Уголовное преследование отрицания Холокоста
Поделись знанием:
Подъехавшие верховые были Наполеон, сопутствуемый двумя адъютантами. Бонапарте, объезжая поле сражения, отдавал последние приказания об усилении батарей стреляющих по плотине Аугеста и рассматривал убитых и раненых, оставшихся на поле сражения.
– De beaux hommes! [Красавцы!] – сказал Наполеон, глядя на убитого русского гренадера, который с уткнутым в землю лицом и почернелым затылком лежал на животе, откинув далеко одну уже закоченевшую руку.
– Les munitions des pieces de position sont epuisees, sire! [Батарейных зарядов больше нет, ваше величество!] – сказал в это время адъютант, приехавший с батарей, стрелявших по Аугесту.
– Faites avancer celles de la reserve, [Велите привезти из резервов,] – сказал Наполеон, и, отъехав несколько шагов, он остановился над князем Андреем, лежавшим навзничь с брошенным подле него древком знамени (знамя уже, как трофей, было взято французами).
– Voila une belle mort, [Вот прекрасная смерть,] – сказал Наполеон, глядя на Болконского.
Князь Андрей понял, что это было сказано о нем, и что говорит это Наполеон. Он слышал, как называли sire того, кто сказал эти слова. Но он слышал эти слова, как бы он слышал жужжание мухи. Он не только не интересовался ими, но он и не заметил, а тотчас же забыл их. Ему жгло голову; он чувствовал, что он исходит кровью, и он видел над собою далекое, высокое и вечное небо. Он знал, что это был Наполеон – его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь маленьким, ничтожным человеком в сравнении с тем, что происходило теперь между его душой и этим высоким, бесконечным небом с бегущими по нем облаками. Ему было совершенно всё равно в эту минуту, кто бы ни стоял над ним, что бы ни говорил об нем; он рад был только тому, что остановились над ним люди, и желал только, чтоб эти люди помогли ему и возвратили бы его к жизни, которая казалась ему столь прекрасною, потому что он так иначе понимал ее теперь. Он собрал все свои силы, чтобы пошевелиться и произвести какой нибудь звук. Он слабо пошевелил ногою и произвел самого его разжалобивший, слабый, болезненный стон.
– А! он жив, – сказал Наполеон. – Поднять этого молодого человека, ce jeune homme, и свезти на перевязочный пункт!
Сказав это, Наполеон поехал дальше навстречу к маршалу Лану, который, сняв шляпу, улыбаясь и поздравляя с победой, подъезжал к императору.
Князь Андрей не помнил ничего дальше: он потерял сознание от страшной боли, которую причинили ему укладывание на носилки, толчки во время движения и сондирование раны на перевязочном пункте. Он очнулся уже только в конце дня, когда его, соединив с другими русскими ранеными и пленными офицерами, понесли в госпиталь. На этом передвижении он чувствовал себя несколько свежее и мог оглядываться и даже говорить.
Первые слова, которые он услыхал, когда очнулся, – были слова французского конвойного офицера, который поспешно говорил:
– Надо здесь остановиться: император сейчас проедет; ему доставит удовольствие видеть этих пленных господ.
– Нынче так много пленных, чуть не вся русская армия, что ему, вероятно, это наскучило, – сказал другой офицер.
– Ну, однако! Этот, говорят, командир всей гвардии императора Александра, – сказал первый, указывая на раненого русского офицера в белом кавалергардском мундире.
Болконский узнал князя Репнина, которого он встречал в петербургском свете. Рядом с ним стоял другой, 19 летний мальчик, тоже раненый кавалергардский офицер.
Бонапарте, подъехав галопом, остановил лошадь.
– Кто старший? – сказал он, увидав пленных.
Назвали полковника, князя Репнина.
– Вы командир кавалергардского полка императора Александра? – спросил Наполеон.
– Я командовал эскадроном, – отвечал Репнин.
– Ваш полк честно исполнил долг свой, – сказал Наполеон.
– Похвала великого полководца есть лучшая награда cолдату, – сказал Репнин.
– С удовольствием отдаю ее вам, – сказал Наполеон. – Кто этот молодой человек подле вас?
Князь Репнин назвал поручика Сухтелена.
Посмотрев на него, Наполеон сказал, улыбаясь:
– II est venu bien jeune se frotter a nous. [Молод же явился он состязаться с нами.]
– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.
В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.
Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.
В начале марта, старый граф Илья Андреич Ростов был озабочен устройством обеда в английском клубе для приема князя Багратиона.
Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару английского клуба, о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда князя Багратиона. Граф, со дня основания клуба, был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира. Повар и эконом клуба с веселыми лицами слушали приказания графа, потому что они знали, что ни при ком, как при нем, нельзя было лучше поживиться на обеде, который стоил несколько тысяч.
– Так смотри же, гребешков, гребешков в тортю положи, знаешь! – Холодных стало быть три?… – спрашивал повар. Граф задумался. – Нельзя меньше, три… майонез раз, – сказал он, загибая палец…
– Так прикажете стерлядей больших взять? – спросил эконом. – Что ж делать, возьми, коли не уступают. Да, батюшка ты мой, я было и забыл. Ведь надо еще другую антре на стол. Ах, отцы мои! – Он схватился за голову. – Да кто же мне цветы привезет?
– Митинька! А Митинька! Скачи ты, Митинька, в подмосковную, – обратился он к вошедшему на его зов управляющему, – скачи ты в подмосковную и вели ты сейчас нарядить барщину Максимке садовнику. Скажи, чтобы все оранжереи сюда волок, укутывал бы войлоками. Да чтобы мне двести горшков тут к пятнице были.
Отдав еще и еще разные приказания, он вышел было отдохнуть к графинюшке, но вспомнил еще нужное, вернулся сам, вернул повара и эконома и опять стал приказывать. В дверях послышалась легкая, мужская походка, бряцанье шпор, и красивый, румяный, с чернеющимися усиками, видимо отдохнувший и выхолившийся на спокойном житье в Москве, вошел молодой граф.
