Угланов, Николай Александрович

Николай Александрович Угланов<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Народный комиссар труда СССР
29 ноября 1928 — 3 августа 1930
Глава правительства:	Алексей Иванович Рыков
Предшественник:	Василий Владимирович Шмидт
Преемник:	Антон Михайлович Цихон
Кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б)
1 января 1926 — 29 апреля 1929
Первый секретарь Московского губернского комитета ВКП(б)
20 августа 1924 — 27 ноября 1928
Предшественник:	Исаак Абрамович Зеленский
Преемник:	Вячеслав Михайлович Молотов
Ответственный секретарь Нижегородского губернского комитета РКП(б)
29 апреля 1922 г. — 22 августа 1924 г.
Предшественник:	Анастас Иванович Микоян
Преемник:	Андрей Александрович Жданов
Ответственный секретарь Петроградского губернского комитета РКП(б)
21 февраля 1921 — февраль 1922
Предшественник:	Сергей Семёнович Зорин
Преемник:	Иван Никитич Смирнов
Рождение:	5 (17) декабря 1886(1886-12-17) с. Феодоритское, Рыбинский уезд, Ярославская губерния, Российская империя (ныне: Рыбинский район, Ярославская область, Россия)
Смерть:	31 мая 1937(1937-05-31) (50 лет)
Партия:	ВКП(б) с 1907 года
Военная служба
Годы службы:	1908—1911, 1914—1916
Принадлежность:	Российская империя Российская империя
Звание:	унтер-офицер
Награды:

Угла́нов, Никола́й Алекса́ндрович (5 [17] декабря 1886, село Феодоритское, Рыбинский уезд, Ярославская губерния — 31 мая 1937) — советский государственный и партийный деятель.

Биография

Из крестьянской семьи. Образование получил в сельской школе. С 1898 года работал учеником на складе, приказчиком в Петербурге. Участник революции 1905—1907 годов. В 1907 году вступил в РСДРП, большевик. В 1908—1911 годах на военной службе, с 1912 года председатель профсоюза торгово-промышленных служащих Петербурга, в 1914—1916 годах в действующей армии (унтер-офицер).

Участник Февральской и Октябрьской революций 1917 года.

С 1917 года на профсоюзной работе, в 1919—1920 годах в ЧОН (Красной Армии ?). С 1920 года на партийной работе. С 20 августа 1924 года по 29 апреля 1929 года секретарь ЦК ВКП(б), в 1928—1930 годах нарком труда СССР.

В 1921—1922 годах кандидат в члены, а в 1923—1930 годах — член ЦК ВКП(б). Член Оргбюро ЦК ВКП(б) с 20 августа 1924 года по 29 апреля 1929 года, кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б) с 1 января 1926 года по 29 апреля 1929 года.

Вместе с М. Н. Рютиным руководил разгромом «левой» оппозиции в Москве. В 1928—1929 годах разделял взгляды лидеров так называемого правого уклона, критически оценивал сталинскую практику индустриализации, методы работы в деревне, отстаивал свободу внутрипартийной критики. В 1929 году выступил с критикой руководства партии за нежелание признать ошибки в управлении экономикой. В конце 1929 года заявил о признании своих ошибок и отказался от поддержки лидеров «правых». В 1930 году Партколлегией ЦКК ВКП(б) объявлен выговор. В 1932 году привлечён к партийной ответственности по делу так называемого Союза марксистов-ленинцев, обвинён в содействии «контрреволюционной» деятельности этой группы и исключён из партии. В 1933 году был арестован в связи с делом «бухаринской школы».

После нескольких писем И. В. Сталину 16 апреля 1933 года освобождён и в мае назначен управляющим Обьрыбтрестом (Тобольск). 10 марта 1934 года восстановлен в партии.

23 августа 1936 года вновь исключён и арестован. Военной коллегией Верховного суда СССР 31 мая 1937 года приговорён к расстрелу и в этот же день расстрелян.

Реабилитирован Пленумом Верховного суда СССР 18 июля 1989 года, 9 августа 1989 года КПК при ЦК КПСС восстановлен в партии.

Ссылки

• [www.hrono.info/biograf/uglanov.html Биография Угланова на сайте «Хронос»]
• [www.internet-school.ru/Enc.ashx?item=6126 Биография Угланова]
• Угланов Н. А. [www.biografija.ru/show_bio.aspx?id=126944 Автобиография] // Деятели СССР и революционного движения России. Энциклопедический словарь Гранат. — М.: Советская энциклопедия, 1989. — 831 с. — ISBN 5-85270-028-2
• Угланов Н. А. [захаров.net/index.php?md=books&to=art&id=4390 «Очередные задачи Московской организации». Доклад на VII пленуме МК]

Отрывок, характеризующий Угланов, Николай Александрович

– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.