УРСН

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
УРСН
Учебная рота специального назначения ВВ МВД СССР
Страна

СССР СССР

Создана

29.08.1977

Юрисдикция

3-й мотострелковый батальон 2-го мотострелкового полка Отдельной мотострелковой дивизии особого назначения ВВ МВД СССР им. Ф. Э. Дзержинского (ОМСДОН)К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4778 дней]

Штаб-квартира

Москва, СССР

Руководство

капитан В. Мальцев

УРСН (Уче́бная ро́та специа́льного назначе́ния) — первое подразделение специального назначения во внутренних войсках МВД Советского Союза.

По штату УРСН являлась 9-й ротой 3-го мотострелкового батальона 2-го мотострелкового полка Отдельной мотострелковой дивизии особого назначения ВВ МВД СССР им. Ф. Э. Дзержинского.

Позже в каждом полку оперативного назначения дивизии появились свои УРСН. Все они, как правило, были сформированы на базе 9-х рот.

УРСН полков принимали участие в локальных конфликтах в различных регионах нашей страны совместно с «Альфой» и «Вымпелом». Впоследствии путём объединения этих подразделений в батальон был создан «Витязь».

Военнослужащие этих рот принимали непосредственное участие в разгоне демонстрантов во время переворота и формирования правительства в его нынешнем виде у Белого дома и возле ТЦ «Останкино».

Сдача на берет начала проводится в УРСНах в 90-91 годах. Изначально сдача представляла собой жесткий отбор. Из 20 с лишним человек сдавали в среднем 2-3. Если на спаррингах инструктор-«краповик» проигрывал бой кандидату, то с него снимали берет.

Те военнослужащие, которые сдавали на берет в то время, имеют право организовывать сдачу «на местах» самостоятельно. В настоящее время сдача прводится без существенных изменений, за исключением того что к кандидатам предъявляются более жесткие требования.





История

О создании подразделений специального назначения впервые встал вопрос при подготовке к Олимпиаде 1980 года, которая должна была проходить в Москве. У всех в памяти был жив провал полицейской операции по освобождению заложников в Мюнхене, когда погибла вся сборная Израиля, взятая террористами в заложники.

В структуре МВД на тот момент не было штатного подразделения, способного решать задачи по освобождению заложников, задержанию или ликвидации вооружённых групп, имеющих высокую подготовку. Правда, в 1973 году для решения специальных задач формировался СОВО (сводный оперативный войсковой отряд). Он принимал участие в операции по освобождению заложников, которых удерживали террористы в захваченном самолёте в аэропорту Быково. Однако это формирование создавалось временно, срочно, под конкретную задачу. В отряд на время выполнения задачи собирались военнослужащие различных частей, а также сотрудники различных служб. Соответственно слаженность, взаимодействие и профессионализм в таком подразделении хромали.

Учитывая все вышеперечисленное, 29 декабря 1977 года была создана учебная рота специального назначения (УРСН). Первым командиром роты стал капитан В. А. Мальцев (в 2002 году — генерал-майор, заместитель начальника оперативного управления Главного командования внутренних войск МВД России), а одним из командиров взводов лейтенант Сергей Лысюк, будущий командир «Витязя», Герой России. Выбор на 9-ю роту пал не случайно. По уровню общефизической подготовки бойцов она, безусловно, превосходила остальные подразделения не только 2-го полка, но и всей дивизии. Рота, была спортивным подразделением, служившим базой, резервом для общества «Динамо», комплектовалась исключительно призывниками, имевшим на момент призыва спортивный разряд как минимум кандидата в мастера спорта по лёгкой атлетике, гимнастике, боксу, борьбе (самбо, дзюдо), пулевой стрельбе и другим спортивным дисциплинам.

В роте было три взвода, по двадцать человек в каждом: 1-й — строительный, 2-й — для подготовки к действиям в спортивном зале и для демонстрационного показа руководству МВД. Во взвод были отобраны боксёры, борцы, акробаты, гимнасты и т. д. 3-й взвод тоже был спортивным, но ориентирован был на обращение с оружием. Он готовился, как огневой. Вооружение было штатным. Но в 3-м взводе дополнительно имелось два автомата АКМ с ПБС.

