Убийство Авраама Линкольна

Убийство шестнадцатого президента США Авраама Линкольна совершено в пятницу 14 апреля 1865 года в Вашингтоне на спектакле «Наш американский кузен» (в театре Форда). Линкольн был смертельно ранен выстрелом в голову из пистолета сторонником южан, актёром Джоном Уилксом Бутом.

Предыстория

Во время Войны Севера и Юга Джон Бут стал тайным агентом Конфедерации, доставлявшим ей контрабандные медикаменты. Он участвовал в антиправительственном заговоре, участники которого обдумывали сначала похищение президента Авраама Линкольна, затем, ближе к окончанию войны — убийство его и основных членов правительства США. После капитуляции Конфедеративных Штатов Америки 9 апреля 1865 года стране предстояло провести Реконструкцию Юга и начать процесс интеграции негров в американское общество.

Убийство

Через пять дней после окончания войны, в день Страстной пятницы, 14 апреля 1865 года, на спектакле «Наш американский кузен» (в театре Форда) сторонник южан актёр Джон Уилкс Бут проник в президентскую ложу и выстрелил Линкольну в голову. Бут не был занят в спектакле, шедшем в тот день, и вообще ранее играл в театре Форда всего два раза, однако часто там бывал у своих друзей-актёров и хорошо знал как здание, так и репертуар театра. Во время самой смешной сцены комедии он вошёл в ложу президента и выстрелил в него после одной из реплик с тем расчётом, чтобы звук выстрела был заглушён взрывом хохота. Считается, что Бут при этом воскликнул: лат. Sic semper tyrannis! («Такова участь тиранов», девиз одного из южных штатов, Виргинии). В возникшей суматохе Буту удалось скрыться. Тем временем смертельно раненого Линкольна перенесли из театра в дом, расположенный напротив. На следующее утро, в 7 часов 22 минуты 15 апреля 1865 года, Авраам Линкольн скончался.

26 апреля 1865 года Бут был настигнут полицией в штате Виргиния в амбаре. Амбар подожгли, Бут вышел, вооружённый револьвером, и в этот момент был смертельно ранен в шею Бостоном Корбеттом. Последние слова, которые были сказаны Джоном Бутом: «Передайте моей матери, что я умер, сражаясь за свою страну».

Последствия

Миллионы американцев, белых и чёрных, пришли отдать последний долг своему президенту во время длившегося две с половиной недели путешествия траурного поезда из Вашингтона в Спрингфилд. Поезд вёз два гроба: большой гроб с телом Авраама Линкольна и маленький — с телом его сына Уильяма, умершего за три года до этого, во время президентского срока Линкольна. Авраам и Уильям Линкольны были похоронены в Спрингфилде на кладбище Оук-Ридж. Трагическая смерть Линкольна способствовала созданию вокруг его имени ореола мученика, отдавшего свою жизнь ради воссоединения страны и освобождения чернокожих рабов.

В культуре

Убийство Линкольна, как событие, имевшее большое историческое значение, часто фигурировало в литературе, кино, музыке и играх.

В кинематографе

• Рождение нации (1915), Дэвида Гриффита
• Узник острова акул (1936), Джона Форда
• Заговор против Линкольна (1977), Джеймса Конуэя
• Ослеплённый желаниями (2000), Гарольд Рамис
• Сокровище нации: Книга тайн (2007), Джона Тартелтауба
• Заговорщица (2010), Роберта Редфорда
• Линкольн (2012), Стивен Спилберг
• Убийство Линкольна (2013), Адриан Моут
• Вне времени (2016), сезон 1 серия 2

См. также

• Совпадения Линкольна — Кеннеди

Ссылки

• [www.life.com/gallery/41362 «Человек, который убил Линкольна» — Слайдшоу журнала «Life»]

