Убийство Джона Леннона

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Координаты: 40°46′35″ с. ш. 73°58′35″ з. д. / 40.7765° с. ш. 73.9763° з. д. / 40.7765; -73.9763 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=40.7765&mlon=-73.9763&zoom=14 (O)] (Я)

<tr><th style="">Погибшие</th><td class="" style=""> 1 </td></tr><tr><th style="">Число террористов</th><td class="" style=""> 1 </td></tr><tr><th style="">Подозреваемые</th><td class="" style=""> Марк Дэвид Чепмен </td></tr> </table> Убийство Джона Леннона, британского рок-музыканта, получившего мировую славу как одного из участников группы The Beatles, произошло 8 декабря1980 года у входа в здание «Дакота», в котором жили Ленноны; он был застрелен своим фанатомМарком Чепменом. Это произошло, когда Джон возвращался со своей женой Йоко Оно из студии Record Plant</span>ruen. Смерть Леннона была констатирована по прибытии в больницу Св. Луки—Рузвельта</span>ruen; причина — шок и обширная кровопотеря. Вскоре местные радиостанции сообщили о случившемся, после чего возле больницы Рузвельта и у здания Дакоты собрались толпы людей. Тело Джона было кремировано 10 декабря 1980 года на кладбище Фэрнклифф, Гринбург. Прах был отдан Оно, которая заявила, что похорон не будет. Первое сообщение о смерти Леннона широкой публике было сделано Говардом Коселлом</span>ruen на канале ABC во время трансляции Monday Night Football</span>ruen.



События перед убийством

8 декабря 1980 года

Убийство Джона Леннона
Место атаки

«Дакота», Манхэттен, Нью-Йорк

Цель атаки

Джон Леннон

Дата

8 декабря 1980 года
23:10

Оружие

револьвер Charter Arms</span>ruen .38 Special

Внешние изображения
[www.nationalgalleries.org/media/38/collection/PGP%20158.5.jpg Фотография Джона и Йоко], сделанная Энни Лейбовиц 8 декабря 1980 года

Около 10:00 Леннон и Оно в своей квартире давали интервью, ставшее последним для Джона, Дейву Шолину, Лори Кэй, Рону Гуммелю и Берту Кину для музыкального шоу на RKO Radio Network</span>ruen. Около 14:00 в квартиру Леннонов прибыла фотограф Энни Лейбовиц, чтобы сделать фотосессию для журнала Rolling Stone[1]. Лейбовиц пообещала Джону, что его фото с Оно попадёт на обложку, хотя первоначально она и пыталась получить фотографию только лишь с ним одним. По воспоминаниям Энни: «Никто не хотел её [Оно] на обложке», — однако Джон настоял, чтобы на снимке они были вместе[2]. В 15:30 после съёмки Лейбовиц покинула квартиру[1]. Около 17:00 Джон и Йоко вышли из дома, чтобы сесть в лимузин, который должен был подвезти их в студию Record Plant для сведения песни «Walking on Thin Ice» (песня Оно в сопровождении соло-гитары Леннона[3])[4].

Марк Дэвид Чепмен

Лимузин, однако, не приехал, а Джон и Йоко отправились в студию на машине команды RKO[1]. До того как они сели в машину, несколько человек с улицы попросили у Леннона автограф (фанаты часто дожидались Джона возле «Дакоты», чтобы пообщаться с ним или взять автограф[5]) — в этот раз среди них был и Марк Дэвид Чепмен[6].

Чепмен — 25-летний охранник из Гонолулу, Гавайи. Планировать убийство начал за три месяца до его совершения[7]. Первоначально он приезжал в Нью-Йорк, чтобы убить Леннона, в конце октября того же года (до выпуска Double Fantasy) — ради поездки и покупки оружия у своего друга он продал литографию Нормана Роквелла «Тройной автопортрет»[8][9], — однако уже 5 ноября он полетел в Атланту, поскольку ему нужны были патроны, которые нельзя было легально купить в Нью-Йорке. Через несколько дней он вернулся назад, но под впечатлением от фильма «Обыкновенные люди» передумал совершать покушение на Леннона и в середине ноября возвратился на Гавайи. Чепмен рассказал о своих планах жене, и она попросила его обратиться за лечением, после чего Марк даже назначил встречу с психиатром[10][11]. Однако в конце концов он убедил её, что избавился от оружия и передумал совершать убийство, а уезжает для того, чтобы писать детскую книжку[12]. В Нью-Йорк он вернулся 6 декабря — за два дня до преступления[11][9].

В описываемый вечер Чепмен попросил фотографа-любителя Пола Гореша, который также был фанатом экс-битла, помочь обратиться к Леннону за автографом и заплатил ему 50$, чтобы тот сфотографировал его с Джоном, так как, по его словам, на Гавайях ему никто бы не поверил. В момент, когда Леннон, Оно и команда RKO проходили рядом, будущий убийца молча протянул Джону копию Double Fantasy и ручку. Тот улыбнулся и написал на экземпляре: «John Lennon, December 1980». Джон спросил: «Это всё, чего вы хотели?»[К 1] — на что Чепмен ответил: «Да. Спасибо, Джон»[К 2].

После этого он даже приближался к пятилетнему сыну Леннона Шону, который был с семейной няней Хелен Симен, когда они днём возвращались домой. Чепмен коснулся его руки и сказал, что для него было честью встретиться с ним[13][11]. В 8 часов вечера фотограф Пол Гореш сообщил, что ему нужно ехать домой в Нью-Джерси, потому как было очевидно, что Ленноны вернутся лишь к полуночи. Чепмен просил его остаться. «Я буду ждать, — сказал он. — Ты никогда не знаешь, увидишь ли его опять». Пол не понял намёка, а Марк остался беседовать со швейцаром Хосе Пердомо[14].

Примерно в 22:30 после четырёхчасовой работы над «Walking On Thin Ice» Ленноны покинули студию. По пути домой они хотели перекусить в Stage Deli</span>ruen, однако передумали, решив сначала вернуться в «Дакоту», чтобы пожелать Шону спокойной ночи[15][16]. Леннону нравилось угождать фанатам, которые продолжительное время ждали его, чтобы взять автограф или сфотографироваться. Так, в интервью Энди Пиблзу</span>ruen из BBC Radio 1 за два дня до смерти он сказал, что люди подходят к нему и просят автографы или говорят «Привет», но при этом не пристают и не надоедают[1]. Вместо того чтобы выйти из лимузина в охраняемом дворе «Дакоты», Ленноны покинули его на 72-й улице[17].

Убийство

Джон шёл чуть позади Йоко. Он бросил короткий взгляд на Чепмена, когда проходил мимо него, и продолжил идти. Через несколько секунд, когда Ленноны приблизились к арке, Марк Дэвид Чепмен быстро выпустил в Джона пять экспансивных пуль из своего револьвера Charter Arms</span>ruen .38 Special[15]. На основании заявления, сделанного в ту ночь детективом полиции Нью-Йорка Джеймсом Салливаном, во многих репортажах по радио, телевидению и в газетах утверждалось, что перед выстрелами Чепмен окликнул Джона словами «Мистер Леннон» и принял позицию для стрельбы[18]. Позже сам Чепмен сообщил, что не помнит того, как называл фамилию Джона перед выстрелами[19], но то, что принимал позицию для стрельбы, он подтвердил в интервью Барбаре Уолтерс в 1992 году[20]. Первая пуля прошла над головой Леннона и попала в одно из окон Дакоты, две — в левую часть спины, остальные — в левое плечо. По крайней мере одна из пуль попала в аорту Джона[16]. Шатаясь, он прошёл шесть шагов к приёмной Дакоты, сказал: «Я ранен»[К 3] — и упал, уронив кассеты с их финальной студийной записью[15][16][14]. Консьерж Джей Гастингс сперва решил наложить Джону жгут, но понял, что это бесполезно, после того как разорвал его окровавленную рубашку. Он прикрыл грудь Леннона своим жакетом, снял окровавленные очки и вызвал полицию[21][15].

В это время снаружи «Дакоты» швейцар Хосе Пердомо выбил из рук убийцы пистолет и отбросил его. Чепмен снял пальто и шляпу и сел на тротуар: он знал, что полиция скоро прибудет, и хотел показать свою безоружность. Пердомо кричал на него: «Ты знаешь, что ты наделал?»[К 4], на что тот спокойно ответил: «Да, я только что застрелил Джона Леннона»[К 5]. Он не пытался скрыться, даже несмотря на то, что через улицу был вход в метро[14]. Первыми прибывшими на место преступления полицейскими оказались Стив Спиро и Питер Каллен, которые во время вызова находились на перекрёстке 72-й улицы и Бродвея. По прибытии они первым делом должны были арестовать убийцу. Полицейские приняли за преступника Джея Гастингса, который стоял на коленях весь в крови, но другой швейцар сообщил, что Гастингс — местный рабочий, и указал полицейским на Чепмена, который сидел на тротуаре 72-й улицы и читал книгу Джерома Селинджера «Над пропастью во ржи»[15], на титульном листе которой было написано: «Холдену Колфилду. От Холдена Колфилда. Это мои показания»[К 6][16][22][23]. Спиро и Каллен задержали его, прислонив к стене Дакоты. Чепмен не сопротивлялся и лишь попросил не бить его, на что Каллен ответил: «Никто не собирается причинять тебе боль. Просто развернись, упрись руками в стену, а ноги расставь порознь»[К 7]. Обыскав Чепмена, полицейские обнаружили при нём лишь ключи, вышеупомянутую книгу и бумажник, в котором было 2000 долларов. Стив надел на него наручники, а лифтёр Дакоты принёс Каллену оружие, которое находилось в кустах вместе с подписанной Ленноном копией Double Fantasy[15].