– Ах, братец мой! Голова кругом идет, – сказал старик, как бы стыдясь, улыбаясь перед сыном. – Хоть вот ты бы помог! Надо ведь еще песенников. Музыка у меня есть, да цыган что ли позвать? Ваша братия военные это любят.
– Право, папенька, я думаю, князь Багратион, когда готовился к Шенграбенскому сражению, меньше хлопотал, чем вы теперь, – сказал сын, улыбаясь.
Старый граф притворился рассерженным. – Да, ты толкуй, ты попробуй!
И граф обратился к повару, который с умным и почтенным лицом, наблюдательно и ласково поглядывал на отца и сына.
– Какова молодежь то, а, Феоктист? – сказал он, – смеется над нашим братом стариками.
– Что ж, ваше сиятельство, им бы только покушать хорошо, а как всё собрать да сервировать , это не их дело.
– Так, так, – закричал граф, и весело схватив сына за обе руки, закричал: – Так вот же что, попался ты мне! Возьми ты сейчас сани парные и ступай ты к Безухову, и скажи, что граф, мол, Илья Андреич прислали просить у вас земляники и ананасов свежих. Больше ни у кого не достанешь. Самого то нет, так ты зайди, княжнам скажи, и оттуда, вот что, поезжай ты на Разгуляй – Ипатка кучер знает – найди ты там Ильюшку цыгана, вот что у графа Орлова тогда плясал, помнишь, в белом казакине, и притащи ты его сюда, ко мне.
– И с цыганками его сюда привести? – спросил Николай смеясь. – Ну, ну!…
В это время неслышными шагами, с деловым, озабоченным и вместе христиански кротким видом, никогда не покидавшим ее, вошла в комнату Анна Михайловна. Несмотря на то, что каждый день Анна Михайловна заставала графа в халате, всякий раз он конфузился при ней и просил извинения за свой костюм.
– Ничего, граф, голубчик, – сказала она, кротко закрывая глаза. – А к Безухому я съезжу, – сказала она. – Пьер приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе.
Граф обрадовался, что Анна Михайловна брала одну часть его поручений, и велел ей заложить маленькую карету.
– Вы Безухову скажите, чтоб он приезжал. Я его запишу. Что он с женой? – спросил он.
Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь…
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.
Уголовное преследование отрицания Холокоста — система криминализации отрицания Холокоста в рамках более общих законов о запрете национал-социализма и неонацизма, существующая в ряде стран, в первую очередь в странах Европы, пострадавших от идеологии и практики национал-социалистических режимов периода Второй мировой войны.
Законы, прямо запрещающие публичное отрицание, преуменьшение, одобрение или оправдание преступлений, совершённых нацистами, приняты в Австрии, Бельгии, Германии, Литве, Люксембурге, Польше, России, Словении, Франции, Швейцарии, а также в Канаде и Израиле[1][2]. Аналогичные законы действуют в Лихтенштейне, Португалии, Чехии и Словакии. В 2010 году закон, карающий за отрицание преступлений тоталитарных режимов, был принят в Венгрии[3].
В США отрицание Холокоста ненаказуемо, поскольку свободное выражение своих взглядов защищено Первой поправкой к Конституции[4]. В 2011 году аналогичный подход был принят Верховным судом Испании. В Дании и Норвегии отрицание также не запрещено[5][6][7].
Содержание
Особенности
Во многих странах отрицание преследовалось в рамках существующих уголовных кодексов, но ряд стран приняли специальные законы запрещающие отрицание нацистского геноцида. Наказание обычно сочетает крупные штрафы и сроки тюремного заключения. В некоторых странах (Австрия, Румыния и Чехия) максимальный срок заключения составляет до 10 лет.
Запрет отрицания Холокоста чаще применяется в континентальной системе права, где в отличие от англосаксонской системы более жёстко ограничивается свобода слова, например запретом разжигания ненависти к различным группам[8][9].
В ряде стран Восточной Европы законы, запрещающие отрицание нацистского геноцида, увязываются также с запретом отрицания преступлений других тоталитарных режимов, включая коммунистический.
Кроме чисто уголовного преследования отрицатели часто подвергаются социальной обструкции, их увольняют из научных и образовательных учреждений, лишают научных званий[10]. Известны случаи физического насилия над отрицателями и уничтожения имущества.
История
В Германии проблема отрицания Холокоста в праве стала всерьёз дебатироваться в начале 1980-х годов. Ответом на активизацию неонацистов стало обсуждение в сентябре 1982 года изменение в § 140. II Уголовного кодекса, предусматривавшее тюремное наказание сроком до 3 лет или штраф для любого публичного выражения солидарности, отрицания или обеления деяний периода господства национал-социализма, нарушающих общественный порядок. Однако реальные изменения произошли только в первой половине 1990-х годов после «дела Гюнтера Деккерта». Земельный суд Мангейма приговорил его 11 ноября 1992 года к одному году тюрьмы и 100 тысячам марок штрафа за разжигание национальной розни, клевету и оскорбление памяти умерших и подстрекательство к расовой ненависти. Затем Верховный суд оправдал его, поскольку подстрекательство к расовой ненависти не было доказано. Учитывая, что его выступления носили откровенно провокационный и антисемитский характер, это дело вызвало большой резонанс. В результате в октябре 1994 года принят так называемый «Закон о преодолении последствий преступлений» (der Verbrechenbekämpfungsgesetz), вступивший в силу с 1 декабря 1994 года. По этому закону максимальный срок наказания составляет 5 лет тюремного заключения[11].
В Израиле закон об ответственности за отрицание Холокоста был принят в 1986 году. Срок заключения для «лиц, публикующих письменно или устно материалы, отрицающие или принижающие масштабы преступности деяний, совершенных против еврейского народа или против человечества во время нацистского правления, с целью защиты тех, кто совершал эти преступления, или же с целью выражения солидарности с ними или симпатии к ним» согласно статье 2 этого закона составляет так же как и в Германии до 5 лет. В данном законе было установлено три важных правоприменительных ограничения[12]:
- Само по себе историческое сомнение или беспристрастное научное исследование, ставящее себе целью разобраться в происходившем, пусть и с позиций, отличных от общепринятых, преступлением не является — при отсутствии цели защиты нацистских преступников или выражения солидарности с ними.
