Уайз, Гомер Ли
| Гомер Ли Уайз | |||||||||||||
| Homer Lee Wise | |||||||||||||
| Дата рождения | |||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Место рождения | |||||||||||||
| Дата смерти | |||||||||||||
| Место смерти | |||||||||||||
| Принадлежность | |||||||||||||
| Род войск | |||||||||||||
| Годы службы |
1941—1945, 1947-1966 годы | ||||||||||||
| Звание |
| ||||||||||||
| Часть | |||||||||||||
| Сражения/войны |
Вторая мировая война (Западноевропейский театр военных действий): | ||||||||||||
| Награды и премии |
| ||||||||||||
| В отставке |
с 1966 | ||||||||||||
Гомер Ли Уайз (англ. Homer Lee Wise, 27 февраля 1917 — 22 апреля 1974) — сержант Армии США, кавалер высшей военной награды США — Медали Почёта за свой подвиг во время высадки союзников в Италии во время Второй мировой войны.
Биография
Родился в Батон-Руж, штат Луизиана. По окончанию школы работал в Техасе.
В армии США с 1941 года.
С апреля по сентябрь 1943 года в составе 36-й пехотной дивизии, Северная Африка, на подготовке к высадке десанта в Италии.
Первый бой Уайза произошёл 9 сентября 1943 года во время высадки союзников в Италии, у города Салерно. Участник Итальянской кампании, сражался в боях за Неаполь и Рим. 7 января 1944 года награждён Серебряной звездой.
На 14 июня 1944 года проходил службу в звании старшего сержанта в 142 пехотном полку 36-й пехотной дивизии. В этот день в районе Мальяно-ин-Тоскана (Италия) Уайз вынес с поля боя раненого и неоднократно своими активными действиями обеспечивал выполнение задачи своим подразделением.
Спустя четыре дня, 18 июня, он был ранен шрапнелью в голову заслужив своё первое Пурпурное сердце.
С августа 1944 года Уайз участвовал в высадке союзников в южной Франции. 16 августа награждён Бронзовой звездой, а 22 августа, будучи раненным пулей снайпера, вторым Пурпурным сердцем. Третье Пурпурное сердце получил 22 сентября, также за ранение снайпером.
Медаль почёта была ему вручена генералом Алексанром Патчем, командующим 7-й армии, в городе Эпиналь, Франция.
Также награждён двумя иностранными наградами: итальянским Крестом военных заслуг и французским Военным крестом.
21 июля 1945 года был отправлен в почётную отставку. Работал в городе Стэмфорд, штат Коннектикут.
В 1947 году был снова призван в армию и служил на различных инструкторских и административных должностях. До 1959 года был начальником призывного пункта Стэмфорда, при этом дважды был в командировках в Германию — в 1952 и 1954 гг. С 1961 по 1963 год служил во Франции, затем в период 1963—1965 в США, и в период 1965—1966 в Италии.
Вышел в отставку 21 декабря 1966 года, дослужившись до звания сержанта первого класса, вернулся в Стэмфорд.
Умер в 1974 году, похоронен на римско-католическом кладбище города Дэриен, штат Коннектикут.
Его именем назван мемориальный парк в городе Стэмфорд, штат Коннектикут.
Подвиг
Цитата из наградного листа Медалью Почёта:
|
«В то время как его взвод был накрыт с обоих флангов огнём мелкокалиберных орудий, он покинул свою сравнительно безопасную позицию для помощи в выносе одного серьезно раненного бойца с небезопасного места в пункт оказания медицинской помощи. Взвод предпринял попытку продвинуться вперёд, но был снова остановлен огнём противника. Немецкий офицер и два ополченца, вооружённые автоматическим оружием, предприняли заход с правого фланга. Бесстрашно рискуя собой, Уайз, покинув своё укрытие, убил всех троих из автомата. Вернувшись к своему взводу, вооружившись винтовкой М1 и несколькими противотанковыми гранатами, он снова занял позицию с которой вёл точный огонь по противнику, сдерживающему наступление. Как только батальон начал движение вперёд, он был вновь остановлен огнём с фронта и флангов. Вооружившись автоматической винтовкой, он поднял свой взвод и нейтрализовал пулемёт противника. Когда огонь с фланга стал более интенсивным, он добежал до ближайшего танка и восстановив его заевший пулемёт, привёл его в действие, использовал его так эффективно, что вражеский огонь с соседнего хребта был существенно снижен, тем самым позволив батальону занять позицию.» Оригинальный текст (англ.)
While his platoon was pinned down by enemy small-arms fire from both flanks, he left his position of comparative safety and assisted in carrying 1 of his men, who had been seriously wounded and who lay in an exposed position, to a point where he could receive medical attention. The advance of the platoon was resumed but was again stopped by enemy frontal fire. A German officer and 2 enlisted men, armed with automatic weapons, threatened the right flank. Fearlessly exposing himself, he moved to a position from which he killed all 3 with his submachinegun. Returning to his squad, he obtained an M1 rifle and several antitank grenades, then took up a position from which he delivered accurate fire on the enemy holding up the advance. As the battalion moved forward it was again stopped by enemy frontal and flanking fire. He procured an automatic rifle and, advancing ahead of his men, neutralized an enemy machinegun with his fire. When the flanking fire became more intense he ran to a nearby tank and exposing himself on the turret, restored a jammed machinegun to operating efficiency and used it so effectively that the enemy fire from an adjacent ridge was materially reduced thus permitting the battalion to occupy its objective. |
|
Напишите отзыв о статье "Уайз, Гомер Ли"
Отрывок, характеризующий Уайз, Гомер Ли
– Il est assoupi, [Он задремал,] – сказала Анна Михайловна, заметив приходившую на смену княжну. – Аllons. [Пойдем.]Пьер вышел.