Через несколько минут к «Дакоте» прибыла вторая патрульная машина с полицейского участка № 20 на 82-й улице. Полицейские Билл Гэмбл и Джеймс Моран, увидев, что их коллеги держат под контролем подозреваемого, ринулись в сторону Джона. Вопреки просьбам Йоко Гэмбл перевернул его тело, чтобы определить серьёзность ранений, и спросил: «Как вас зовут?»[К 8] Джон нерешительно ответил: «Леннон». Его состояние сильно ухудшалось, и Гэмбл сообщил Морану, что они не могут позволить себе ждать скорую помощь и должны сами доставить раненого в больницу. Джеймс, взяв Леннона за ноги, и Билл, за подмышки, донесли его до своей припаркованной машины и уложили на заднее сиденье. Моран сел за руль и включил аварийное освещение и сирену, а Гэмбл остался с Джоном. На скорости 80 км/ч автомобиль направлялся к ближайшему госпиталю — больнице Св. Луки—Рузвельта</span>ruen на 59-й улице</span>ruen, — расстояние до которого составляло 14 кварталов — чуть более 800 метров. По рации Моран сообщил работникам больницы о необходимости срочно подготовить носилки к их приезду[24].

Тем временем Гэмбл, пытаясь сохранить Леннона в сознании, начал спрашивать его:

— Вы уверены, что вы Джон Леннон?
— Да, — ответил Джон, всё больше теряя сознание.
— Как вы себя чувствуете?
— Мне больно.

[24]

Следом за ними ехал другой полицейский автомобиль, за рулём которого сидел офицер Энтони Палмер; с ним же была и Йоко Оно, которая продолжала кричать и не могла поверить в произошедшее. Через три минуты машина с Джоном добралась до больницы, где его тело было срочно перенесено в отделение скорой помощи. Операцией руководил первый доктор больницы по неотложной помощи Стефан Линн. В то время пока Йоко звонила в «Дакоту», чтобы узнать, в порядке ли Шон, врачи боролись за жизнь Джона. У него не было пульса, и он не дышал, но доктор Линн и ещё два высококвалифицированных врача работали в течение 20 минут. Они вскрыли ему грудную клетку и делали прямой массаж сердца, чтобы восстановить кровообращение[24][25].

Несмотря на попытки персонала больницы, включая операцию и переливание крови, они не смогли спасти его. Доктор Линн объявил Джона Леннона мёртвым по прибытии в отделение скорой помощи больницы Св. Луки — Рузвельта в 23:07 8 декабря 1980 года[24][25]. В этот момент в больнице по радио зазвучала песня «All My Loving»[21][26]. Йоко о смерти мужа было сообщено в 23:15[24][25]. Линн говорил ей: «У него не было шансов. Мы ничего не могли сделать для спасения вашего мужа. Полагаем, что первая пуля убила его. Она разорвала грудь Джона и нанесла непоправимые повреждения главной артерии»[К 9][24]. После этого Йоко зарыдала и стала повторять: «О, нет, нет, нет, нет…»[К 10] Она упала и начала биться головой о пол, а успокоилась лишь после того, как медсестра отдала ей обручальное кольцо Джона. Оно попросила присутствующих в больнице задержать огласку смерти Леннона на 20—25 минут, объясняя это тем, что её сын Шон всё ещё не спит и смотрит телевизор, а она не хотела бы, чтобы он узнал о смерти отца по телевидению. Впрочем, эта просьба была нарушена телеканалом ABC[21]. Больницу в потрясённом состоянии она покинула вместе с Дэвидом Геффеном, Джеком Дугласом</span>ruen и полицией[27].

Старший судебно-медицинский эксперт Нью-Йорка доктор Эллиот М. Гросс на следующий день выполнил вскрытие тела Джона. Экспертиза установила, что он умер от шока и массивной потери крови. Четыре экспансивные пули (которые при попадании в живое тело деформируются и разворачиваются в виде лепестков, за счёт чего быстро тормозятся[28] и вызывают мгновенный болевой шок[29]) серьёзно повредили внутренности его тела, в том числе левое лёгкое и аорту. Кроме того, шок мог привести к тому, что органы и ткани не получали достаточного количества крови и кислорода[30][25][31].

Monday Night Football

Внешние видеофайлы
[www.youtube.com/watch?v=n73GFvAyIjs Фрагмент записи трансляции Monday Night Football]

В то время пока врачи пытались спасти Леннона, в соседнем отделении скорой помощи находился молодой журналист канала ABC, который немного ранее попал в аварию на своём мотоцикле. Узнав, что это был Джон Леннон, он хромая поспешил к телефонной будке и сообщил об увиденном отделу новостей ABC. Там в свою очередь известие дошло до руководства канала. Тем вечером по ABC транслировалась программа Monday Night Football</span>ruen (прямой эфир Национальной футбольной лиги): матч между клубами «Майами Долфинс» и «Нью-Ингленд Пэтриотс» (счёт к тому моменту был 13:13). Во время перерыва в 4-й четверти комментатор Говард Коселл</span>ruen, переговариваясь с Фрэнком Гиффордом</span>ruen, впервые объявил широкой публике новость о смерти Джона[21][32]. К счастью Йоко Оно, в это время Шон не смотрел Monday Night Football и, как она хотела, не узнал о смерти отца по телевизору[32].

   
Коселл: … но игра внезапно становится не так важна для нас. Я прервусь, нападение проходит в режиме «ноу-хаддл».

Гиффорд: Третий даун, четыре [ярда]. [Чак] Форман… четвёртый даун. [Мэтт] Кавана тянет время до последней попытки, секунда за секундой, чтобы у «Майами» в любом случае не было шансов. (свисток судьи) Таймаут, осталось три секунды. Джон Смит</span>ruen выходит на поле. И неважно, что там происходит на поле, Говард, ты должен сказать, что мы только что узнали в ложе прессы.
Коселл: Да, должны. Помните, что это всего лишь футбольная игра, неважно, кто выиграл или проиграл. О невыразимой трагедии сообщили нам из ABC News в Нью-Йорке: Джон Леннон снаружи своего дома в Вест-Сайде, Нью-Йорк, пожалуй, самый известный среди всех участников «Битлз», получил два выстрела в спину, немедленно был отправлен в больницу Рузвельта и скончался по прибытии. Сложно возвращаться к игре после такой внезапной новости, с которой нам, должно быть, придётся смириться. Фрэнк?
Гиффорд: (после паузы) Да, в самом деле.

</td>
</td>
  </td>
 </tr>
</table>

Позже Коссел вспоминал:

Отрывок, характеризующий Убийство Джона Леннона

Вызванные ополченцы с носилками остановились позади офицеров. Князь Андрей лежал на груди, опустившись лицом до травы, и, тяжело, всхрапывая, дышал.
– Ну что стали, подходи!
Мужики подошли и взяли его за плечи и ноги, но он жалобно застонал, и мужики, переглянувшись, опять отпустили его.
– Берись, клади, всё одно! – крикнул чей то голос. Его другой раз взяли за плечи и положили на носилки.
– Ах боже мой! Боже мой! Что ж это?.. Живот! Это конец! Ах боже мой! – слышались голоса между офицерами. – На волосок мимо уха прожужжала, – говорил адъютант. Мужики, приладивши носилки на плечах, поспешно тронулись по протоптанной ими дорожке к перевязочному пункту.
– В ногу идите… Э!.. мужичье! – крикнул офицер, за плечи останавливая неровно шедших и трясущих носилки мужиков.
– Подлаживай, что ль, Хведор, а Хведор, – говорил передний мужик.
– Вот так, важно, – радостно сказал задний, попав в ногу.
– Ваше сиятельство? А? Князь? – дрожащим голосом сказал подбежавший Тимохин, заглядывая в носилки.
Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.
– Мы его оттеда как долбанули, так все побросал, самого короля забрали! – блестя черными разгоряченными глазами и оглядываясь вокруг себя, кричал солдат. – Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю…
Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».


Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза.
– Ну, сейчас, – сказал он на слова фельдшера, указывавшего ему на князя Андрея, и велел нести его в палатку.
В толпе ожидавших раненых поднялся ропот.
– Видно, и на том свете господам одним жить, – проговорил один.
Князя Андрея внесли и положили на только что очистившийся стол, с которого фельдшер споласкивал что то. Князь Андрей не мог разобрать в отдельности того, что было в палатке. Жалобные стоны с разных сторон, мучительная боль бедра, живота и спины развлекали его. Все, что он видел вокруг себя, слилось для него в одно общее впечатление обнаженного, окровавленного человеческого тела, которое, казалось, наполняло всю низкую палатку, как несколько недель тому назад в этот жаркий, августовский день это же тело наполняло грязный пруд по Смоленской дороге. Да, это было то самое тело, та самая chair a canon [мясо для пушек], вид которой еще тогда, как бы предсказывая теперешнее, возбудил в нем ужас.
В палатке было три стола. Два были заняты, на третий положили князя Андрея. Несколько времени его оставили одного, и он невольно увидал то, что делалось на других двух столах. На ближнем столе сидел татарин, вероятно, казак – по мундиру, брошенному подле. Четверо солдат держали его. Доктор в очках что то резал в его коричневой, мускулистой спине.
– Ух, ух, ух!.. – как будто хрюкал татарин, и вдруг, подняв кверху свое скуластое черное курносое лицо, оскалив белые зубы, начинал рваться, дергаться и визжат ь пронзительно звенящим, протяжным визгом. На другом столе, около которого толпилось много народа, на спине лежал большой, полный человек с закинутой назад головой (вьющиеся волоса, их цвет и форма головы показались странно знакомы князю Андрею). Несколько человек фельдшеров навалились на грудь этому человеку и держали его. Белая большая полная нога быстро и часто, не переставая, дергалась лихорадочными трепетаниями. Человек этот судорожно рыдал и захлебывался. Два доктора молча – один был бледен и дрожал – что то делали над другой, красной ногой этого человека. Управившись с татарином, на которого накинули шинель, доктор в очках, обтирая руки, подошел к князю Андрею. Он взглянул в лицо князя Андрея и поспешно отвернулся.
– Раздеть! Что стоите? – крикнул он сердито на фельдшеров.
Самое первое далекое детство вспомнилось князю Андрею, когда фельдшер торопившимися засученными руками расстегивал ему пуговицы и снимал с него платье. Доктор низко нагнулся над раной, ощупал ее и тяжело вздохнул. Потом он сделал знак кому то. И мучительная боль внутри живота заставила князя Андрея потерять сознание. Когда он очнулся, разбитые кости бедра были вынуты, клоки мяса отрезаны, и рана перевязана. Ему прыскали в лицо водою. Как только князь Андрей открыл глаза, доктор нагнулся над ним, молча поцеловал его в губы и поспешно отошел.
После перенесенного страдания князь Андрей чувствовал блаженство, давно не испытанное им. Все лучшие, счастливейшие минуты в его жизни, в особенности самое дальнее детство, когда его раздевали и клали в кроватку, когда няня, убаюкивая, пела над ним, когда, зарывшись головой в подушки, он чувствовал себя счастливым одним сознанием жизни, – представлялись его воображению даже не как прошедшее, а как действительность.
Около того раненого, очертания головы которого казались знакомыми князю Андрею, суетились доктора; его поднимали и успокоивали.
– Покажите мне… Ооооо! о! ооооо! – слышался его прерываемый рыданиями, испуганный и покорившийся страданию стон. Слушая эти стоны, князь Андрей хотел плакать. Оттого ли, что он без славы умирал, оттого ли, что жалко ему было расставаться с жизнью, от этих ли невозвратимых детских воспоминаний, оттого ли, что он страдал, что другие страдали и так жалостно перед ним стонал этот человек, но ему хотелось плакать детскими, добрыми, почти радостными слезами.
Раненому показали в сапоге с запекшейся кровью отрезанную ногу.
– О! Ооооо! – зарыдал он, как женщина. Доктор, стоявший перед раненым, загораживая его лицо, отошел.
– Боже мой! Что это? Зачем он здесь? – сказал себе князь Андрей.
В несчастном, рыдающем, обессилевшем человеке, которому только что отняли ногу, он узнал Анатоля Курагина. Анатоля держали на руках и предлагали ему воду в стакане, края которого он не мог поймать дрожащими, распухшими губами. Анатоль тяжело всхлипывал. «Да, это он; да, этот человек чем то близко и тяжело связан со мною, – думал князь Андрей, не понимая еще ясно того, что было перед ним. – В чем состоит связь этого человека с моим детством, с моею жизнью? – спрашивал он себя, не находя ответа. И вдруг новое, неожиданное воспоминание из мира детского, чистого и любовного, представилось князю Андрею. Он вспомнил Наташу такою, какою он видел ее в первый раз на бале 1810 года, с тонкой шеей и тонкими рукамис готовым на восторг, испуганным, счастливым лицом, и любовь и нежность к ней, еще живее и сильнее, чем когда либо, проснулись в его душе. Он вспомнил теперь ту связь, которая существовала между им и этим человеком, сквозь слезы, наполнявшие распухшие глаза, мутно смотревшим на него. Князь Андрей вспомнил все, и восторженная жалость и любовь к этому человеку наполнили его счастливое сердце.
Князь Андрей не мог удерживаться более и заплакал нежными, любовными слезами над людьми, над собой и над их и своими заблуждениями.
«Сострадание, любовь к братьям, к любящим, любовь к ненавидящим нас, любовь к врагам – да, та любовь, которую проповедовал бог на земле, которой меня учила княжна Марья и которой я не понимал; вот отчего мне жалко было жизни, вот оно то, что еще оставалось мне, ежели бы я был жив. Но теперь уже поздно. Я знаю это!»