- Аналогичным образом согласно статье 4 закона защищены представители СМИ, освещающие данную проблему — если они описывают её честно и непредвзято без «выражения солидарности или симпатии по отношению к тем, кто совершал преступления против еврейского народа или против человечества».
- Право подавать обвинительное заключение по данной статье имеет только генеральный прокурор.
13 июля 1990 года парламент Франции принял так называемый Закон Гейссо (англ.), который запрещает публичные расистские, антисемитские и ксенофобские высказывания, а также дискриминацию по принадлежности к этнической группе, нации, расе или религии. Закон также запрещает отрицать Холокост и выводы Международного военного трибунала в Нюрнберге, а также выражать сомнения в существовании лагерей смерти и газовых камер, в которых нацисты осуществляли массовые убийства. На основе Закона Гейссо было вынесено несколько обвинительных приговоров французским отрицателям Холокоста. Наиболее известными из этих дел являются осуждение за отрицание Холокоста Робера Фориссона и Роже Гароди, поскольку они оспаривали вердикты французского суда на международном уровне[13].
В 1996 году Комитет по правам человека ООН при рассмотрении дела «Фориссон против Франции» принял прецедентное решение, что отстранение от преподавательской деятельности в связи с отрицанием Холокоста на основании закона Гейссо не нарушает п. 3 статьи 19 Международного пакта о гражданских и политических правах[14].
В 1998 году Европейский суд по правам человека в своём решении по делу «Леидё и Изорни против Франции (англ.)» признал правомерность принятия законов об ответственности за отрицание Холокоста[1]. А при рассмотрении дела «Гароди против Франции» в 2003 году суд отметил, что, отрицая Холокост, Гароди действовал в целях, которые направлены на уничтожение прав и свобод, гарантированных Европейской Конвенцией о защите прав человека (ЕКПЧ), и потому его претензии со ссылкой на статью 10 этой Конвенции, гарантирующую свободу слова, были отвергнуты. Основой для таких выводов послужила ст. 17 ЕКПЧ, которая предназначена, чтобы «помешать тоталитарным группам эксплуатировать в своих интересах принципы, сформулированные в Конвенции»[15].
20 марта 2006 года вопрос о том, следует ли считать отрицание Холокоста уголовным преступлением и злоупотреблением свободой слова, обсуждался на специальных слушаниях в Европарламенте[16].
В январе 2007 года министр юстиции Германии Бригитта Циприс (англ.) предложила всем странам Евросоюза признать преступлением отрицание Холокоста и запретить публичную демонстрацию нацистской символики. Ряд журналистов и политиков подвергли критике это предложение — в частности потому, что запрет не содействует уменьшению популярности неонацизма и провоцирует нарушение права на свободу слова[17][18][19]. В итоге принятый в апреле 2007 года закон признаёт разжигание национальной и расовой розни преступлением во всех 27 странах блока, но не включает отрицание Холокоста[20].
В ноябре 2007 года Конституционный суд Испании принял решение отменить наказание в виде тюремного заключения за ревизионизм Холокоста. Согласно этому решению все лица, которым вменялось отрицание Холокоста, освобождены из-под стражи. Данное постановление не касалось лиц, которые выступают за оправдание нацистского террора против евреев[21]. В 2011 году Верховный суд Испании вынес постановление, по которому было отменено уголовное преследование за пропаганду точек зрения, связанных с отрицанием Холокоста, даже если прямо оправдываются действия Германии в период Второй мировой войны. Судьи привели примеры высказываний, за которые исчезла вероятность наказания в Испании: «Немцы имели все основания сжигать евреев», «Немцы никогда не сжигали евреев». Уголовное преследование сохраняется лишь за призывы к насилию[22].
В мае 2007 года депутат парламента Боснии и Герцеговины Екрем Аянович предложил законодательство о криминализации отрицания Холокоста, геноцида и преступлений против человечности. Боснийские депутаты проголосовали против данного закона, мотивируя решение тем, что вопросы такого рода должен решатся в рамках Уголовного кодекса Боснии и Герцеговины[23]. Впоследствии, 6 мая 2009 года трое боснийских депутатов Адем Хускик, Екрем Аянович и Ремзия Кадрик предложили парламенту внести изменения в Уголовный кодекс Боснии и Герцеговины, о том, что отрицание Холокоста, геноцида и преступлений против человечности будет уголовно преследоваться[24]. Однако боснийские депутаты выступили против такого законодательства, утверждая, что закон «вызовет разногласия и даже вражду» по словам члена SNSD Лазаря Продановика[25].
Проведенный в 2007 году опрос среди российских депутатов Государственной думы показал единодушное неприятие введения специальной нормы об уголовной ответственности за отрицание Холокоста. По мнению российских парламентариев, эту проблему не следует выделять в ряду отрицания иных преступлений фашизма[26]. Внесенный в 2013 году законопроект такого рода[27] принят не был, однако в апреле 2014 года был принят закон, предусматривающий до 5 лет заключения за реабилитацию нацизма и искажение роли СССР во Второй мировой войне[28]. Формулировка части 1 статьи 354.1 УК РФ, предусматривающей ответственность в частности за «отрицание фактов, установленных приговором Международного военного трибунала для суда и наказания главных военных преступников европейских стран оси, одобрение преступлений, установленных указанным приговором», по мнению А. Верховского, является типичной для подобного рода норм[29], которые криминализируют различные виды исторического ревизионизма и в первую очередь отрицание Холокоста, но, как правило, не называют Холокост прямо и могут применяться к более широкому спектру высказываний[30].
21 декабря 2010 года Еврокомиссия отклонила законопроект «о двойном геноциде», который предполагал введение уголовного наказания за отрицание преступлений коммунистических режимов по аналогии с запретом на отрицание Холокоста. Инициаторами законопроекта были Литва, Латвия, Болгария, Венгрия, Румыния и Чехия. По мнению Еврокомиссии, в ЕС нет консенсуса по вопросу приравнивания преступлений коммунистов к преступлениям нацистов[31].