Именно в этом подразделении, впервые в Советском Союзе как форменный головной убор был принят Краповый берет. К весне 1978 года по распоряжению заместителя командующего ВВ МВД генерал-лейтенанта Сидорова из Горького было привезено 50 беретов. 25 зелёных и 25 краповых. Форма была обычная. Только 2-й взвод был одет в форму для районов с жарким климатом. Она отличалась от обычной тем, что носятся брюки прямого покроя с застёжками на щиколотках и ботинки. Такая форма считалась высшим шиком. Позже право ношения указанного головного убора предоставлялось только бойцам, достигшим определённого уровня боевой и физической подготовки. С этой целью претендент должен был пройти Испытания.

УРСН — первое подразделение специального назначения во внутренних войсках Советского Союза. Именно в этой роте зародились традиции спецназа ВВ МВД. Именно эта рота послужила фундаментом для создания в будущем всех частей спецназ ВВ СССР и впоследствии ВВ России. Именно на базе УчбСпН, после реформирования роты в батальон, было сформировано первое подразделение «Витязь». Фактически УРСН является основоположником спецназа ВВ.

На первом этапе была создана программа, в которой предусматривались действия по различным нештатным ситуациям на Олимпийских играх, а именно при захвате заложников в наземном транспорте, в самолёте. Материалы программы основывались на опыте и наработках спецподразделений КГБ, Воздушно десантных войск, зарубежных антитеррористических подразделений.

Интенсивные занятия позволили подготовить роту к Олимпиаде для выполнения поставленных задач с высоким качеством. Рота в то время часто тренировалась вместе с создаваемой в то время группой «А» КГБ СССР (Альфа). Бойцы УРСН превосходили «Альфу» по физической подготовке, но «Альфовцы» были лучше по огневой. Тут следует напомнить, что в «Альфе» служили офицеры, а в УРСН — «срочники».

УРСН, или, как её ещё называли, 9 рота, являлась легендой не только Дивизии Дзержинского, но и внутренних войск в целом.

Участие в боевых операциях

  • Операция по освобождению заложников, удерживаемых вооружёнными преступниками в одной из школ города Сарапул Удмуртской АССР летом 1981 года.[1] Никто из заложников не пострадал.
  • Пресечение массовых беспорядков на почве осетино-ингушского конфликта в Орджоникидзе 21 октября 1981 года, задержание зачинщиков.
  • Охрана следователей Генпрокуратуры, занимавшихся «Узбекским делом» в 1984 году.
  • 20 сентября 1986 года совместно с группой «А» КГБ СССР участие в операции по задержанию вооружённых преступников, убивших несколько милиционеров и освобождению захваченного ими самолёта в г. Уфе.
  • Февраль 1988 года — пресечение армянских погромов в г.Сумгаит Азербайджанской ССР, задержание организаторов беспорядков, активных участников.
  • 4 июля 1988 г. — операция по разблокированию взлётно-посадочной полосы и авиадиспетчерского пункта аэропорта Звартноц в г.Ереване, захваченного экстремистами с целью помешать прибытию самолётов военно-транспортной авиации с подразделениям ОМСДОН. Аэропорт разблокирован без кровопролития, что позволило благополучно приземлиться самолётам и вовремя развернуться прибывшим подразделениями.
  • Сентябрь 1988 года — охрана здания МВД Армении, высших должностных лиц министерства.
  • Май 1989 года — освобождение заложников, захваченных преступниками в следственном изоляторе г. Кизела Пермской области и в исправительно-трудовой колонии пос. Лесное Кировской области.

  • Вторая половина 1988 года — спецмероприятия по пресечению деятельности бандформирований в Нагорно-Карабахской автономной области и г.Баку.
  • В 1989 году в Ферганской долине вспыхнул конфликт между узбекскими экстремистами и турками-месхетинцами. В результате умелых действий солдат и офицеров роты были спасены жизни сотен людей разных национальностей, предотвращены многие преступления, изъято большое количество оружия, арестованы зачинщики беспорядков, ликвидированы бандформирования, готовившие теракты в отношении мирных граждан.
  • В 1990 году в изоляторе временного содержания г. Сухуми группа заключённых, приговорённых к смертной казни захватила в заложники сотрудников ИВС, после чего открыли камеры с арестованными, завладели хранившимся в изоляторе оружием, ранее изъятым у населения и потребовали транспорт. Операция по освобождению заложников проводилась совместно сотрудниками спецподразделения КГБ СССР «Альфа» и бойцами УРСН. В результате операции организаторы бунта были уничтожены, никто из заложников не пострадал[1]. Ранены один сотрудник «Альфы» и один боец УРСН.

