Уваров, Андрей Владимирович

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Уваров Андрей Владимирович»)
Перейти к: навигация, поиск
Андрей Уваров
Общая информация
Полное имя Андрей Владимирович Уваров
Родился 14 апреля 1971(1971-04-14) (52 года)
Неклиновский район, Ростовская область, СССР
Гражданство СССР
Россия
Рост 182 см
Позиция защитник
полузащитник
Информация о клубе
Клуб завершил карьеру
Карьера
Клубная карьера*
1989 Торпедо (Таганрог) 13 (0)
1990—1991 СКА (Ростов-на-Дону) 10 (0)
1992 Торпедо (Таганрог) 20 (0)
1993 Шахтёр (Шахты) 14 (0)
1993 Торпедо (Таганрог) 14 (2)
1994 Крылья Советов 4 (0)
1997—1998 Дружба (Майкоп) 51 (0)

* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.


Андре́й Влади́мирович Ува́ров (14 апреля 1971, Неклиновский район, Ростовская область) — советский и российский футболист, играл на позиции защитника и полузащитника.



Карьера

Профессиональную карьеру начинал в 1989 году в таганрогском «Торпедо», выступавшем во Второй лиге. Далее играл в ростовском СКА и в «Шахтёре» из Шахт, но каждый раз возвращался в Таганрог. 15 марта 1994 года в матче первого тура Высшей лиги дебютировал за самарские «Крылья Советов»[1]. С 1997 по 1998 год играл в майкопской «Дружбе».

Напишите отзыв о статье "Уваров, Андрей Владимирович"

Примечания

  1. [www.kc-camapa.ru/cgi-bin/protokol.cgi?game=c-51-1 «Текстильщик» (Камышин) — «Крылья Советов» (Самара) 1:0]

Ссылки

  • [footballfacts.ru/players/28997 Профиль на сайте FootballFacts.ru]
  • [www.kc-camapa.ru/cgi-bin/pls.cgi?n=5111 Профиль на официальном сайте «Крыльев Советов»]


Отрывок, характеризующий Уваров, Андрей Владимирович

Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.