Уаихеке
| Уаихеке англ. Waiheke Island | |
 | |
| 36°48′ ю. ш. 175°06′ в. д. / 36.800° ю. ш. 175.100° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=-36.800&mlon=175.100&zoom=9 (O)] (Я)Координаты: 36°48′ ю. ш. 175°06′ в. д. / 36.800° ю. ш. 175.100° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=-36.800&mlon=175.100&zoom=9 (O)] (Я) | |
| Акватория | Тихий океан |
| Страна |  Новая Зеландия |
| Регион | Окленд |
| Площадь | 92 км² |
| Наивысшая точка | 231 м |
| Население (2006 год) | 7689 чел. |
| Плотность населения | 83,576 чел./км² |
Уаихеке (англ. Waiheke Island) — остров в Новой Зеландии. Административно входит в состав региона Окленд.
Содержание
География
Остров Уаихеке расположен в заливе Хаураки, примерно в 18 км от новозеландского города Окленд. Площадь острова составляет 92 км², что делает его вторым по величине (после Грейт-Барриера) островом залива. Длина — 26 км, ширина — 19 км.[1]
Поверхность Уаихеке холмистая. Высшая точка, гора Маунгануи, достигает 231 м и расположена в южной части острова. Побережье преимущественно обрывистое, с высокими утёсами. На северном побережье Уаихеке расположено несколько длинных песчаных пляжей и крутых обрывов. Южный берег сильно изрезан заливами, с обширными ваттами и болотами.[2]
С точки зрения геологии, основными горными породами, лежащими в основе острова, являются затвердевший граувакка-песчаник и аргиллит пермско-триасово периода.[2] Сам же Уаихеке, предположительно, образовался в начале миоцена.[3]
Флора и фауна острова разнообразны. В южной части Уаихеке расположен региональный парк Факанефа, известный своими прибрежными лесами, в которых произрастают тараире, кохекохе и канука. В обширных водно-болотных угодьях встречаются многочисленные птицы, в том числе выпи, полосатые пастушки, маорийские зуйки.[4]
В юго-восточной части Уаихеке расположен морской заповедник Те-Матуку, который включает в себя одноимённую бухту, а также часть пролива Уаихеке. Ценность заповедника заключается в большом разнообразия сред обитания: морские водно-болотные угодья, прибрежные районы, низменные островки, отмели и глубоководные участки в проливе Уаихеке.[5]
История
Коренными жителями острова являются представители новозеландского народа маори, а именно племени те-ури-карака (маори Te Uri Karaka), которые изначально вели полукочевой образ, занимаясь рыболовством, однако постепенно перешли к оседлому образу жизни и к развитию сельского хозяйства.[6] Многочисленные археологические находки, в том числе фортификационные сооружения, или па, свидетельствуют о том, что заселение острова те-ури-карака произошло около 1000 лет назад.[7] Вскоре после этого события у Уаихеке причалило каноэ полинезийского путешественника Тои, помощники которого были убиты те-ури-карака во время торжественного пира в их честь. За это событие Тои отомстил местным жителям, захватив контроль над островом. Примерно в это же время остров стал впервые называться Те Моту-араи-роа (англ. Te Motu-arai-roa; в переводе с языка маори — «длинный остров-убежище»).[6]
Примерно в XIV веке Уаихеке был захвачен племенем нгати-хуарере с полуострова Коромандел. В XVIII веке на нём поселились представители племени нгати-паоа, ставшего доминирующим иви на острове. Уже к XIX веку численность населения Уахеке составляла около 1000 человек.[7] Тем не менее в 1821 году, в связи с угрозой со стороны вождя племени нгапухи, большая часть населения острова бежала, вернувшись только после разрешения конфликта. К 1830 году численность населения составляла около 500 человек.[7]
Первые европейцы вступили на остров в 1801 году, когда экипажем корабля «The Royal Admiral» была составлена карта северного побережья. Примерно в это же время остров стал известен под названием Уаихеке, которое переводится с языка маори как «каскадные воды».[7] В начале XIX века на нём стали появляться первые европейские колонизаторы, прежде всего занимавшиеся вырубкой ценных пород деревьев, которые присутствовали на острове (в основном каури). Тем не менее уже к середине века из-за практически полного истребления лесного покрова вырубка была прекращена.[6] В 1838 году Томасом Максвеллом была выкуплена восточная часть Уаихеке, и уже к 1845 году численность европейского населения достигла 45 человек. В последующие годы большая часть населения селилась на восточном побережье, ставшим популярным местом отдыха для жителей Темса и Окленда. В западной же части селились преимущественно маори, а также европейские фермеры.[1] В конце XIX века на острове также велись разработки марганцевой руды.[8]
В годы Второй мировой войны Уаихеке входил в системы прибрежной обороны города Окленд. Были построены бетонные артиллерийские окопы, а также система лабиринтов в восточной части острова, получившая название «Stony Batter».[1][9]
К концу войны численность населения Уаихеке составляла всего 835 человек. Единственными органами местного самоуправления к тому времени оставались Управления шоссейных дорог, учреждённые ещё в 1921 году. В 1947 году Городской совет Окленда выступил с инициативой включения острова в состав города, однако местные жители тогда выступили против.[6] Тем не менее развитие инфраструктуры на Уаихеке, несмотря на его изолированность, продолжалось: в 1947 году появился первый банк и местная газета, в 1948 году — паромное сообщение с Оклендом, в 1949 году — телефонное сообщение. Уже к 1955 году численность населения острова достигла 2144 человек, а в 1970 году появилось Окружной совет Уаихеке, который обеспечил жителям в полном смысле слова местное самоуправление.[6] Однако в 1989 году совет был объединён с Городским советом Окленда, что в некоторой степени повысило популярность острова среди жителей крупнейшего города Новой Зеландии и привело к значительному увеличению численности населения. Одновременно был дан сильный толчок развитию местного туризма, а также виноделия (первый виноградник на Уаихеке появился в 1977 году).[6]
В настоящее время остров является крупным курортом и любимым местом отдыха для жителей Окленда.[8]
Население
С населением в 7 689 человек[10], согласно переписи 2006 года, Уаихеке является самым населённым островом залива Хаураки и третьим по численности населения островом Новой Зеландии после островов Северный и Южный.[7] Основную часть населения, или 82 %, составляют европейцы; доля маори — 12,3 %.[11] Крупнейший населённый пункт — Онероа.
