И-16

Это статья о советском истребителе. О сходном по названию латвийском самолёте см. VEF I-16

И-16
И-16 с опознавательными знаками Испанской республики.
Тип	истребитель
Разработчик	бригада № 2 ЦКБ
Производитель	№ 39 (Москва) № 21 (Нижний Новгород) № 153 (Новосибирск) № 458 (Ростов-на-Дону)
Главный конструктор	Поликарпов Н. Н.
Первый полёт	30 декабря 1933 (ЦКБ-12)
Начало эксплуатации	1934
Конец эксплуатации	1952 (Испания)
Статус	снят с вооружения (летают отдельные экземпляры)
Основные эксплуатанты	ВВС СССР
Годы производства	1934-1942
Единиц произведено	10 292
Стоимость единицы	50 000 руб. (тип 5) 90 000 руб. (тип 10) 135 000 руб. (тип 17) 40 000 руб. (УТИ-4)
Изображения на Викискладе

И-16И-16

И-16 (ЦКБ-12) «истребитель шестнадцатый», «скоростной» (прозвища: ишак, ишачок, rata (с исп. — «крыса»), mosca (с исп. — «муха») — среди испанских республиканцев) — советский одномоторный поршневой истребитель-моноплан 1930-х годов, созданный в Опытном конструкторском бюро российского советского авиаконструктора Николая Поликарпова. Первый в мире серийный высокоскоростной истребитель-моноплан с убирающимся в полёте шасси.

В качестве силовой установки на самолёте применялся английский двигатель Bristol Jupiter, выпускаемый в СССР под наименованием М-22, затем американский двигатель Райт-Циклон R-1820-F3, производившейся по лицензии под наименованием М-25, а после ряда доработок получившей наименование М-62/М-63.

История

Первый полёт на прототипе был выполнен 30 декабря 1933 года лётчиком-испытателем Государственного авиационного завода № 39 (ГАЗ № 39) Валерием Чкаловым.

На Государственных испытаниях в феврале 1934 года два прототипа поднимали в воздух лётчики-испытатели Владимир Коккинаки и Василий Степанчонок. Пилоты давали отнюдь не лестные отзывы о самолёте, а после ознакомления с докладом лётчиков-испытателей Юмашева и Чернавского Алкснис специальным приказом разрешил пилотировать самолёт И-16 только наиболее опытным лётчикам.

Конструкторы намеренно сделали самолёт аэродинамически неустойчивым, исходя из популярной тогда гипотезы, что неустойчивая аэродинамика планера позитивно скажется на маневренности истребителя в бою.

1 и 2 марта пилотируемый Валерием Чкаловым самолёт И-16 проходил испытания на штопор.

После эксплуатационных испытаний в Крыму с базированием на аэродром в Каче, новейший истребитель был продемонстрирован широкой публике на Первомайском параде в Москве в полёте над Красной площадью.

В 1935 году демонстрировался на Международной авиационной выставке в Италии в Милане.

Широко применялся войсками Республики Испания во время гражданской войны. Часть самолётов перелетела во Францию (были возвращены уже фашистскому режиму, после окончания войны), где изучался вопрос приобретения этих истребителей в СССР в связи с приближающимся началом Второй мировой войны.

1940 — год самого массового выпуска И-16 — было построено около 2710 машин. Кроме СССР и Испании поставлялся в Китай и Монголию, где использовался в боях с японцами.

Использовался ВВС РККА в боях до 1944 года включительно. Например, 9 января 1943 года Герой Советского Союза Голубев В. Ф. на И-16 тип 29 в одном бою сбил двух немецких асов на новых истребителях FW-190A.

Продолжением конструкторских идей, реализованных в истребителе И-16, стал опытный самолёт И-180. В первом же испытательном полёте на прототипе И-180 погиб Валерий Чкалов, а затем — и лётчик-испытатель Томас Сузи.

В 1953 году последние поршневые самолёты-истребители И-16 ОКБ Николая Поликарпова были сняты с вооружения ВВС Испании.

Описание

Основные материалы — дерево, алюминий, конструкционная сталь. Деревянный монококовый фюзеляж (обшивка из берёзового шпона) из двух половин, выклеивался из фанеры и на клею (костный или казеиновый) крепился к силовому каркасу (сосна или ясень) состоящему из 11 шпангоутов, 4 лонжеронов и 11 стрингеров. Каркас усиливался стальными уголками.

Центроплан включал в себя два наборных лонжерона соединённых между собой трубами. Обшивка центроплана спереди фанерная, позади дюралюминиевая.

Фанерная обшивка крыла обклеивалась полотном и затем многослойно покрывалась авиационным лаком. Силовой набор хвостового оперения (и элеронов) из дюралюминия. Обшивка органов управления полотняная. Опоры шасси убирались вручную посредством вращения штурвала лебедки (44 оборота).

Кабина первоначально закрытая, затем — открытая. Отказ от закрытой кабины частично был вынужденным: фонарь изготавливался из недостаточно качественного материала и это ухудшало обзор лётчика; частично это было вызвано претензиями лётчиков, которые привыкли летать с открытой кабиной и опасались, что в случае аварии не успеют открыть фонарь, так механизм открытия был несовершенен.

