Убить пересмешника
| Убить пересмешника | |
| To Kill a Mockingbird | |
| Жанр: | |
|---|---|
| Автор: | |
| Язык оригинала: | |
| Дата первой публикации: | |
У этого термина существуют и другие значения, см. Убить пересмешника (фильм)
«Уби́ть пересме́шника» (англ. To Kill a Mockingbird) — роман американской писательницы Харпер Ли, написанный в жанре воспитательного романа. Опубликован в 1960 году. В 1961 году получил Пулитцеровскую премию. Его изучают приблизительно в 80 % американских школ.
Сюжет и персонажи основаны на наблюдениях автора своей семьи и соседей около своего родного города в 1936 году, когда ей было 10 лет.
Роман знаменит своим юмором и теплотой, несмотря на обсуждение таких серьезных вещей, как изнасилование и расизм. Отец рассказчицы, Аттикус Финч, стал образцом морали для многих читателей, а также примером честного адвоката, — при этом, как отмечает критик Э.Б. Кузьмина, «урок высокого гражданского и человеческого мужества, который даёт нам Харпер Ли, тем весомее, что Аттикус — в общем обычный, незаметный человек; что показан он через восприятие ребят, горячо переживающих все его поступки; что и сами ребята у нас на глазах приобретают что-то важное»[1]. В романе проводится мысль о том, что дети обладают врожденным чувством справедливости и приобретают предрассудки лишь под влиянием окружающих[2].
Роман занял шестую строчку в списке 200 лучших книг по версии BBC 2003 года[3]. На 2016 год общий тираж романа составляет 30 миллионов экземпляров[4].
На русский язык был переведен Норой Галь и Раисой Облонской.
Содержание
Сюжет
Книга начинается с предка семейства Финч — Саймона Финча. Будучи методистом, он бежал от религиозной нетерпимости в Англии, поселившись в штате Алабама, стал богат и, несмотря на свои религиозные убеждения, купил несколько рабов.
Основная история происходит в течение трёх лет с момента пика Великой депрессии в вымышленном «уставшем от долгой жизни» городе Мейкомб, штат Алабама. Главная героиня — шестилетняя Джин-Луиза Финч, которая живёт со своим старшим братом Джимом и их отцом Аттикусом, пожилым адвокатом. Джим и Джин встречают мальчика по имени Дилл, который каждое лето приезжает в Мейкомб к своей тёте. Трое детей боятся их соседа — затворника «Страшилу» Рэдли. Взрослые Мейкомба не решаются говорить о Страшиле, и в течение многих лет мало кто видел его. Дети будоражат воображение друг друга слухами о его внешности и причинами затворничества. Они фантазируют о том, как вытащить его из дома. После двух летних каникул с Диллом Джин и Джим обнаружили, что кто-то оставлял им небольшие подарки в дереве рядом с домом Рэдли. Несколько раз таинственный Страшила оказывает знаки внимания детям, но, к их разочарованию, никогда не появляется лично.
Аттикус берётся за заведомо проигрышное дело, чтобы защитить Тома Робинсона, чернокожего человека, который был обвинён в изнасиловании молодой белой женщины, несмотря на то, что многие из граждан не поддерживают адвоката. Другие дети дразнят Джима и Джин из-за действий Аттикуса. Джин хочет встать на защиту чести своего отца, хотя он сказал ей не делать этого. Со своей стороны, Аттикус сталкивается с группой людей намеревавшихся линчевать Тома. Эта опасность миновала, когда Джин, Джим и Дилл стыдят толпу, заставляя их смотреть на ситуацию с точки зрения Аттикуса и Тома.
Из-за того, что Аттикус не хотел, чтобы дети присутствовали на суде Тома Робинсона, Джин, Джим и Дилл спрятались на балконе. Аттикус устанавливает, что обвинители (Мэйелла и её отец, Боб Юэл, городской пьяница) лгут. Также выясняется, что одинокая Мэйелла домогалась Тома, и её отец поймал и избил её. Несмотря на существенные доказательства невиновности Тома, присяжные осуждают его. Вера в правосудие Джима и Аттикуса сильно подорвана, когда Том застрелен при попытке к бегству.
Несмотря на победу в этом деле, репутация Боба Юэла разрушена, и он клянётся отомстить. Он плюёт в лицо Аттикуса на улице, пытается ворваться в дом председательствующего судьи и угрожает вдове Тома Робинсона. Наконец, он нападает на беззащитных Джима и Джин, когда они ночью идут домой после школьного Хэллоуина. Кто-то приходит на помощь детям. Таинственный человек несёт Джима, у которого сломана рука, домой, где Джин понимает, что это Страшила Рэдли.
