Уголини, Джованни Франческо
| Джованни Франческо Уголини итал. Giovanni Francesco Ugolini | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 1 октября 2010 года — 1 апреля 2011 года | |||
| Соправитель: | Андреа Дзафферани | ||
| Предшественник: | Марко Конти, Глауко Сансовини | ||
| Преемник: | Мария Луиза Берти, Филиппо Таманьини | ||
| |||
| 1 апреля — 1 октября 2002 года | |||
| Соправитель: | Антонио Лаццаро Вольпинари | ||
| Предшественник: | Альберто Чеккетти, Джино Джованьоли | ||
| Преемник: | Мауро Кьяруцци, Джузеппе Мария Морганти | ||
| Рождение: | 28 февраля 1953 (71 год) Пон-а-Венден (Франция) | ||
| Партия: | Христианско-демократическая партия | ||
Джова́нни Франче́ско Уголи́ни (итал. Giovanni Francesco Ugolini; род. 28 февраля 1953 года в Пон-а-Вендене, Франция[1]) — капитан-регент Сан-Марино с 1 октября 2010 года по 1 апреля 2011 года, избран вместе с Андреа Дзафферани.
Он является членом Сан-Маринской христианско-демократической партии с 1973 года.
Получил высшее образование в области промышленной химии, работал лаборантом в лаборатории анализа в государственной больнице с 1974 по 1981 год. В 1981 году стал предпринимателем, когда взял на себя семейный отельный бизнес. С 1991 года по 2007 год занимал пост президента Сан-Маринского гостинично-туристического союза.
В 1998 и 2001 годах избирался членом Большого генерального совета.
С 1 апреля по 1 октября 2002 года он был капитаном-регентом Сан-Марино вместе с Антонио Лаццаро Вольпинари. 16 сентября 2010 года был вторично избран парламентом на должность капитана-регента вместе с Андреа Дзафферани. 1 октября 2010 года начался их шестимесячный срок пребывания в должности[2].
Напишите отзыв о статье "Уголини, Джованни Франческо"
Примечания
Отрывок, характеризующий Уголини, Джованни Франческо
– Ну, разом… Да стой, ребята!.. С накрика!Все замолкли, и негромкий, бархатно приятный голос запел песню. В конце третьей строфы, враз с окончанием последнего звука, двадцать голосов дружно вскрикнули: «Уууу! Идет! Разом! Навались, детки!..» Но, несмотря на дружные усилия, плетень мало тронулся, и в установившемся молчании слышалось тяжелое пыхтенье.
– Эй вы, шестой роты! Черти, дьяволы! Подсоби… тоже мы пригодимся.
Шестой роты человек двадцать, шедшие в деревню, присоединились к тащившим; и плетень, саженей в пять длины и в сажень ширины, изогнувшись, надавя и режа плечи пыхтевших солдат, двинулся вперед по улице деревни.
– Иди, что ли… Падай, эка… Чего стал? То то… Веселые, безобразные ругательства не замолкали.
– Вы чего? – вдруг послышался начальственный голос солдата, набежавшего на несущих.
– Господа тут; в избе сам анарал, а вы, черти, дьяволы, матершинники. Я вас! – крикнул фельдфебель и с размаху ударил в спину первого подвернувшегося солдата. – Разве тихо нельзя?
Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.
Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