• Аэродинамическая схема — низконесущий моноплан.
• Шасси убирающиеся, с ручным приводом.
• Дополнительное оснащение:
  • подвесные баки
  • реактивные снаряды РС-82
  • авиабомбы

Лётчики-испытатели

• Викторов, Сергей Николаевич
• Екатов, Аркадий Никифорович
• Коккинаки, Владимир Константинович
• Степанчонок, Василий Андреевич
• Фёдоров, Иван Евграфович
• Филин, Александр Иванович
• Чкалов, Валерий Павлович

Основные модификации

• И-16 тип 4 — двигатель М-22 мощностью 480 л.с. Вооружение 2 пулемета ШКАС калибра 7,62 мм в крыле. Выпускался весь 1935 год вплоть до весны 1936 года (около 400 машин). Не экспортировался.
• И-16 тип 5 — двигатель М-25 мощностью 725 л.с. Внешние отличие от типа 4 — иное капотирование двигателя, на винте кок и храповик для запуска. С июля 1935 в серии. В период 1935—1937 был самым массовым. Применялся в Испании, где зачастую модренизировался установкой кустарной бронеспинки.
• И-16 тип 6 — по итогам эксплуатации в Испании добавлен синхронный пулемет под двигателем, маслорадиатор и бронеспинка. От сдвижного фонаря отказались по требованию лётчиков, построен небольшой серией для Испании.
• И-16 тип 10 — двигатель М-25В в 750 л.с., вооружение 4 ШКАСа из которых 2 синхронных над двигателем с 650 патронами на ствол. Полётная масса возросла до 1700 кг. В этом типе применялись убираемые лыжи прижимавшиеся почти вплотную к центроплану. Самолёт строился в больших количествах в СССР, так же лицензионное производство было налажено в Испании. Несколько экземпляров были оснащены американскими двигателями большей высотности, заметно улучшив шансы в боях с новыми Бф.109 Мессершмитта.
• И-16 тип 12 — модификация тип 5 с крыльевыми пушками ШВАК.
• И-16 тип 17 — модификация типа 10, крыльевые ШКАСы заменены на пушки ШВАК (по 150 снарядов на ствол).
• И-16 тип 18 — модификация с двигателем М-62 с двухскоростным нагнетателем и с винтом ВИШ-6А (2 шага). Визуальное отличие — хвостовой костыль заменён на хвостовое колесо. Самолёт строился в больших количествах. Улучшилась продольная устойчивость на виражах и петлях самолёт стал менее чувствителен к перетягиванию ручки на посадке. Вооружение 4 ШКАС с 3100 патронами. Идея возникла в действующих частях во время боевых действий на Халхин-Голе. Поступившие ремкомплекты для И-153 стали толчком для такой переделки. Самолёт показал хорошие лётные данные и после небольших модификаций был рекомендован в серию.
• И-16 тип 24 — модификация тип 18. Конструкция была местами усилена. Наряду с двигателем М-62 устанавливался новый М-63. Между лонжеронами была введена под полотном 3-мм фанерная обшивка что значительно уменьшило наблюдавшееся кручение крыла. Было введено 2 подвесных бака на 200 л (кроме основного на 254л) Винты: для М-62 — АВ-1, для М-63 — ВВ-1. Вооружение — 4 пулемёта ШКАС. Могли подвешивать до 6 РС-82. Бомбовая нагрузка — не более 500 кг. Масса достигала 2050 кг.
• И-16 тип 27 — модернизация тип 17 путем замены мотоустановки (тип 18/24) .
• И-16 тип 28 — модификация тип 24, вместо крыльевых пулемётов установлены пушки ШВАК.
• И-16 тип 29 — мотоустановка тип 18/24, вооружение 2 синхронных ШКАС и 1 БС калибра 12,7 мм.

Всего всех типов было выпущено 10292 самолёта (без выпуска за рубежом).

Боевые действия

• 1936 — Гражданская война в Испании. Советский Союз отправил в Испанию более 500 истребителей И-16. Основными противниками И-16 стали Heinkel He 51 и и Fiat CR.32. Пилоты-интернационалисты на машинах И-16 тип 5 и И-16 тип 10 показали хорошие результаты в боях с немецкими бипланами, и, до появления Ме-109Е в 1939 году, оставались королями воздуха. В армии генерала Франко И-16 числился «Боингом» (так как считалось, что СССР не мог создать такой выдающийся самолет), в Республиканских войсках называли — Mosca (муха). Неофициально лётчики Люфтваффе и франкисты называли И-16 — Rata (крыса). В небе Испании сражалось от 293 до 422 И-16 советской постройки и несколько — испанской. Достойным противником стали лишь последние модификации Бф.109.

• 1937 — Вторая японо-китайская война. Поставки И-16 гоминьдановскому Китаю составили до 1941 года около 215 самолётов. Неофициальное название советского истребителя в Китае: «Яньцзы» (燕子) — «Ласточка». В Китае и Маньчжурии основным противником И-16 стали монопланы японских ВВС Mitsubishi A5M и Nakajima Ki-27.

• 1938 — Хасанские бои. В группе прикрытия истребители И-16 сопровождали группу ТБ-3РН во время бомбардировки высоты «Заозёрная».

• 1939 — Советско-японский конфликт на Халхин-Голе. Согласно военной доктрине ВВС РККА, лёгкий скоростной истребитель-моноплан И-16 поднимался в воздух совместно с лёгким маневренным истребителем-бипланом И-153. По тактическому замыслу командования, скоростные истребители-монопланы И-16 должены догонять и сковывать боем самолёты противника до подлета тихоходных бипланов; по прибытию на место боя на манёвренные истребители «Чайка» возлагалась задача уничтожения самолётов противника. На деле же японские Nakajima Ki-27 оказались серьезным противником всех советских истребителей.