Ферганские события подтолкнули руководство МВД к увеличению организационно-штатной структуры подразделения спецназа ВВ. В 1989 году УРСН реорганизована в батальон (УчбСпН), на базе которого 5 мая 1991 года началось формирование специального подразделения «Витязь». В дальнейшем во внутренних войсках были созданы иные подразделения спецназа, но день создания УРСН можно по праву считать днём рождения всего войскового спецназа МВД России.

Напишите отзыв о статье "УРСН"

Примечания

  1. 1 2 [bratishka.ru/specnaz/vv/vityaz/history.php История отряда Витязь].

Ссылки

  • [www.agentura.ru/specnaz/ment/vv/ursn/ Создание учебной роты специального назначения (УРСН).]
  • [www.mvdrf.ru/news/3385/ 19 июня состоятся торжественные мероприятия, посвящённые 80-летию образования отдельной дивизии оперативного назначения внутренних войск МВД России.]
  • [www.mvdrf.ru/news/13853/ Отряду «Витязь» внутренних войск МВД России — 30 лет.]


Отрывок, характеризующий УРСН



Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем , теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.
В доме царствовала та поэтическая скука и молчаливость, которая всегда сопутствует присутствию жениха и невесты. Часто сидя вместе, все молчали. Иногда вставали и уходили, и жених с невестой, оставаясь одни, всё также молчали. Редко они говорили о будущей своей жизни. Князю Андрею страшно и совестно было говорить об этом. Наташа разделяла это чувство, как и все его чувства, которые она постоянно угадывала. Один раз Наташа стала расспрашивать про его сына. Князь Андрей покраснел, что с ним часто случалось теперь и что особенно любила Наташа, и сказал, что сын его не будет жить с ними.
– Отчего? – испуганно сказала Наташа.
– Я не могу отнять его у деда и потом…
– Как бы я его любила! – сказала Наташа, тотчас же угадав его мысль; но я знаю, вы хотите, чтобы не было предлогов обвинять вас и меня.
Старый граф иногда подходил к князю Андрею, целовал его, спрашивал у него совета на счет воспитания Пети или службы Николая. Старая графиня вздыхала, глядя на них. Соня боялась всякую минуту быть лишней и старалась находить предлоги оставлять их одних, когда им этого и не нужно было. Когда князь Андрей говорил (он очень хорошо рассказывал), Наташа с гордостью слушала его; когда она говорила, то со страхом и радостью замечала, что он внимательно и испытующе смотрит на нее. Она с недоумением спрашивала себя: «Что он ищет во мне? Чего то он добивается своим взглядом! Что, как нет во мне того, что он ищет этим взглядом?» Иногда она входила в свойственное ей безумно веселое расположение духа, и тогда она особенно любила слушать и смотреть, как князь Андрей смеялся. Он редко смеялся, но зато, когда он смеялся, то отдавался весь своему смеху, и всякий раз после этого смеха она чувствовала себя ближе к нему. Наташа была бы совершенно счастлива, ежели бы мысль о предстоящей и приближающейся разлуке не пугала ее, так как и он бледнел и холодел при одной мысли о том.
Накануне своего отъезда из Петербурга, князь Андрей привез с собой Пьера, со времени бала ни разу не бывшего у Ростовых. Пьер казался растерянным и смущенным. Он разговаривал с матерью. Наташа села с Соней у шахматного столика, приглашая этим к себе князя Андрея. Он подошел к ним.
– Вы ведь давно знаете Безухого? – спросил он. – Вы любите его?
– Да, он славный, но смешной очень.
И она, как всегда говоря о Пьере, стала рассказывать анекдоты о его рассеянности, анекдоты, которые даже выдумывали на него.
– Вы знаете, я поверил ему нашу тайну, – сказал князь Андрей. – Я знаю его с детства. Это золотое сердце. Я вас прошу, Натали, – сказал он вдруг серьезно; – я уеду, Бог знает, что может случиться. Вы можете разлю… Ну, знаю, что я не должен говорить об этом. Одно, – чтобы ни случилось с вами, когда меня не будет…
– Что ж случится?…
– Какое бы горе ни было, – продолжал князь Андрей, – я вас прошу, m lle Sophie, что бы ни случилось, обратитесь к нему одному за советом и помощью. Это самый рассеянный и смешной человек, но самое золотое сердце.
Ни отец и мать, ни Соня, ни сам князь Андрей не могли предвидеть того, как подействует на Наташу расставанье с ее женихом. Красная и взволнованная, с сухими глазами, она ходила этот день по дому, занимаясь самыми ничтожными делами, как будто не понимая того, что ожидает ее. Она не плакала и в ту минуту, как он, прощаясь, последний раз поцеловал ее руку. – Не уезжайте! – только проговорила она ему таким голосом, который заставил его задуматься о том, не нужно ли ему действительно остаться и который он долго помнил после этого. Когда он уехал, она тоже не плакала; но несколько дней она не плача сидела в своей комнате, не интересовалась ничем и только говорила иногда: – Ах, зачем он уехал!
Но через две недели после его отъезда, она так же неожиданно для окружающих ее, очнулась от своей нравственной болезни, стала такая же как прежде, но только с измененной нравственной физиогномией, как дети с другим лицом встают с постели после продолжительной болезни.


