Угаров, Валерий Михайлович
Поделись знанием:
– Бессовестные! Право, бессовестные! – заговорил сзади их голос тихо вошедшей Мавры Кузминишны. – Эка, толсторожий, зубы то скалит. На это вас взять! Там все не прибрано, Васильич с ног сбился. Дай срок!
Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.
В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
(перенаправлено с «Угаров, Валерий»)
| Валерий Угаров | |
 | |
| Имя при рождении: |
Валерий Михайлович Угаров |
|---|---|
| Профессия: | |
| Награды: |
|
Валерий Михайлович Угаров (5 марта 1941 — 17 ноября 2007) — советский и российский режиссёр мультипликации, художник-мультипликатор. Заслуженный деятель искусств России.
Содержание
Биография
Валерий Угаров закончил МСХШ, Московский архитектурный институт и курсы художников-мультипликаторов при «Союзмультфильме»[1].
Работал в составе творческих групп мультсериала «Ну, погоди!», мультжурнала «Весёлая карусель». В своих фильмах Угаров широко применял сюрреалистические и фантастические мотивы, авангардную графику и музыку. Одной из самых значительных работ Валерия Угарова стал цикл «На задней парте» (1978—1985, 4 выпуска).
В 1981 году экранизировал «Халифа-аиста», сказку Вильгельма Гауфа. Заглавную роль в этом мультфильме озвучил Иннокентий Смоктуновский[1].
С 1990-х годов работал на студии «Кристмас Филмз» в международном проекте Великобритании «Сказки мира».
С 2003 года работал над полнометражным мультфильмом «Бабка Ёжка и другие…».
Скончался 17 ноября 2007 года[2]. Похоронен на Даниловском кладбище в Москве.
Фильмография
Режиссёр
- Весёлая карусель № 3. Разгром (1971)
- Весёлая карусель № 4. Про чудака лягушонка (1972)
- Весёлая карусель № 5. Не про тебя ли этот фильм? (1973)
- Проделкин в школе (1974)
- Шкатулка с секретом (1976)
- Весёлая карусель № 10. Бабочка и тигр (1978)
- На задней парте (Выпуск 1) (1978)
- На задней парте (Выпуск 2) (1980)
- Халиф-аист (1981)
- Наваждение Родамуса Кверка (1983)
- На задней парте (Выпуск 3) (1984)
- На задней парте (Выпуск 4) (1985)
- Школа изящных искусств. Пейзаж с можжевельником (1987)
- Сапожник и русалка (1989)
- В поисках Олуэн (1990)
- Иона (1996)
- Волшебная кисточка (1997)
- Волшебная флейта (1997)
- Optimus mundus 31. Купцы (1998)
- Кентерберийские рассказы (1998)
- Мальчик-пастух Тумур (2001)
- Щелкунчик (2003)
- Бабка Ёжка и другие… (2003)
Сценарист
- На задней парте (Выпуск 1) (1978)
- На задней парте (Выпуск 2) (1980)
- На задней парте (Выпуск 3) (1984)
- На задней парте (Выпуск 4) (1985)
- Сапожник и русалка (1989)
- Optimus mundus 31. Купцы (1998)
Художник-постановщик
- Калейдоскоп-71 (вып. 2). Шкаф (1971)
- Весёлая карусель № 4. Про чудака-лягушонка (1972)
- Проделкин в школе (1974)
- Школа изящных искусств. Пейзаж с можжевельником (1987)
Художник
- Optimus mundus 31. Купцы (1998)
Художник-мультипликатор
- На заре, во дворе
- Гордый кораблик (1966)
- Жил-был Козявин (1966)
- Сегодня день рождения (1966)
- Рай в шалаше (1966)
- Маугли. Ракша (1967)
- С кем поведёшься (1967)
- Стеклянная гармоника (1968)
- Весёлая карусель N 1 (1968)
- Балерина на корабле (1969)
- Странная птица (1969)
- Внимание, волки! (1970)
- Обезьяна с острова Саругасима (1970)
- Винни-Пух идёт в гости (1971)
- Ну, погоди! (выпуск 3) (1971)
- Мышонок Вай-Вай (1971)
- Весёлая карусель № 3 (1971)
- Бабочка (1972)
- В мире басен (1973)
- Только для взрослых (Выпуск 2) (1973)
- Ну, погоди! (выпуск 8) (1974)
- Проделкин в школе (1974)
- Верните Рекса (1975)
- Дом, который построил Джек (1976)
- Земля моя (1976)
- Зеркало времени (1976)
- Шкатулка с секретом (1976)
- Серебряное копытце (1977)
- Сказка о зеркале (1982)
- Планета 888 (1985)
- День рождения весны (1985)
- Мальчик как мальчик (1986)
- Приключения пингвинёнка Лоло (Фильм 1) (1986)
- Сказка о глупом муже (1986)
- Ну, погоди! (выпуск 16) (1986)
- Приключения пингвинёнка Лоло (Фильм 3) (1987)
- Кот и клоун (1988)
- Щедрость (1988)
- Сапожник и русалка (1989)
- Солдат и черт (1990)
- Жили-были (1994)
- Даниил (1996)
- Волшебная кисточка (1997)
- Подна и Подни (2000)
- Новые бременские (2000)
- Мальчик-пастух Тумур (2001)
- Бабка Ёжка и другие (2003—2007)
Документальное кино
Валерий Угаров снимался в документальных фильмах о мультипликации:[3]
- «Союзмультфильм — сказки и были», серия «Старые стены», 2003;
- «Братство Весёлой карусели» 2004;
- «Фабрика чудес», серия «Аниматор», 2006.