Страшный вид поля сражения, покрытого трупами и ранеными, в соединении с тяжестью головы и с известиями об убитых и раненых двадцати знакомых генералах и с сознанием бессильности своей прежде сильной руки произвели неожиданное впечатление на Наполеона, который обыкновенно любил рассматривать убитых и раненых, испытывая тем свою душевную силу (как он думал). В этот день ужасный вид поля сражения победил ту душевную силу, в которой он полагал свою заслугу и величие. Он поспешно уехал с поля сражения и возвратился к Шевардинскому кургану. Желтый, опухлый, тяжелый, с мутными глазами, красным носом и охриплым голосом, он сидел на складном стуле, невольно прислушиваясь к звукам пальбы и не поднимая глаз. Он с болезненной тоской ожидал конца того дела, которого он считал себя причиной, но которого он не мог остановить. Личное человеческое чувство на короткое мгновение взяло верх над тем искусственным призраком жизни, которому он служил так долго. Он на себя переносил те страдания и ту смерть, которые он видел на поле сражения. Тяжесть головы и груди напоминала ему о возможности и для себя страданий и смерти. Он в эту минуту не хотел для себя ни Москвы, ни победы, ни славы. (Какой нужно было ему еще славы?) Одно, чего он желал теперь, – отдыха, спокойствия и свободы. Но когда он был на Семеновской высоте, начальник артиллерии предложил ему выставить несколько батарей на эти высоты, для того чтобы усилить огонь по столпившимся перед Князьковым русским войскам. Наполеон согласился и приказал привезти ему известие о том, какое действие произведут эти батареи.
Адъютант приехал сказать, что по приказанию императора двести орудий направлены на русских, но что русские все так же стоят.
– Наш огонь рядами вырывает их, а они стоят, – сказал адъютант.
– Ils en veulent encore!.. [Им еще хочется!..] – сказал Наполеон охриплым голосом.
– Sire? [Государь?] – повторил не расслушавший адъютант.
– Ils en veulent encore, – нахмурившись, прохрипел Наполеон осиплым голосом, – donnez leur en. [Еще хочется, ну и задайте им.]
И без его приказания делалось то, чего он хотел, и он распорядился только потому, что думал, что от него ждали приказания. И он опять перенесся в свой прежний искусственный мир призраков какого то величия, и опять (как та лошадь, ходящая на покатом колесе привода, воображает себе, что она что то делает для себя) он покорно стал исполнять ту жестокую, печальную и тяжелую, нечеловеческую роль, которая ему была предназначена.
И не на один только этот час и день были помрачены ум и совесть этого человека, тяжеле всех других участников этого дела носившего на себе всю тяжесть совершавшегося; но и никогда, до конца жизни, не мог понимать он ни добра, ни красоты, ни истины, ни значения своих поступков, которые были слишком противоположны добру и правде, слишком далеки от всего человеческого, для того чтобы он мог понимать их значение. Он не мог отречься от своих поступков, восхваляемых половиной света, и потому должен был отречься от правды и добра и всего человеческого.
Не в один только этот день, объезжая поле сражения, уложенное мертвыми и изувеченными людьми (как он думал, по его воле), он, глядя на этих людей, считал, сколько приходится русских на одного француза, и, обманывая себя, находил причины радоваться, что на одного француза приходилось пять русских. Не в один только этот день он писал в письме в Париж, что le champ de bataille a ete superbe [поле сражения было великолепно], потому что на нем было пятьдесят тысяч трупов; но и на острове Св. Елены, в тиши уединения, где он говорил, что он намерен был посвятить свои досуги изложению великих дел, которые он сделал, он писал:
«La guerre de Russie eut du etre la plus populaire des temps modernes: c'etait celle du bon sens et des vrais interets, celle du repos et de la securite de tous; elle etait purement pacifique et conservatrice.
C'etait pour la grande cause, la fin des hasards elle commencement de la securite. Un nouvel horizon, de nouveaux travaux allaient se derouler, tout plein du bien etre et de la prosperite de tous. Le systeme europeen se trouvait fonde; il n'etait plus question que de l'organiser.
Satisfait sur ces grands points et tranquille partout, j'aurais eu aussi mon congres et ma sainte alliance. Ce sont des idees qu'on m'a volees. Dans cette reunion de grands souverains, nous eussions traites de nos interets en famille et compte de clerc a maitre avec les peuples.
L'Europe n'eut bientot fait de la sorte veritablement qu'un meme peuple, et chacun, en voyageant partout, se fut trouve toujours dans la patrie commune. Il eut demande toutes les rivieres navigables pour tous, la communaute des mers, et que les grandes armees permanentes fussent reduites desormais a la seule garde des souverains.
De retour en France, au sein de la patrie, grande, forte, magnifique, tranquille, glorieuse, j'eusse proclame ses limites immuables; toute guerre future, purement defensive; tout agrandissement nouveau antinational. J'eusse associe mon fils a l'Empire; ma dictature eut fini, et son regne constitutionnel eut commence…
Paris eut ete la capitale du monde, et les Francais l'envie des nations!..
Mes loisirs ensuite et mes vieux jours eussent ete consacres, en compagnie de l'imperatrice et durant l'apprentissage royal de mon fils, a visiter lentement et en vrai couple campagnard, avec nos propres chevaux, tous les recoins de l'Empire, recevant les plaintes, redressant les torts, semant de toutes parts et partout les monuments et les bienfaits.
Русская война должна бы была быть самая популярная в новейшие времена: это была война здравого смысла и настоящих выгод, война спокойствия и безопасности всех; она была чисто миролюбивая и консервативная.
Это было для великой цели, для конца случайностей и для начала спокойствия. Новый горизонт, новые труды открывались бы, полные благосостояния и благоденствия всех. Система европейская была бы основана, вопрос заключался бы уже только в ее учреждении.
Удовлетворенный в этих великих вопросах и везде спокойный, я бы тоже имел свой конгресс и свой священный союз. Это мысли, которые у меня украли. В этом собрании великих государей мы обсуживали бы наши интересы семейно и считались бы с народами, как писец с хозяином.
Европа действительно скоро составила бы таким образом один и тот же народ, и всякий, путешествуя где бы то ни было, находился бы всегда в общей родине.
Я бы выговорил, чтобы все реки были судоходны для всех, чтобы море было общее, чтобы постоянные, большие армии были уменьшены единственно до гвардии государей и т.д.
Возвратясь во Францию, на родину, великую, сильную, великолепную, спокойную, славную, я провозгласил бы границы ее неизменными; всякую будущую войну защитительной; всякое новое распространение – антинациональным; я присоединил бы своего сына к правлению империей; мое диктаторство кончилось бы, в началось бы его конституционное правление…
Париж был бы столицей мира и французы предметом зависти всех наций!..
Потом мои досуги и последние дни были бы посвящены, с помощью императрицы и во время царственного воспитывания моего сына, на то, чтобы мало помалу посещать, как настоящая деревенская чета, на собственных лошадях, все уголки государства, принимая жалобы, устраняя несправедливости, рассевая во все стороны и везде здания и благодеяния.]
Он, предназначенный провидением на печальную, несвободную роль палача народов, уверял себя, что цель его поступков была благо народов и что он мог руководить судьбами миллионов и путем власти делать благодеяния!
«Des 400000 hommes qui passerent la Vistule, – писал он дальше о русской войне, – la moitie etait Autrichiens, Prussiens, Saxons, Polonais, Bavarois, Wurtembergeois, Mecklembourgeois, Espagnols, Italiens, Napolitains. L'armee imperiale, proprement dite, etait pour un tiers composee de Hollandais, Belges, habitants des bords du Rhin, Piemontais, Suisses, Genevois, Toscans, Romains, habitants de la 32 e division militaire, Breme, Hambourg, etc.; elle comptait a peine 140000 hommes parlant francais. L'expedition do Russie couta moins de 50000 hommes a la France actuelle; l'armee russe dans la retraite de Wilna a Moscou, dans les differentes batailles, a perdu quatre fois plus que l'armee francaise; l'incendie de Moscou a coute la vie a 100000 Russes, morts de froid et de misere dans les bois; enfin dans sa marche de Moscou a l'Oder, l'armee russe fut aussi atteinte par, l'intemperie de la saison; elle ne comptait a son arrivee a Wilna que 50000 hommes, et a Kalisch moins de 18000».
[Из 400000 человек, которые перешли Вислу, половина была австрийцы, пруссаки, саксонцы, поляки, баварцы, виртембергцы, мекленбургцы, испанцы, итальянцы и неаполитанцы. Императорская армия, собственно сказать, была на треть составлена из голландцев, бельгийцев, жителей берегов Рейна, пьемонтцев, швейцарцев, женевцев, тосканцев, римлян, жителей 32 й военной дивизии, Бремена, Гамбурга и т.д.; в ней едва ли было 140000 человек, говорящих по французски. Русская экспедиция стоила собственно Франции менее 50000 человек; русская армия в отступлении из Вильны в Москву в различных сражениях потеряла в четыре раза более, чем французская армия; пожар Москвы стоил жизни 100000 русских, умерших от холода и нищеты в лесах; наконец во время своего перехода от Москвы к Одеру русская армия тоже пострадала от суровости времени года; по приходе в Вильну она состояла только из 50000 людей, а в Калише менее 18000.]
Он воображал себе, что по его воле произошла война с Россией, и ужас совершившегося не поражал его душу. Он смело принимал на себя всю ответственность события, и его помраченный ум видел оправдание в том, что в числе сотен тысяч погибших людей было меньше французов, чем гессенцев и баварцев.