Здоровье и характер князя Николая Андреича Болконского, в этот последний год после отъезда сына, очень ослабели. Он сделался еще более раздражителен, чем прежде, и все вспышки его беспричинного гнева большей частью обрушивались на княжне Марье. Он как будто старательно изыскивал все больные места ее, чтобы как можно жесточе нравственно мучить ее. У княжны Марьи были две страсти и потому две радости: племянник Николушка и религия, и обе были любимыми темами нападений и насмешек князя. О чем бы ни заговорили, он сводил разговор на суеверия старых девок или на баловство и порчу детей. – «Тебе хочется его (Николеньку) сделать такой же старой девкой, как ты сама; напрасно: князю Андрею нужно сына, а не девку», говорил он. Или, обращаясь к mademoiselle Bourime, он спрашивал ее при княжне Марье, как ей нравятся наши попы и образа, и шутил…
Он беспрестанно больно оскорблял княжну Марью, но дочь даже не делала усилий над собой, чтобы прощать его. Разве мог он быть виноват перед нею, и разве мог отец ее, который, она всё таки знала это, любил ее, быть несправедливым? Да и что такое справедливость? Княжна никогда не думала об этом гордом слове: «справедливость». Все сложные законы человечества сосредоточивались для нее в одном простом и ясном законе – в законе любви и самоотвержения, преподанном нам Тем, Который с любовью страдал за человечество, когда сам он – Бог. Что ей было за дело до справедливости или несправедливости других людей? Ей надо было самой страдать и любить, и это она делала.
Зимой в Лысые Горы приезжал князь Андрей, был весел, кроток и нежен, каким его давно не видала княжна Марья. Она предчувствовала, что с ним что то случилось, но он не сказал ничего княжне Марье о своей любви. Перед отъездом князь Андрей долго беседовал о чем то с отцом и княжна Марья заметила, что перед отъездом оба были недовольны друг другом.
Вскоре после отъезда князя Андрея, княжна Марья писала из Лысых Гор в Петербург своему другу Жюли Карагиной, которую княжна Марья мечтала, как мечтают всегда девушки, выдать за своего брата, и которая в это время была в трауре по случаю смерти своего брата, убитого в Турции.
«Горести, видно, общий удел наш, милый и нежный друг Julieie».
«Ваша потеря так ужасна, что я иначе не могу себе объяснить ее, как особенную милость Бога, Который хочет испытать – любя вас – вас и вашу превосходную мать. Ах, мой друг, религия, и только одна религия, может нас, уже не говорю утешить, но избавить от отчаяния; одна религия может объяснить нам то, чего без ее помощи не может понять человек: для чего, зачем существа добрые, возвышенные, умеющие находить счастие в жизни, никому не только не вредящие, но необходимые для счастия других – призываются к Богу, а остаются жить злые, бесполезные, вредные, или такие, которые в тягость себе и другим. Первая смерть, которую я видела и которую никогда не забуду – смерть моей милой невестки, произвела на меня такое впечатление. Точно так же как вы спрашиваете судьбу, для чего было умирать вашему прекрасному брату, точно так же спрашивала я, для чего было умирать этому ангелу Лизе, которая не только не сделала какого нибудь зла человеку, но никогда кроме добрых мыслей не имела в своей душе. И что ж, мой друг, вот прошло с тех пор пять лет, и я, с своим ничтожным умом, уже начинаю ясно понимать, для чего ей нужно было умереть, и каким образом эта смерть была только выражением бесконечной благости Творца, все действия Которого, хотя мы их большею частью не понимаем, суть только проявления Его бесконечной любви к Своему творению. Может быть, я часто думаю, она была слишком ангельски невинна для того, чтобы иметь силу перенести все обязанности матери. Она была безупречна, как молодая жена; может быть, она не могла бы быть такою матерью. Теперь, мало того, что она оставила нам, и в особенности князю Андрею, самое