Уваров, Фёдор Семёнович
| Фёдор Семёнович Уваров | |||||||||
 | |||||||||
| Дата рождения | |||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Дата смерти | |||||||||
| Место смерти |
село Холм, Бельский уезд, Смоленская губерния | ||||||||
| Принадлежность | |||||||||
| Звание |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение | ||||||||
| Сражения/войны | |||||||||
| Награды и премии |
</td></tr> </table> Фёдор Семёнович Уваров (1786 — 1845) — генерал-майор, участник Отечественной войны 1812 года. СодержаниеБиографияФёдор Семёнович Уваров родился в семье флигель-адъютанта Екатерины II вице-полковника гренадерского лейб-гвардии полка Семёна Фёдоровича и Дарьи Ивановны, урождённой Головиной. Его брат — министр народного просвещения Сергей Семёнович Уваров. В 1798 году был зачислен юнкером в Коллегию иностранных дел, в 1799 году «при реформе выключен был за малолетностию», а 7 июня 1801 года, по всеподданнейшему докладу канцлера графа А. Р. Воронцова, в виду того, что «отличает себя особенными успехами в воспитании и учении», вновь был определён в Коллегию тем же чином. В 1803 году был произведён переводчиком, в 1804 году определён прапорщиком в лейб-гренадерский полк. 1 июня 1804 года был переведён в кавалергардский полк корнетом, в 1805 году произведён в поручики, в 1808 году — в штабс-ротмистры, в 1811 году — в ротмистры. Перед самой Отечественной войной, 24 февраля 1812 года, Уваров перешёл в Екатеринославский кирасирский полк подполковником. В 1812 году подполковник Уваров был командующим шефским эскадроном генерал-майора Кретова Екатеринославского кирасирского полка. При Бородине 26 августа 1812 года сдал эскадрон поручику Хомякову и заменил раненого командира полка, но был сам ранен и передал командование полком поручику Хомякову. За сражение под Бородиным произведён в полковники. 6 октября 1817 года произведён в генерал-майоры, с назначением командиром 1-й бригады 2-й Кирасирской дивизии, в 1825 году назначен состоять при дивизионном начальнике 2-й Кирасирской дивизии, а 7 января 1827 года уволен от службы по домашним обстоятельствам, с мундиром. Участвовал в сражении под Аустерлицем, за что получил орден Св. Анны 3-й степени «За храбрость», и в кампании 1807 года. В 1812 году в сражении под Смоленском 4, 5 и 6 августа, в Бородинском бою 24 и 26 августа, где был ранен в правую руку пикою и в шею получил «картечную контузию», за отличие произведён в полковники и назначен командиром Екатеринославского полка. В делах при Малом Ярославце 11 и 12 октября, при городе Вязьме 22 октября, под Красным 5 и 6 ноября, за что получил орден Св. Владимира 4-й степени с бантом. В 1813 году Уваров был под Люценом 20 апреля, под Бауценом 7 и 8 мая. В 1814 году — при Бриене 20 января, при Бар-сюр-Обе 15 февраля, под Труа 19 февраля, при деревне Лабрюссель, где «за отбитие неприятельского орудия» награждён орденом Св. Георгия 4-го класса, при деревне Арси 9 марта, в сражении при Фершампенуазе 13 марта и при взятии Парижа 18 марта, за что получил орден Св. Владимира 3-й степени. Уваров имел, кроме того, прусский орден «За достоинства». Уваров считался отличным полковым командиром. У Уварова было 1763 души в селе Холму Бельского уезда, Смоленской губернии, где по выходе в отставку жил безвыездно, занимаясь садоводством. Был вице-президентом Российского общества любителей садоводства[1]. Умер в июне 1845 года холостым. Награды
Напишите отзыв о статье "Уваров, Фёдор Семёнович"Примечания
Источники[napoleonic.ru/история/персоналии/уваров-3-й-фёдор-семёнович Сборник биографии кавалергардов] Отрывок, характеризующий Уваров, Фёдор СемёновичКнязь Николай Андреич поморщился и ничего не сказал.Через две недели после получения письма, вечером, приехали вперед люди князя Василья, а на другой день приехал и он сам с сыном. Старик Болконский всегда был невысокого мнения о характере князя Василья, и тем более в последнее время, когда князь Василий в новые царствования при Павле и Александре далеко пошел в чинах и почестях. Теперь же, по намекам письма и маленькой княгини, он понял, в чем дело, и невысокое мнение о князе Василье перешло в душе князя Николая Андреича в чувство недоброжелательного презрения. Он постоянно фыркал, говоря про него. В тот день, как приехать князю Василью, князь Николай Андреич был особенно недоволен и не в духе. Оттого ли он был не в духе, что приезжал князь Василий, или оттого он был особенно недоволен приездом князя Василья, что был не в духе; но он был не в духе, и Тихон еще утром отсоветывал архитектору входить с докладом к князю. – Слышите, как