• 1939 — Польский поход РККА.

• 1939—1940 — Советско-финская, Зимняя война. В небе Финляндии ему успешно противостоял голландский истребитель Fokker D.XXI. Летные части, вооружённые истребителем И-16 понесли тяжёлые потери в боях с финскими лётчиками-истребителями, главным образом в виду командно-тактических просчетов.

• 1941 — Вторая мировая война, советско-германский Восточный фронт. К июню 1941 года самолёт уже устарел, однако, пилотируемый опытными лётчиками, успешно противостоял в бою новым немецким истребителям. Превосходя противника в горизонтальном манёвре, истребители И-16 и «Чайки», были приемлемыми самолётами для обороны в начальный период боевых действий и составли основу истребительного парка СССР до появления новых моделей советских истребителей. Многие советские лётчики-асы начинали свою службу и вступали в бой с самолётами Люфтваффе на истребителе И-16.

Однако ввиду больших потерь кадрового состава ВВС РККА летом и осенью 1941 года, на большей части истребителей И-16 летали плохо подготовленные и неопытные молодые лётчики. Это вело к большим потерям личного состава и материальной части как в бою так и при эксплуатации боевой машины. Свыше 40 % общих потерь И-16 на советско-германском фронте составляли поломки в результате аварий при взлете-посадке. В бою И-16, пилотируемый малоподготовленным неопытным советским лётчиком, становился сравнительно «легкой добычей» пилотов Люфтваффе. «Жизнь» истребителя И-16 летом-осенью 1941 года составляла 1-3 вылета. Однако многие заслуженные асы начинали свой путь именно на «ишачках» (как ласково называли их пилоты), а молодых немецких летчиков наставляли — «не загонять крысу в угол»…

Асы

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

• Алелюхин, Алексей Васильевич — дважды Герой Советского Союза
• Антоненко, Алексей Касьянович — Герой Советского Союза
• Бринько, Пётр Антонович — Герой Советского Союза
• Ворожейкин, Арсений Васильевич — дважды Герой Советского Союза
• Жердев, Николай Прокофьевич — Герой Советского Союза
• Иванов, Иван Иванович — Герой Советского Союза
• Камозин, Павел Михайлович — дважды Герой Советского Союза
• Сафонов, Борис Феоктистович — дважды Герой Советского Союза
• Талалихин, Виктор Васильевич — Герой Советского Союза
• Цоколаев, Геннадий Дмитриевич — Герой Советского Союза
• Грицевец, Сергей Иванович — Дважды Герой Советского Союза

Также на И-16 воевали Герои Советского Союза: Алексей Алексеевич Маланов, Сергей Фёдорович Долгушин, Игорь Александрович Каберов, Василий Федорович Голубев, в свой последний полёт ушёл Аркадий Васильевич Чапаев — сын легендарного полководца Гражданской войны.

Производство

Источник данных Маслов М. А., 2008 г., стр. 76.

Заводы	1934	1935	1936	1937	1938	1939	1940	1941	1942
№ 39 имени Менжинского (Москва)	50	4	4	-	-	-	-	-	-
№ 21 имени Орджоникидзе (Горький)	-	527	902	1881	1070	1571	2207	336	-
№ 153 (Новосибирск)	-	-	-	6	105	264	503	423	-
№ 458 (Ростов-на-Дону)	-	-	-	-	-	-	-	356	83
Итого	50	531	906	1887	1175	1835	2710	1115	83

Всего было выпущено — 10292 самолёта, включая 3444 учебных УТИ

И-16 в литературе

В романе Николая Чуковского «Балтийское небо» описаны воздушные бои И-16 против «Мессершмиттов» и «Юнкерсов».

В военных мемуарах Героя Советского Союза Александра Гусева «Гневное небо Испании» описаны воздушные бои И-16 против «Мессершмиттов», «Фиатов» и «Юнкерсов», во время гражданской войны в Испании.

В романе Бориса Полевого «Повесть о настоящем человеке», во второй главе первой части, описывается бой и аварийная посадка на лес главного героя Мересьева на «ишачке». В последней главе этой же части посадка И-16 Кукушкина «на одно колесо». Стоит отметить, что И-16 стал литературным приёмом, призванным усилить впечатление — на самом деле Маресьев был сбит на Як-1.

В романе Константина Симонова «Живые и мёртвые» описывается бой советского аса генерала-лейтенанта Козырева на «И-16» с двумя «Мессершмиттами», в котором он успевает сбить первого немца, но потом его сбивает второй — «ястребку» в бою не хватило скорости. Ас вынужден был воевать на устаревшем самолёте, так как все новые самолёты погибли под бомбёжками в первые дни войны, в результате чего бой был проигран, а смертельно раненый Козырев, приняв группу советских бойцов за немцев, застрелился. Давалось понять, что «И-16» к тому времени сильно устарел, и даже асы порой не способны были на них противостоять немцам. Также незадолго до этого описывался один из воздушных боёв, в котором сначала упал один немец, но потом рухнули сразу два «ястребка» — предположительно это были те же «И-16», которые также носили неофициальные прозвища «ястребков».