Напишите отзыв о статье "Уаихеке"
Примечания
- ↑ 1 2 3 [www.aucklandcity.govt.nz/Auckland/introduction/Hauraki/default.asp#waiheke Waiheke Island] (англ.). Auckland City Council. Проверено 5 апреля 2010. [www.webcitation.org/676Uq2B6F Архивировано из первоисточника 22 апреля 2012].
- ↑ 1 2 Heather M. Halcrow. [rsnz.natlib.govt.nz/volume/rsnz_84/rsnz_84_01_000550.html The Geology of Waiheke Island, Auckland] // Transactions and Proceedings of the Royal Society of New Zealand. — 1956—1957. — Т. 84. — С. 51.
- ↑ Heather M. Halcrow. [rsnz.natlib.govt.nz/volume/rsnz_84/rsnz_84_01_000550.html The Geology of Waiheke Island, Auckland] // Transactions and Proceedings of the Royal Society of New Zealand. — 1956—1957. — Т. 84. — С. 67.
- ↑ [www.arc.govt.nz/albany/main/parks/our-parks/parks-in-the-region/whakanewha/ Whakanewha] (англ.). Auckland Regional Council. Проверено 5 апреля 2010. [www.webcitation.org/676UrBbk1 Архивировано из первоисточника 22 апреля 2012].
- ↑ [www.doc.govt.nz/conservation/marine-and-coastal/marine-protected-areas/marine-reserves-a-z/te-matuku/facts/ Te Matuku Marine Reserve. Facts] (англ.). New Zealand Department of Conservation. Проверено 5 апреля 2010. [www.webcitation.org/676Urz1BD Архивировано из первоисточника 22 апреля 2012].
- ↑ 1 2 3 4 5 6 [www.aucklandcitylibraries.com/populartopics/resourcepages/localhistory/suburbhistories/waiheke.aspx Waiheke local history] (англ.). Auckland City Libraries. Проверено 5 апреля 2010. [www.webcitation.org/676Usr6El Архивировано из первоисточника 22 апреля 2012].
- ↑ 1 2 3 4 5 [www.waihekenz.com/waiheke_island_information.html About Waiheke Island] (англ.). Tourism Auckland. Waiheke Island. [www.webcitation.org/676UvI4pZ Архивировано из первоисточника 22 апреля 2012].
- ↑ 1 2 [www.britannica.com/EBchecked/topic/634115/Waiheke-Island Waiheke Island] (англ.). Encyclopædia Britannica Online. Проверено 5 апреля 2010. [www.webcitation.org/676UtVmNB Архивировано из первоисточника 22 апреля 2012].
- ↑ [www.doc.govt.nz/conservation/historic/by-region/auckland/auckland-area/stony-batter-historic-reserve-waiheke-island/counter-bombardment-battery/ Counter bombardment battery] (англ.)(недоступная ссылка — история). New Zealand Department of Conservation. Проверено 5 апреля 2010. [web.archive.org/20090813204803/www.doc.govt.nz/conservation/historic/by-region/auckland/auckland-area/stony-batter-historic-reserve-waiheke-island/counter-bombardment-battery/ Архивировано из первоисточника 13 августа 2009].
- ↑ [www.stats.govt.nz/Census/2006CensusHomePage/QuickStats/AboutAPlace/SnapShot.aspx?id=3520801&type=au&ParentID=1000002&expand=2000007&scrollLeft=0&scrollTop=0&ss=y QuickStats About Waiheke Island] (англ.). Statistics New Zealand. Проверено 5 апреля 2010. [www.webcitation.org/676UuIzaY Архивировано из первоисточника 22 апреля 2012].
