Массовое убийство в Новых Алдах

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Убийства в Новых Алдах»)
Перейти к: навигация, поиск
Массовое убийство в Новых Алдах
Способ убийства

Расстрел

Оружие

Стрелковое оружие

Место

Россия, Чечня, Грозный, Новые Алды

Мотив

Разбой

Дата

5 февраля 2000

Нападавшие

ОМОНа ГУВД Санкт-Петербурга и Ленинградской области и ОМОНа УВД по Рязанской области

Убитые

56 человек

Массовое убийство в Новых Алдах — убийство группы мирных жителей в посёлке Новые Алды и прилегающих районах Грозного 5 февраля 2000 года.

Согласно докладу общества «Мемориал», всего было убито 56 человек,[1] по данным Human Rights Watch — 60 человек[2].

Европейский суд по правам человека признал виновным в этом убийстве ОМОН ГУВД Санкт-Петербурга и Ленинградской области и ОМОН УВД Рязанской области[3][4][5][6]. О том же сообщают данные журналистов и правозащитных организаций[7][8][9][10][11]. ОМОН ГУВД Санкт-Петербурга и Ленинградской области отрицает эти обвинения[6]. Правительство России не отрицает, что в этот день в Новых Алдах петербургский ОМОН проводил «специальную операцию», но считает, что участие милиционеров в убийствах не доказано[12][13].





Ситуация в посёлке осенью 1999 — начале 2000

Осенью 1999 года началась Вторая чеченская война, на территорию Чечни были введены федеральные силы. В начале октября 1999 года в одной из мечетей в Новых Алдах лидеры боевиков Аслан Масхадов, Зелимхан Яндарбиев и другие известные полевые командиры совершили молитву, во время которой поклялись совершить джихад[14].

С начала ввода федеральных сил в Чечню жители Новых Алдов стали покидать посёлок, однако часть жителей осталась[7]. По словам одного из жителей посёлка, из 27 тысяч человек, населявших посёлок до начала боевых действий, большинство бежало, опасаясь боёв, и к 5 февраля 2000 года в посёлке осталось около 2 тысяч человек[15]. Согласно докладу организации «Мемориал» с начала декабря 1999 года по конец января 2000 года (во время осады Грозного) посёлок подвергался массированным артиллерийским и бомбовым ударам, причём за это время на поселковом кладбище появилось 75 могил мирных жителей. Их смерть произошла от бомбёжек, обстрелов, а также от обострения хронических заболеваний, вызванных недостаточным питанием и стрессом. Всё это время в посёлке позиций боевиков не было. Местные жители говорили, что в посёлок заходил отряд чеченского сепаратиста Ахмеда Закаева, но, не найдя мест для размещения, ушёл. Жители Новых Алдов «уговаривали боевиков пожалеть посёлок и не вести бои на его территории». Боевики расположились в 1,5 — 2 км от Новых Алдов[7]. 21 января 2000 года корреспондент газеты «Коммерсантъ» Муса Мамедов писал, что боевики контролируют Заводской район Грозного от посёлка Черноречье до микрорайона Алды, а между этими пригородами располагается «вотчина защитников Грозного»[16].

По данным организации «Мемориал», 3 февраля около ста жителей посёлка с белым флагом направились к позициям российских войск, но были встречены огнём. При этом был тяжело ранен один из жителей, Николай (русский), который вскоре и умер из-за того, что солдаты запрещали оказывать ему помощь[7]. Вслед за тем депутаты от жителей встретились с российским полковником Лукашевым, которого заверили, что в посёлке нет боевиков, и получили обещание прекратить обстрелы посёлка. Обстрелы были прекращены на следующий день, 4 февраля. В тот же день в посёлок зашли российские военнослужащие, которые провели проверку паспортов. Они предупреждали жителей об опасности завтрашней зачистки, но жители им не поверили или не вполне поняли смысла предупреждения[7][17][18].

Массовые убийства

5 февраля Новые Алды были зачищены двумя подразделениями, которые вели себя по-разному. Подразделение, зачищавшее южную сторону посёлка, грабило дома[9][10], но убийств не совершало. Подразделение, зачищавшее северную сторону (именно ОМОН ГУВД Санкт-Петербурга) убило 56 человек (считая 10 человек, убитых в соседних районах Грозного), включая 6 женщин, 11 стариков от 60 лет и старше (самый старый 1924 г.р.); среди убитых был годовалый младенец (Хасан Эстамиров) и женщина на 9 месяце беременности (Тоита Эстамирова)[6][1]. Согласно «Новой газете», свидетели утверждали, что 49-летнему Султану Темирову отрезали голову, а туловище бросили собакам[11]. Убитые по национальности в основном чеченцы, также двое русских (в том числе Кузнецова Елена, 70 лет). Средний возраст убитых составлял 44 года. В тот же день были совершены убийства и в прилегающих районах Грозного[19]. Некоторым удалось откупиться[8]. Свидетели утверждали, что жертв могло быть больше, если бы сельский врач Асет Чадаева не пробежала по дворам и не заставила людей выйти на улицу и собраться в толпу[8].