Награды и призы
- «Шкатулка с секретом» (1976) — Приз на I конгрессе UNITEK.[3]
- «Бабочка и тигр» (Весёлая карусель № 10) (1978) — Приз на МКФ в Варне, 1979.[3]
- «Халиф-аист» — Диплом по разделу мультфильмов — 15 Всесоюзный кинофестиваль (Таллин, 1982))[4]
- «В поисках Олуэн» (1990) — Приз на МФАК в Анси, 1991.[3]
- «Бабка Ёжка и другие» —— IX Открытый Российский фестиваль анимационного кино: Дипломы сценаристу Михаилу Липскерову, режиссёру Угарову Валерию, художнику Марине Лесковой и продюсеру Сергею Карпову, ясно обозначившим желание создать веселый, яркий сериал с фольклорными персонажами.[5]
- «Бабка Ёжка и другие» —— XIII открытый фестиваль анимационного кино в Суздале. Лучший полнометражный фильм «Бабка Ёжка и другие» режиссёр Валерий Угаров.[6]
См. также
Выставки
- Выставка «Незабытый кинематограф. Весёлая карусель» проходит в галерее «Нагорная». Основателями «Весёлой карусели» стали мультипликаторы Анатолий Петров, Геннадий Сокольский, Леонид Носырев, Галина Баринова и Валерий Угаров. На выставке представлены эскизы и рабочие материалы к сюжетам «Весёлой карусели» из фондов Государственного центрального музея кино и некоторых частных коллекций. Также идёт непрерывный показ мультфильмов и документального фильма о создателях «Весёлой карусели».[7]
Напишите отзыв о статье "Угаров, Валерий Михайлович"
Примечания
- ↑ 1 2 Сергей Капков. Валерий Угаров // [web.archive.org/web/20070831034553/books.interros.ru/index.php?book=mult&id=33&mode=print Наши мультфильмы] / Арсений Мещеряков, Ирина Остаркова. — Интеррос, 2006. — ISBN 5-91105-007-2.
- ↑ [www.unikino.ru/images/stories/archive/d6f/sk-241.pdf Прощание: Валерий Угаров // Газета «СК-новости», № 11 (241) от 26.11.2007 — стр. 17]
- ↑ 1 2 3 4 Сергей Капков. Энциклопедия отечественной мультипликации. — М.: Алгоритм, 2006. — 816 с. — 3 000 экз. — ISBN 5-9265-0319-4. . с.654-655.
- ↑ КИНО: Энциклопедический словарь, М. Советская энциклопедия, 1987, с.83.
- ↑ [www.animator.ru/?p=show_news&nid=329 Протокол Жюри и результаты зрительского рейтинга IX Открытого Российского фестиваля анимационного кино.] 16.02.2004
- ↑ [www.animator.ru/?p=show_news&nid=859 Подведены итоги XIII открытого фестиваля анимационного кино в Суздале.] 3.03.2008
- ↑ [www.animator.ru/?p=show_news&nid=1911 Выставка «Незабытый кинематограф. Весёлая карусель»] 20 октября 2013
Ссылки
- Valeriy Ugarov (1941–2007) (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.animator.ru/db/?p=show_person&pid=120 Угаров Валерий Михайлович] на Аниматор.ру
- [russiancinema.ru/names/name951/ Валерий Угаров — Энциклопедия отечественного кино]
- [www.animator.ru/?p=show_news&nid=813 Умер режиссёр Валерий Угаров]
Отрывок, характеризующий Угаров, Валерий Михайлович
– Ишь ты! – отвечал Игнат, дивуясь на то, как все более и более улыбалось его лицо в зеркале.– Бессовестные! Право, бессовестные! – заговорил сзади их голос тихо вошедшей Мавры Кузминишны. – Эка, толсторожий, зубы то скалит. На это вас взять! Там все не прибрано, Васильич с ног сбился. Дай срок!
Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.
В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Заслуженные деятели искусств Российской Федерации
- Похороненные на Даниловском кладбище
- Выпускники МАРХИ
- Мультипликаторы СССР
- Мультипликаторы России
- Персоналии:Союзмультфильм
- Режиссёры мультипликации СССР
- Сценаристы мультипликации
- Художники-мультипликаторы
- Персоналии:Кристмас Филмз
- Режиссёры мультипликации России
