Уайтинг, Леонард

Леонард Уайтинг
Leonard Whiting
Имя при рождении:	Леонард Джон Уайтинг
Место рождения:	Лондон, Англия
Профессия:	актёр, певец

Леонард Джон Уайтинг (англ. Leonard John Whiting; род. 30 июня 1950, Лондон) — британский актёр, получивший международное признание за яркое исполнение роли Ромео в оскароносном фильме 1968 года, снятым Франко Дзеффирелли по трагедии Уильяма Шекспира «Ромео и Джульетта» (роль Джульетты в котором, также ярко, исполнила Оливия Хасси). За эту роль, в 1969 году, Леонард получил награду от Голливудской ассоциации иностранной прессы «Золотой глобус» в номинации «Новая звезда года — актёр».

Он был убедителен в роли Ромео до такой степени, что многие отождествляют его с героем и по сей день.

Биография

Леонард Уайтинг родился в лондонском районе Излингтон. Единственный сын Артура Леонарда Уайтинга и Маргарет (Пегги) Джойс Уайтинг (в девичестве Салливан) английско-ирландского (и немного цыганского) происхождения. Его родители были самыми обычными, простыми людьми: отец работал грузчиком, а мать - на телефонной фабрике.

Леонард католик, и учился в католическом колледже Святого Ричарда Чичестерского в лондонском районе Камден. Его любимыми предметами были история, литература и религия. Леонард закончил этот колледж за две недели до начала работы над ролью Ромео в фильме Франко Дзеффирелли «Ромео и Джульетта» (1968 г.)

Свою карьеру Леонард Уайтинг начал в 11 лет именно как певец. «Ангельский» голос его собирал толпу прихожан в одной из католических церквей северного Лондона, где он был первым сопрано в хоре мальчиков. Два года музыкальных занятий и вокальных упражнений, а затем в 13 лет счастливая случайность: услышав его пение в студии, некто посоветовал ему сходить на пробы для участия в мюзикле «Оливер!», потому что там всё время требовалась замена мальчиков, выраставших из своих ролей. Так Леонард получил роль карманного воришки Доджера в мюзикле «Оливер!» (по роману Диккенса «Оливер Твист») в театре «Нью Тиэте».

Первый его фильм — «Легенда о Дике Тёрпине», где он играет молодого благородного разбойника, «человека из народа» (вариант Робина Гуда) − 1965 год. В том же году Леонард прошел прослушивание и был зачислен в труппу Национального театра. Он пел в старинной английской комедии «Любовью за любовь», где главную роль исполнял Лоуренс Оливье, и стал самым юным членом Национального Театра Англии. В составе труппы Леонард был включён в «русское турне», побывал в Москве, где выступал в Кремлёвском театре, а также в Берлине.

В 1967—1968 годах режиссёр Франко Дзеффирелли, после трёхмесячного прослушивания, выбирает Леонарда из 300 претендентов на роль Ромео.

«Ромео — это была для меня не роль. Это было состояние ощущения мира, обнажённости сердца, остроты страдания, жажды самоотвержения. Дзеффирелли угадал это состояние и за это взял на роль…»

— Леонард Уайтинг

«Внешность Леонарда была совершенна для роли. Он был красивым и самым изящным юношей из всех, кого я когда-либо встречал в свой жизни, необычайно подвижным и, как стало очевидным после встречи, довольно честолюбивым»

— Франко Дзеффирелли

В конце 1960-х — начале 1970-х годах Леонард снялся ещё в семи фильмах итальянских, английских и американских киностудий.

В середине 1970-х годов его голос привлек внимание одной из самых концептуальных групп арт-рока The Alan Parsons Project, в составе которой он в 1976 году исполнил ведущую вокальную партию в песне-поэме «Ворон» для диска под названием «Рассказы Тайны и Воображения Эдгара Алана По» (1976).

Вокальные данные Леонарда Уайтинга продемонстрированы в исполнении нескольких песен, аранжированных и записанных композитором Джорджем Питером Тинли в 1979 году, в их числе знаменитая баллада из фильма Дзеффирелли «What is a Youth.»

В 1990-х годах Леонард Уайтинг создавал новые песни в стиле pop-soul; его песни также записывали на диски другие молодые исполнители.

На телеканалах BBC и ITV принимал участие в создании фильмов «A Poor Gentleman» и «The Dreamstone».

В конце 1990-х годов он сыграл главную роль в бразильском фильме «Новая весна».

В дальнейшем занимался творчеством и играл в музыкальных спектаклях лондонских театров.

Личная жизнь

Леонард Уайтинг имеет двух родных сестер.

Его первой супругой была фотомодель Кэти Дэмен. В этом браке, который продлился с 1971-го по 1977 год, родилась их дочь Сара.

В 1995 году Леонард Уайтинг женился на своём менеджере Линн Прессер, они вместе по сей день.

В наши дни

Завершив актёрскую карьеру, Леонард Уайтинг много лет создаёт и продюсирует проекты для детей, занимается литературным творчеством и пишет музыку.

В 2009 году вышел СD со сказкой Леонарда Уайтинга «Мечта Чарли», текст которой читает Питер Устинов.