С 10 сентября 2014 года в Греции введена уголовная ответственность за отрицание Холокоста, геноцида греков и армян и подстрекательство к расистским преступлениям[32]. В октябре 2015 года закон, по которому отрицание Холокоста наказывается тюремным заключением до 5 лет, приняла Италия[33].
Законы против отрицания Холокоста в отдельных странах
| Страна | Закон | Примечание |
|---|---|---|
 Австрия
|
§ 3 Конституционного «закона о запрещении 1947» (Verbotsgesetz 1947) от 1947 года с поправками 1992 года | Применяется к лицам, которые публично отрицают, преуменьшают, одобряют или оправдывают преступления национал-социализма[34]. Наказывается лишением свободы сроком от одного до десяти лет (при особо опасных случаях до двадцати лет)[34] |
 Бельгия
|
Статья 1 Negationism Law 1995 года с поправками 1999 года | Закон применяется к лицам, которые отрицают или чрезвычайно умаляют, пытаются оправдать или одобряют геноцид немецкого национал-социалистического режима во время Второй мировой войны. Наказание — заключение до одного года и штраф до 5000 франков[35]. В случае повторного обвинения, обвиняемая сторона может быть лишена гражданских прав в соответствии со статьей 33 Уголовного кодекса Бельгии[36] |
 Венгрия
|
Летом 2009 года в Венгрии был отклонён[37], а 22 февраля 2010 года принят закон, предусматривающий уголовное преследование за отрицание Холокоста до 3 лет лишения свободы.[38] 10 марта закон был утверждён президентом Венгрии. В июне 2010 году туда добавлены также преступления коммунистов: наказание тем, кто отрицает геноциды, совершенные национал-социалистической или коммунистической системами, или отрицает другие факты преступлений против человечности[3] | |
 Германия
|
Третий пункт § 130 уголовного кодекса ФРГ[39] | Лишением свободы сроком до пяти лет или денежным штрафом наказывается тот, кто действия, подходящие под параграф 6.1 кодекса о международных преступлениях и совершённые при власти национал-социалистов, оправдывает, отрицает или преуменьшает в форме, расшатывающей общественное спокойствие
Оригинальный текст (нем.)
Mit Freiheitsstrafe bis zu fünf Jahren oder mit Geldstrafe wird bestraft, wer eine unter der Herrschaft des Nationalsozialismus begangene Handlung der in § § 6 Abs. 1 des Völkerstrafgesetzbuches bezeichneten Art in einer Weise, die geeignet ist, den öffentlichen Frieden zu stören, öffentlich oder in einer Versammlung billigt, leugnet oder verharmlost |
 Израиль
|
Закон 1986 года № 1187 | Наказуемы отрицание, умаление, восхваление или одобрение деяний, совершенных при нацистском режиме и представляющих собой преступления против еврейского народа или против человечности[1] — до 5 лет лишения свободы[40] |
 Канада
|
В Канаде отрицание Холокоста может преследоваться как преступления на почве ненависти[41] | |
 Литва[2]
|
||
 Лихтенштейн
|
Пункт 5 § 283 Уголовного кодекса | Лишение свободы до 2 лет тех, кто оправдывает, отрицает или пытается преуменьшить преступления против человечности[42] |
 Люксембург
|
Статья 457-3 Уголовного кодекса | Установлена ответственность за отрицание (оспаривание, умаление, оправдывание) преступлений нацистов, а также последующих фактов геноцида, признанных люксембургскими или международными судами или иными властными органами («reconnus par une juridiction ou autorite luxembourgeoise ou internationale»)[1] |
 Польша[40]
|
||
 Португалия
|
Статья 240 Религиозная, расовая и сексуальная дискриминация | Отрицание геноцида карается тюремным заключением на срок до 5 лет[43] |
 Россия
|
Статья 3541 УК РФ «Реабилитация нацизма» | Установлена ответственность за отрицание фактов, установленных приговором Международного военного трибунала для суда и наказания главных военных преступников европейских стран оси, одобрение преступлений, установленных указанным приговором, а равно распространение заведомо ложных сведений о деятельности СССР в годы Второй мировой войны, совершенные публично[44]. В частности, этим приговором был установлен факт истребления в период 1933—1945 годов 6 млн евреев по всей Европе, позже получивший название «Холокост»[45]. |
 Румыния
|
Emergency Ordinance No. 31 of March 13, 2002 | |
 Словения[1]
|
||
 Франция[40]
|
Статья 9 закона Гейссо (англ.) | В законе Гейссо, принятом 13 июля 1990 года, помимо запрета какой-либо дискриминации на основании этнического происхождения, нации расы и религии, содержится также статья 9, в которой сформулирован запрет на отрицание преступлений против человечности, установленных приговором Нюрнбергского трибунала |
 Чехия
|
Закон против поддержки и распространения нарушений прав и свобод человека (2001)[2] | § 260 (1) лицо, которое поддерживает или расширяет движения по угнетению права и свободы человека или делает заявления по национальной, расовой, религиозной или классовой ненависти или ненависти в отношении другой группы лиц, будет наказан тюремным заключением сроком от 1 до 5 лет. (2) Человек может быть лишён свободына срок от 3 до 8 лет, в случае если: а) Он / она совершает преступления, упомянутые в пункте (1) в СМИ (печатные издания, кино, радио, телевидение или других СМИ) б) Он / она совершает преступления являясь членом организованной группы с) Он / она совершает преступления во время чрезвычайного или военного положения.