Согласно докладу «Human Rights Watch», имели место случаи поджогов и изнасилований[20].

Следствие

21 апреля 2000 года военная прокуратура Северокавказского военного округа направила письмо в правозащитный центр «Мемориал». В письме указывалось, что воинские подразделения Министерства обороны и Министерства внутренних дел, находящиеся в пределах юрисдикции военной прокуратуры, не производили военных операций или проверки паспортного режима данной местности и в данное время; «зачистка», имевшая место в селении Алды 5 и 10 февраля 2000 года, проводилась сотрудниками ОМОНа Министерства внутренних дел из Санкт-Петербурга и Рязани, в отношении которых у военной прокуратуры нет юрисдикции. В свете указанного, 3 марта 2000 года уголовное дело, возбуждённое военной прокуратурой, было прекращено за отсутствием состава преступления, а материалы переданы в прокуратуру города Грозный для принятия необходимых мер[1].

5 марта 2000 года прокуратура г. Грозный возбудила уголовное дело. Во второй половине апреля по требованию жителей была проведена эксгумация. По подозрению в причастности к преступлению был задержан один человек — боец петербургского ОМОНа Бабин (обвинённый в убийстве старика и краже 350 рублей и серег), который однако затем скрылся[8].

4 июля 2000 года Малгобекский городской суд Ингушетии засвидетельствовал факт смерти Хасмагомеда Эстамирова, 1933 года рождения, Хожахмеда Хасмагомедовича Эстамирова, 12 февраля 1963 года рождения, Тоиты Хаваж-Багаудиновны Эстамировой, 1971 года рождения, Хасана Хасмагомедовича Эстамирова, 20 января 1999 года рождения, которая произошла 5 февраля 2000 года в Октябрьском районе г. Грозный, Чечня[1].

В августе 2000 года ЗАГС Октябрьского района г. Грозный выдал четыре сертификата о смерти родственников Эстамировых. Датой смерти также было указано 5 февраля 2000 года[1].

8 августа 2000 года Р. Эстамиров и Я. Эстамирова обратились с гражданским иском против Министерства обороны, Министерства внутренних дел и Министерства финансов России в Верховный Суд Российской Федерации. В своём заявлении они указали на то, что пять членов их семьи были убиты 5 февраля 2000 года в своём доме в Грозном во время «зачистки» местности. Их дом и машина были подожжены, а имущество разворовано. Эстамировы ссылались на решение Малгобекского городского суда от 4 июля 2000 года, а также на свидетельство об эксгумации, выданное Октябрьским РОВД. По утверждению Эстамировых, указанные действия были, по всей видимости, совершены сотрудниками федеральных сил, так как в указанные дни г. Грозный уже находился под контролем федеральных сил. В тот же самый день в селении Алды, расположенном в 15 минутах ходьбы от дома Эстамировых, также были проведены казни мирного населения. Эстамировы указали, что 22 февраля 2000 года они обратились к Генеральному прокурору России с просьбой о проведении уголовного расследования. Однако, надлежащее расследование не было проведено. Кроме того, Эстамировы указали, что в Чечне не действуют суды, а также, что многие из относящихся к делу документов сгорели в доме. Они требовали компенсации нанесённого им материального и морального ущерба. Как следует из материалов дела, 31 августа 2000 года Верховный суд отказал Эстамировым в рассмотрении иска на основании отсутствия юрисдикции. Эстамировым было рекомендовано обратиться в соответствующий районный суд[1].

16 октября 2000 года неправительственная организация Хьюман Райтс Вотч обратилась с письмом к Генеральному прокурору Российской Федерации. В письме содержалась просьба предоставить информацию о расследовании убийств в Новых Алдах. В своём ответе от 31 октября 2000 года Генеральный прокурор указал, что полученный им запрос был направлен к прокурору Чеченской Республики для подготовки ответа по существу[1].

4 декабря 2000 года прокурор Чеченской Республики направил ответ организации Хьюман Райтс Вотч. В ответе указывалось, что 14 апреля 2000 года прокуратура города Грозный возбудила уголовное дело № 12023 по признакам состава преступления, предусмотренного ст. 105 ч. 2 Уголовного Кодекса РФ (убийство одного и более лиц), а также то, что расследование проводится под контролем прокуратуры Республики[1].

8 августа 2001 года Л. Яндарова обратилась к прокурору Чеченской Республики с просьбой предоставить информацию о расследовании уголовного дела. В своём письме она просила предоставить ей информацию о том, какие меры были предприняты для установления и привлечения к ответственности виновных в совершении преступления. В случае приостановления предварительного следствия, она просила прокурора республики направить ей копию соответствующего постановления. Она не получила ответа на данный запрос[1].

14 августа 2001 года Московское представительство организации «Правовая инициатива по России» обратилось в прокуратуру Чеченской Республики с запросом о предоставлении информации по уголовному делу № 12023, возбуждённому по факту убийства пяти членов семьи Эстамировых. «Правовая Инициатива по России» не получила ответа на данный запрос[1].