В последнее время Леонард Уайтинг сосредоточил своё внимание на преподавании шекспировской драмы. Будучи профессором, он проводит мастер-классы и читает лекции в театральных школах и университетах по всему миру.

У Леонарда было две дочери: Шарлотта Вестенра и Сара Кнестрик. Шарлотта — успешный театральный режиссёр, Сара была специалистом по компьютерному дизайну, автором буклета для аудио издания сказки «Мечта Чарли». Она скончалась от рака в марте 2014 года. У Сары Кнестрик осталось трое детей — Тайлер, Чейз и Хлоя Роза Кнестрик.

Кроме внуков, у Леонарда Уайтинга несколько крестников, которые живут в Шотландии, Италии и других странах мира.

Интересные факты

В юном возрасте Леонард с семьёй часто выезжал летом на базу отдыха, где каждый раз принимал участие и старался победить в песенном конкурсе с песней «Love is the sweetest thing», которая хорошо подходила к его вокальным данным.

Готовясь к съёмкам в «Ромео и Джульетте», Леонард учился фехтованию ещё будучи в Англии. Когда же он приехал в Рим, то выяснилось, что стиль, который ему преподавали в Лондоне, соответствовал более позднему историческому периоду, и ему пришлось переучиваться.

Леонард Уайтинг по сей день поддерживает отношения с актёрами фильма Дзеффирелли «Ромео и Джульетта»: Оливией Хасси, Майло О’Ши, Брюсом Робинсоном, Джоном МакЭнери, исполнявшими роли Джульетты, монаха Лоренцо, Бенволио и Меркуцио.

Место, где проводились натурные съёмки пылкого объяснения Ромео и Джульетты на балконе, Леонард Уайтинг увидел снова лишь 42 года спустя после своей работы в легендарной картине Дзеффирелли.

Актёр написал своё продолжение «Ромео и Джульетты», но эта постановка пока ещё не осуществлена.

В 2014 году Леонард Уайтинг принял участие в проекте британского режиссёра Брюса Уэбба «Социальное самоубийство», который выйдет в 2015 году. Это история современных Ромео и Джульетты, увиденная через призму социальных сетей. Весьма интересно, что партнёршей Уайтинга в этом фильме является Оливия Хасси, в паре с которой он некогда прославился в классической шекспировской экранизации Дзеффирелли. Многолетние дружеские отношения между актёрами воплотились теперь в новом сотрудничестве, на этот раз они сыграли родителей «Джульетты наших дней» Джулии, в исполнении Индии Айсли, реальной дочери Оливии Хасси. Премьера фильма состоялась 1 октября 2015 года в Лондоне.

23 июня 2016 года в Москве Леонард Уайтинг принял участие в одном из событий фестиваля "Шекспир в летнюю ночь" , который был организован Британским Советом и проходил в открытом кинозале парка искусств "Музеон". Вечер, посвящённый классической экранизации Дзеффирелли "Ромео и Джульетта", открылся дискуссией с исполнителем легендарной роли Ромео Леонардом Уайтингом и британским киножурналистом Иэном Хэйдном Смитом. По окончании беседы со зрителями был показан фильм Дзеффирелли, недавно отреставрированный по инициативе Британского Совета. Днём позже Леонард Уайтинг участвовал в подобном событии, организованном в Вероне. В ходе данных мероприятий состоялась встреча актёра с членами Клуба Джульетты в Москве и Вероне.

Фильмография

Год		Русское название	Оригинальное название	Роль
1965	тф	Легенда о Дике Тёрпине	The Legend of Young Dick Turpin	Джимми
1968	ф	Ромео и Джульетта	Romeo and Juliet	Ромео Монтекки
1969	ф	Детство и первые опыты Джакомо Казановы	Childhood and first experiences of Giacomo Casanova	Джакомо Казанова
1970	ф	Поздоровайся с вчерашним днём	Say Hello to Yesterday	Парень
1971	ф	На войне как на войне	A La Guerre Comme A La Guerre	Франц Келлер
1973	тф	Франкенштейн: правдивая история	Frankenstein: The True Story	Франкенштейн
1973	тф		Smike!	Николас Никлби
1975	ф	Мужчина Рэйчел	Rachel’s Man	Джейкоб
1980-е	с	Иосиф и его удивительный, разноцветный плащ снов	Joseph and the Amazing Technicolor Dream Coat
1990	мф	Камень сновидений	The Dreamstone	Урпгор
2015	мф	Социальное самоубийство	Social Suicide

Ссылки

• [www.romeo-juliet-club.ru/whiting.html О Леонарде Уайтинге] — официальный раздел на авторском тематическом сайте «Ромео и Джульетта», статьи, фото, интервью разных лет.
• Leonard Whiting (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [lenpage.tripod.com/ Leonard Whiting Tribute Site]

Отрывок, характеризующий Уайтинг, Леонард

Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
Услыхав этот звук, Наташа положила чулок, перегнулась ближе к нему и вдруг, заметив его светящиеся глаза, подошла к нему легким шагом и нагнулась.
– Вы не спите?
– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.
Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.

Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.
Когда происходили последние содрогания тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа были тут.
– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.
«Куда он ушел? Где он теперь?..»

Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.



Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.