В приемной никого уже не было, кроме князя Василия и старшей княжны, которые, сидя под портретом Екатерины, о чем то оживленно говорили. Как только они увидали Пьера с его руководительницей, они замолчали. Княжна что то спрятала, как показалось Пьеру, и прошептала:
– Не могу видеть эту женщину.
– Catiche a fait donner du the dans le petit salon, – сказал князь Василий Анне Михайловне. – Allez, ma pauvre Анна Михайловна, prenez quelque сhose, autrement vous ne suffirez pas. [Катишь велела подать чаю в маленькой гостиной. Вы бы пошли, бедная Анна Михайловна, подкрепили себя, а то вас не хватит.]
Пьеру он ничего не сказал, только пожал с чувством его руку пониже плеча. Пьер с Анной Михайловной прошли в petit salon. [маленькую гостиную.]
– II n'y a rien qui restaure, comme une tasse de cet excellent the russe apres une nuit blanche, [Ничто так не восстановляет после бессонной ночи, как чашка этого превосходного русского чаю.] – говорил Лоррен с выражением сдержанной оживленности, отхлебывая из тонкой, без ручки, китайской чашки, стоя в маленькой круглой гостиной перед столом, на котором стоял чайный прибор и холодный ужин. Около стола собрались, чтобы подкрепить свои силы, все бывшие в эту ночь в доме графа Безухого. Пьер хорошо помнил эту маленькую круглую гостиную, с зеркалами и маленькими столиками. Во время балов в доме графа, Пьер, не умевший танцовать, любил сидеть в этой маленькой зеркальной и наблюдать, как дамы в бальных туалетах, брильянтах и жемчугах на голых плечах, проходя через эту комнату, оглядывали себя в ярко освещенные зеркала, несколько раз повторявшие их отражения. Теперь та же комната была едва освещена двумя свечами, и среди ночи на одном маленьком столике беспорядочно стояли чайный прибор и блюда, и разнообразные, непраздничные люди, шопотом переговариваясь, сидели в ней, каждым движением, каждым словом показывая, что никто не забывает и того, что делается теперь и имеет еще совершиться в спальне. Пьер не стал есть, хотя ему и очень хотелось. Он оглянулся вопросительно на свою руководительницу и увидел, что она на цыпочках выходила опять в приемную, где остался князь Василий с старшею княжной. Пьер полагал, что и это было так нужно, и, помедлив немного, пошел за ней. Анна Михайловна стояла подле княжны, и обе они в одно время говорили взволнованным шопотом:
– Позвольте мне, княгиня, знать, что нужно и что ненужно, – говорила княжна, видимо, находясь в том же взволнованном состоянии, в каком она была в то время, как захлопывала дверь своей комнаты.
– Но, милая княжна, – кротко и убедительно говорила Анна Михайловна, заступая дорогу от спальни и не пуская княжну, – не будет ли это слишком тяжело для бедного дядюшки в такие минуты, когда ему нужен отдых? В такие минуты разговор о мирском, когда его душа уже приготовлена…
Князь Василий сидел на кресле, в своей фамильярной позе, высоко заложив ногу на ногу. Щеки его сильно перепрыгивали и, опустившись, казались толще внизу; но он имел вид человека, мало занятого разговором двух дам.
– Voyons, ma bonne Анна Михайловна, laissez faire Catiche. [Оставьте Катю делать, что она знает.] Вы знаете, как граф ее любит.
– Я и не знаю, что в этой бумаге, – говорила княжна, обращаясь к князю Василью и указывая на мозаиковый портфель, который она держала в руках. – Я знаю только, что настоящее завещание у него в бюро, а это забытая бумага…
Она хотела обойти Анну Михайловну, но Анна Михайловна, подпрыгнув, опять загородила ей дорогу.
– Я знаю, милая, добрая княжна, – сказала Анна Михайловна, хватаясь рукой за портфель и так крепко, что видно было, она не скоро его пустит. – Милая княжна, я вас прошу, я вас умоляю, пожалейте его. Je vous en conjure… [Умоляю вас…]
Княжна молчала. Слышны были только звуки усилий борьбы зa портфель. Видно было, что ежели она заговорит, то заговорит не лестно для Анны Михайловны. Анна Михайловна держала крепко, но, несмотря на то, голос ее удерживал всю свою сладкую тягучесть и мягкость.
– Пьер, подойдите сюда, мой друг. Я думаю, что он не лишний в родственном совете: не правда ли, князь?
– Что же вы молчите, mon cousin? – вдруг вскрикнула княжна так громко, что в гостиной услыхали и испугались ее голоса. – Что вы молчите, когда здесь Бог знает кто позволяет себе вмешиваться и делать сцены на пороге комнаты умирающего. Интриганка! – прошептала она злобно и дернула портфель изо всей силы.
Но Анна Михайловна сделала несколько шагов, чтобы не отстать от портфеля, и перехватила руку.
– Oh! – сказал князь Василий укоризненно и удивленно. Он встал. – C'est ridicule. Voyons, [Это смешно. Ну, же,] пустите. Я вам говорю.
Княжна пустила.
– И вы!
Анна Михайловна не послушалась его.
– Пустите, я вам говорю. Я беру всё на себя. Я пойду и спрошу его. Я… довольно вам этого.
– Mais, mon prince, [Но, князь,] – говорила Анна Михайловна, – после такого великого таинства дайте ему минуту покоя. Вот, Пьер, скажите ваше мнение, – обратилась она к молодому человеку, который, вплоть подойдя к ним, удивленно смотрел на озлобленное, потерявшее всё приличие лицо княжны и на перепрыгивающие щеки князя Василья.