§ 261 Лицо, которое публично выражает симпатии к движениям, упомянутых в § 260, будет наказан тюремным сроком от 6 месяцев до 3 лет. § 261a Лицо, которое публично отрицает, ставит под сомнение, одобряет или пытается оправдать нацистский или коммунистический геноцид или другие преступления нацистов или коммунистов будут наказан тюремным сроком от 6 месяцев до 3 лет[46] |
 Швейцария[40]
|
Хронология уголовных дел в странах ЕС
Только в 2007—2008 годах за отрицание Холокоста в странах Европейского союза были осуждены не менее 10 человек[47]. Некоторые примеры:
| Дата | Имя | Страна | Наказание |
|---|---|---|---|
| Жан-Мари Ле Пен | Франция, Германия | Был подвергнут штрафу в 1,2 миллиона франков за высказывание о том, что газовые камеры были «лишь эпизодом в истории Второй мировой войны»[48] 8 февраля 2008 — к трем месяцам тюрьмы условно и штрафу в 10 тысяч евро за оправдание гестапо, обеление его роли во времена нацистской оккупации и за оспаривание преступлений против человечности[49] | |
| 27 февраля 1998 | Роже Гароди | Франция | Тюремное заключение (сокращено), 240 тыс. франков штрафа[50] |
| 21 июля 1998 | Юрген Граф | Швейцария | 15 месяцев тюремного заключения (покинул страну, чтобы избежать заключения)[51] |
| 21 июля 1998 | Герард Фостер | Швейцария | 12 месяцев тюремного заключения, конфискация[52] |
| 27 мая 1999 | Жан Плантин | Франция | 6 месяцев тюремного заключения (заменено на условный срок), штраф 150 тыс. франков, запрет издательской деятельности[53] |
| 11 апреля 2000 | Гастон-Арманд Амодруз | Швейцария | 1 год тюремного заключения, сокращено до 3 месяцев по апелляции[54]. 22 мая 2002 года вновь осуждён по аналогичному обвинению на 3 месяца тюрьмы[55] |
| 20 февраля, 2006 | Дэвид Ирвинг | Австрия | Британский писатель и историк был приговорён в Австрии к 3 годам тюрьмы, после 13-месячного заключения суд заменил оставшийся срок на условный и депортировал его из страны[56][57] |
| 15 марта 2006 | Гермар Рудольф | Германия | 2,5 года тюремного заключения[58] |
| 3 октября 2006 | Робер Фориссон | Франция | В феврале 2005 года заявил на иранском спутниковом телеканале: «…У немцев не было ни единой газовой камеры… поэтому миллионы туристов, посещающих Освенцим, наблюдают ложь и фальсификацию», за что был приговорён парижским судом к трем месяцам тюрьмы условно и выплате штрафа в размере 7500 евро[59] |
| Январь 2007 | Бруно Гольниш (англ.) | Франция | Лидер крайне правых в Европарламенте был приговорён французским судом к трём месяцем тюремного заключения условно и штрафу в 5 тыс. евро[49][60] |
| 15 февраля 2007 | Эрнст Цундель | Германия | 5 лет тюремного заключения[41][61] |
| 14 января 2008 | Вольфганг Фролих | Австрия | 6,5 лет тюремного заключения[62][63] |
| 15 января 2008 | Сильвия Штольц | Германия | 3,5 года тюремного заключения[64] |
| 11 марта 2009 | Хорст Малер | Германия | 5 лет тюремного заключения[65] |
| 27 апреля 2009 | Герд Хонзик | Австрия | Австрийский писатель был приговорён к 5 годам лишения свободы за отрицание Холокоста и пропаганду нацизма. Судья Стефан Апостол называл Хонзика «одним из идеологических лидеров» европейских неонацистов[66] |
| 23 октября 2009 | Дирк Циммерман (нем. Dirk Zimmerman) | Германия | 9 месяцев тюремного заключения[67] |
| 27 октября 2009 | Ричард Уильямсон | Германия | Британский епископ был оштрафован немецким судом на 12 тысяч евро за отрицание Холокоста в интервью, которое Уильямсон дал шведскому телевидению[68][69] |
Мотивация и критика преследования
Некоторые либерально настроенные политики и общественные деятели, в том числе такие известные оппоненты отрицателей Холокоста как Дебора Липштадт[70][71][72], критикуют уголовное преследование отрицателей, считая, что оно противоречит правам человека, а конкретнее — свободе слова. Как полагает британский историк Тимоти Гартон Эш, «с отрицанием Холокоста надо бороться в наших школах, университетах и СМИ, а не в полицейских участках и судах»[17]. Павел Полян считает, что в конфликте свободы слова и пропаганды ненависти хорошим прецедентом является решение Конституционного суда Испании 2007 года, по которому именно оправдание террора является криминалом[73]. Кеннет Штерн считает, что исключительно законодательными мерами победить отрицание Холокоста невозможно, поскольку это скорее не вопрос права, а вопрос культуры, политики и отношения к истории[74].
По мнению публициста Леонида Радзиховского, законы против отрицания Холокоста связаны в первую очередь с тем, что чудовищность и уникальность преступлений нацистов стала фундаментом, на котором базируется недопустимость реваншизма и пересмотра итогов Второй мировой войны[75].
Напишите отзыв о статье "Уголовное преследование отрицания Холокоста"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 [www.durex-promo.ru/index.php?ds=1423481 Ответственность за разжигание расовой, национальной и религиозной вражды, а также за другие «преступления ненависти» по уголовному праву зарубежных стран]
- ↑ 1 2 3 [web.archive.org/web/20110113133722/www.genocidepreventionnow.org/2010/06/laws-banning-holocaust-denial.html The Laws Banning Holocaust Denial]
- ↑ 1 2 [newsru.co.il/world/10mar2010/laszlo456.html Президент Венгрии утвердил закон об уголовном наказании за отрицание Холокоста]
- ↑ Lyrissa Barnett Lidsky. [law.wlu.edu/deptimages/Law%20Review/65-3Lidsky.pdf Where’s the Harm?: Free Speech and the Regulation of Lies] (англ.) // Law Review. — Washington and Lee University School of Law. — Vol. 3, fasc. 65. — P. 1091-1101.
- ↑ [www.jewish.ru/news/world/2007/07/prn_news994251542.php Центр Визенталя требует от Дании лишить гранта отрицателя Холокоста]. ФЕОР (20.07.2007). Проверено 29 января 2012. [www.webcitation.org/69227pjGw Архивировано из первоисточника 9 июля 2012].