11 октября 2001 года Л. Яндарова обратилась к Генеральному прокурору Российской Федерации. В своём письме она указала, что ею не было получено ответа на письмо, направленное прокурору Чеченской Республики от 8 августа 2001 года. В своём ответе от 16 ноября 2001 года Генеральная прокуратура России проинформировала Л. Яндарова о том, что её запрос был направлен для рассмотрения в прокуратуру Чеченской Республики[1].

В письме, направленном в ноябре 2001 года, прокуратура Чеченской Республики проинформировала Л. Яндарову о том, что расследование уголовного дела проводилось прокуратурой города Грозный, что прокуратура Чеченской Республики отслеживала его прогресс, а также то, что «следственные действия, направленные на установление виновных в совершении преступления, проводятся». В письме также ошибочно указывалось, что родственники Эстамировых были убиты в апреле 2000 года[1].

Расследование смерти родственников Эстамировых приостанавливалось и возобновлялось несколько раз. Расследование, проведённое прокуратурой города Грозный, не привело к каким-либо имеющим значение результатам. Как следует из материалов дела, следствие было сфокусировано на версии, выдвинутой с самого начала Эстамировыми, в соответствии с которой, убийства были совершены сотрудниками российского воинского подразделения. Однако оно также рассматривало другие возможные версии. Органы следствия не установили, какое именно подразделение должно нести ответственность за совершенное преступление, обвинение в совершении указанных преступлений никому не предъявлялось. Как следует из материалов, расследование не связывало убийство членов семьи Эстамировых с расследованием убийств, совершенных в селении Новые Алды 5 февраля 2000 года[1].

В марте 2003 года Х. Заурбекова обратилась в Ленинский районный суд г. Грозный с жалобой о пересмотре постановления прокуратуры о приостановлении предварительного следствия по уголовному делу, возбуждённому по факту убийства её родственников[1].

В июне 2003 года жалоба Эстамировых была коммуницирована Правительству Российской Федерации, от которого потребовали предоставить копию материалов уголовного дела № 12023. В сентябре 2003 года Правительство предоставило копию материалов дела, которые кратко изложены ниже. В мае 2005 года Суд объявил жалобу приемлемой и потребовал от Правительства предоставить последние данные о ходе расследования уголовного дела[1].

В августе 2005 года Правительство ответило, что расследование всё ещё продолжается, однако окончательного вывода о личности виновных не сделано. Оно также указало на то, что расследование провело проверку материалов уголовного дела № 12011, возбуждённого в связи с массовым убийством мирного населения в Новых Алдах 5 февраля 2000 года. Правительством не было получено доказательств, позволяющих сделать вывод о том, что убийства были совершены одними и теми же лицами, и поэтому оснований для объединений данных уголовных дел в одно производство не было. Далее Правительство указало на то, что предоставление в Суд полученных за последний период расследования документов из материалов уголовного дела № 12023, нарушит ст. 161 УПК ПФ. Оно утверждало, что в материалах дела содержится конфиденциальная информация относительно военных действий и мер безопасности, а также об именах и адресах свидетелей, принимавших участие в проведении контртеррористической операции в Чечне и о других участниках процедуры следствия[1].

В постановлении Европейского суда по правам человека по делу Эстамировых утверждается, что расследование этого дела было в общей сложности приостановлено три раза и возобновлено четыре раза. По крайней мере, семь раз производство предварительного следствия передавалось от одного следователя к другому. Как отмечал Страсбургский суд, половина документов по делу Эстамировых составлена 20-24 июля 2003 г., то есть после того, как России была сообщена жалоба семьи Эстамировых в Страсбург. В частности, «результаты баллистической экспертизы, несмотря на то, что они были готовы уже в июне 2000 года, были направлены соответствующим властям только в июле 2003 года». При этом «запросы о предоставлении информации, связанные с установлением военных подразделений, направленные следствием в июле 2003 года, содержали ссылки на неверные даты убийства, то есть на конец февраля 2000 года, и поэтому не могли привести к получению реального результата». Ряд необходимых следственных действий был проведён с большим запозданием, другие вообще не были проведены. Родственники убитых, вопреки обычной судебной практике и законам, не были официально признаны потерпевшими и на этом основании «полностью исключены из процедуры следствия»[1].

5 февраля 2010 года в день десятилетия событий в Новых Алдах член Совета Правозащитного центра «Мемориал» Александр Черкасов на пресс-конференции в Москве продемонстрировал документальный фильм «Алды. Без срока давности», основанный на материалах сотрудницы грозненского «Мемориала» Натальи Эстемировой. Черкасов напомнил, что виновники массового убийства в Новых Алдах и других преступлений против мирных жителей в ходе второй чеченской войны не установлены и не наказаны. Он считает, что это событие сравнимо с «преступлениями гитлеровских карателей времен Великой Отечественной войны». Правозащитниками был подготовлен запрос в Генеральную прокуратуру о ходе расследования данного уголовного дела[21].

