Ублюдочный феодализм

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Ублюдочный феодализм, или бастардный феодализм (англ. Bastard feudalism) — термин, предложенный в XIX веке для описания отношений внутри дворянского сословия в период позднего Средневековья в Англии, приведших к Войне Алой и Белой розы и замедлению экономического развития страны. В настоящее время термин применяется, главным образом, в переносном смысле.

Термин «бастардный феодализм» впервые был предложен английским историком Чарльзом Пламмером в 1885 году, однако подробная разработка концепции «бастардного феодализма» связана с работами Уильяма Стаббса (1825—1901) и его учеников.





Происхождение и суть явления

В XV веке английское дворянство выделило для себя очередную привилегию. Теперь больше не надо было лично участвовать в рыцарском ополчении. Стала возможной денежная плата королю или непосредственному сеньору вместо привычной воинской службы. Это привело к аккумуляции значительных денежных средств крупными английскими магнатами и появлению наемных армий не только у короля, но и у других влиятельных феодалов страны.

Вновь зародившиеся армии состояли из мелких дворян, обычно младших или незаконнорождённых (бастарды) сыновей землевладельцев. Для них военная служба стала главным и, зачастую, единственным источником доходов. Ведь не стоит забывать, что по обычаям средневековья, дабы предотвращать дробление феодов и прочих земельных наделов, правом наследования обладал только старший сын. «Неудачливые» средние, младшие, тем более, побочные сыновья веками стабильно пополняли шайки безземельных «кнехтов»-грабителей и становились главной действующей силой во всех Крестовых походах.

Следствием появления таких наёмных отрядов в Англии пятнадцатого столетия стал рост амбиций крупных магнатов, прежде всего многочисленных сыновей и внуков короля Эдуарда III и разделение англо-саксонского мира на два противоборствующих лагеря — сторонников Ланкастеров и Йорков. Это привело к возобновлению междоусобных войн внутри Англии, пиком которых стала яростная, кровопролитнейшая и изнурительнейшая для простого народа Война Алой и Белой розы. Внутридворянские конфликты причинили значительный ущерб экономике страны и привели к упадку хозяйства Англии в середине XV века. По мере усиления централизации в правление первых Тюдоров, крупные магнаты постепенно потеряли своё влияние и лишились возможности содержания наёмных отрядов.

Неоднозначность концепции

В середине XX века предложенная Стаббсом концепция «бастардного феодализма» была подвергнута резкой критике. Было, в частности, установлено, что величина денежных средств, аккумулируемых магнатами и направляемых на оплату содержания наёмных отрядов, не была значительной[1]. Мелкие дворяне переходили под покровительство крупных магнатов не столько из меркантильных соображений, сколько следуя классической феодальной концепции службы в обмен на благосклонность, выражаемой в предоставлении земельных ленов, административных и придворных должностей, различного рода субсидий[1]. Кроме того, практика замены военной службы денежной компенсацией возникла ещё в XII веке (щитовой сбор) и стала доминирующей уже при Эдуарде I, что, однако, не вызвало в Англии XIIIXIV веков феодальной анархии.

Наконец, большинство современных исследователей отвергает существовавшую ранее точку зрения, что война Алой и Белой розы явилась признаком системного кризиса феодализма, разрушила социальные связи внутри английского общества и подорвала экономику страны[2]. В результате, в настоящее время концепция «бастардного феодализма» не является сколь-либо общепринятой в исторической литературе.

Напишите отзыв о статье "Ублюдочный феодализм"

Примечания

  1. 1 2 McFarlane K. B. England in the Fifteenth Century. — London, 1981
  2. Jacob E. F. England: The Fifteenth Century. — Oxford, 1961

Литература

  • [www.mirrabot.com/work/work_43412.html Джентри в эпоху Войн Роз: опыт социокультурного анализа]
  • [history-world.org/feudalism2.htm Стаббс, У. Феодализм: Его франкские корни и развитие в Англии]  (англ.)
  • Jacob E. F. England: The Fifteenth Century. — Oxford, 1961


Отрывок, характеризующий Ублюдочный феодализм

– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d'hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l'en prevenir. Je l'ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d'etre bien attentif sur l'endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l'ennemi. Il est indispensable qu'il combine ses mouvements avec le general en chef».
[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]