В книге «В прицеле — свастика», автор, Герой Советского Союза, Игорь Александрович Каберов замечательно описывает полёты и воздушные бои на И-16 в начале войны.

В книге «Всем смертям назло» фронтовой лётчик-истребитель Лев Захарович Лобанов, увлекательно рассказывает о подвигах и победах советских пилотов на самолётах И-16 в первые, самые трудные месяцы войны.

Книга Геннадия Семенихина «Над Москвою небо чистое» рассказывает об истребительном авиаполке, защищавшем небо Москвы в 1941-м. Полк на 3/4 был оснащен истребителями И-16, испытывая трудности в схватках с технически более оснащенным противником, и одерживая воздушные победы зачастую за счёт смекалки и героизма лётчиков.

В книге «Сильнее смерти», автор, дважды Герой Советского Союза, Арсений Васильевич Ворожейкин описывает полёты и воздушные бои на И-16 в конфликте на Халхин-Голе.

В книге Евгения Федоровского «Штурмфогель без свастики» советскому пленному пилоту предлагает воздушную дуэль сам Эрнст Удет, генерал-директор Люфтваффе. Ме-109 против И-16. С советского самолета слито почти все горючее, а технический персонал аэродрома, беспокоясь за жизнь Удета, специально разряжает пулеметы И-16. Уже будучи в воздухе, советский пилот, понимая, что обречен, направляет свой самолет на свои же машины, захваченные немцами.

И-16 в кинематографе

• Испытания В. Чкаловым И-16 составили часть сюжета кинофильма «Валерий Чкалов». Эпизод, когда Чкалову с трудом удалось привести в действие заевший механизм шасси, основан на реальном факте.
• На И-16 летают персонажи фильма «Истребители».
• И-16 в основе сюжета советского фильма «Эскадрилья № 5»

Тактико-технические характеристики

Источник данных: Шавров, 1985 г., Маслов, 1997 г.

ТТХ И-16 различных модификаций
	тип 4	тип 5	тип 10	тип 12 И-16П	тип 15 УТИ-4	тип 17	тип 18	тип 24	тип 27	тип 28	тип 29
Технические характеристики
Экипаж	1 (пилот)				2	1 (пилот)
Длина, м	5,86	5,985	6,074	5,985		6,074		6,13	6,074	6,13
Размах крыла, м	9,0		9,004
Высота, м	3,25										3,218
Площадь крыла, м²	14,5
Масса пустого, кг	961	1 118,5	1 327	1 160	1 156,2	1 425,5	1 433,5	1 490	1 335,5	1 403,1	1 547
Масса снаряжённого, кг	н/д	н/д	н/д	н/д	1 353,2	н/д	н/д	1 751	н/д	н/д	1 776
Масса нормальная взлётная, кг	1 354	1 508	1 716	1 718	1 458,2	1 810	1 830	1 941	1 807,9	1 988	1 966
Масса полезной нагрузки, кг	н/д	н/д	н/д	н/д	342	н/д	н/д	451	н/д	н/д	419
Масса топлива, кг	н/д	н/д	н/д	н/д	105	н/д	н/д	190	н/д	н/д	190
Двигатель	1× М-22	1× М-25А	1× М-25В	1× М-25А		1× М-25В	1× М-62	1× М-63	1× М-62	1× М-63
Мощность, л.с.	1× 480	1× 730	1× 750	1× 730		1× 750	1× 800	1× 900—1100	1× 800	1× 1100
Лётные характеристики
Максимальная скорость на высоте, км/ч / м	362 / 0 346 / 2 000	390 / 0 445 / 2 700	398 / 0 448 / 3 160	393 / 0 431 / 2 400	398 / 0 450 / 2 800	385 / 0 425 / 2 700	413 / 0 461 / 4 400	410 / 0 462 / 4 700	н/д	427 / 0 463 / 2 000	419 / 0 470 / 4 480
Посадочная скорость, км/ч	107	117	126	129	118	131	132	130,5	131	150	131
Практическая дальность, км	680	540	525	520	364	417	485	440	458	н/д	440
Практический потолок, м	7 440	9 100	8 270	8 240	8 960	8 240	9 300	9 700	н/д	9 950	9 800
Скороподъёмность, м/с	11,4	14,2	14,7	11,5	14,8	11,5	17,2	14,7	н/д	15,6	14,7
Время набора высоты, м / мин	3 000 / 4,4 5 000 / 9,9	3 400 / 4,0 5 400 / 7,7	3 000 / 3,4 5 000 / 6,9	3 000 / 4,36 5 000 / 8,9	3 000 / 3,38 5 000 / 6,39	3 000 / 4,36 5 000 / 8,9	3 000 / 2,9 5 000 / 5,4	3 000 / 3,4 5 000 / 5,2	н/д	3 000 / 3,2 5 000 / 5,55	3 000 / 3,3 5 000 / 5,8
Время виража, с	12-14	14-15	16-18	16-17	16-18	17-18	17	17-18		17-19	16-17
Длина разбега, м	н/д	220	260	275	248	280	210	260	230	210	н/д
Длина пробега, м	н/д	200	288	395	278	405	475	300	405	240	н/д
Нагрузка на крыло, кг/м²	93,1	103,5	118		100	124	125	133	124,2	136,5	135
Тяговооружённость, Вт/кг	362	353	321	329	360	304	321	353,6	н/д	н/д	350
Вооружение
Пушечно-пулемётное	2× 7,62 мм ШКАС		4× 7,62 мм ШКАС	2× 20 мм ШВАК 2× 7,62 мм ШКАС	нет	2× 20 мм ШВАК 2× 7,62 мм ШКАС	4× 7,62 мм ШКАС		2× 20 мм ШВАК 2× 7,62 мм ШКАС		1× 12,7 мм УБС 2× 7,62 мм ШКАС