Решение Европейского суда по правам человека

12 декабря 2006 г. Европейский суд по правам человека в Страсбурге вынес приговор по претензии проживающей ныне в США семьи Эстамировых к России (дело «Эстамиров и другие против России»). Согласно приговору Европейского суда, российской стороной были нарушены 2-я и 13-я статьи Европейской конвенции по правам человека, которые гарантируют им право на жизнь и эффективную правовую защиту, и присудил Россию выплатить Эстамировым €220 тыс., из них €70 тыс. в пользу десятилетнего Хусейна Эстамирова, «оба родителя которого были убиты».

Другой иск был подан оставшимися в России жителями села (дело «Мусаев и другие против России») и поддержан правозащитным центром «Мемориал» (Москва) и Европейским центром защиты прав человека (EHRAC, Лондон). Российская сторона не отрицала, что в этот день в Новых Алдах петербургский ОМОН проводил «специальную операцию», но уточнила, что участие омоновцев в убийствах следствием не доказано. Страсбургский суд отверг доводы российской стороны, и 26 июля 2007 года вынес решение, согласно которому ответственность за неправомерные убийства родственников заявителей лежит на властях России и что расследование массового убийства российским правосудием было неэффективно. Суд приговорил Россию к выплате компенсаций заявителям за моральный ущерб: Юсупу Мусаеву — 35 тыс. евро, Сулейману Магомадову — 30 тыс. евро, Тамаре Магомадовой — 40 тыс. евро, Малике Лабазановой и Хасану Абдулмежидову — 40 тыс. евро.; кроме того, Тамаре Магомадовой за понесённый материальный ущерб 8 тыс. евро, а также судебные расходы и издержки заявителей в размере 14050 евро и 4 580 фунтов стерлингов[3][4][5].

По мнению правозащитника Александра Подрабинека, решение ЕСПЧ — это «указание властям России на неэффективность национальной судебной системы и косвенное обвинение в ангажированности следствия и суда»[12].

Заявление Лом-Али Чеченского

«Независимая газета» со ссылкой на сайт чеченских сепаратистов «Кавказ-центр» сообщила, что никому до этого не известный Лом-Али Чеченский взял на себя ответственность за взрыв в московском метро 6 февраля 2004 года, заявив, что этот взрыв является местью за убийство жителей посёлка Новые Алды[22].

Напишите отзыв о статье "Массовое убийство в Новых Алдах"

Примечания

  1. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 [www1.umn.edu/humanrts/russian/euro/Restamirovcase.html Эстамиров и Другие против России]
  2. [archive.is/20120804064844/www.hrw.org/russian/reports/russia/2000/june/apda.html Список убитых 5 февраля 2000 г. в районе Алды и Черноречья]
  3. 1 2 [ehracmos.memo.ru/page.php?page=313 Мусаев и другие против России (№ 57941/00, 58699/00 и 60403/00)]
  4. 1 2 [cmiskp.echr.coe.int/tkp197/view.asp?action=html&documentId=821602&portal=hbkm&source=externalbydocnumber&table=F69A27FD8FB86142BF01C1166DEA398649 CHAMBER JUDGMENT MUSAYEVA AND OTHERS v. RUSSIA]
  5. 1 2 [www.newsru.com/arch/russia/26jul2007/evrosud1.html#2 Евросуд признал Россию виновной в массовых убийствах, изнасилованиях и грабежах в Чечне]
  6. 1 2 3 [www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=712822 Россия заплатит за убийство чеченской семьи]
  7. 1 2 3 4 5 [www.memo.ru/hr/hotpoints/N-Caucas/aldy2000/index.htm Зачистка. Посёлок Новые Алды]
  8. 1 2 3 4 [www.ej.ru/?a=note&id=7288 А.Черкасов («Мемориал»). Покарать карателей]
  9. 1 2 [archive.is/20130415013200/www.hrw.org/russian/reports/russia/2000/june/ Human Rights Watch]
  10. 1 2 [www.memo.ru/about/biblio/book_103.htm Доклад общества «Мемориал»]
  11. 1 2 [www.novayagazeta.ru/data/2007/57/15.html Новые Алды: забыть не удастся. Власти России признаны ответственными за массовые убийства]
  12. 1 2 [www.novayagazeta.ru/data/2007/57/15.html Новые Алды: забыть не удастся]
  13. [www.newsru.com/russia/26jul2007/evrosud1.html Евросуд признал Россию виновной в массовых убийствах, изнасилованиях и грабежах в Чечне]
  14. [www.polit.ru/news/1999/10/02/537718.html По некоторым сведениям, в приграничных районах Чечни идет война. Масхадов и Яндарбиев присутствовали на молитве, во время которой был объявлен джихад]
  15. [archive.is/20120803095308/www.hrw.org/russian/reports/russia/2000/june/topic2.html Human Rights Watch / Defending Human Rights Worldwide — Россия / Чечня]
  16. [www.kommersant.ru/doc.aspx?docsid=137649 Боевики сдают Грозный] // Коммерсантъ, 21 января 2000
  17. [www.ej.ru/?a=note&id=7288 Покарать карателей]
  18. [maidan.org.ua/static/mai/1108677643.html Владимир Крыловский (член общества «Мемориал»). "Ребята, не убивайте, у нас маленькие дети…]
  19. [www.memo.ru/hr/hotpoints/N-Caucas/aldy2000/index.htm Зачистка]
  20. [archive.is/20120803175808/www.hrw.org/russian/reports/russia/2000/june/topic7.html Новые Алды: резня 5 февраля]
  21. [voinenet.ru/novosti/operativnaya-informatsiya/23145.html?sphrase_id=180 Черкасов: за 10 лет трагедия в чеченском селе Новые Алды так и не расследована]
  22. [www.ng.ru/events/2004-03-03/6_lom-ali.html Лом-Али из преисподней]

