Уваров, Александр Викторович

Александр Уваров
Общая информация
Полное имя	Александр Викторович Уваров
Прозвище	Шура, Скала
Родился	Орехово-Зуево, Московская область, РСФСР, СССР
Гражданство	СССР СССР, Израиль Израиль
Рост	190 см
Вес	95 кг
Позиция	вратарь
Информация о клубе
Клуб	Маккаби (Тель-Авив)
Должность	тренер вратарей
Карьера
Клубная карьера*
1981—1991	Динамо (Москва)	105 (-136)
1991—2000	Маккаби (Тель-Авив)	220 (?)
Национальная сборная**
1990—1991	СССР	11 (0)
Тренерская карьера
2000—н.в.	Маккаби (Тель-Авив)	тренер вратарей
2000—н.в.	Израиль	тренер вратарей
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Алекса́ндр Ви́кторович Ува́ров (13 января 1960, Орехово-Зуево, Московская область, РСФСР, СССР) — советский и российский футболист, вратарь, мастер спорта СССР (1985).

Биография

Воспитанник групп подготовки при орехово-зуевской команде «Знамя труда» и московской СДЮШОР «Динамо». Закончил Орехово-Зуевский текстильный техникум по специальности техник теплотехнического оборудования промышленных предприятий, где его преподавателем был Василий Чавкин — бывший игрок клуба «Знамя Труда»

В 1981 приглашён в основную команду «Динамо». 12 августа 1981, в домашней игре против ленинградского «Зенита», вышел на замену Николаю Гонтарю на 76-й минуте. Команда проигрывала со счётом 0:2, до конца игры результат не изменился. В 1982 главный тренер «Динамо» Вячеслав Соловьёв уже больше доверял Уварову — 1-я игра в сезоне для него пришлась на 2-й тур и снова это был матч против «Зенита» и снова результат был 0:2. Всего в сезоне провёл 15 игр, пропустил 23 мяча.

В 1983—1987 ему доверяли меньше — проводил за сезон не более 10 матчей.

Первым вратарём «Динамо» стал только в 1990 году, в том же году вызван в сборную СССР и поехал на Чемпионат мира 1990 года.
После проигрыша сборной СССР первого матча на чемпионате мира 1990 года (0:2 со сборной Румынии), где основным вратарём был Ринат Дасаев, провёл два следующих матча группового турнира (Аргентина — 0:2, Камерун — 4:0). После ЧМ-90 стал одним из основных вратарей сборной СССР, пока играл на родине.

B 1991 году на него вышло руководство клуба «Маккаби» (Тель-Авив, Израиль). Поначалу Уваров отказывался от предложений, но после личного приезда в Москву тренера «Маккаби» Авраама Гранта и разговора с Николаем Толстых, из которого он понял, что в «Динамо» и сборной на него особо не рассчитывают, принял решение ехать в Израиль. В «Маккаби» отправился вместе с экс-игроком «Торпедо» Александром Полукаровым. В новой команде их встретили тепло и дали понять, что на них всецело рассчитывают. Контракт был подписан на 10 месяцев.

Дебют в чемпионате пришёлся на 1 тур, на домашнюю игру с «Бейтаром» из Иерусалима, состоявшуюся 14 сентября 1991 года. Игра складывалась удачно, «Маккаби» вёл 2:0, однако с 86-й минуты всё поменялось — «Бейтар» забил 3 мяча подряд, а Полукаров был удалён с поля. Несколько туров Уваров также играл неуверенно — в четырёх последующих матчах он пропустил 9 мячей. Тем не менее в дальнейшем игра у вратаря наладилась, нашлось взаимопонимание с партнёрами и «Маккаби» стал громить своих соперников в чемпионате. В итоге, за 4 тура до конца чемпионата клуб обеспечил себе чемпионский титул. Кроме того, был шанс сделать дубль — «Маккаби» вышел в финал Кубка Израиля. Однако в финале «Маккаби» уступил в дополнительное время «Хапоэлю» из Петах-Тиквы 1:3. Тем не менее, по итогам сезона признан лучшим легионером чемпионата.

Во время чемпионата Европы 1992 года не был включён в заявку сборной СНГ: в то время заявка сборных команд на Чемпионат Европы могла включать лишь 20 футболистов, что предполагало присутствие в ней только двух вратарей — в сборной СНГ на ЧЕ-92 этими двумя вратарями были Дмитрий Харин и Станислав Черчесов. Тем не менее Уваров имел официальный статус резервного вратаря.