Оценка противником

«В исследовании Люфтваффе особо подчёркивалась превосходная маневренность И-16 по сравнению с Bf.109, правда указывалось, что из-за отставания в скорости, скороподъёмности и характеристиках пикирования в бою И-16 быстро потеряет инициативу и будет вынужден принять оборонительную тактику. Только очень опытный пилот мог полностью использовать в бою преимущество в маневренности. На больших скоростях маневренность серьёзно ухудшается. Самолёт легко воспламенялся при обстреле сверху и сбоку».. По оценке ген.-инженера Отто Томсена «оборудование самолёта и устройство кабины пилота были чрезвычайно примитивными», а открытая кабина являлась архаизмом.

Сохранившиеся экземпляры

В начале 90-x новозеландские предприниматели Тим Уоллис и Рэй Мэлквин занялись поиском в России мест крушений самолётов. Итогом стала находка обломков шести И-16 сбитых в 1941—1942 годах. Остатки (использовались практически лишь часть приборов) были перевезены в Новосибирск на авиационный завод. Здесь были заново построены реплики прототипов и снабжены двигателями АШ-62ИР, используемыми на самолётах Ан-2. Летные характеристики (максимальная скорость и скороподъемность) при этом оказались хуже прототипов, в виду несоответствующих винтов.

После успешных лётных испытаний, шесть И-16 (вместе с тремя И-153) доставлены в новозеландский музей истребителей в Уанаке, Новая Зеландия. Позже часть истребителей были проданы в США и Испанию:

Самолёты ZK-JIN, ZK-JIO остались в Уанаке.

ZK-JIP (N30425) продан в 2002 году американскому музею ВВС в Мидланде (Техас).

ZK-JIQ (N7459) продан в 1998 году в коллекцию Flying Heritage в Сиэтле.

ZK-JIR (N1639P) продан в 2003 году фирме из Верджиния-Бич (Вирджиния).

ZK-JJC (EC-JRK) продан в 2005 году Fundación Infante de Orleans.

Эксплуатанты

• ВВС РККА — 10292 самолётов
• Испанская республика — в 1937 году СССР предоставил Испанской республике лицензию на производство И-16, всего ВВС Испанской республики получили от 293 до 422 самолётов, поставленных из СССР и 14 самолётов собственной сборки
• ВВС Испании — 52 трофейных самолёта. Наиболее долгая эксплуатация (до 1953 г.)
• ВВС Гоминьдана — не менее 82 самолётов советской постройки, около 32 собственных копий
• Люфтваффе — несколько трофейных машин эксплуатривались как тренировочные, также передавались союзнику — Финляндии
• ВВС Финляндии — 7 трофейных самолётов
• ВВС Королевства Румыния — 1 тройфейный тип 29 использовали в качестве противника в учебных боях для подготовки летчиков
• ВВС Монголии — 30 самолётов

См. также

• Красная пятёрка
• Проект «Звено»
  • Воздушный авианосец:
    • ТБ-1
    • ТБ-3
• И-180

Аналоги

• Boeing P-26 Peashooter
• Gee Bee Model R Super Sportster
• Brewster F2A Buffalo
• Fiat G.50 Freccia
• Macchi C.200 Saetta
• Nakajima Ki-27
• Seversky P-35

Списки

• Список самолётов

Галерея

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден
• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден
• И-16.jpg

  Памятник на мемориале 411-й батарее, Одесса, 1991

Память

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

• Часть обломков и деталей И-16 бережно сохраняются местными жителями в лесу близ микрорайона Коренёво, на территории мемориальной могилы военного лётчика Ивана Круглова, сбитого в 1941 году.
• 1 марта 2012 года Банк России выпустил памятную серебряную монету номиналом 1 рубль серии «История русской авиации», посвящённую И-16.

В Центральном военно-морском музее в С-Петербурге хранится истребитель И-16 (восстановленный с использованием частей разных самолетов) на котором воевал в Заполярье прославленный морской лётчик, первый в годы войны моряк, дважды награждённый Золотой Звездой Героя Советского Союза, Б. Ф. Сафонов.

Литература

• Маслов М. [militera.lib.ru/tw/maslov/index.html Истребитель И-16]. — М.: «Армада», 1997.
• Маслов М. А. Истребитель И-16. Норовистый «ишак» сталинских соколов. — М.: «Яуза», «Коллекция», ЭКСМО, 2008. — 176 с. — 3000 экз. — ISBN 978-5-699-25660-0.
• Шавров, В. Б. [www.eroplan.boom.ru/shavrov/sh_cont.htm История конструкций самолётов в СССР до 1938 г]. — 3-е. — М.: Машиностроение, 1985. — 752 с.
• Вальтер Швабедиссен. Сталинские соколы: анализ действий советской авиации в 1941 - 1945 гг. — Минск: Харвест, 2003. — 525 с. — 5000 экз. — ISBN 095-13-0965-6.