Источники

  • [www.ej.ru/?a=note&id=7288 А.Черкасов («Мемориал»). Покарать карателей]
  • [www1.umn.edu/humanrts/russian/euro/Restamirovcase.html Дело: Эстамиров и другие против РФ]
  • [archive.is/20130415013200/www.hrw.org/russian/reports/russia/2000/june/ Human Rights Watch]
  • [www.memo.ru/about/biblio/book_103.htm Доклад общества «Мемориал»]
  • [www.novayagazeta.ru/data/2007/57/15.html Новые Алды: забыть не удастся]
  • [www.youtube.com/watch?v=8nJv8FQywuU Интеркавказ — 10 лет трагедии в Новых Алдах — видео]

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Массовое убийство в Новых Алдах

В первых числах октября к Кутузову приезжал еще парламентер с письмом от Наполеона и предложением мира, обманчиво означенным из Москвы, тогда как Наполеон уже был недалеко впереди Кутузова, на старой Калужской дороге. Кутузов отвечал на это письмо так же, как на первое, присланное с Лористоном: он сказал, что о мире речи быть не может.
Вскоре после этого из партизанского отряда Дорохова, ходившего налево от Тарутина, получено донесение о том, что в Фоминском показались войска, что войска эти состоят из дивизии Брусье и что дивизия эта, отделенная от других войск, легко может быть истреблена. Солдаты и офицеры опять требовали деятельности. Штабные генералы, возбужденные воспоминанием о легкости победы под Тарутиным, настаивали у Кутузова об исполнении предложения Дорохова. Кутузов не считал нужным никакого наступления. Вышло среднее, то, что должно было совершиться; послан был в Фоминское небольшой отряд, который должен был атаковать Брусье.
По странной случайности это назначение – самое трудное и самое важное, как оказалось впоследствии, – получил Дохтуров; тот самый скромный, маленький Дохтуров, которого никто не описывал нам составляющим планы сражений, летающим перед полками, кидающим кресты на батареи, и т. п., которого считали и называли нерешительным и непроницательным, но тот самый Дохтуров, которого во время всех войн русских с французами, с Аустерлица и до тринадцатого года, мы находим начальствующим везде, где только положение трудно. В Аустерлице он остается последним у плотины Аугеста, собирая полки, спасая, что можно, когда все бежит и гибнет и ни одного генерала нет в ариергарде. Он, больной в лихорадке, идет в Смоленск с двадцатью тысячами защищать город против всей наполеоновской армии. В Смоленске, едва задремал он на Молоховских воротах, в пароксизме лихорадки, его будит канонада по Смоленску, и Смоленск держится целый день. В Бородинский день, когда убит Багратион и войска нашего левого фланга перебиты в пропорции 9 к 1 и вся сила французской артиллерии направлена туда, – посылается никто другой, а именно нерешительный и непроницательный Дохтуров, и Кутузов торопится поправить свою ошибку, когда он послал было туда другого. И маленький, тихенький Дохтуров едет туда, и Бородино – лучшая слава русского войска. И много героев описано нам в стихах и прозе, но о Дохтурове почти ни слова.
Опять Дохтурова посылают туда в Фоминское и оттуда в Малый Ярославец, в то место, где было последнее сражение с французами, и в то место, с которого, очевидно, уже начинается погибель французов, и опять много гениев и героев описывают нам в этот период кампании, но о Дохтурове ни слова, или очень мало, или сомнительно. Это то умолчание о Дохтурове очевиднее всего доказывает его достоинства.
Естественно, что для человека, не понимающего хода машины, при виде ее действия кажется, что важнейшая часть этой машины есть та щепка, которая случайно попала в нее и, мешая ее ходу, треплется в ней. Человек, не знающий устройства машины, не может понять того, что не эта портящая и мешающая делу щепка, а та маленькая передаточная шестерня, которая неслышно вертится, есть одна из существеннейших частей машины.
10 го октября, в тот самый день, как Дохтуров прошел половину дороги до Фоминского и остановился в деревне Аристове, приготавливаясь в точности исполнить отданное приказание, все французское войско, в своем судорожном движении дойдя до позиции Мюрата, как казалось, для того, чтобы дать сражение, вдруг без причины повернуло влево на новую Калужскую дорогу и стало входить в Фоминское, в котором прежде стоял один Брусье. У Дохтурова под командою в это время были, кроме Дорохова, два небольших отряда Фигнера и Сеславина.
Вечером 11 го октября Сеславин приехал в Аристово к начальству с пойманным пленным французским гвардейцем. Пленный говорил, что войска, вошедшие нынче в Фоминское, составляли авангард всей большой армии, что Наполеон был тут же, что армия вся уже пятый день вышла из Москвы. В тот же вечер дворовый человек, пришедший из Боровска, рассказал, как он видел вступление огромного войска в город. Казаки из отряда Дорохова доносили, что они видели французскую гвардию, шедшую по дороге к Боровску. Из всех этих известий стало очевидно, что там, где думали найти одну дивизию, теперь была вся армия французов, шедшая из Москвы по неожиданному направлению – по старой Калужской дороге. Дохтуров ничего не хотел предпринимать, так как ему не ясно было теперь, в чем состоит его обязанность. Ему велено было атаковать Фоминское. Но в Фоминском прежде был один Брусье, теперь была вся французская армия. Ермолов хотел поступить по своему усмотрению, но Дохтуров настаивал на том, что ему нужно иметь приказание от светлейшего. Решено было послать донесение в штаб.
Для этого избран толковый офицер, Болховитинов, который, кроме письменного донесения, должен был на словах рассказать все дело. В двенадцатом часу ночи Болховитинов, получив конверт и словесное приказание, поскакал, сопутствуемый казаком, с запасными лошадьми в главный штаб.


