Рибейру, Жуан Убалду

Жуан Убалду Рибейру
порт. João Ubaldo Osório Pimentel Ribeiro
Дата рождения:	23 января 1941(1941-01-23)
Место рождения:	Итапарика, Бразилия
Дата смерти:	18 июля 2014(2014-07-18) (73 года)
Место смерти:	Рио-де-Жанейро, Бразилия
Гражданство:	Бразилия
Род деятельности:	прозаик, сценарист, преподаватель, автор книг для детей
Язык произведений:	португальский
Премии:	премия Камоэнса (2008)

Жуан Убалду Рибейру (порт. João Ubaldo Osório Pimentel Ribeiro; 23 января 1941, Итапарика – 18 июля 2014, Рио-де-Жанейро) — бразильский писатель, сценарист, автор книг для детей, университетский преподаватель.

Биография

Родился 23 января 1941 года в городке Итапарика первым из троих детей в семье крупного адвоката, университетского профессора права Мануэла Рибейру и его жены Марии Фелипы Озориу Пиментел. Через два месяца после рождения сына семья перебралась из крохотного городка в крупный город Аракажу, столицу штата, где и прошло детство будущего писателя. В 1955 году Жуан поступил в колледж в Салвадоре, столице провинции Баия, его однокашником был будущий знаменитый кинорежиссёр Глаубер Роша. В 1957 году начал заниматься журналистикой. В 1958-м поступил на юридический факультет Университета штата Баия. Начал публиковать прозу в газетах и журналах. В 1963 году написал первый роман (опубликован в 1968 году). В 1964 году переехал в США, работал над магистерской диссертацией в университете Южной Калифорнии. Возвратившись на родину в 1965 году, в течение шести лет преподавал политические науки в университете Баии. Затем вернулся к журналистике и литературному творчеству. С 1981 года жил и работал в Португалии, в 1990—1991 годах был стипендиатом DAAD в Германии, в 1996 году возглавил кафедру доцентуры по поэтике в Тюбингенском университете.

Был трижды женат, имел от двух браков четырёх детей.

Скончался 18 июля 2014 года в Рио-де-Жанейро от лёгочной тромбоэмболии на 74-м году жизни.

Публикации

Романы

• Бессмысленный сентябрь/ Setembro não tem sentido (1968)
• Сержант Жетулиу/ Sargento Getúlio (1971, премия Жабути, экранизирован в 1983)
• Vila Real (1979)
• Да здравствует бразильский народ!/ Viva o povo brasileiro (1984, премия Жабути)
• Улыбка ящерицы/ O sorriso do lagarto (1989, телесериал - 1991)
• Колдовство Павлиньего острова/ O feitiço da Ilha do Pavão (1997)
• Дом счастливых Будд/ A casa dos Budas ditosos (1999)
• Miséria e grandeza do amor de Benedita (2000, первая виртуальная книга в Бразилии)
• Дневник маяка/ Diário do Farol (2002)
• Синий альбатрос/ O Albatroz Azul (2009)

Рассказы

• Vencecavalo e o outro povo (1974)
• Livro de histórias (1981, переизд. 1991)

Эссе

• Política: quem manda, por que manda, como manda (1981)

Сборники журнальных статей

• Каждое воскресенье/ Sempre aos domingos (1988)
• Бразилец в Берлине/ Um brasileiro em Berlim (1995)
• Arte e ciência de roubar galinhas (1999)
• O Conselheiro Come (2000)

Переводы на русский язык

• Сержант Жетулиу// Современная бразильская повесть. 70-80-е годы. М.: Радуга, 1989, с.115-226

Признание

Дважды лауреат премии Жабути. Член Бразильской академии литературы (1994). Лауреат премии Анны Зегерс (1994). Премия Камоэнса (2008).

Ссылки

• [www.releituras.com/joaoubaldo_bio.asp Биография, библиография]  (порт.)
• Жуан Убалду Рибейру (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.informador.com.mx/cultura/2014/538959/6/fallece-el-escritor-brasileno-joao-ubaldo-ribeiro.htm Некролог]

Отрывок, характеризующий Рибейру, Жуан Убалду

– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.