиолокационной ГСН ПРГ-10В, предназначенной для поражения РЛС противника.

Модификации

• УБ-2000Ф «Чайка» — базовая версия с радиокомандным наведением. 120 бомб выпущено, на службе с 1956 по 1957.
• УБ-2000Б — версия бомбы с бронебойной боевой частью для поражения кораблей. Работы прекращены в 1953 году.
• УБ-2000Ф «Чайка-2» — версия самонаводящейся бомбы с ИК ГСН 01-54. Предназначалась для поражения крупных промышленных объектов. Не завершена.
• УБ-2000Ф «Чайка-3» — версия самонаводящейся бомбы с пассивной РЛ ГСН ПРГ-10В для поражения радаров.

См. также

• УБ-5000Ф «Кондор»
• СНАБ-3000 «Краб»
• Ke-Go

Литература

• Семёнов С., Харчев В. По точечным и защищённым… (рус.) // Техника — молодёжи. — 2000. — № 12. — С. 14-19. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0320-331X&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0320-331X].
• Широкорад, А. Б. История авиационного вооружения. Краткий очерк / Под общей ред. А. Е. Тараса. — Минск: Харвест, 1999. — С. 488—490. — 560 с. — (Библиотека военной истории). — 11 000 экз. — ISBN 985-433-695-6.

Отрывок, характеризующий УБ-2000Ф «Чайка»

– Что плохо, батюшка?
– Жена! – коротко и значительно сказал старый князь.
– Я не понимаю, – сказал князь Андрей.
– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.
Он говорил такою скороговоркой, что не доканчивал половины слов, но сын привык понимать его. Он подвел сына к бюро, откинул крышку, выдвинул ящик и вынул исписанную его крупным, длинным и сжатым почерком тетрадь.
– Должно быть, мне прежде тебя умереть. Знай, тут мои записки, их государю передать после моей смерти. Теперь здесь – вот ломбардный билет и письмо: это премия тому, кто напишет историю суворовских войн. Переслать в академию. Здесь мои ремарки, после меня читай для себя, найдешь пользу.
Андрей не сказал отцу, что, верно, он проживет еще долго. Он понимал, что этого говорить не нужно.
– Всё исполню, батюшка, – сказал он.
– Ну, теперь прощай! – Он дал поцеловать сыну свою руку и обнял его. – Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне старику больно будет… – Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: – а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! – взвизгнул он.
– Этого вы могли бы не говорить мне, батюшка, – улыбаясь, сказал сын.
Старик замолчал.
– Еще я хотел просить вас, – продолжал князь Андрей, – ежели меня убьют и ежели у меня будет сын, не отпускайте его от себя, как я вам вчера говорил, чтоб он вырос у вас… пожалуйста.
– Жене не отдавать? – сказал старик и засмеялся.
Они молча стояли друг против друга. Быстрые глаза старика прямо были устремлены в глаза сына. Что то дрогнуло в нижней части лица старого князя.
– Простились… ступай! – вдруг сказал он. – Ступай! – закричал он сердитым и громким голосом, отворяя дверь кабинета.
– Что такое, что? – спрашивали княгиня и княжна, увидев князя Андрея и на минуту высунувшуюся фигуру кричавшего сердитым голосом старика в белом халате, без парика и в стариковских очках.
Князь Андрей вздохнул и ничего не ответил.
– Ну, – сказал он, обратившись к жене.
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.



В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.