Ночь была темная, теплая, осенняя. Шел дождик уже четвертый день. Два раза переменив лошадей и в полтора часа проскакав тридцать верст по грязной вязкой дороге, Болховитинов во втором часу ночи был в Леташевке. Слезши у избы, на плетневом заборе которой была вывеска: «Главный штаб», и бросив лошадь, он вошел в темные сени.
– Дежурного генерала скорее! Очень важное! – проговорил он кому то, поднимавшемуся и сопевшему в темноте сеней.
– С вечера нездоровы очень были, третью ночь не спят, – заступнически прошептал денщицкий голос. – Уж вы капитана разбудите сначала.
– Очень важное, от генерала Дохтурова, – сказал Болховитинов, входя в ощупанную им растворенную дверь. Денщик прошел вперед его и стал будить кого то:
– Ваше благородие, ваше благородие – кульер.
– Что, что? от кого? – проговорил чей то сонный голос.
– От Дохтурова и от Алексея Петровича. Наполеон в Фоминском, – сказал Болховитинов, не видя в темноте того, кто спрашивал его, но по звуку голоса предполагая, что это был не Коновницын.
Разбуженный человек зевал и тянулся.
– Будить то мне его не хочется, – сказал он, ощупывая что то. – Больнёшенек! Может, так, слухи.
– Вот донесение, – сказал Болховитинов, – велено сейчас же передать дежурному генералу.
– Постойте, огня зажгу. Куда ты, проклятый, всегда засунешь? – обращаясь к денщику, сказал тянувшийся человек. Это был Щербинин, адъютант Коновницына. – Нашел, нашел, – прибавил он.
Денщик рубил огонь, Щербинин ощупывал подсвечник.
– Ах, мерзкие, – с отвращением сказал он.
При свете искр Болховитинов увидел молодое лицо Щербинина со свечой и в переднем углу еще спящего человека. Это был Коновницын.
Когда сначала синим и потом красным пламенем загорелись серники о трут, Щербинин зажег сальную свечку, с подсвечника которой побежали обгладывавшие ее прусаки, и осмотрел вестника. Болховитинов был весь в грязи и, рукавом обтираясь, размазывал себе лицо.
– Да кто доносит? – сказал Щербинин, взяв конверт.
– Известие верное, – сказал Болховитинов. – И пленные, и казаки, и лазутчики – все единогласно показывают одно и то же.
– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.
– Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку.
– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.
Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины.
Выходя из избы в сырую, темную ночь, Коновницын нахмурился частью от головной усилившейся боли, частью от неприятной мысли, пришедшей ему в голову о том, как теперь взволнуется все это гнездо штабных, влиятельных людей при этом известии, в особенности Бенигсен, после Тарутина бывший на ножах с Кутузовым; как будут предлагать, спорить, приказывать, отменять. И это предчувствие неприятно ему было, хотя он и знал, что без этого нельзя.
Действительно, Толь, к которому он зашел сообщить новое известие, тотчас же стал излагать свои соображения генералу, жившему с ним, и Коновницын, молча и устало слушавший, напомнил ему, что надо идти к светлейшему.