Несколько десятков тысяч человек лежало мертвыми в разных положениях и мундирах на полях и лугах, принадлежавших господам Давыдовым и казенным крестьянам, на тех полях и лугах, на которых сотни лет одновременно сбирали урожаи и пасли скот крестьяне деревень Бородина, Горок, Шевардина и Семеновского. На перевязочных пунктах на десятину места трава и земля были пропитаны кровью. Толпы раненых и нераненых разных команд людей, с испуганными лицами, с одной стороны брели назад к Можайску, с другой стороны – назад к Валуеву. Другие толпы, измученные и голодные, ведомые начальниками, шли вперед. Третьи стояли на местах и продолжали стрелять.
Над всем полем, прежде столь весело красивым, с его блестками штыков и дымами в утреннем солнце, стояла теперь мгла сырости и дыма и пахло странной кислотой селитры и крови. Собрались тучки, и стал накрапывать дождик на убитых, на раненых, на испуганных, и на изнуренных, и на сомневающихся людей. Как будто он говорил: «Довольно, довольно, люди. Перестаньте… Опомнитесь. Что вы делаете?»
Измученным, без пищи и без отдыха, людям той и другой стороны начинало одинаково приходить сомнение о том, следует ли им еще истреблять друг друга, и на всех лицах было заметно колебанье, и в каждой душе одинаково поднимался вопрос: «Зачем, для кого мне убивать и быть убитому? Убивайте, кого хотите, делайте, что хотите, а я не хочу больше!» Мысль эта к вечеру одинаково созрела в душе каждого. Всякую минуту могли все эти люди ужаснуться того, что они делали, бросить всо и побежать куда попало.
Но хотя уже к концу сражения люди чувствовали весь ужас своего поступка, хотя они и рады бы были перестать, какая то непонятная, таинственная сила еще продолжала руководить ими, и, запотелые, в порохе и крови, оставшиеся по одному на три, артиллеристы, хотя и спотыкаясь и задыхаясь от усталости, приносили заряды, заряжали, наводили, прикладывали фитили; и ядра так же быстро и жестоко перелетали с обеих сторон и расплюскивали человеческое тело, и продолжало совершаться то страшное дело, которое совершается не по воле людей, а по воле того, кто руководит людьми и мирами.
Тот, кто посмотрел бы на расстроенные зады русской армии, сказал бы, что французам стоит сделать еще одно маленькое усилие, и русская армия исчезнет; и тот, кто посмотрел бы на зады французов, сказал бы, что русским стоит сделать еще одно маленькое усилие, и французы погибнут. Но ни французы, ни русские не делали этого усилия, и пламя сражения медленно догорало.
Русские не делали этого усилия, потому что не они атаковали французов. В начале сражения они только стояли по дороге в Москву, загораживая ее, и точно так же они продолжали стоять при конце сражения, как они стояли при начале его. Но ежели бы даже цель русских состояла бы в том, чтобы сбить французов, они не могли сделать это последнее усилие, потому что все войска русских были разбиты, не было ни одной части войск, не пострадавшей в сражении, и русские, оставаясь на своих местах, потеряли половину своего войска.
Французам, с воспоминанием всех прежних пятнадцатилетних побед, с уверенностью в непобедимости Наполеона, с сознанием того, что они завладели частью поля сраженья, что они потеряли только одну четверть людей и что у них еще есть двадцатитысячная нетронутая гвардия, легко было сделать это усилие. Французам, атаковавшим русскую армию с целью сбить ее с позиции, должно было сделать это усилие, потому что до тех пор, пока русские, точно так же как и до сражения, загораживали дорогу в Москву, цель французов не была достигнута и все их усилия и потери пропали даром. Но французы не сделали этого усилия. Некоторые историки говорят, что Наполеону стоило дать свою нетронутую старую гвардию для того, чтобы сражение было выиграно. Говорить о том, что бы было, если бы Наполеон дал свою гвардию, все равно что говорить о том, что бы было, если б осенью сделалась весна. Этого не могло быть. Не Наполеон не дал своей гвардии, потому что он не захотел этого, но этого нельзя было сделать. Все генералы, офицеры, солдаты французской армии знали, что этого нельзя было сделать, потому что упадший дух войска не позволял этого.
Не один Наполеон испытывал то похожее на сновиденье чувство, что страшный размах руки падает бессильно, но все генералы, все участвовавшие и не участвовавшие солдаты французской армии, после всех опытов прежних сражений (где после вдесятеро меньших усилий неприятель бежал), испытывали одинаковое чувство ужаса перед тем врагом, который, потеряв половину войска, стоял так же грозно в конце, как и в начале сражения. Нравственная сила французской, атакующей армии была истощена. Не та победа, которая определяется подхваченными кусками материи на палках, называемых знаменами, и тем пространством, на котором стояли и стоят войска, – а победа нравственная, та, которая убеждает противника в нравственном превосходстве своего врага и в своем бессилии, была одержана русскими под Бородиным. Французское нашествие, как разъяренный зверь, получивший в своем разбеге смертельную рану, чувствовало свою погибель; но оно не могло остановиться, так же как и не могло не отклониться вдвое слабейшее русское войско. После данного толчка французское войско еще могло докатиться до Москвы; но там, без новых усилий со стороны русского войска, оно должно было погибнуть, истекая кровью от смертельной, нанесенной при Бородине, раны. Прямым следствием Бородинского сражения было беспричинное бегство Наполеона из Москвы, возвращение по старой Смоленской дороге, погибель пятисоттысячного нашествия и погибель наполеоновской Франции, на которую в первый раз под Бородиным была наложена рука сильнейшего духом противника.



Для человеческого ума непонятна абсолютная непрерывность движения. Человеку становятся понятны законы какого бы то ни было движения только тогда, когда он рассматривает произвольно взятые единицы этого движения. Но вместе с тем из этого то произвольного деления непрерывного движения на прерывные единицы проистекает большая часть человеческих заблуждений.
Известен так называемый софизм древних, состоящий в том, что Ахиллес никогда не догонит впереди идущую черепаху, несмотря на то, что Ахиллес идет в десять раз скорее черепахи: как только Ахиллес пройдет пространство, отделяющее его от черепахи, черепаха пройдет впереди его одну десятую этого пространства; Ахиллес пройдет эту десятую, черепаха пройдет одну сотую и т. д. до бесконечности. Задача эта представлялась древним неразрешимою. Бессмысленность решения (что Ахиллес никогда не догонит черепаху) вытекала из того только, что произвольно были допущены прерывные единицы движения, тогда как движение и Ахиллеса и черепахи совершалось непрерывно.
Принимая все более и более мелкие единицы движения, мы только приближаемся к решению вопроса, но никогда не достигаем его. Только допустив бесконечно малую величину и восходящую от нее прогрессию до одной десятой и взяв сумму этой геометрической прогрессии, мы достигаем решения вопроса. Новая отрасль математики, достигнув искусства обращаться с бесконечно малыми величинами, и в других более сложных вопросах движения дает теперь ответы на вопросы, казавшиеся неразрешимыми.
Эта новая, неизвестная древним, отрасль математики, при рассмотрении вопросов движения, допуская бесконечно малые величины, то есть такие, при которых восстановляется главное условие движения (абсолютная непрерывность), тем самым исправляет ту неизбежную ошибку, которую ум человеческий не может не делать, рассматривая вместо непрерывного движения отдельные единицы движения.
В отыскании законов исторического движения происходит совершенно то же.
Движение человечества, вытекая из бесчисленного количества людских произволов, совершается непрерывно.
Постижение законов этого движения есть цель истории. Но для того, чтобы постигнуть законы непрерывного движения суммы всех произволов людей, ум человеческий допускает произвольные, прерывные единицы. Первый прием истории состоит в том, чтобы, взяв произвольный ряд непрерывных событий, рассматривать его отдельно от других, тогда как нет и не может быть начала никакого события, а всегда одно событие непрерывно вытекает из другого. Второй прием состоит в том, чтобы рассматривать действие одного человека, царя, полководца, как сумму произволов людей, тогда как сумма произволов людских никогда не выражается в деятельности одного исторического лица.
Историческая наука в движении своем постоянно принимает все меньшие и меньшие единицы для рассмотрения и этим путем стремится приблизиться к истине. Но как ни мелки единицы, которые принимает история, мы чувствуем, что допущение единицы, отделенной от другой, допущение начала какого нибудь явления и допущение того, что произволы всех людей выражаются в действиях одного исторического лица, ложны сами в себе.
Всякий вывод истории, без малейшего усилия со стороны критики, распадается, как прах, ничего не оставляя за собой, только вследствие того, что критика избирает за предмет наблюдения большую или меньшую прерывную единицу; на что она всегда имеет право, так как взятая историческая единица всегда произвольна.
Только допустив бесконечно малую единицу для наблюдения – дифференциал истории, то есть однородные влечения людей, и достигнув искусства интегрировать (брать суммы этих бесконечно малых), мы можем надеяться на постигновение законов истории.
Первые пятнадцать лет XIX столетия в Европе представляют необыкновенное движение миллионов людей. Люди оставляют свои обычные занятия, стремятся с одной стороны Европы в другую, грабят, убивают один другого, торжествуют и отчаиваются, и весь ход жизни на несколько лет изменяется и представляет усиленное движение, которое сначала идет возрастая, потом ослабевая. Какая причина этого движения или по каким законам происходило оно? – спрашивает ум человеческий.
Историки, отвечая на этот вопрос, излагают нам деяния и речи нескольких десятков людей в одном из зданий города Парижа, называя эти деяния и речи словом революция; потом дают подробную биографию Наполеона и некоторых сочувственных и враждебных ему лиц, рассказывают о влиянии одних из этих лиц на другие и говорят: вот отчего произошло это движение, и вот законы его.
Но ум человеческий не только отказывается верить в это объяснение, но прямо говорит, что прием объяснения не верен, потому что при этом объяснении слабейшее явление принимается за причину сильнейшего. Сумма людских произволов сделала и революцию и Наполеона, и только сумма этих произволов терпела их и уничтожила.
«Но всякий раз, когда были завоевания, были завоеватели; всякий раз, когда делались перевороты в государстве, были великие люди», – говорит история. Действительно, всякий раз, когда являлись завоеватели, были и войны, отвечает ум человеческий, но это не доказывает, чтобы завоеватели были причинами войн и чтобы возможно было найти законы войны в личной деятельности одного человека. Всякий раз, когда я, глядя на свои часы, вижу, что стрелка подошла к десяти, я слышу, что в соседней церкви начинается благовест, но из того, что всякий раз, что стрелка приходит на десять часов тогда, как начинается благовест, я не имею права заключить, что положение стрелки есть причина движения колоколов.
Всякий раз, как я вижу движение паровоза, я слышу звук свиста, вижу открытие клапана и движение колес; но из этого я не имею права заключить, что свист и движение колес суть причины движения паровоза.
Крестьяне говорят, что поздней весной дует холодный ветер, потому что почка дуба развертывается, и действительно, всякую весну дует холодный ветер, когда развертывается дуб. Но хотя причина дующего при развертыванье дуба холодного ветра мне неизвестна, я не могу согласиться с крестьянами в том, что причина холодного ветра есть раэвертыванье почки дуба, потому только, что сила ветра находится вне влияний почки. Я вижу только совпадение тех условий, которые бывают во всяком жизненном явлении, и вижу, что, сколько бы и как бы подробно я ни наблюдал стрелку часов, клапан и колеса паровоза и почку дуба, я не узнаю причину благовеста, движения паровоза и весеннего ветра. Для этого я должен изменить совершенно свою точку наблюдения и изучать законы движения пара, колокола и ветра. То же должна сделать история. И попытки этого уже были сделаны.
Для изучения законов истории мы должны изменить совершенно предмет наблюдения, оставить в покое царей, министров и генералов, а изучать однородные, бесконечно малые элементы, которые руководят массами. Никто не может сказать, насколько дано человеку достигнуть этим путем понимания законов истории; но очевидно, что на этом пути только лежит возможность уловления исторических законов и что на этом пути не положено еще умом человеческим одной миллионной доли тех усилий, которые положены историками на описание деяний различных царей, полководцев и министров и на изложение своих соображений по случаю этих деяний.


