Уари (культура)

Уари (иногда называют Вари, исп. Huari, (от кечуа wari «руины») — индейская культура доинкского периода («средний горизонт»), существовавшая в Центральных Андах на южном и центральном побережье современного Перу примерно в 500 г. н. э. — 1000 г. н. э.

Лучше всего сохранившиеся памятники культуры Уари находятся около городов Кинуа, Чиклайо, Пикильякта (последний находится невдалеке от Куско «по дороге» к озеру Титикака). Интересным памятником Уари являются петроглифы Торо-Муэрто.

В декабре 2008 г. был обнаружен хорошо сохранившийся город Серро-Патапо в северной части Перу (до этого времени считалось, что царство Уари занимало лишь южную прибрежную часть). В городе обнаружены следы человеческих жертвоприношений.

Культуру Уари, название которой в некоторых изданиях передают как Вари, не следует путать с народом вари, который не имеет к ней никакого отношения, а сходство названий является случайным.

Держава и культура Уари

Столица державы Уари, также Уари, находилась в нескольких десятках километров от современного города Аякучо в Перу. С ранних времён царство Уари включало в себя важный культовый центр Пачакамак, хотя тот и сохранял определённую автономию. Позднее Уари поглотила большинство земель Моче (прежней культуры Мочика), а позднее — Чимор (культуры Чиму) и ряда небольших культур (Рекуай и др.).

Во главе державы Уари стоял царь (пунчау)

Держава Уари сосуществовала со своим южным соседом — державой Пукина. По времени правителям Уари соответствуют цари 2-й династии Пукина (правили в 367—869 гг. в Тиуанако). Однако подробности политических взаимоотношений держав и их династий неизвестны.

Культура Уари играла важную роль для своего времени. С культурой Тиуанако Уари объединяло некоторое сходство в культурном стиле. Историки до сих пор спорят об отношениях между этими двумя культурами, и по мнению ряда из них, сходство стилей можно проследить вплоть до более раннего Пукарского стиля (Isbell 1991).

Государство Уари основало обладавшие собственными архитектурными отличиями административные центры во многих своих провинциях. Эти центры существенно отличаются от архитектуры Тиуанако (Conklin 1991). Несмотря на то, что об административной системе Уари известно мало, а письменных памятников культура Уари не оставила, следует предположить наличие сложной общественной иерархии и социального расслоения, с одной стороны, и однородной административной структуры во всём государстве, с другой.

Хорошо развитое при Уари террасное земледелие и сеть дорог сыграли в дальнейшем важную роль и в государстве Инков, унаследовавшем территорию Уари.

Хотя на территории, где существовало государство Уари, уже длительное время господствующим языком являлся кечуа, сравнительно-исторические исследования показывают, что языком Уари был, скорее всего, диалект языка аймара.

На территории городища Уари найдены древнейшие из известных нам образцов узелкового письма кипу, датированные VII веком.

Культура Уари начала приходить в упадок около 800 г. В конце IX века держава Уари распалась на мелкие владения, а многие её города были покинуты жителями.

Правопреемником Уари стало царство Уанка.

• Wari tunic.jpg

  Одежда уари, Перу, 750—950 гг. Эта туника была изготовлена из 120 отдельных кусков ткани, каждый из которых был окрашен индивидуально. На керамике того же периода в подобных одеждах изображены мужчины с высоким социальным статусом. Коллекция Текстильного музея

• Huari pottery 01.png

  Керамика уари

• Fardo Wari.jpg

  Погребальное одеяние уари

• Willkawain.jpg

  Храм Вилькаваин

Литература

• Collier, Simon et.al. (Ed.). The Cambridge Encyclopedia of Latin America and the Caribbean. — Second Edition. — Cambridge University Press, 1992. — ISBN 0-521-41322-2.

Ссылки

• [www.mesoamerica.ru/indians/south/uari_culture.html Империя Уари]
• [apinews.ru/index.php/world/nauka/1300-uari В Перу найден город цивилизации Уари]
• [brian.finucane.googlepages.com/ayacuchoarchaeo-isotopeproject Ayacucho Archaeo-Isotope Project]
• [www.rsc.org/chemistryworld/News/2006/March/27030601.asp Archaeological chemists settle trophy-head debate]

Отрывок, характеризующий Уари (культура)

Увидав эту улыбку, Ростов сам невольно начал улыбаться и почувствовал еще сильнейший прилив любви к своему государю. Ему хотелось выказать чем нибудь свою любовь к государю. Он знал, что это невозможно, и ему хотелось плакать.
Государь вызвал полкового командира и сказал ему несколько слов.
«Боже мой! что бы со мной было, ежели бы ко мне обратился государь! – думал Ростов: – я бы умер от счастия».
Государь обратился и к офицерам:
– Всех, господа (каждое слово слышалось Ростову, как звук с неба), благодарю от всей души.
Как бы счастлив был Ростов, ежели бы мог теперь умереть за своего царя!
– Вы заслужили георгиевские знамена и будете их достойны.
«Только умереть, умереть за него!» думал Ростов.
Государь еще сказал что то, чего не расслышал Ростов, и солдаты, надсаживая свои груди, закричали: Урра! Ростов закричал тоже, пригнувшись к седлу, что было его сил, желая повредить себе этим криком, только чтобы выразить вполне свой восторг к государю.
Государь постоял несколько секунд против гусар, как будто он был в нерешимости.
«Как мог быть в нерешимости государь?» подумал Ростов, а потом даже и эта нерешительность показалась Ростову величественной и обворожительной, как и всё, что делал государь.
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.
В числе господ свиты Ростов заметил и Болконского, лениво и распущенно сидящего на лошади. Ростову вспомнилась его вчерашняя ссора с ним и представился вопрос, следует – или не следует вызывать его. «Разумеется, не следует, – подумал теперь Ростов… – И стоит ли думать и говорить про это в такую минуту, как теперь? В минуту такого чувства любви, восторга и самоотвержения, что значат все наши ссоры и обиды!? Я всех люблю, всем прощаю теперь», думал Ростов.
Когда государь объехал почти все полки, войска стали проходить мимо его церемониальным маршем, и Ростов на вновь купленном у Денисова Бедуине проехал в замке своего эскадрона, т. е. один и совершенно на виду перед государем.
Не доезжая государя, Ростов, отличный ездок, два раза всадил шпоры своему Бедуину и довел его счастливо до того бешеного аллюра рыси, которою хаживал разгоряченный Бедуин. Подогнув пенящуюся морду к груди, отделив хвост и как будто летя на воздухе и не касаясь до земли, грациозно и высоко вскидывая и переменяя ноги, Бедуин, тоже чувствовавший на себе взгляд государя, прошел превосходно.
Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом , как говорил Денисов, проехал мимо государя.
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.


На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».