Увачан, Василий Николаевич

Василий Николаевич Увачан<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Первый секретарь Эвенкийского окружного комитета КПСС
1961 — 1976
Предшественник:	Семён Семёнович Путинцев
Преемник:	Николай Тимофеевич Рукосуев
Первый секретарь Эвенкийского окружного комитета КПСС
1948 — 1951
Предшественник:	В. С. Кухаренко
Преемник:	Ефросинья Терентьевна Стрелкова
Рождение:	12 (25) декабря 1917(1917-12-25) стойбище Кресты, Забайкальская область, РСФСР
Смерть:	7 августа 1988(1988-08-07) (70 лет) Москва, СССР
Супруга:	Анастасия Лаврентьевна Увачан
Дети:	Юрий Васильевич Увачан
Партия:	КПСС
Образование:	Институт народов Севера
Учёная степень:	доктор исторических наук
Учёное звание:	профессор
Награды:

Василий Николаевич Увачан (12 [25] декабря 1917, стойбище Кресты, Забайкальская область — 7 августа 1988, Москва) — советский партийный деятель, доктор исторических наук, профессор, первый секретарь Эвенкийского окружкома КПСС (1948—1951; 1961—1976).

Биография

Родился в семье эвенка-охотника.

В 1934—1935 гг. заведовал отделом в катангском районном комитете комсомола (Восточно-Сибирский край). В 1935—1937 гг. учился в Институте народов Севера, в 1940—1941 гг. — в Высшей партийной школе при ЦК ВКП(б). В 1940 г. вступил в ВКП(б).

С 1941 г. — на партийной работе: лектор Красноярского краевого, Эвенкийского окружного комитетов ВКП(б); в 1942—1946 гг. — секретарь Эвенкийского окружного комитета ВКП(б) по пропаганде и агитации. В 1946—1948 гг. учился в Высшей партийной школе при ЦК ВКП(б).

В 1948—1951, а также в 1961—1976 гг. — 1-й секретарь Эвенкийского окружного комитета ВКП(б) / КПСС.

В 1954 г. окончил аспирантуру Академии общественных наук при ЦК ВКП(б). В 1954—1961 гг. — на преподавательской работе: в Новосибирской высшей партийной школе, в Сибирском технологическом институте.

С 1976 г. — советник при Совете Министров РСФСР.

С 8 апреля 1966 по 23 февраля 1981 г. был членом Центральной ревизионной комиссии КПСС (избирался на XXIII, XXIV и XXV съездах КПСС).

Избирался депутатом Верховного Совета СССР (член Совета Национальностей от Эвенкийского национального округа) 3-го (1950—1954), 6-го (1962—1966), 7-го (1966—1970), 8-го (1970—1974) и 9-го (1974—1979) созывов.

Семья

Супруга - Анастасия Лаврентьевна. Приемный сын Юрий.

Научная деятельность

В 1954 г. защитил кандидатскую, в 1974 г. — докторскую диссертацию. С 1974 г. — профессор. Автор более 120 научных работ.

Избранные труды

• Увачан В. Н. Великое братство народов / Краснояр. краев. организация о-ва «Знание». — Красноярск, 1972. — 72 с. — 2000 экз.
• Увачан В. Н. Годы, равные векам : (Стр-во социализма на Сов. Севере). — М.: Мысль, 1984. — 357 с. — 5000 экз.
• Увачан В. Н. К социализму, минуя капитализм : (Претворение в жизнь ленинского учения о некапиталистич. пути развития народов). — Красноярск: Кн. изд-во, 1960. — 52 с. — 2000 экз.
• Увачан В. Н. В. И. Ленин и малые народности Севера. — Красноярск: Кн. изд-во, 1963. — 38 с. — 2000 экз.
• Увачан В. Н. Народы Севера в условиях развитого социализма. — Красноярск: Кн. изд-во, 1977. — 128 с. — 2000 экз.
• Увачан В. Н. Переход к социализму малых народов Севера : (По материалам Эвенкийского и Таймырского нац. округов). — М.: Госполитиздат, 1958. — 184 с. — 5000 экз.
• Увачан В. Н. Путь народов Севера к социализму : Опыт соц. стр-ва на Енисейском Севере : (Ист. очерк). — М.: Мысль, 1971. — 391 с. — 8500 экз.
• Увачан В. Н. Социализм и народы Севера : Автореф. дис. … д-ра ист. наук. — М., 1970. — 43 с.
• Увачан В. Н. Социалистический путь развития народов Советского Крайнего Севера : Автореф. дис. … канд. ист. наук. — М., 1954. — 16 с. — 220 экз.
• Увачан В. Н. Торжество ленинской национальной политики Коммунистической партии Советского Союза. — Красноярск, 1959. — 30 с. — 1500 экз.

Награды и звания

• орден Ленина
• орден Октябрьской Революции
• два ордена Трудового Красного Знамени
• Заслуженный деятель науки РСФСР
• две золотые медали ВДНХ
• медаль С. И. Вавилова Всесоюзного общества «Знание» — за большие заслуги в коммунистическом воспитании трудящихся
• Почётный житель Эвенкийского автономного округа (1998, посмертно)

Память

• В районном центре Эвенкии в 2016 году открыт мемориальный знак первому эвенкийскому ученому Василию Николаевичу Увачану. Как гласит надпись на мемориальной доске, именно в этом здании (бывший окружком КПСС, ныне МСУ п. Тура) «с 1951 по 1975 годы работал первый эвенкийский ученый, доктор исторических наук, профессор, кавалер Ордена Ленина, Ордена Октябрьской Революции, Орденов Трудового Красного знамени Василий Николаевич Увачан».

Интересные факты

В народе Увачана часто называют «Большой Увачан»

Ссылки

• [dic.academic.ru/dic.nsf/bse/142256/Увачан Увачан Василий Николаевич] — статья из Большой советской энциклопедии (3-е издание)
• [www.knowbysight.info/UUU/11044.asp Увачан Василий Николаевич]. Справочник по истории Коммунистической партии и Советского Союза 1898—1991. Проверено 26 декабря 2012. [www.webcitation.org/6E3T4qSVc Архивировано из первоисточника 30 января 2013].

Отрывок, характеризующий Увачан, Василий Николаевич

– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.
– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!


В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.