Силы двунадесяти языков Европы ворвались в Россию. Русское войско и население отступают, избегая столкновения, до Смоленска и от Смоленска до Бородина. Французское войско с постоянно увеличивающеюся силой стремительности несется к Москве, к цели своего движения. Сила стремительности его, приближаясь к цели, увеличивается подобно увеличению быстроты падающего тела по мере приближения его к земле. Назади тысяча верст голодной, враждебной страны; впереди десятки верст, отделяющие от цели. Это чувствует всякий солдат наполеоновской армии, и нашествие надвигается само собой, по одной силе стремительности.
В русском войске по мере отступления все более и более разгорается дух озлобления против врага: отступая назад, оно сосредоточивается и нарастает. Под Бородиным происходит столкновение. Ни то, ни другое войско не распадаются, но русское войско непосредственно после столкновения отступает так же необходимо, как необходимо откатывается шар, столкнувшись с другим, с большей стремительностью несущимся на него шаром; и так же необходимо (хотя и потерявший всю свою силу в столкновении) стремительно разбежавшийся шар нашествия прокатывается еще некоторое пространство.
Русские отступают за сто двадцать верст – за Москву, французы доходят до Москвы и там останавливаются. В продолжение пяти недель после этого нет ни одного сражения. Французы не двигаются. Подобно смертельно раненному зверю, который, истекая кровью, зализывает свои раны, они пять недель остаются в Москве, ничего не предпринимая, и вдруг, без всякой новой причины, бегут назад: бросаются на Калужскую дорогу (и после победы, так как опять поле сражения осталось за ними под Малоярославцем), не вступая ни в одно серьезное сражение, бегут еще быстрее назад в Смоленск, за Смоленск, за Вильну, за Березину и далее.


Навигация

   
Ближе к концу трансляции Monday Night Football мой продюсер Боб Гудрич сказал: «Руни Арлидж только что позвонил и сообщил мне, что Джон Леннон был застрелен и срочно доставлен в больницу. Ждём подробностей от ABC News». Я не мог поверить в это. Гудрич потом сказал мне, что Джон скончался по прибытии. Я был опустошён. Мы были в разгаре футбольного матча, который подходил к овертайму, и я боролся в себе, не зная, сообщать ли эту экстренную новость по ТВ, и думая, что даже в этой больной, одержимой спортом стране это намного важнее, чем любая проклятая футбольная игра, которая когда-либо будет. Я вышел в эфир и сказал, что это была просто игра, и чувствовал себя вынужденным рассказать о случившемся. </td>
</td>
  </td>
 </tr>
</table>

События после

Фрагмент заявления Чепмена

Я никогда не хотел никому причинять боль. Мои друзья подтвердят, что во мне живут две сущности. Бо́льшая сущность — очень добрая; дети, с которыми я работал, согласятся с этим. Но есть во мне и небольшая сущность, которая не может понять большой мир и что в нём происходит. Я не хотел никого убивать, и я действительно не знаю, зачем сделал это. Я боролся с меньшей частью себя в течение длительного времени. Но на пару секунд она выиграла. Я просил Бога помочь мне, но мы несём ответственность за наши собственные поступки. Я ничего не имею против Джона Леннона, его творчества и личных убеждений…

Марк Чепмен

Чепмен

После задержания у Дакоты полицейские Стив Спиро и Питер Каллен доставили Чепмена в 20-й полицейский участок Нью-Йорка. Спустя два часа после убийства, около часа ночи 9 декабря, он написал заявление, в котором сообщил, что, по его словам, внутри него живут две сущности: бо́льшая — очень добрая; меньшая, которая не понимает окружающий мир, — дьявол. Также он написал, что никогда не хотел никого убивать и не имел ничего против Джона Леннона, но его меньшая сущность, с которой он долго боролся, победила и совершила убийство[34].

Предрассветные часы он провёл, сидя в наручниках на втором этаже здания участка. Тем же утром полицейские столкнулись с проблемой: они должны были передать Чепмена в суд, где тому будет предъявлено обвинение в убийстве, но СМИ жаждали увидеть убийцу, и перед участком собралась большая толпа. Полиция была обеспокоена, что какой-нибудь обезумевший поклонник Леннона может убить Чепмена. Ему надели бронежилет и накинули на голову пальто, чтобы никто не видел его лицо. Тогда полицейские посадили Чепмена в фургон и доставили в уголовный суд Нью-Йорка</span>ruen[34][35].

Чепмен был обвинён в убийстве второй степени</span>ruen[36]. Его адвокатом суд назначил Герберта Адлерберга, который был «ветераном» своего дела и имел опыт примерно с двадцатью подобными убийствами. Побеседовав с Чепменом, Адлерберг предположил, что Марк психически нездоров. Он настоял суду на том, чтобы подсудимого проверили на вменяемость в больнице. Чепмен был принят на обследование в больницу Белвью</span>ruen[37], однако позже его перевели на остров-тюрьму Рикерс, потому как содержать его в больнице было опасно ввиду возможного штурма здания фанатами[36]. Примечательно, что полицейские также закрашивали чёрным цветом окна в комнатах, в которых спал Чепмен, чтобы защитить его от возможных снайперов[35][36]. В тюрьме его посещали врачи, которым он в общей сложности дал 150 часов интервью[37]. В одном из них Марк сказал, что до убийства Леннона он задумывал покушения на многих других известных людей, среди которых Пол Маккартни, Элизабет Тейлор, Жаклин Кеннеди, Джордж Скотт, Рональд Рейган, Джонни Карсон и Джордж Ариёши</span>ruen[35]. Доктора пришли к заключению, что, несмотря на свою бредовость, обвиняемый был готов предстать перед судом. Девять психиатров и клинических психологов дали показания: шестеро заявили, что он психически болен, трое — что его состояние не подходит под диагноз психоза[36].

В феврале 1981 года Чепмен направил в редакцию газеты The New York Times письмо, в котором призывал абсолютно каждого прочесть книгу Джерома Сэлинджера «Над пропастью во ржи»[38]. Адвокат Чепмена Адлерберг позже отказался вести дело, и его место занял Джонатан Маркс, молодой бывший помощник федерального прокурора США[35]. Маркс полагал, что Чепмен будет признан невиновным по причине невменяемости, и в таком случае его бы отправили на лечение в государственную психиатрическую больницу[39]. Сам подсудимый на протяжении многочисленных интервью докторам всё время колебался между тем, считает ли он себя правым в своих действиях, и тем, что он был не в состоянии себя контролировать[37]. В конце концов 22 июня 1981 года на судебном заседании Марк Чепмен признал себя виновным в убийстве. По его словам, признаться ему велел Бог. Его адвокат Маркс был возмущён действиями своего клиента и потребовал у судьи убедиться в компетентности Чепмена принимать такие решения, проведя очередное обследование, но Марк возражал на это и не соглашался с ним. Судья Дэннис Эдвардс сообщил, что Чепмен принял решение по своей воле, и признал его компетентным считать себя виновным[40][41].

24 августа 1981 года судья приговорил Чепмена к заключению сроком от 20 лет до пожизненного, поручив при этом проведение психиатрического лечения в тюрьме[42]. Тогда же осуждённый был заключён в тюрьме Аттика, штат Нью-Йорк, откуда был переведён в 2012 году в исправительное учреждение Уэнд</span>ruen[43]. Начиная с 2000 года Марк Дэвид Чепмен имеет право на условно-досрочное освобождение, однако все слушания касательно его освобождения, проводившиеся в 2000, 2002, 2004, 2006, 2008, 2010, 2012, 2014 и 2016 годах, прошли безрезультатно. В 2012 году комиссия по условно-досрочному освобождению заявила: «Несмотря на ваши позитивные усилия, прикладываемые во время заключения, ваше освобождение в настоящий момент в значительной степени подорвало бы уважение к закону и свело бы к банальности трагическую гибель человека, которую вы причинили в результате этого чудовищного, ничем не вызванного, насильственного, холодного и умышленного преступления»[44]. Йоко Оно при этом не раз заявляла, что не будет чувствовать себя в безопасности, если Чепмен будет освобождён, и ходатайствовала комиссии об отказе ему в помиловании[45][46]. Во время слушания в августе 2014 года члены комиссии из трёх человек посчитали, что убийца Леннона не может быть отпущен на свободу, поскольку он по-прежнему представляет угрозу для окружающих и может совершить новые преступления: «Комиссия пришла к выводу, что в случае вашего освобождения высока вероятность того, что вы не сможете жить и находиться на свободе без совершения нового нарушения закона»[47].

