Уайтлоу, Уильям

Уильям Уайтлоу
Награды:

Уильям Уайтлоу (англ. William Stephen Ian Whitelaw, первый виконт Уайтлоу; 28 июня 1918 — 1 июля 1999) — британский политический деятель, член Консервативной партии Великобритании, член Тайного совета Великобритании, в разное время занимавший высокие должности в кабинете министров. Уайтлоу был, в частности, министром внутренних дел и заместителем Премьер-министра Великобритании (1979—1988). Уильям Уайтлоу, участник Второй мировой войны, командир танковой бригады в Нормандии, — кавалер нескольких орденов Британской империи; в их числе — Order of the Thistle (KT), Order of the Companions of Honour (CH), Military Cross (MC).

Биография

Политическая карьера У. Уайтлоу началась в 1955 году, когда он стал членом британского Парламента от Penrith and the Border; этот избирательный округ он представлял 28 лет. В 1964 году сэр Алек Дуглас-Хьюм назначил Уайтлоу на должность Лорд-президента Совета (Lord President of the Council), затем, в 1970 году, Лидером Палаты общин. После введения в 1972 году режима прямого правления в Ольстере Уайтлоу был назначен на должность государственного секретаря по делам Северной Ирландии. Полтора года спустя он стал государственным секретарем по делам занятости (англ. Secretary of State for Employment).

В 1974 году консерваторы (во многом из-за забастовки шахтёров) потерпели поражение на всеобщих выборах в феврале. После второго поражения консерваторов в октябре 1974 года Эдвард Хит вынужден был назначить выборы лидера оппозиции; проиграв во втором туре Маргарет Тэтчер, Уайтлоу, тем не менее, получил должность заместителя председателя партии (1975—1987). После победы Тэтчер на выборах 1979 года он стал министром внутренних дел и заместителем премьер-министра.

Уайтлоу проводил жёсткую, бескомпромиссную политику полицейских реформ, строительства дополнительных тюрем и ужесточения уголовного наказания за правонарушения. Эта политика имела общественную поддержку, но, как выяснилось, оказалась малоэффективной; некоторые непродуманные действия полиции послужили причиной массовых беспорядков на этнической почве в Лондоне, Ливерпуле и Бристоле.

Уже через два дня после победы консерваторов на всеобщих выборах 1983 года Уайтлоу стал пэром и занял должность председателя Палаты Лордов. В этом качестве Уайтлоу вынужден был участвовать во многих политических конфликтах: в частности, он потерпел сокрушительное поражение, попытавшись упразднить Совет Большого Лондона. В целом, однако, его спокойствие и уравновешенность импонировали британским консерваторам и он остался в истории как один из наиболее успешных лидеров Палаты. В эти годы Уайтлоу был практически правой рукой Маргарет Тэтчер; широкую известность приобрёл её шутливый (и несколько двусмысленный) афоризм: «Любому Премьер-министру нужен <свой> Вилли» (англ. Every Prime Minister needs a Willie). Именно Уайтлоу отговорил Тэтчер в ноябре 1980 года направиться в Лидс, чтобы собственноручно заняться поисками «йоркширского потрошителя».

В 1987 году, возможно из-за стресса, вызванного необходимостью занимать пять должностей одновременно, Уайтлоу перенес инсульт. Некоторые политики (в частности, Николас Ридли) считали, что последовавшая затем отставка Уильяма Уайтлоу, оказывавшего на премьера сдерживающее влияние, во многом ознаменовала начало конца эпохи Тэтчер.

Уильям Уайтлоу скончался в 1999 году в возрасте 81 года.

Ссылки

• [www.burkes-peerage.net/sites/Contents/book/UK/FHP/Peerage/fhp-WHITELAW.asp Burke’s Peerage]
• [politics.guardian.co.uk/politicsobituaries/story/0,1441,563457,00.html Некролог], The Guardian, 2 июля 1999 года

Отрывок, характеризующий Уайтлоу, Уильям

Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.


От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.
Правда, все в темном, мрачном свете представлялось князю Андрею – особенно после того, как оставили Смоленск (который, по его понятиям, можно и должно было защищать) 6 го августа, и после того, как отец, больной, должен был бежать в Москву и бросить на расхищение столь любимые, обстроенные и им населенные Лысые Горы; но, несмотря на то, благодаря полку князь Андрей мог думать о другом, совершенно независимом от общих вопросов предмете – о своем полку. 10 го августа колонна, в которой был его полк, поравнялась с Лысыми Горами. Князь Андрей два дня тому назад получил известие, что его отец, сын и сестра уехали в Москву. Хотя князю Андрею и нечего было делать в Лысых Горах, он, с свойственным ему желанием растравить свое горе, решил, что он должен заехать в Лысые Горы.
Он велел оседлать себе лошадь и с перехода поехал верхом в отцовскую деревню, в которой он родился и провел свое детство. Проезжая мимо пруда, на котором всегда десятки баб, переговариваясь, били вальками и полоскали свое белье, князь Андрей заметил, что на пруде никого не было, и оторванный плотик, до половины залитый водой, боком плавал посредине пруда. Князь Андрей подъехал к сторожке. У каменных ворот въезда никого не было, и дверь была отперта. Дорожки сада уже заросли, и телята и лошади ходили по английскому парку. Князь Андрей подъехал к оранжерее; стекла были разбиты, и деревья в кадках некоторые повалены, некоторые засохли. Он окликнул Тараса садовника. Никто не откликнулся. Обогнув оранжерею на выставку, он увидал, что тесовый резной забор весь изломан и фрукты сливы обдерганы с ветками. Старый мужик (князь Андрей видал его у ворот в детстве) сидел и плел лапоть на зеленой скамеечке.