- ↑ [www.jewish.ru/news/world/2011/03/news994294819.php В Норвегии требуют отставки депутата за отрицание Холокоста]. ФЕОР (23.03.2011). Проверено 15 июля 2011. [www.webcitation.org/69228MHou Архивировано из первоисточника 9 июля 2012].
- ↑ [www.jewish.ru/history/hatred/2009/12/news994280427.php Антисемитизм норвежский]
- ↑ Guttenplan D. [web.archive.org/web/20070416070317/www.indexonline.org/en/news/articles/2005/1/britain-holocaust-rememberance.shtml Should freedom of speech stop at Holocaust denial?] (англ.) // Index on Censorship. — 2005. — Fasc. 2.
- ↑ Michael Whine. [www.jcpa.org/JCPA/Templates/ShowPage.asp?DRIT=5&DBID=1&LNGID=1&TMID=111&FID=624&PID=0&IID=2202&TTL=Expanding_Holocaust_Denial_and_Legislation_Against_It Expanding Holocaust Denial and Legislation Against It] (англ.) // Jewish Political Studies Review. — Institute for Global Jewish Affairs, Spring 2008. — Vol. 20, fasc. 1-2.
- ↑ В 1983 году Вильгельм Штеглих (англ.) был лишён звания доктора права Гёттингенским университетом
- ↑ Полян П. М. [imwerden.de/pdf/koch_polyan_bitva_pod_auschwitzem_2008.pdf Отрицание и геополитика Холокоста] // А. Р. Кох, П. М. Полян. Отрицание отрицания, или Битва под Аушвицем : Сборник. — М.: Три квадрата, 2008. — С. 80. — ISBN 5-94607-105-X, ISBN 978-5-94607-105-5, ISBN 978-5-94607-105-X (ошибоч.).
- ↑ Эпштейн А. [www.journal-nio.com/index.php?option=com_content&view=article&id=1092&Itemid=114 Правовые и общественные механизмы противодействия терроризму, религиозному фундаментализму и ксенофобии: опыт государства Израиль]. Открытый университет Израиля. Проверено 5 октября 2011. [www.webcitation.org/692291m8h Архивировано из первоисточника 9 июля 2012].
- ↑ Russell L. Weaver. [works.bepress.com/cgi/viewcontent.cgi?article=1002&context=russell_weaver Free Speech and Holocaust Denial] (англ.). The Berkeley Electronic Press (2008). Проверено 23 августа 2012. [www.webcitation.org/6B8rw3aZN Архивировано из первоисточника 3 октября 2012].
- ↑ [www1.umn.edu/humanrts/russian/hrtsbook/Rhrcases-freedomofspeech.html Сообщение № 550/1993, Роберт Фориссон против Франции]
- ↑ [docs.google.com/leaf?id=1Gu0mfuD2y5ayR4t_iDJMYA-TWBQtQOBRYJy51yAGpSocRRkunVE_YSv-DdLK&hl=ru Соблюдение прав человека в ходе борьбы с подстрекательством к терроризму и связанными с ним правонарушениями], стр 13-14
- ↑ [web.archive.org/web/20080829202638/www.europa-eu-un.org/articles/en/article_6880_en.htm Racism and holocaust denial debated at EU Parliamentary hearing]
- ↑ 1 2 Timothy Garton Ash. [www.guardian.co.uk/commentisfree/2007/jan/18/comment.secondworldwar A blanket ban on Holocaust denial would be a serious mistake] (англ.) // The Guardian : newspaper. — London, 18 January 2007., перевод [www.newsru.co.il/arch/press/18jan2007/theguard.html Полный запрет отрицания Холокоста был бы серьёзной ошибкой]
- ↑ [rus.delfi.lv/news/daily/latvia/pabriks-protiv-nakazaniya-za-otricanie-holokosta-i-okkupacii.d?id=16642206 Пабрикс против наказания за отрицание Холокоста и оккупации]
- ↑ [web.archive.org/web/20070616122549/mnenia.zahav.ru/ArticlePage.aspx?articleID=1649 Отрицание Холокоста: неисполнимый закон]
- ↑ [news.bbc.co.uk/hi/russian/international/newsid_6574000/6574295.stm ЕС признал разжигание розни преступлением], Русская служба Би-би-си (19 апреля 2007). Проверено 25 января 2011.
- ↑ [www.mignews.com/news/politic/world/131107_70837_64878.html Испания отменила тюремный срок за отрицание Холокоста]
- ↑ [www.historyfoundation.ru/ru/news_item.php?id=2141 Отныне в Испании можно отрицать Холокост и пропагандировать нацистские идеи]. Фонд Историческая память (4 июля, 2011). Проверено 5 июля 2011. [www.webcitation.org/6130LMtRK Архивировано из первоисточника 19 августа 2011].
- ↑ [web.archive.org/web/20090919053111/www.preporod.com/aktuelnosti-rubrike-33/502-poricanje-genocida-proglasiti-kriviim-djelom.html PORICANJE GENOCIDA PROGLASITI KRIVINIM DJELOM, Prof. dr. Fikret Karcic,Preporod, 5.7.2007]
- ↑ Stranka za BiH: Krivinim zakonom BiH obuhvatiti genocid i holokaust,S.B., 06. 05. 2009 [www.24sata.info/vijesti/bosna-i-hercegovina/6216-Stranka-BiH-Krivicnim-zakonom-BiH-obuhvatiti-genocid-holokaust.html]
- ↑ Bosnias Etnic Tensions Delay Holocaust Denial Law,Denis Dzidic,Balkan Investigative Reporting Network 27.1.2009 [www.bim.ba/en/151/10/16246/]
- ↑ Полян, 2010, с. 476-477.
- ↑ [asozd2c.duma.gov.ru/addwork/scans.nsf/ID/08EBE88755B3DD3A43257B390063ABDB/$FILE/246071-6.PDF?OpenElement «О недопустимости действий по реабилитации нацизма, героизации нацистских преступников и их пособников, отрицанию Холокоста»]
- ↑ [www.svoboda.org/content/transcript/25388297.html Кто отменит Нюрнберг?]. Радио Свобода (17.05.2014). Проверено 24 июля 2015.