Мотивы преступления

Основным мотивом убийства Джона Леннона Чепмен впоследствии назвал то, что он хотел «похитить славу» музыканта и стать знаменитым, ему было тяжело чувствовать себя «большим ничтожеством» и «большим пустым местом»[48]. Позже он признался в осознании того, что принял ужасное решение из эгоистических соображений: «Я чувствовал, что, убив Джона Леннона, я стану кем-нибудь. Вместо этого я стал убийцей, а убийцы не являются кем-нибудь»[49].

Известно также, что Чепмен считал Леннона «обманщиком», как и некоторых других знаменитостей[50]. Так, жена Марка Глория вспоминала его, прочитавшего книгу о Ленноне: «Он рассердился и назвал Леннона ублюдком. Он был зол из-за того, что Леннон проповедовал любовь и мир и имел при этом миллионы». За несколько часов до убийства Чепмен прочёл интервью Джона в текущем выпуске Playboy и вновь осознал, «как прав он был, считая Леннона обманщиком, и как правильно было бы убить его». Тогда же, незадолго до убийства, Марк включил в отеле телевизор и стал представлять, как много будет о нём репортажей в СМИ и как все будут задаваться вопросом, зачем он убил экс-битла[51].

Реакция на убийство

Убийство Леннона шокировало остальных экс-битлов и усилило в них уже существовавшие опасения за свою жизнь. Вскоре после убийства Пол Маккартни на вопрос журналиста «что вы почувствовали, узнав о смерти Джона?» ответил «Drag isn’t it?»[52] (слово «drag» обычно понимают как «занудство, нытьё» и Полу пришлось впоследствии неоднократно оправдываться за неправильно понятую многими реплику).

6 января 1981 года состоялась последняя студийная сессия группы Пола Маккартни Wings. Как говорил Лоуренс Джубер (в интервью журналу Beatlefan), «…смерть Джона отбила у Пола охоту к концертной деятельности, ведь ему приходилось бы каждые 10 минут вздрагивать, ожидая, что какой-нибудь придурок выстрелит в него из пистолета». 27 апреля 1981 года было официально объявлено о роспуске группы[53]. Поместье Джорджа Харрисона Фрайар-парк, бывшее до этого открытым для посещения, после смерти Джона стало просто жилищем Джорджа. Кроме того, Джордж усилил охрану: поставил вокруг дома колючую проволоку и видеокамеры. В декабре 1999 года в дом Харрисона ворвался вооружённый ножом маньяк, который нанес Джорджу и его жене Оливии несколько ранений, однако был обезврежен хозяевами дома. Четыре ранения в грудь усугубили болезнь Харрисона, который скончался от рака лёгкого и рака мозга 29 ноября 2001 года.

Помимо экс-битлов, опасения за свою жизнь усилились и у других известных музыкантов.

Убийство повлияло на друга и коллегу Леннона Дэвида Боуи, в записи альбома «Young Americans» которого Леннон принимал небольшое, но важное участие. Марк Чепмен присутствовал на пьесе «Человек-Слон» (в которой Боуи исполнял роль Джозефа Меррика), фотографировал Боуи у дверей на сцену и сразу после этого отправился к дому Леннона («Дакота») для того, чтобы застрелить его. Полиции он заявил, что если бы ему не удалось убить Леннона, он бы вернулся в театр и застрелил Дэвида Боуи. У Чепмена нашли программку пьесы «Человек-Слон», на которой имя «Дэвид Боуи» было жирно обведено чёрными чернилами[54].

Напишите отзыв о статье "Убийство Джона Леннона"