Ссылки

• [www.airwar.ru/enc/fww2/i16-18.html И-16 на сайте AirWar.ru]
• [i16fighter.aviaskins.com/ «Истребитель И-16»]

Отрывок, характеризующий И-16

Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
– Да, сопрягать надо, пора сопрягать.
– Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, – повторил какой то голос, – запрягать надо, пора запрягать…
Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.
Берейтор, кучер и дворник рассказывали Пьеру, что приезжал офицер с известием, что французы подвинулись под Можайск и что наши уходят.
Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.

Х
30 го числа Пьер вернулся в Москву. Почти у заставы ему встретился адъютант графа Растопчина.
– А мы вас везде ищем, – сказал адъютант. – Графу вас непременно нужно видеть. Он просит вас сейчас же приехать к нему по очень важному делу.
Пьер, не заезжая домой, взял извозчика и поехал к главнокомандующему.
Граф Растопчин только в это утро приехал в город с своей загородной дачи в Сокольниках. Прихожая и приемная в доме графа были полны чиновников, явившихся по требованию его или за приказаниями. Васильчиков и Платов уже виделись с графом и объяснили ему, что защищать Москву невозможно и что она будет сдана. Известия эти хотя и скрывались от жителей, но чиновники, начальники различных управлений знали, что Москва будет в руках неприятеля, так же, как и знал это граф Растопчин; и все они, чтобы сложить с себя ответственность, пришли к главнокомандующему с вопросами, как им поступать с вверенными им частями.
В то время как Пьер входил в приемную, курьер, приезжавший из армии, выходил от графа.
Курьер безнадежно махнул рукой на вопросы, с которыми обратились к нему, и прошел через залу.
Дожидаясь в приемной, Пьер усталыми глазами оглядывал различных, старых и молодых, военных и статских, важных и неважных чиновников, бывших в комнате. Все казались недовольными и беспокойными. Пьер подошел к одной группе чиновников, в которой один был его знакомый. Поздоровавшись с Пьером, они продолжали свой разговор.
– Как выслать да опять вернуть, беды не будет; а в таком положении ни за что нельзя отвечать.
– Да ведь вот, он пишет, – говорил другой, указывая на печатную бумагу, которую он держал в руке.
– Это другое дело. Для народа это нужно, – сказал первый.
– Что это? – спросил Пьер.
– А вот новая афиша.
Пьер взял ее в руки и стал читать:
«Светлейший князь, чтобы скорей соединиться с войсками, которые идут к нему, перешел Можайск и стал на крепком месте, где неприятель не вдруг на него пойдет. К нему отправлено отсюда сорок восемь пушек с снарядами, и светлейший говорит, что Москву до последней капли крови защищать будет и готов хоть в улицах драться. Вы, братцы, не смотрите на то, что присутственные места закрыли: дела прибрать надобно, а мы своим судом с злодеем разберемся! Когда до чего дойдет, мне надобно молодцов и городских и деревенских. Я клич кликну дня за два, а теперь не надо, я и молчу. Хорошо с топором, недурно с рогатиной, а всего лучше вилы тройчатки: француз не тяжеле снопа ржаного. Завтра, после обеда, я поднимаю Иверскую в Екатерининскую гошпиталь, к раненым. Там воду освятим: они скорее выздоровеют; и я теперь здоров: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба».
– А мне говорили военные люди, – сказал Пьер, – что в городе никак нельзя сражаться и что позиция…
– Ну да, про то то мы и говорим, – сказал первый чиновник.
– А что это значит: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба? – сказал Пьер.
– У графа был ячмень, – сказал адъютант, улыбаясь, – и он очень беспокоился, когда я ему сказал, что приходил народ спрашивать, что с ним. А что, граф, – сказал вдруг адъютант, с улыбкой обращаясь к Пьеру, – мы слышали, что у вас семейные тревоги? Что будто графиня, ваша супруга…
– Я ничего не слыхал, – равнодушно сказал Пьер. – А что вы слышали?
– Нет, знаете, ведь часто выдумывают. Я говорю, что слышал.
– Что же вы слышали?
– Да говорят, – опять с той же улыбкой сказал адъютант, – что графиня, ваша жена, собирается за границу. Вероятно, вздор…
– Может быть, – сказал Пьер, рассеянно оглядываясь вокруг себя. – А это кто? – спросил он, указывая на невысокого старого человека в чистой синей чуйке, с белою как снег большою бородой, такими же бровями и румяным лицом.
– Это? Это купец один, то есть он трактирщик, Верещагин. Вы слышали, может быть, эту историю о прокламации?
– Ах, так это Верещагин! – сказал Пьер, вглядываясь в твердое и спокойное лицо старого купца и отыскивая в нем выражение изменничества.
– Это не он самый. Это отец того, который написал прокламацию, – сказал адъютант. – Тот молодой, сидит в яме, и ему, кажется, плохо будет.
Один старичок, в звезде, и другой – чиновник немец, с крестом на шее, подошли к разговаривающим.
– Видите ли, – рассказывал адъютант, – это запутанная история. Явилась тогда, месяца два тому назад, эта прокламация. Графу донесли. Он приказал расследовать. Вот Гаврило Иваныч разыскивал, прокламация эта побывала ровно в шестидесяти трех руках. Приедет к одному: вы от кого имеете? – От того то. Он едет к тому: вы от кого? и т. д. добрались до Верещагина… недоученный купчик, знаете, купчик голубчик, – улыбаясь, сказал адъютант. – Спрашивают у него: ты от кого имеешь? И главное, что мы знаем, от кого он имеет. Ему больше не от кого иметь, как от почт директора. Но уж, видно, там между ними стачка была. Говорит: ни от кого, я сам сочинил. И грозили и просили, стал на том: сам сочинил. Так и доложили графу. Граф велел призвать его. «От кого у тебя прокламация?» – «Сам сочинил». Ну, вы знаете графа! – с гордой и веселой улыбкой сказал адъютант. – Он ужасно вспылил, да и подумайте: этакая наглость, ложь и упорство!..
– А! Графу нужно было, чтобы он указал на Ключарева, понимаю! – сказал Пьер.
– Совсем не нужно», – испуганно сказал адъютант. – За Ключаревым и без этого были грешки, за что он и сослан. Но дело в том, что граф очень был возмущен. «Как же ты мог сочинить? – говорит граф. Взял со стола эту „Гамбургскую газету“. – Вот она. Ты не сочинил, а перевел, и перевел то скверно, потому что ты и по французски, дурак, не знаешь». Что же вы думаете? «Нет, говорит, я никаких газет не читал, я сочинил». – «А коли так, то ты изменник, и я тебя предам суду, и тебя повесят. Говори, от кого получил?» – «Я никаких газет не видал, а сочинил». Так и осталось. Граф и отца призывал: стоит на своем. И отдали под суд, и приговорили, кажется, к каторжной работе. Теперь отец пришел просить за него. Но дрянной мальчишка! Знаете, эдакой купеческий сынишка, франтик, соблазнитель, слушал где то лекции и уж думает, что ему черт не брат. Ведь это какой молодчик! У отца его трактир тут у Каменного моста, так в трактире, знаете, большой образ бога вседержителя и представлен в одной руке скипетр, в другой держава; так он взял этот образ домой на несколько дней и что же сделал! Нашел мерзавца живописца…