Кутузов, как и все старые люди, мало спал по ночам. Он днем часто неожиданно задремывал; но ночью он, не раздеваясь, лежа на своей постели, большею частию не спал и думал.
Так он лежал и теперь на своей кровати, облокотив тяжелую, большую изуродованную голову на пухлую руку, и думал, открытым одним глазом присматриваясь к темноте.
С тех пор как Бенигсен, переписывавшийся с государем и имевший более всех силы в штабе, избегал его, Кутузов был спокойнее в том отношении, что его с войсками не заставят опять участвовать в бесполезных наступательных действиях. Урок Тарутинского сражения и кануна его, болезненно памятный Кутузову, тоже должен был подействовать, думал он.
«Они должны понять, что мы только можем проиграть, действуя наступательно. Терпение и время, вот мои воины богатыри!» – думал Кутузов. Он знал, что не надо срывать яблоко, пока оно зелено. Оно само упадет, когда будет зрело, а сорвешь зелено, испортишь яблоко и дерево, и сам оскомину набьешь. Он, как опытный охотник, знал, что зверь ранен, ранен так, как только могла ранить вся русская сила, но смертельно или нет, это был еще не разъясненный вопрос. Теперь, по присылкам Лористона и Бертелеми и по донесениям партизанов, Кутузов почти знал, что он ранен смертельно. Но нужны были еще доказательства, надо было ждать.
«Им хочется бежать посмотреть, как они его убили. Подождите, увидите. Все маневры, все наступления! – думал он. – К чему? Все отличиться. Точно что то веселое есть в том, чтобы драться. Они точно дети, от которых не добьешься толку, как было дело, оттого что все хотят доказать, как они умеют драться. Да не в том теперь дело.
И какие искусные маневры предлагают мне все эти! Им кажется, что, когда они выдумали две три случайности (он вспомнил об общем плане из Петербурга), они выдумали их все. А им всем нет числа!»
Неразрешенный вопрос о том, смертельна или не смертельна ли была рана, нанесенная в Бородине, уже целый месяц висел над головой Кутузова. С одной стороны, французы заняли Москву. С другой стороны, несомненно всем существом своим Кутузов чувствовал, что тот страшный удар, в котором он вместе со всеми русскими людьми напряг все свои силы, должен был быть смертелен. Но во всяком случае нужны были доказательства, и он ждал их уже месяц, и чем дальше проходило время, тем нетерпеливее он становился. Лежа на своей постели в свои бессонные ночи, он делал то самое, что делала эта молодежь генералов, то самое, за что он упрекал их. Он придумывал все возможные случайности, в которых выразится эта верная, уже свершившаяся погибель Наполеона. Он придумывал эти случайности так же, как и молодежь, но только с той разницей, что он ничего не основывал на этих предположениях и что он видел их не две и три, а тысячи. Чем дальше он думал, тем больше их представлялось. Он придумывал всякого рода движения наполеоновской армии, всей или частей ее – к Петербургу, на него, в обход его, придумывал (чего он больше всего боялся) и ту случайность, что Наполеон станет бороться против него его же оружием, что он останется в Москве, выжидая его. Кутузов придумывал даже движение наполеоновской армии назад на Медынь и Юхнов, но одного, чего он не мог предвидеть, это того, что совершилось, того безумного, судорожного метания войска Наполеона в продолжение первых одиннадцати дней его выступления из Москвы, – метания, которое сделало возможным то, о чем все таки не смел еще тогда думать Кутузов: совершенное истребление французов. Донесения Дорохова о дивизии Брусье, известия от партизанов о бедствиях армии Наполеона, слухи о сборах к выступлению из Москвы – все подтверждало предположение, что французская армия разбита и сбирается бежать; но это были только предположения, казавшиеся важными для молодежи, но не для Кутузова. Он с своей шестидесятилетней опытностью знал, какой вес надо приписывать слухам, знал, как способны люди, желающие чего нибудь, группировать все известия так, что они как будто подтверждают желаемое, и знал, как в этом случае охотно упускают все противоречащее. И чем больше желал этого Кутузов, тем меньше он позволял себе этому верить. Вопрос этот занимал все его душевные силы. Все остальное было для него только привычным исполнением жизни. Таким привычным исполнением и подчинением жизни были его разговоры с штабными, письма к m me Stael, которые он писал из Тарутина, чтение романов, раздачи наград, переписка с Петербургом и т. п. Но погибель французов, предвиденная им одним, было его душевное, единственное желание.
В ночь 11 го октября он лежал, облокотившись на руку, и думал об этом.
В соседней комнате зашевелилось, и послышались шаги Толя, Коновницына и Болховитинова.
– Эй, кто там? Войдите, войди! Что новенького? – окликнул их фельдмаршал.
Пока лакей зажигал свечу, Толь рассказывал содержание известий.
– Кто привез? – спросил Кутузов с лицом, поразившим Толя, когда загорелась свеча, своей холодной строгостью.
– Не может быть сомнения, ваша светлость.
– Позови, позови его сюда!
Кутузов сидел, спустив одну ногу с кровати и навалившись большим животом на другую, согнутую ногу. Он щурил свой зрячий глаз, чтобы лучше рассмотреть посланного, как будто в его чертах он хотел прочесть то, что занимало его.
– Скажи, скажи, дружок, – сказал он Болховитинову своим тихим, старческим голосом, закрывая распахнувшуюся на груди рубашку. – Подойди, подойди поближе. Какие ты привез мне весточки? А? Наполеон из Москвы ушел? Воистину так? А?
Болховитинов подробно доносил сначала все то, что ему было приказано.
– Говори, говори скорее, не томи душу, – перебил его Кутузов.
Болховитинов рассказал все и замолчал, ожидая приказания. Толь начал было говорить что то, но Кутузов перебил его. Он хотел сказать что то, но вдруг лицо его сщурилось, сморщилось; он, махнув рукой на Толя, повернулся в противную сторону, к красному углу избы, черневшему от образов.
– Господи, создатель мой! Внял ты молитве нашей… – дрожащим голосом сказал он, сложив руки. – Спасена Россия. Благодарю тебя, господи! – И он заплакал.