- ↑ Верховский, А. М. Уголовное право стран ОБСЕ против преступлений ненависти, возбуждения ненависти и языка вражды. — М.: Центр «Сова», 2014. — С. 110-111. — 280 с. — P. 978-5-98418-032-0.
- ↑ Верховский, А. М. Уголовное право стран ОБСЕ против преступлений ненависти, возбуждения ненависти и языка вражды. — М.: Центр «Сова», 2014. — С. 105-106. — 280 с. — P. 978-5-98418-032-0.
- ↑ [www.guardian.co.uk/world/2010/dec/21/european-commission-communist-crimes-nazism EU rejects eastern states' call to outlaw denial of crimes by communist regimes]
- ↑ [rusplt.ru/world/282-pogrecheski-12713.html В Греции ввели уголовную ответственность за отрицание Холокоста, геноцида греков и армян, а также подстрекательство к расистским преступлениям]. Русская планета. Проверено 10 сентября 2014.
- ↑ [www.worldjewishcongress.org/en/news/italy-get-new-law-punishing-holocaust-denial-10-1-2015 Italy gets new law punishing Holocaust denial :: World Jewish Congress] (англ.). World Jewish Congress (19 Oct 2015). Проверено 17 января 2016.
- ↑ 1 2 [www.nachkriegsjustiz.at/service/gesetze/gs_vg_3_1992.php Verfassungsgesetz vom 8. Mai 1945 über das Verbot der NSDAP (Verbotsgesetz 1947) in der Fassung der Verbotsgesetznovelle 1992: § 3 VG (Wiederbetätigung)]
- ↑ [www.fmo.fgov.be/fr/documents/Wet-FR.pdf LOI — WET]
- ↑ [suisse.juridat.be/cgi_loi/loi_F.pl?cn=1995032331 JUSTEL — Législation consolidée] (фр.)
- ↑ [izrus.co.il/diasporaIL/news/2009-07-02/14372.html Венгрия: отрицание Холокоста — не уголовное преступление]
- ↑ [news.israelinfo.ru/world/32285 Венгрия: 3 года тюрьмы за отрицание Холокоста]
- ↑ [bundesrecht.juris.de/stgb/__130.html § 130 Volksverhetzung], (нем.)
- ↑ 1 2 3 4 [www.svobodanews.ru/content/article/482138.html Помнить Холокост]
- ↑ 1 2 [www.cbc.ca/world/story/2007/02/15/zundel-germany.html Ernst Zundel sentenced to 5 years for Holocaust denial]
- ↑ [www.gesetze.li/Seite1.jsp?LGBlm=1988037 Liechtensteinisches Landesgesetzblatt]
- ↑ [www.dre.pt/pdf1sdip/2007/09/17000/0618106258.pdf Código Penal português (texto oficial)] (Portuguese) 57–58. Diário da República (September 4, 2007). Проверено 31 мая 2009. [www.webcitation.org/69nR8QiO5 Архивировано из первоисточника 10 августа 2012].
- ↑ [www.rg.ru/2014/05/07/reabilitacia-dok.html Федеральный закон Российской Федерации от 5 мая 2014 г. № 128-ФЗ]. Российская газета (7 мая 2014).
- ↑ Аванесян В. В. Нюрнбергский трибунал и геноцид // Общество и право. 2011. № 3. С. 17-21.
- ↑ [www.mzv.cz/wwwo/default.asp?id=46561&ido=13925&idj=2&amb=3 Punishment for Holocaust Denial Incorporated in Czech Law]. Permanent Representation of the Czech Republic to the European Union. Проверено 29 мая 2009. [www.webcitation.org/69229dmvh Архивировано из первоисточника 9 июля 2012].
- ↑ Брод А. С. [www.oprf.ru/files/doklad_b_oon.doc О реабилитации неонацизма, эскалации ксенофобии в Европе и США] (doc). Общественная палата Российской Федерации (26 января 2009). Проверено 22 апреля 2011. [www.webcitation.org/6130JJsPe Архивировано из первоисточника 19 августа 2011].
- ↑ [archive.is/20130103073843/www.highbeam.com/doc/1P1-23235520.html «Le Pen Convicted for Racial Hatred»], Associated Press, June 2, 1999. Retrieved 2009-11-14.
- ↑ 1 2 [invivio.net/info/145038.htm Заместитель Ле Пена осужден за сомнение в нацистских преступлениях]
- ↑ [news.bbc.co.uk/2/hi/europe/60742.stm «Writer fined for Holocaust writings»], BBC News, February 27, 1998. Retrieved 2009-11-15.
- ↑ Black, Edwin. [www.sfgate.com/opinion/article/Denial-of-Holocaust-nothing-new-in-Iran-Ties-to-2507165.php «Denial of Holocaust nothing new in Iran / Ties to Hitler led to plots against British and Jews»], San Francisco Chronicle, January 8, 2006.
- ↑ [news.google.com/newspapers?id=BkASAAAAIBAJ&sjid=-vEDAAAAIBAJ&pg=2915,314041&dq=gerhard+f%C3%B6rster&hl=en «Holocaust Revisionists Will Serve Time»], The Spokesman-Review (Associated Press), July 21, 1998. Retrieved 2009-11-15.
- ↑ [crdp.ac-reims.fr/memoire/enseigner/memoire_vichy/12shoah.htm La nécessité d’affirmer la véracité et la singularité du génocide nazi face aux négationnistes]
- ↑ [news.bbc.co.uk/2/hi/europe/708778.stm «Holocaust revisionist sentenced»], BBC News, April 11, 2000. Retrieved 2009-11-15.
- ↑ [www.revisionists.com/revisionists/amaudruz.html Gaston-Armand Amaudruz]
- ↑ [newsru.com/world/20dec2006/irwing.html Австрийский суд заменил на условный приговор историку Дэвиду Ирвингу, отрицавшему Холокост]
- ↑ [www.newsru.net/world/21dec2006/irw.html Австрия депортировала британского негациониста Дэвида Ирвинга]
- ↑ [www.dw-world.de/dw/article/0,2144,2386563,00.html «German Holocaust Denier Imprisoned for Inciting Racial Hatred»], Deutsche Welle, March 16, 2007. Retrieved 2009-11-14.