В середине этого нового рассказа Пьера позвали к главнокомандующему.
Пьер вошел в кабинет графа Растопчина. Растопчин, сморщившись, потирал лоб и глаза рукой, в то время как вошел Пьер. Невысокий человек говорил что то и, как только вошел Пьер, замолчал и вышел.
– А! здравствуйте, воин великий, – сказал Растопчин, как только вышел этот человек. – Слышали про ваши prouesses [достославные подвиги]! Но не в том дело. Mon cher, entre nous, [Между нами, мой милый,] вы масон? – сказал граф Растопчин строгим тоном, как будто было что то дурное в этом, но что он намерен был простить. Пьер молчал. – Mon cher, je suis bien informe, [Мне, любезнейший, все хорошо известно,] но я знаю, что есть масоны и масоны, и надеюсь, что вы не принадлежите к тем, которые под видом спасенья рода человеческого хотят погубить Россию.
– Да, я масон, – отвечал Пьер.
– Ну вот видите ли, мой милый. Вам, я думаю, не безызвестно, что господа Сперанский и Магницкий отправлены куда следует; то же сделано с господином Ключаревым, то же и с другими, которые под видом сооружения храма Соломона старались разрушить храм своего отечества. Вы можете понимать, что на это есть причины и что я не мог бы сослать здешнего почт директора, ежели бы он не был вредный человек. Теперь мне известно, что вы послали ему свой. экипаж для подъема из города и даже что вы приняли от него бумаги для хранения. Я вас люблю и не желаю вам зла, и как вы в два раза моложе меня, то я, как отец, советую вам прекратить всякое сношение с такого рода людьми и самому уезжать отсюда как можно скорее.
– Но в чем же, граф, вина Ключарева? – спросил Пьер.
– Это мое дело знать и не ваше меня спрашивать, – вскрикнул Растопчин.
– Ежели его обвиняют в том, что он распространял прокламации Наполеона, то ведь это не доказано, – сказал Пьер (не глядя на Растопчина), – и Верещагина…
– Nous y voila, [Так и есть,] – вдруг нахмурившись, перебивая Пьера, еще громче прежнего вскрикнул Растопчин. – Верещагин изменник и предатель, который получит заслуженную казнь, – сказал Растопчин с тем жаром злобы, с которым говорят люди при воспоминании об оскорблении. – Но я не призвал вас для того, чтобы обсуждать мои дела, а для того, чтобы дать вам совет или приказание, ежели вы этого хотите. Прошу вас прекратить сношения с такими господами, как Ключарев, и ехать отсюда. А я дурь выбью, в ком бы она ни была. – И, вероятно, спохватившись, что он как будто кричал на Безухова, который еще ни в чем не был виноват, он прибавил, дружески взяв за руку Пьера: – Nous sommes a la veille d'un desastre publique, et je n'ai pas le temps de dire des gentillesses a tous ceux qui ont affaire a moi. Голова иногда кругом идет! Eh! bien, mon cher, qu'est ce que vous faites, vous personnellement? [Мы накануне общего бедствия, и мне некогда быть любезным со всеми, с кем у меня есть дело. Итак, любезнейший, что вы предпринимаете, вы лично?]
– Mais rien, [Да ничего,] – отвечал Пьер, все не поднимая глаз и не изменяя выражения задумчивого лица.
Граф нахмурился.
– Un conseil d'ami, mon cher. Decampez et au plutot, c'est tout ce que je vous dis. A bon entendeur salut! Прощайте, мой милый. Ах, да, – прокричал он ему из двери, – правда ли, что графиня попалась в лапки des saints peres de la Societe de Jesus? [Дружеский совет. Выбирайтесь скорее, вот что я вам скажу. Блажен, кто умеет слушаться!.. святых отцов Общества Иисусова?]
Пьер ничего не ответил и, нахмуренный и сердитый, каким его никогда не видали, вышел от Растопчина.