чистое сожаление и воспоминание, она там вероятно получит то место, которого я не смею надеяться для себя. Но, не говоря уже о ней одной, эта ранняя и страшная смерть имела самое благотворное влияние, несмотря на всю печаль, на меня и на брата. Тогда, в минуту потери, эти мысли не могли притти мне; тогда я с ужасом отогнала бы их, но теперь это так ясно и несомненно. Пишу всё это вам, мой друг, только для того, чтобы убедить вас в евангельской истине, сделавшейся для меня жизненным правилом: ни один волос с головы не упадет без Его воли. А воля Его руководствуется только одною беспредельною любовью к нам, и потому всё, что ни случается с нами, всё для нашего блага. Вы спрашиваете, проведем ли мы следующую зиму в Москве? Несмотря на всё желание вас видеть, не думаю и не желаю этого. И вы удивитесь, что причиною тому Буонапарте. И вот почему: здоровье отца моего заметно слабеет: он не может переносить противоречий и делается раздражителен. Раздражительность эта, как вы знаете, обращена преимущественно на политические дела. Он не может перенести мысли о том, что Буонапарте ведет дело как с равными, со всеми государями Европы и в особенности с нашим, внуком Великой Екатерины! Как вы знаете, я совершенно равнодушна к политическим делам, но из слов моего отца и разговоров его с Михаилом Ивановичем, я знаю всё, что делается в мире, и в особенности все почести, воздаваемые Буонапарте, которого, как кажется, еще только в Лысых Горах на всем земном шаре не признают ни великим человеком, ни еще менее французским императором. И мой отец не может переносить этого. Мне кажется, что мой отец, преимущественно вследствие своего взгляда на политические дела и предвидя столкновения, которые у него будут, вследствие его манеры, не стесняясь ни с кем, высказывать свои мнения, неохотно говорит о поездке в Москву. Всё, что он выиграет от лечения, он потеряет вследствие споров о Буонапарте, которые неминуемы. Во всяком случае это решится очень скоро. Семейная жизнь наша идет по старому, за исключением присутствия брата Андрея. Он, как я уже писала вам, очень изменился последнее время. После его горя, он теперь только, в нынешнем году, совершенно нравственно ожил. Он стал таким, каким я его знала ребенком: добрым, нежным, с тем золотым сердцем, которому я не знаю равного. Он понял, как мне кажется, что жизнь для него не кончена. Но вместе с этой нравственной переменой, он физически очень ослабел. Он стал худее чем прежде, нервнее. Я боюсь за него и рада, что он предпринял эту поездку за границу, которую доктора уже давно предписывали ему. Я надеюсь, что это поправит его. Вы мне пишете, что в Петербурге о нем говорят, как об одном из самых деятельных, образованных и умных молодых людей. Простите за самолюбие родства – я никогда в этом не сомневалась. Нельзя счесть добро, которое он здесь сделал всем, начиная с своих мужиков и до дворян. Приехав в Петербург, он взял только то, что ему следовало. Удивляюсь, каким образом вообще доходят слухи из Петербурга в Москву и особенно такие неверные, как тот, о котором вы мне пишете, – слух о мнимой женитьбе брата на маленькой Ростовой. Я не думаю, чтобы Андрей когда нибудь женился на ком бы то ни было и в особенности на ней. И вот почему: во первых я знаю, что хотя он и редко говорит о покойной жене, но печаль этой потери слишком глубоко вкоренилась в его сердце, чтобы когда нибудь он решился дать ей преемницу и мачеху нашему маленькому ангелу. Во вторых потому, что, сколько я знаю, эта девушка не из того разряда женщин, которые могут нравиться князю Андрею. Не думаю, чтобы князь Андрей выбрал ее своею женою, и откровенно скажу: я не желаю этого. Но я заболталась, кончаю свой второй листок. Прощайте, мой милый друг; да сохранит вас Бог под Своим святым и могучим покровом. Моя милая подруга, mademoiselle Bourienne, целует вас.