Отрывок, характеризующий Убийство Авраама Линкольна

– Нынче утром был здесь граф Лихтенфельс, – продолжал Билибин, – и показывал мне письмо, в котором подробно описан парад французов в Вене. Le prince Murat et tout le tremblement… [Принц Мюрат и все такое…] Вы видите, что ваша победа не очень то радостна, и что вы не можете быть приняты как спаситель…
– Право, для меня всё равно, совершенно всё равно! – сказал князь Андрей, начиная понимать,что известие его о сражении под Кремсом действительно имело мало важности ввиду таких событий, как занятие столицы Австрии. – Как же Вена взята? А мост и знаменитый tete de pont, [мостовое укрепление,] и князь Ауэрсперг? У нас были слухи, что князь Ауэрсперг защищает Вену, – сказал он.
– Князь Ауэрсперг стоит на этой, на нашей, стороне и защищает нас; я думаю, очень плохо защищает, но всё таки защищает. А Вена на той стороне. Нет, мост еще не взят и, надеюсь, не будет взят, потому что он минирован, и его велено взорвать. В противном случае мы были бы давно в горах Богемии, и вы с вашею армией провели бы дурную четверть часа между двух огней.
– Но это всё таки не значит, чтобы кампания была кончена, – сказал князь Андрей.
– А я думаю, что кончена. И так думают большие колпаки здесь, но не смеют сказать этого. Будет то, что я говорил в начале кампании, что не ваша echauffouree de Durenstein, [дюренштейнская стычка,] вообще не порох решит дело, а те, кто его выдумали, – сказал Билибин, повторяя одно из своих mots [словечек], распуская кожу на лбу и приостанавливаясь. – Вопрос только в том, что скажет берлинское свидание императора Александра с прусским королем. Ежели Пруссия вступит в союз, on forcera la main a l'Autriche, [принудят Австрию,] и будет война. Ежели же нет, то дело только в том, чтоб условиться, где составлять первоначальные статьи нового Саmро Formio. [Кампо Формио.]
– Но что за необычайная гениальность! – вдруг вскрикнул князь Андрей, сжимая свою маленькую руку и ударяя ею по столу. – И что за счастие этому человеку!
– Buonaparte? [Буонапарте?] – вопросительно сказал Билибин, морща лоб и этим давая чувствовать, что сейчас будет un mot [словечко]. – Bu onaparte? – сказал он, ударяя особенно на u . – Я думаю, однако, что теперь, когда он предписывает законы Австрии из Шенбрунна, il faut lui faire grace de l'u . [надо его избавить от и.] Я решительно делаю нововведение и называю его Bonaparte tout court [просто Бонапарт].
– Нет, без шуток, – сказал князь Андрей, – неужели вы думаете,что кампания кончена?
– Я вот что думаю. Австрия осталась в дурах, а она к этому не привыкла. И она отплатит. А в дурах она осталась оттого, что, во первых, провинции разорены (on dit, le православное est terrible pour le pillage), [говорят, что православное ужасно по части грабежей,] армия разбита, столица взята, и всё это pour les beaux yeux du [ради прекрасных глаз,] Сардинское величество. И потому – entre nous, mon cher [между нами, мой милый] – я чутьем слышу, что нас обманывают, я чутьем слышу сношения с Францией и проекты мира, тайного мира, отдельно заключенного.
– Это не может быть! – сказал князь Андрей, – это было бы слишком гадко.
– Qui vivra verra, [Поживем, увидим,] – сказал Билибин, распуская опять кожу в знак окончания разговора.
Когда князь Андрей пришел в приготовленную для него комнату и в чистом белье лег на пуховики и душистые гретые подушки, – он почувствовал, что то сражение, о котором он привез известие, было далеко, далеко от него. Прусский союз, измена Австрии, новое торжество Бонапарта, выход и парад, и прием императора Франца на завтра занимали его.
Он закрыл глаза, но в то же мгновение в ушах его затрещала канонада, пальба, стук колес экипажа, и вот опять спускаются с горы растянутые ниткой мушкатеры, и французы стреляют, и он чувствует, как содрогается его сердце, и он выезжает вперед рядом с Шмитом, и пули весело свистят вокруг него, и он испытывает то чувство удесятеренной радости жизни, какого он не испытывал с самого детства.
Он пробудился…
«Да, всё это было!…» сказал он, счастливо, детски улыбаясь сам себе, и заснул крепким, молодым сном.


На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.