- ↑ [www.stats.govt.nz/Census/2006CensusHomePage/QuickStats/AboutAPlace/SnapShot.aspx?type=au&ParentID=1000002&ss=y&tab=Culturaldiversity&id=3520801 QuickStats About Waiheke Island. Ethnic groups, birthplace and languages spoken] (англ.). Statistics New Zealand. [www.webcitation.org/676UwC149 Архивировано из первоисточника 22 апреля 2012].
Ссылки
- [www.waihekepedia.com Waihekepedia] (Вики-сообщество острова)
Отрывок, характеризующий Уаихеке
Душевная рана матери не могла залечиться. Смерть Пети оторвала половину ее жизни. Через месяц после известия о смерти Пети, заставшего ее свежей и бодрой пятидесятилетней женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвой и не принимающею участия в жизни – старухой. Но та же рана, которая наполовину убила графиню, эта новая рана вызвала Наташу к жизни.Душевная рана, происходящая от разрыва духовного тела, точно так же, как и рана физическая, как ни странно это кажется, после того как глубокая рана зажила и кажется сошедшейся своими краями, рана душевная, как и физическая, заживает только изнутри выпирающею силой жизни.
Так же зажила рана Наташи. Она думала, что жизнь ее кончена. Но вдруг любовь к матери показала ей, что сущность ее жизни – любовь – еще жива в ней. Проснулась любовь, и проснулась жизнь.
Последние дни князя Андрея связали Наташу с княжной Марьей. Новое несчастье еще более сблизило их. Княжна Марья отложила свой отъезд и последние три недели, как за больным ребенком, ухаживала за Наташей. Последние недели, проведенные Наташей в комнате матери, надорвали ее физические силы.
Однажды княжна Марья, в середине дня, заметив, что Наташа дрожит в лихорадочном ознобе, увела ее к себе и уложила на своей постели. Наташа легла, но когда княжна Марья, опустив сторы, хотела выйти, Наташа подозвала ее к себе.
– Мне не хочется спать. Мари, посиди со мной.
– Ты устала – постарайся заснуть.
– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.
После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.
Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что, потеряв ранеными и убитыми во все время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти тысяч.
Быстрое движение русских за французами действовало на русскую армию точно так же разрушительно, как и бегство французов. Разница была только в том, что русская армия двигалась произвольно, без угрозы погибели, которая висела над французской армией, и в том, что отсталые больные у французов оставались в руках врага, отсталые русские оставались у себя дома. Главная причина уменьшения армии Наполеона была быстрота движения, и несомненным доказательством тому служит соответственное уменьшение русских войск.
Вся деятельность Кутузова, как это было под Тарутиным и под Вязьмой, была направлена только к тому, чтобы, – насколько то было в его власти, – не останавливать этого гибельного для французов движения (как хотели в Петербурге и в армии русские генералы), а содействовать ему и облегчить движение своих войск.
Но, кроме того, со времени выказавшихся в войсках утомления и огромной убыли, происходивших от быстроты движения, еще другая причина представлялась Кутузову для замедления движения войск и для выжидания. Цель русских войск была – следование за французами. Путь французов был неизвестен, и потому, чем ближе следовали наши войска по пятам французов, тем больше они проходили расстояния. Только следуя в некотором расстоянии, можно было по кратчайшему пути перерезывать зигзаги, которые делали французы. Все искусные маневры, которые предлагали генералы, выражались в передвижениях войск, в увеличении переходов, а единственно разумная цель состояла в том, чтобы уменьшить эти переходы. И к этой цели во всю кампанию, от Москвы до Вильны, была направлена деятельность Кутузова – не случайно, не временно, но так последовательно, что он ни разу не изменил ей.
Кутузов знал не умом или наукой, а всем русским существом своим знал и чувствовал то, что чувствовал каждый русский солдат, что французы побеждены, что враги бегут и надо выпроводить их; но вместе с тем он чувствовал, заодно с солдатами, всю тяжесть этого, неслыханного по быстроте и времени года, похода.
Но генералам, в особенности не русским, желавшим отличиться, удивить кого то, забрать в плен для чего то какого нибудь герцога или короля, – генералам этим казалось теперь, когда всякое сражение было и гадко и бессмысленно, им казалось, что теперь то самое время давать сражения и побеждать кого то. Кутузов только пожимал плечами, когда ему один за другим представляли проекты маневров с теми дурно обутыми, без полушубков, полуголодными солдатами, которые в один месяц, без сражений, растаяли до половины и с которыми, при наилучших условиях продолжающегося бегства, надо было пройти до границы пространство больше того, которое было пройдено.
В особенности это стремление отличиться и маневрировать, опрокидывать и отрезывать проявлялось тогда, когда русские войска наталкивались на войска французов.
Так это случилось под Красным, где думали найти одну из трех колонн французов и наткнулись на самого Наполеона с шестнадцатью тысячами. Несмотря на все средства, употребленные Кутузовым, для того чтобы избавиться от этого пагубного столкновения и чтобы сберечь свои войска, три дня у Красного продолжалось добивание разбитых сборищ французов измученными людьми русской армии.