ходит, – сказал Тихон, обращая внимание архитектора на звуки шагов князя. – На всю пятку ступает – уж мы знаем… Однако, как обыкновенно, в 9 м часу князь вышел гулять в своей бархатной шубке с собольим воротником и такой же шапке. Накануне выпал снег. Дорожка, по которой хаживал князь Николай Андреич к оранжерее, была расчищена, следы метлы виднелись на разметанном снегу, и лопата была воткнута в рыхлую насыпь снега, шедшую с обеих сторон дорожки. Князь прошел по оранжереям, по дворне и постройкам, нахмуренный и молчаливый. – А проехать в санях можно? – спросил он провожавшего его до дома почтенного, похожего лицом и манерами на хозяина, управляющего. – Глубок снег, ваше сиятельство. Я уже по прешпекту разметать велел. Князь наклонил голову и подошел к крыльцу. «Слава тебе, Господи, – подумал управляющий, – пронеслась туча!» – Проехать трудно было, ваше сиятельство, – прибавил управляющий. – Как слышно было, ваше сиятельство, что министр пожалует к вашему сиятельству? Князь повернулся к управляющему и нахмуренными глазами уставился на него. – Что? Министр? Какой министр? Кто велел? – заговорил он своим пронзительным, жестким голосом. – Для княжны, моей дочери, не расчистили, а для министра! У меня нет министров! – Ваше сиятельство, я полагал… – Ты полагал! – закричал князь, всё поспешнее и несвязнее выговаривая слова. – Ты полагал… Разбойники! прохвосты! Я тебя научу полагать, – и, подняв палку, он замахнулся ею на Алпатыча и ударил бы, ежели бы управляющий невольно не отклонился от удара. – Полагал! Прохвосты! – торопливо кричал он. Но, несмотря на то, что Алпатыч, сам испугавшийся своей дерзости – отклониться от удара, приблизился к князю, опустив перед ним покорно свою плешивую голову, или, может быть, именно от этого князь, продолжая кричать: «прохвосты! закидать дорогу!» не поднял другой раз палки и вбежал в комнаты. Перед обедом княжна и m lle Bourienne, знавшие, что князь не в духе, стояли, ожидая его: m lle Bourienne с сияющим лицом, которое говорило: «Я ничего не знаю, я такая же, как и всегда», и княжна Марья – бледная, испуганная, с опущенными глазами. Тяжелее всего для княжны Марьи было то, что она знала, что в этих случаях надо поступать, как m lle Bourime, но не могла этого сделать. Ей казалось: «сделаю я так, как будто не замечаю, он подумает, что у меня нет к нему сочувствия; сделаю я так, что я сама скучна и не в духе, он скажет (как это и бывало), что я нос повесила», и т. п. Князь взглянул на испуганное лицо дочери и фыркнул. – Др… или дура!… – проговорил он. «И той нет! уж и ей насплетничали», подумал он про маленькую княгиню, которой не было в столовой. – А княгиня где? – спросил он. – Прячется?… – Она не совсем здорова, – весело улыбаясь, сказала m llе Bourienne, – она не выйдет. Это так понятно в ее положении. – Гм! гм! кх! кх! – проговорил князь и сел за стол. Тарелка ему показалась не чиста; он указал на пятно и бросил ее. Тихон подхватил ее и передал буфетчику. Маленькая княгиня не была нездорова; но она до такой степени непреодолимо боялась князя, что, услыхав о том, как он не в духе, она решилась не выходить. – Я боюсь за ребенка, – говорила она m lle Bourienne, – Бог знает, что может сделаться от испуга. Вообще маленькая княгиня жила в Лысых Горах постоянно под чувством страха и антипатии к старому князю, которой она не сознавала, потому что страх так преобладал, что она не могла чувствовать ее. Со стороны князя была тоже антипатия, но она заглушалась презрением. Княгиня, обжившись в Лысых Горах, особенно полюбила m lle Bourienne, проводила с нею дни, просила ее ночевать с собой и с нею часто говорила о свекоре и судила его. – Il nous arrive du monde, mon prince, [К нам едут гости, князь.] – сказала m lle Bourienne, своими розовенькими руками развертывая белую салфетку. – Son excellence le рrince Kouraguine avec son fils, a ce que j'ai entendu dire? [Его сиятельство князь Курагин с сыном, сколько я слышала?] – вопросительно сказала она. – Гм… эта excellence мальчишка… я его определил в коллегию, – оскорбленно сказал князь. – А сын зачем, не могу понять. Княгиня Лизавета Карловна и княжна Марья, может, знают; я не знаю, к чему он везет этого сына сюда. Мне не нужно. – И он посмотрел на покрасневшую дочь. – Нездорова, что ли? От страха министра, как нынче этот болван Алпатыч сказал. – Нет, mon pere. [батюшка.] Как ни неудачно попала m lle Bourienne на предмет разговора, она не остановилась и болтала об оранжереях, о красоте нового распустившегося цветка, и князь после супа смягчился. Категории:
Навигация | ||||||||