Когда он приехал домой, уже смеркалось. Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер. Секретарь комитета, полковник его батальона, управляющий, дворецкий и разные просители. У всех были дела до Пьера, которые он должен был разрешить. Пьер ничего не понимал, не интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы, которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он распечатал и прочел письмо жены.
«Они – солдаты на батарее, князь Андрей убит… старик… Простота есть покорность богу. Страдать надо… значение всего… сопрягать надо… жена идет замуж… Забыть и понять надо…» И он, подойдя к постели, не раздеваясь повалился на нее и тотчас же заснул.
Когда он проснулся на другой день утром, дворецкий пришел доложить, что от графа Растопчина пришел нарочно посланный полицейский чиновник – узнать, уехал ли или уезжает ли граф Безухов.
Человек десять разных людей, имеющих дело до Пьера, ждали его в гостиной. Пьер поспешно оделся, и, вместо того чтобы идти к тем, которые ожидали его, он пошел на заднее крыльцо и оттуда вышел в ворота.
С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился.


Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.
В последних числах августа Ростовы получили второе письмо от Николая. Он писал из Воронежской губернии, куда он был послан за лошадьми. Письмо это не успокоило графиню. Зная одного сына вне опасности, она еще сильнее стала тревожиться за Петю.
Несмотря на то, что уже с 20 го числа августа почти все знакомые Ростовых повыехали из Москвы, несмотря на то, что все уговаривали графиню уезжать как можно скорее, она ничего не хотела слышать об отъезде до тех пор, пока не вернется ее сокровище, обожаемый Петя. 28 августа приехал Петя. Болезненно страстная нежность, с которою мать встретила его, не понравилась шестнадцатилетнему офицеру. Несмотря на то, что мать скрыла от него свое намеренье не выпускать его теперь из под своего крылышка, Петя понял ее замыслы и, инстинктивно боясь того, чтобы с матерью не разнежничаться, не обабиться (так он думал сам с собой), он холодно обошелся с ней, избегал ее и во время своего пребывания в Москве исключительно держался общества Наташи, к которой он всегда имел особенную, почти влюбленную братскую нежность.
По обычной беспечности графа, 28 августа ничто еще не было готово для отъезда, и ожидаемые из рязанской и московской деревень подводы для подъема из дома всего имущества пришли только 30 го.
С 28 по 31 августа вся Москва была в хлопотах и движении. Каждый день в Дорогомиловскую заставу ввозили и развозили по Москве тысячи раненых в Бородинском сражении, и тысячи подвод, с жителями и имуществом, выезжали в другие заставы. Несмотря на афишки Растопчина, или независимо от них, или вследствие их, самые противоречащие и странные новости передавались по городу. Кто говорил о том, что не велено никому выезжать; кто, напротив, рассказывал, что подняли все иконы из церквей и что всех высылают насильно; кто говорил, что было еще сраженье после Бородинского, в котором разбиты французы; кто говорил, напротив, что все русское войско уничтожено; кто говорил о московском ополчении, которое пойдет с духовенством впереди на Три Горы; кто потихоньку рассказывал, что Августину не ведено выезжать, что пойманы изменники, что мужики бунтуют и грабят тех, кто выезжает, и т. п., и т. п. Но это только говорили, а в сущности, и те, которые ехали, и те, которые оставались (несмотря на то, что еще не было совета в Филях, на котором решено было оставить Москву), – все чувствовали, хотя и не выказывали этого, что Москва непременно сдана будет и что надо как можно скорее убираться самим и спасать свое имущество. Чувствовалось, что все вдруг должно разорваться и измениться, но до 1 го числа ничто еще не изменялось. Как преступник, которого ведут на казнь, знает, что вот вот он должен погибнуть, но все еще приглядывается вокруг себя и поправляет дурно надетую шапку, так и Москва невольно продолжала свою обычную жизнь, хотя знала, что близко то время погибели, когда разорвутся все те условные отношения жизни, которым привыкли покоряться.
В продолжение этих трех дней, предшествовавших пленению Москвы, все семейство Ростовых находилось в различных житейских хлопотах. Глава семейства, граф Илья Андреич, беспрестанно ездил по городу, собирая со всех сторон ходившие слухи, и дома делал общие поверхностные и торопливые распоряжения о приготовлениях к отъезду.
Графиня следила за уборкой вещей, всем была недовольна и ходила за беспрестанно убегавшим от нее Петей, ревнуя его к Наташе, с которой он проводил все время. Соня одна распоряжалась практической стороной дела: укладываньем вещей. Но Соня была особенно грустна и молчалива все это последнее время. Письмо Nicolas, в котором он упоминал о княжне Марье, вызвало в ее присутствии радостные рассуждения графини о том, как во встрече княжны Марьи с Nicolas она видела промысл божий.
– Я никогда не радовалась тогда, – сказала графиня, – когда Болконский был женихом Наташи, а я всегда желала, и у меня есть предчувствие, что Николинька женится на княжне. И как бы это хорошо было!