Со времени этого известия и до конца кампании вся деятельность Кутузова заключается только в том, чтобы властью, хитростью, просьбами удерживать свои войска от бесполезных наступлений, маневров и столкновений с гибнущим врагом. Дохтуров идет к Малоярославцу, но Кутузов медлит со всей армией и отдает приказания об очищении Калуги, отступление за которую представляется ему весьма возможным.
Кутузов везде отступает, но неприятель, не дожидаясь его отступления, бежит назад, в противную сторону.
Историки Наполеона описывают нам искусный маневр его на Тарутино и Малоярославец и делают предположения о том, что бы было, если бы Наполеон успел проникнуть в богатые полуденные губернии.
Но не говоря о том, что ничто не мешало Наполеону идти в эти полуденные губернии (так как русская армия давала ему дорогу), историки забывают то, что армия Наполеона не могла быть спасена ничем, потому что она в самой себе несла уже тогда неизбежные условия гибели. Почему эта армия, нашедшая обильное продовольствие в Москве и не могшая удержать его, а стоптавшая его под ногами, эта армия, которая, придя в Смоленск, не разбирала продовольствия, а грабила его, почему эта армия могла бы поправиться в Калужской губернии, населенной теми же русскими, как и в Москве, и с тем же свойством огня сжигать то, что зажигают?
Армия не могла нигде поправиться. Она, с Бородинского сражения и грабежа Москвы, несла в себе уже как бы химические условия разложения.
Люди этой бывшей армии бежали с своими предводителями сами не зная куда, желая (Наполеон и каждый солдат) только одного: выпутаться лично как можно скорее из того безвыходного положения, которое, хотя и неясно, они все сознавали.
Только поэтому, на совете в Малоярославце, когда, притворяясь, что они, генералы, совещаются, подавая разные мнения, последнее мнение простодушного солдата Мутона, сказавшего то, что все думали, что надо только уйти как можно скорее, закрыло все рты, и никто, даже Наполеон, не мог сказать ничего против этой всеми сознаваемой истины.
Но хотя все и знали, что надо было уйти, оставался еще стыд сознания того, что надо бежать. И нужен был внешний толчок, который победил бы этот стыд. И толчок этот явился в нужное время. Это было так называемое у французов le Hourra de l'Empereur [императорское ура].
На другой день после совета Наполеон, рано утром, притворяясь, что хочет осматривать войска и поле прошедшего и будущего сражения, с свитой маршалов и конвоя ехал по середине линии расположения войск. Казаки, шнырявшие около добычи, наткнулись на самого императора и чуть чуть не поймали его. Ежели казаки не поймали в этот раз Наполеона, то спасло его то же, что губило французов: добыча, на которую и в Тарутине и здесь, оставляя людей, бросались казаки. Они, не обращая внимания на Наполеона, бросились на добычу, и Наполеон успел уйти.
Когда вот вот les enfants du Don [сыны Дона] могли поймать самого императора в середине его армии, ясно было, что нечего больше делать, как только бежать как можно скорее по ближайшей знакомой дороге. Наполеон, с своим сорокалетним брюшком, не чувствуя в себе уже прежней поворотливости и смелости, понял этот намек. И под влиянием страха, которого он набрался от казаков, тотчас же согласился с Мутоном и отдал, как говорят историки, приказание об отступлении назад на Смоленскую дорогу.
То, что Наполеон согласился с Мутоном и что войска пошли назад, не доказывает того, что он приказал это, но что силы, действовавшие на всю армию, в смысле направления ее по Можайской дороге, одновременно действовали и на Наполеона.


Когда человек находится в движении, он всегда придумывает себе цель этого движения. Для того чтобы идти тысячу верст, человеку необходимо думать, что что то хорошее есть за этими тысячью верст. Нужно представление об обетованной земле для того, чтобы иметь силы двигаться.
Обетованная земля при наступлении французов была Москва, при отступлении была родина. Но родина была слишком далеко, и для человека, идущего тысячу верст, непременно нужно сказать себе, забыв о конечной цели: «Нынче я приду за сорок верст на место отдыха и ночлега», и в первый переход это место отдыха заслоняет конечную цель и сосредоточивает на себе все желанья и надежды. Те стремления, которые выражаются в отдельном человеке, всегда увеличиваются в толпе.