Шериф Мейкомба обнаружил, что Боб Юэл был убит в борьбе. Шериф спорит с Аттикусом о благоразумии Джима или ответственности Страшилы. Аттикус в конечном итоге принимает версию шерифа о том, что Юэл просто упал на собственный нож. Страшила просит Джин проводить его домой, и, после того как она прощается с ним у входной двери, он снова исчезает. Стоя на крыльце Рэдли, Джин представляет себе жизнь с точки зрения Страшилы и сожалеет, что они никогда не благодарили его за подарки, которые он им делал.
Прототипы персонажей
«Финч» — это прозвище отца Харпер Ли.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3202 дня]
Прототипом Дилла послужил американский писатель Трумен Капоте, который был соседом и другом детства Харпер Ли.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3202 дня]
Экранизации
Роман был экранизирован в 1962 году режиссёром Робертом Маллиганом. Фильм «Убить пересмешника» c Грегори Пеком в главной роли был номинирован на премию «Оскар» в 8 категориях и удостоен трёх статуэток (за лучшую мужскую роль, за лучший адаптированный сценарий и за лучшие декорации). Фильм регулярно включается в различные рейтинги лучших за всю историю кинематографа США.
Напишите отзыв о статье "Убить пересмешника"
Примечания
- ↑ Э. Кузьмина. [vavilon.ru/kuzmina/28lee.html Глазастик и другие]. — Семья и школа, 1964, № 9, с. 47.
- ↑ [www.bbc.com/news/entertainment-arts-19896050 «Obituary: Harper Lee»], BBC, 19 February 2016
- ↑ [www.bbc.co.uk/arts/bigread/top100.shtml BBC - The Big Read]
- ↑ [www.bbc.com/russian/society/2016/02/160219_harper_lee_death «Харпер Ли: лучше быть молчаливой, чем глупой»]
 |
В другом языковом разделе есть более полная статья To Kill a Mockingbird (англ.) Вы можете помочь проекту, расширив текущую статью с помощью перевода.
|
Отрывок, характеризующий Убить пересмешника
Князь Багратион, прищурившись, оглянулся и, увидав причину происшедшего замешательства, равнодушно отвернулся, как будто говоря: стоит ли глупостями заниматься! Он остановил лошадь, с приемом хорошего ездока, несколько перегнулся и выправил зацепившуюся за бурку шпагу. Шпага была старинная, не такая, какие носились теперь. Князь Андрей вспомнил рассказ о том, как Суворов в Италии подарил свою шпагу Багратиону, и ему в эту минуту особенно приятно было это воспоминание. Они подъехали к той самой батарее, у которой стоял Болконский, когда рассматривал поле сражения.– Чья рота? – спросил князь Багратион у фейерверкера, стоявшего у ящиков.
Он спрашивал: чья рота? а в сущности он спрашивал: уж не робеете ли вы тут? И фейерверкер понял это.
– Капитана Тушина, ваше превосходительство, – вытягиваясь, закричал веселым голосом рыжий, с покрытым веснушками лицом, фейерверкер.
– Так, так, – проговорил Багратион, что то соображая, и мимо передков проехал к крайнему орудию.
В то время как он подъезжал, из орудия этого, оглушая его и свиту, зазвенел выстрел, и в дыму, вдруг окружившем орудие, видны были артиллеристы, подхватившие пушку и, торопливо напрягаясь, накатывавшие ее на прежнее место. Широкоплечий, огромный солдат 1 й с банником, широко расставив ноги, отскочил к колесу. 2 й трясущейся рукой клал заряд в дуло. Небольшой сутуловатый человек, офицер Тушин, спотыкнувшись на хобот, выбежал вперед, не замечая генерала и выглядывая из под маленькой ручки.
– Еще две линии прибавь, как раз так будет, – закричал он тоненьким голоском, которому он старался придать молодцоватость, не шедшую к его фигуре. – Второе! – пропищал он. – Круши, Медведев!
Багратион окликнул офицера, и Тушин, робким и неловким движением, совсем не так, как салютуют военные, а так, как благословляют священники, приложив три пальца к козырьку, подошел к генералу. Хотя орудия Тушина были назначены для того, чтоб обстреливать лощину, он стрелял брандскугелями по видневшейся впереди деревне Шенграбен, перед которой выдвигались большие массы французов.