Примечания

Комментарии
  1. Is that all you want?
  2. Yeah. Thanks, John.
  3. I’m shot.
  4. Do you know what you’ve done?
  5. Yes, I just shot John Lennon.
  6. To Holden Caulfield. From Holden Caulfield. This is my statement.
  7. No one’s going to hurt you. Just turn around and place your hands against that wall, your feet apart.
  8. What is your name?
  9. He never stood a chance. Nothing we were able to do could revive your husband. We believe the first bullet killed him. It ripped through John’s chest causing irreparable damage to a major artery.
  10. Oh, no, no, no, no…
Источники
  1. 1 2 3 4 Miles, Badman, 2001, с. 271.
  2. [www.famouspictures.org/naked-lennon/ Naked Lennon] (англ.). The Famous Pictures Collection (18 мая 2013). Проверено 6 июня 2013.
  3. Buckley, Peter. [books.google.com.ua/books?id=7ctjc6UWCm4C&pg=PT759 The Rough Guide to Rock]. — иллюстрированное. — Лондон: Rough Guides, 2003. — С. 752. — 1225 с. — (Rough Guides). — ISBN 9781843531050.
  4. Mitchell Fink. [abcnews.go.com/GMA/Books/story?id=2165256&page=14 The Last Days of Dead Celebrities] (англ.). ABC (10 июля 2006). Проверено 6 июня 2013.
  5. Jay Cocks. [www.time.com/time/magazine/article/0,9171,924600,00.html The Last Day in the Life] (англ.). Time (22 декабря 1980). Проверено 6 июня 2013.
  6. McGunagle, Fred. [www.trutv.com/library/crime/terrorists_spies/assassins/chapman/7.html Mark David Chapman: The Man Who Killed John Lennon] (англ.). Terrorists & Spies. Time Warner. Проверено 6 июня 2013.
  7. Katz, Celeste. [www.nydailynews.com/blogs/dailypolitics/transcript-john-lennon-killer-mark-david-chapman-bragged-incredible-stalking-failed-parole-hearing-blog-entry-1.1918964 Transcript: John Lennon killer Mark David Chapman bragged about his 'incredible stalking' at failed parole hearing] (англ.). Daily News (27 August 2014). Проверено 1 июня 2015.
  8. Halpern, Richard. [www.press.uchicago.edu/Misc/Chicago/314405.html Norman Rockwell: The Underside of Innocence]. — University of Chicago Press, 2006. — С. 1. — 218 с. — ISBN 9780226314402.
  9. 1 2 Charles Montaldo. [crime.about.com/od/murder/a/Profile-Of-Mark-Chapman.htm Profile of Mark Chapman] (англ.). About.com. Проверено 9 июня 2013.
  10. Gaines, James R. [www.people.com/people/archive/article/0,,20079581,00.html Descent into Madness] (англ.) // People : журнал. — Time Inc., 1981. — Vol. 15, fasc. 24.
  11. 1 2 3 [edition.cnn.com/TRANSCRIPTS/1012/05/se.01.html The Murder of John Lennon] (англ.) (5 December 2010). — Стенограмма выпуска «The Murder of John Lennon» в эфире CNN. Проверено 1 июня 2015.
  12. Collman, Ashley; Greg, Alex. [www.dailymail.co.uk/news/article-2737101/Mark-David-Chapman-brags-incredible-planning-stalking-notorious-murder-John-Lennon.html 'It took incredible planning and incredible stalking': Mark Chapman BRAGS about killing John Lennon and how he couldn't resist 'that bright light of fame' in latest parole hearing] (англ.). Daily Mail (29 August 2014). Проверено 1 июня 2015.
  13. Maeder, 1998, с. 192.
  14. 1 2 3 McGunagle, Fred. [www.trutv.com/library/crime/terrorists_spies/assassins/chapman/8.html Mark David Chapman: The Man Who Killed John Lennon] (англ.). Terrorists & Spies. Time Warner. Проверено 6 июня 2013.
  15. 1 2 3 4 5 6 Miles, Badman, 2001, с. 272.
  16. 1 2 3 4 [www.beatlesbible.com/1980/12/08/john-lennon-dies/ 8 December 1980: John Lennon dies] (англ.). The Beatles Bible. Проверено 21 июля 2013.
  17. Ledbetter, Les. John Lennon of Beatles Is Killed (англ.) : газета. — Нью-Йорк: The New York Times, 1980.
  18. Milhorn, H. Thomas. [books.google.com.ua/books?id=Ipvh76CryVoC&pg=PA317 Crime: Computer Viruses to Twin Towers]. — Universal-Publishers, 2004. — С. 317. — 464 с. — ISBN 9781581124897.
  19. [www.telegraph.co.uk/news/celebritynews/2593371/John-Lennon-murder-Killer-Mark-David-Chapman-gives-new-details-of-shooting.html John Lennon murder: Killer Mark David Chapman gives new details of shooting] (англ.). The Daily Telegraph (21 August 2008). Проверено 22 августа 2013.
  20. Уолтерс, Барбара. [abcnews.go.com/Archives/video/dec-2000-chapmans-prison-interview-12304247 Dec. 8, 2000: Chapman's Prison Interview] (англ.). ABC (3 December 2010). — «I pulled the .38 revolver out of my pocket and I went into what's called a combat stance.»  Проверено 22 августа 2013.
  21. 1 2 3 4 Summers, Sue. [www.dailymail.co.uk/tvshowbiz/article-1335829/John-Lennon-NEW-eyewitness-account-30th-anniversary-Beatles-murder.html John Lennon’s last day: A gripping NEW eyewitness account on the 30th anniversary of Beatle’s murder] (англ.). Daily Mail (5 December 2010). Проверено 22 августа 2013.
  22. Pryke, 2003, с. 320.
  23. Keith Dromm, Heather Salter. [books.google.com.ua/books?id=2A82JGF9Xf0C&pg=PA168 The Catcher in the Rye and Philosophy]. — Open Court, 2013. — Т. 71. — С. 168. — (Popular culture and philosophy). — ISBN 9780812698022.
  24. 1 2 3 4 5 6 Miles, Badman, 2001, с. 273.
  25. 1 2 3 4 5 [www.beatlesbible.com/1980/12/08/john-lennon-dies/2/ 8 December 1980: John Lennon dies] (англ.). The Beatles Bible. Проверено 27 августа 2013.
  26. Thorpe, Vanessa. [www.theguardian.com/music/2010/dec/05/john-lennon-murder-anniversary John Lennon: the last day in the life] (англ.). The Guardian (5 December 2010). Проверено 28 августа 2013.
  27. 1 2 Miles, Badman, 2001, с. 274.
  28. Гуманенко, Е.К.; Самохина, И.М. [books.google.com.ua/books?id=KZ_4wrzituoC&pg=PA51 Военно-полевая хирургия локальных войн и вооруженных конфликтов: руководство]. — М.: ГЭОТАР-Медиа, 2011. — С. 51. — 672 с. — 1000 экз. — ISBN 9785970419014.
  29. Жуковский, В.; Ковалёв, С.; Петров, И.; Бирюков, А.; Григорян, Л. [books.google.com.ua/books?id=dbvnhZUAWrYC&pg=PA62 Оружие ближнего боя]. — М.: Гелеос, 2005. — С. 62. — 496 с. — (Академия безопасности). — ISBN 5818904431.
  30. Behnke, 2012, с. 63.
  31. Hallenbeck-Huber, Marjorie. [books.google.ru/books?id=xXti7XAwfrQC&pg=PA197 Celebrities' Most Wanted™: The Top 10 Book of Lavish Lifestyles, Tabloid Tidbits, and Other Superstar Oddities]. — иллюстрированное. — Даллес: Potomac Books, 2010. — С. 197. — 360 с. — (Most Wanted™). — ISBN 9781597975100.
  32. 1 2 Rothbard, Barry. [www.sportsgrid.com/nfl/john-lennons-death-was-almost-not-announced-on-monday-night-football-video/ John Lennon’s Death Was Almost Not Announced On “Monday Night Football”] (англ.). SportsGrid (8 December 2010). Проверено 28 августа 2013.
  33. Behnke, 2012, с. 65, 66.
  34. 1 2 Behnke, 2012, с. 66.
  35. 1 2 3 4 Gaines, James R. [www.people.com/people/archive/article/0,,20095701,00.html Mark Chapman: the Man Who Shot Lennon] (англ.) // People : журнал. — Time Inc., 1987. — Vol. 27, fasc. 8.
  36. 1 2 3 4 McGunagle, Fred. [www.trutv.com/library/crime/terrorists_spies/assassins/chapman/10.html Mark David Chapman: The Man Who Killed John Lennon] (англ.). Terrorists & Spies. Time Warner. Проверено 31 августа 2013.
  37. 1 2 3 Gaines, James R. [www.people.com/people/archive/article/0,,20095787,00.html Mark Chapman Part III: the Killer Takes His Fall] (англ.) // People : журнал. — Time Inc., 1987. — Vol. 27, fasc. 10.
  38. Montgomery, Paul L. [www.nytimes.com/1981/02/09/nyregion/lennon-murder-suspect-preparing-insanity-defense.html Lennon murder suspect preparing insanity defence] (англ.). The New York Times (9 February 1981). Проверено 3 сентября 2013.
  39. McGunagle, Fred. [www.trutv.com/library/crime/terrorists_spies/assassins/chapman/2.html Mark David Chapman: The Man Who Killed John Lennon] (англ.). Terrorists & Spies. Time Warner. Проверено 31 августа 2013.
  40. Weatherby, W. J. [www.theguardian.com/theguardian/1981/jun/23/fromthearchive Chapman admits murder] (англ.). The Guardian (23 June 1981). Проверено 31 августа 2013.
  41. [news.bbc.co.uk/onthisday/hi/dates/stories/june/22/newsid_2518000/2518621.stm 1981: Chapman pleads guilty to Lennon murder] (англ.). Би-би-си. Проверено 31 августа 2013.
  42. Coleman, Terry. [www.theguardian.com/theguardian/2010/aug/25/lennon-killer-given-20-years From the archive, 25 August 1981: Lennon's killer to serve 20 years] (англ.). The Guardian (25 August 1981). Проверено 4 июля 2014.
  43. [nypost.com/2012/05/16/john-lennons-killer-mark-david-chapman-transferred-to-another-ny-prison/ John Lennon’s killer Mark David Chapman transferred to another NY prison] (англ.). New York Post (16 May 2012). Проверено 4 июля 2014.
  44. Virtanen, Michael. [www.huffingtonpost.com/2012/08/23/mark-david-chapman-john-lennon-killer-denied-parole-7th-time-ny_n_1824704.html Mark David Chapman, John Lennon's Killer, Denied Parole For 7th Time In NY] (англ.). The Huffington Post (23 August 2012). Проверено 4 июля 2014.
  45. Оно, Йоко. [news.bbc.co.uk/2/hi/americas/955216.stm Yoko Ono: My fears] (англ.). BBC (3 October 2000). Проверено 4 июля 2014.
  46. [news.bbc.co.uk/onthisday/hi/dates/stories/june/22/newsid_2518000/2518621.stm 1981: Chapman pleads guilty to Lennon murder] (англ.). On this day. BBC. Проверено 4 июля 2014.
  47. [www.vesti.ru/doc.html?id=1913182 Убийце Джона Леннона в очередной раз отказали в УДО]. Вести (23 августа 2014). Проверено 31 мая 2015.
  48. [lenta.ru/culture/2004/10/15/chapman/ Марк Чэпмен раскрыл причину убийства Джона Леннона]. Lenta.ru (15 октября 2004). Проверено 4 июля 2014.
  49. Stebner, Beth. [www.dailymail.co.uk/news/article-2192596/John-Lennon-death-Killer-Mark-Chapman-denied-parole-seventh-time.html John Lennon's killer Mark David Chapman denied parole for seventh time] (англ.). Daily Mail (23 August 2013). Проверено 4 июля 2014.
  50. [news.sky.com/story/300553/lennons-killer-reveals-why-he-shot-beatle Lennon's Killer Reveals Why He Shot Beatle] (англ.). Sky News (15 October 2004). Проверено 4 июля 2014.
  51. Gaines, James R. [www.people.com/people/archive/article/0,,20095745,00.html In the Shadows a Killer Waited] (англ.) // People : журнал. — Time Inc., 1987. — Vol. 27, fasc. 9.
  52. [www.youtube.com/watch?v=W3ZIiSNnuJI Интервью Пола вскоре после убийства]
  53. [www.wingspan.ru/booksrus/daybyday/1981.html www.wingspan.ru 1981]
  54. Документальный фильм: На тропе рока. Дэвид Боуи (On the Rock Trail. David Bowie)

Документальные фильмы

  • «Джон Леннон. Пять выстрелов в кумира» (документальный телефильм Фуада Шабанова из цикла «Тайны века», Россия, 2004).

Литература

  • Miles, Barry; Badman, Keith. The Beatles Diary, Volume 2 : After the Break-Up, 1970-2001. — Omnibus, 2001. — Т. 2. — 690 с. — ISBN 978-0711983076.
  • Maeder, Jay. [books.google.ru/books?id=29R4MyhnVb4C&pg=PT192 Big Town, Big Time: A New York Epic : 1898-1998]. — Шампейн: Sports Publishing LLC, 1998. — 198 с. — ISBN 1582610282.
  • D W Pryke. Two Spirits Dancing. — Роли: Lulu, 2003. — 306 с. — ISBN 9781411603028.
  • Behnke, Alison. [books.google.ru/books?id=gtUM51_obAEC Death of a Dreamer: The Assassination of John Lennon]. — Брекенридж: Twenty-First Century Books, 2012. — 96 с. — (Single Titles Series). — ISBN 9780761388494.