Перед сезоном 1992/93 клуб перезаключил контракт с Уваровым, по его же просьбе оставили в команде и Полукарова. Контракт был заключён на 3 года. В сезоне 92/93 «Маккаби» дебютировал в еврокубках, где провёл 4 игры. В домашнем чемпионате защитить чемпионский титул не удалось — «Маккаби» уступил его иерусалимскому «Бейтару», заняв в итоге 2-е место. В следующем сезоне «Маккаби» также остался на 2-м месте, однако сумел взять Кубок Израиля.

В сезоне 1994/95 клуб не оставил шансов своим соперникам и Уваров 2-й раз стал чемпионом Израиля. Команда повторила это достижение и в следующем сезоне. Уваров в том году не пропустил ни одной игры клуба и был признан лучшим футболистом израильского чемпионата.

В команде играл ещё 4 сезона. Последнюю игру провёл 13 мая 2000 г. против иерусалимского «Бейтара». В 2001 году признан лучшим легионером в истории израильского футбола.

После окончания игровой карьеры работает тренером вратарей «Маккаби» и сборной Израиля по футболу. В 2003 году получил израильское гражданство. Перед Днём Независимости в 2004 отказался входить в число выдающихся спортсменов, которым была оказана честь зажечь праздничный сигнальный огонь, из-за замечаний бывшей дзюдоистки Яэль Арад (завоевавшей первую в истории страны олимпийскую медаль), намекавшей на русское происхождение Уварова.

Живёт с семьёй в городе Ришон-ле-Ционе. Жена Любовь, дочь Олеся (служила в ВВС Израиля, возглавляет службу досмотра при вылете из аэропорта Бен-Гурион), сын Евгений (занимается в футбольной школе «Маккаби»). Крёстным отцом Евгения являлся друг Уварова Андрей Баль.

Достижения

• Обладатель Кубка СССР 1984
• Чемпион Израиля 1991/92, 1994/95, 1995/96
• Обладатель Кубка Израиля 1993/94, 1995/96
• Лучший футболист Израиля 1996 г.
• Участник чемпионата мира 1990 г.

Ссылки

• [www.rusteam.permian.ru/players/uvarov.html На сайте «Сборная России по футболу»]
• [www.sport-express.ru/newspaper/2005-11-12/5_1/ Еврейское счастье Александра Уварова]

Отрывок, характеризующий Уваров, Александр Викторович

– Ведь ты их там за границей воспитывал, князь Василий? А? – обратился старый князь к князю Василью.
– Я делал, что мог; и я вам скажу, что тамошнее воспитание гораздо лучше нашего.
– Да, нынче всё другое, всё по новому. Молодец малый! молодец! Ну, пойдем ко мне.
Он взял князя Василья под руку и повел в кабинет.
Князь Василий, оставшись один на один с князем, тотчас же объявил ему о своем желании и надеждах.
– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.
Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.
«Как она меня любит! – думала княжна Марья. – Как я счастлива теперь и как могу быть счастлива с таким другом и таким мужем! Неужели мужем?» думала она, не смея взглянуть на его лицо, чувствуя всё тот же взгляд, устремленный на себя.
Ввечеру, когда после ужина стали расходиться, Анатоль поцеловал руку княжны. Она сама не знала, как у ней достало смелости, но она прямо взглянула на приблизившееся к ее близоруким глазам прекрасное лицо. После княжны он подошел к руке m lle Bourienne (это было неприлично, но он делал всё так уверенно и просто), и m lle Bourienne вспыхнула и испуганно взглянула на княжну.
«Quelle delicatesse» [Какая деликатность,] – подумала княжна. – Неужели Ame (так звали m lle Bourienne) думает, что я могу ревновать ее и не ценить ее чистую нежность и преданность ко мне. – Она подошла к m lle Bourienne и крепко ее поцеловала. Анатоль подошел к руке маленькой княгини.
– Non, non, non! Quand votre pere m'ecrira, que vous vous conduisez bien, je vous donnerai ma main a baiser. Pas avant. [Нет, нет, нет! Когда отец ваш напишет мне, что вы себя ведете хорошо, тогда я дам вам поцеловать руку. Не прежде.] – И, подняв пальчик и улыбаясь, она вышла из комнаты.


Все разошлись, и, кроме Анатоля, который заснул тотчас же, как лег на постель, никто долго не спал эту ночь.
«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.