Никто не приказывал Тушину, куда и чем стрелять, и он, посоветовавшись с своим фельдфебелем Захарченком, к которому имел большое уважение, решил, что хорошо было бы зажечь деревню. «Хорошо!» сказал Багратион на доклад офицера и стал оглядывать всё открывавшееся перед ним поле сражения, как бы что то соображая. С правой стороны ближе всего подошли французы. Пониже высоты, на которой стоял Киевский полк, в лощине речки слышалась хватающая за душу перекатная трескотня ружей, и гораздо правее, за драгунами, свитский офицер указывал князю на обходившую наш фланг колонну французов. Налево горизонт ограничивался близким лесом. Князь Багратион приказал двум баталионам из центра итти на подкрепление направо. Свитский офицер осмелился заметить князю, что по уходе этих баталионов орудия останутся без прикрытия. Князь Багратион обернулся к свитскому офицеру и тусклыми глазами посмотрел на него молча. Князю Андрею казалось, что замечание свитского офицера было справедливо и что действительно сказать было нечего. Но в это время прискакал адъютант от полкового командира, бывшего в лощине, с известием, что огромные массы французов шли низом, что полк расстроен и отступает к киевским гренадерам. Князь Багратион наклонил голову в знак согласия и одобрения. Шагом поехал он направо и послал адъютанта к драгунам с приказанием атаковать французов. Но посланный туда адъютант приехал через полчаса с известием, что драгунский полковой командир уже отступил за овраг, ибо против него был направлен сильный огонь, и он понапрасну терял людей и потому спешил стрелков в лес.
– Хорошо! – сказал Багратион.
В то время как он отъезжал от батареи, налево тоже послышались выстрелы в лесу, и так как было слишком далеко до левого фланга, чтобы успеть самому приехать во время, князь Багратион послал туда Жеркова сказать старшему генералу, тому самому, который представлял полк Кутузову в Браунау, чтобы он отступил сколь можно поспешнее за овраг, потому что правый фланг, вероятно, не в силах будет долго удерживать неприятеля. Про Тушина же и баталион, прикрывавший его, было забыто. Князь Андрей тщательно прислушивался к разговорам князя Багратиона с начальниками и к отдаваемым им приказаниям и к удивлению замечал, что приказаний никаких отдаваемо не было, а что князь Багратион только старался делать вид, что всё, что делалось по необходимости, случайности и воле частных начальников, что всё это делалось хоть не по его приказанию, но согласно с его намерениями. Благодаря такту, который выказывал князь Багратион, князь Андрей замечал, что, несмотря на эту случайность событий и независимость их от воли начальника, присутствие его сделало чрезвычайно много. Начальники, с расстроенными лицами подъезжавшие к князю Багратиону, становились спокойны, солдаты и офицеры весело приветствовали его и становились оживленнее в его присутствии и, видимо, щеголяли перед ним своею храбростию.
Князь Багратион, выехав на самый высокий пункт нашего правого фланга, стал спускаться книзу, где слышалась перекатная стрельба и ничего не видно было от порохового дыма. Чем ближе они спускались к лощине, тем менее им становилось видно, но тем чувствительнее становилась близость самого настоящего поля сражения. Им стали встречаться раненые. Одного с окровавленной головой, без шапки, тащили двое солдат под руки. Он хрипел и плевал. Пуля попала, видно, в рот или в горло. Другой, встретившийся им, бодро шел один, без ружья, громко охая и махая от свежей боли рукою, из которой кровь лилась, как из стклянки, на его шинель. Лицо его казалось больше испуганным, чем страдающим. Он минуту тому назад был ранен. Переехав дорогу, они стали круто спускаться и на спуске увидали несколько человек, которые лежали; им встретилась толпа солдат, в числе которых были и не раненые. Солдаты шли в гору, тяжело дыша, и, несмотря на вид генерала, громко разговаривали и махали руками. Впереди, в дыму, уже были видны ряды серых шинелей, и офицер, увидав Багратиона, с криком побежал за солдатами, шедшими толпой, требуя, чтоб они воротились. Багратион подъехал к рядам, по которым то там, то здесь быстро щелкали выстрелы, заглушая говор и командные крики. Весь воздух пропитан был пороховым дымом. Лица солдат все были закопчены порохом и оживлены. Иные забивали шомполами, другие посыпали на полки, доставали заряды из сумок, третьи стреляли. Но в кого они стреляли, этого не было видно от порохового дыма, не уносимого ветром. Довольно часто слышались приятные звуки жужжанья и свистения. «Что это такое? – думал князь Андрей, подъезжая к этой толпе солдат. – Это не может быть атака, потому что они не двигаются; не может быть карре: они не так стоят».
