Убнер, Дарио

Дарио Убнер
Общая информация
Прозвище	Бизон
Родился	28 апреля 1967(1967-04-28) (56 лет) Муджия, Триест, Италия
Гражданство	Италия
Рост	184 см
Вес	78 кг
Позиция	Нападающий
Информация о клубе
Клуб	Атлетико Монтикьяри
Должность	главный тренер
Карьера
Клубная карьера*
1987—1988	Пьеведжина	25 (10)
1988—1989	Перджокрема	30 (6)
1989—1992	Фано	88 (25)
1992—1997	Чезена	166 (77)
1997—2001	Брешиа	129 (75)
2001—2003	Пьяченца	60 (38)
2003—2004	Анкона	9 (0)
2004	Перуджа	13 (3)
2004—2005	Мантова	23 (7)
2005	Кьяри	15 (9)
2005—2006	Роденго-Саяно	25 (18)
2006—2008	Орса Корте Франка	64 (58)
2009—2010	Кастель-Мелла	14 (16)
2010—2011	Кавенаго	6 (2)
Тренерская карьера
2013—2014	Рояле Фиоре
2014—н.в.	Атлетико Монтикьяри
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

Дарио Убнер (итал. Dario Hübner; 28 апреля 1967, Муджия, Триест, Италия) — итальянский футболист, лучший бомбардир Серии А сезона 2001/02 (вместе с Давидом Трезеге) в составе «Пьяченцы». Спортивное прозвище — «Бизон» (итал. Bisonte).

Отец — немец, мать — итальянка, несмотря на немецкие корни, Дарио почти не владеет немецким языком. Дарио помимо своих бомбардирских способностей был известен нарушениями режима, в частности, он позволял себе курить прямо на скамейке запасных «Брешии» во время игр.

Личные достижения

• Лучший бомбардир Серии А сезона -2001/02.
• Лучший бомбардир Серии B - сезона 1995/96.
• Лучший бомбардир Серии С1 сезона - 1991/92

Ссылки

• [www.sports.ru/tribuna/blogs/skvortsov/606561.html Давай закурим. Как Дарио Убнер любил футбол и плевал на все остальное]

Отрывок, характеризующий Убнер, Дарио

– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.


Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.