- ↑ Stalinsky, Steven. [www.nysun.com/foreign/influence-of-a-man-who-denies-the-holocaust/41443/ «The Influence of a Man Who Denies the Holocaust»] New York Sun, October 12, 2006. Retrieved 2009-11-14.
- ↑ [korrespondent.net/world/176092-vo-francii-osuzhden-politik-somnevayushchijsya-v-holokoste Во Франции осужден политик, сомневающийся в Холокосте]
- ↑ [www.nytimes.com/2007/02/15/world/europe/15iht-german.4608822.html «Holocaust denier in Germany sentenced to five years in prison — Europe — International Herald Tribune»], The New York Times, February 15, 2007. Retrieved 2009-11-14
- ↑ [lenta.ru/news/2008/01/15/holocaust/ Австрийца посадили на шесть лет за отрицание Холокоста]
- ↑ [archive.is/20120730183130/www.ejpress.org/article/23149 «Austrian Holocaust denier gets six-and-a-half years in prison»] European Jewish Press, January 14, 2008. Retrieved 2009-11-15.
- ↑ [www.dw-world.de/dw/article/0,2144,3058271,00.html «German Neo-Nazi Lawyer Sentenced for Denying Holocaust»] Deutsche Welle, January 14, 2008. Retrieved 2009-11-15.
- ↑ [www.faz.net/s/Rub594835B672714A1DB1A121534F010EE1/Doc~E51AABA5AE20542F0A120EC73FB44070E~ATpl~Ecommon~Scontent.html «Horst Mahler zu hoher Haftstrafe verurteilt»], Frankfurter Allgemeine Zeitung, March 11, 2009. Retrieved 2009-11-14.
- ↑ [www.reuters.com/article/2009/04/27/us-austria-nazi-trial-idUSTRE53Q6NR20090427 An Austrian court jailed an ultra-rightist author for five years on Monday for propagating Nazi ideas and Holocaust denial]
- ↑ [www.toqonline.com/2009/10/trial-of-dirk-zimmerman/ «Report on the Trial of Dirk Zimmerman (Germany)»], Occidental Quarterly, October 25, 2009. Retrieved 2009-11-15.
- ↑ [mignews.com/news/society/world/271009_184739_41926.html 12 000 евро — за отрицание Холокоста]
- ↑ [www.dw-world.de/dw/article/0,,4879438,00.html «German court tells holocaust denier he must face trial»], Deutsche Welle, November 10, 2009. Retrieved 2009-11-14.
- ↑ [www.newsru.com/world/02feb2007/zakon.html Евросоюз планирует принять спорный закон против отрицания геноцида]
- ↑ [archive.is/ixyLb История — более мощное оружие, чем цензура]
- ↑ [shoa.com.ua/php/content/view/203/9/ Отрицание Холокоста]
- ↑ Полян П. М. [imwerden.de/pdf/koch_polyan_bitva_pod_auschwitzem_2008.pdf Отрицание и геополитика Холокоста] // А. Р. Кох, П. М. Полян. Отрицание отрицания, или Битва под Аушвицем : Сборник. — М.: Три квадрата, 2008. — С. 86. — ISBN 5-94607-105-X, ISBN 978-5-94607-105-5, ISBN 978-5-94607-105-X (ошибоч.).
- ↑ Kenneth S. Stern. [www.ajc.org/atf/cf/%7B42D75369-D582-4380-8395-D25925B85EAF%7D/HolocaustDenial.pdf Holocaust Denial] ISBN 0-87495-102-X
- ↑ Радзиховский Л. А. [www.e-slovo.ru/488/k1.htm Своею кровью искупили]. Еврейское слово. Проверено 10 января 2011. [www.webcitation.org/6130T1lE6 Архивировано из первоисточника 19 августа 2011].
Литература
- Полян П. М. Между Аушвицем и Бабьим Яром. Размышления и исследования о Катастрофе. — М.: РОССПЭН, 2010. — 583 с. — ISBN 978-5-8243-1504-2.
- Robert A. Kahn. Holocaust Denial and the Law A Comparative Study. — NY: PALGRAVE MACMILLAN, 2004. — 207 p. — ISBN 978-1403964762.
- Michael Whine. [jcpa.org/article/expanding-holocaust-denial-and-legislation-against-it/ Expanding Holocaust Denial and Legislation Against It] (англ.) // Jewish Political Studies Review. — Jerusalem Center for Public Affairs, Spring 2008. — Vol. 20, fasc. 1-2.
См. также
Ссылки
- [www.antisemitism.org.il/rus/Legislation%20Against%20Antisemitism%20and%20Denial%20Holocaust Законодательство против антисемитизма и отрицания Катастрофы]
- [news.genocide.ru/2012/02/09/2866.htm Институт уголовного права Парижской коллегии адвокатов провел симпозиум на тему закона о геноцидах]. Информационная служба Genocide.ru (2012). Проверено 15 февраля 2012. [www.webcitation.org/67aal12VB Архивировано из первоисточника 12 мая 2012].
- [www.gesetze-im-internet.de/stgb/__130.html § 130 уголовного кодекса ФРГ] (нем.)
- [eulaw.edu.ru/documents/legislation/law_defence/racism.htm#_ftn2 РАМОЧНОЕ РЕШЕНИЕ 2008/913/ПВД СОВЕТА от 28 ноября 2008 г. О борьбе с отдельными формами и проявлениями расизма и ксенофобии посредством уголовного права]. eulaw.edu.ru. Проверено 4 апреля 2012. [www.webcitation.org/67aalnuf6 Архивировано из первоисточника 12 мая 2012].
- Полян П. М. [www.evreyskaya.de/archive/artikel_932.html Попытка оправдания дьявола]. «Еврейская газета». Проверено 30 июля 2012. [www.webcitation.org/69nR96CRu Архивировано из первоисточника 10 августа 2012].
- Russell L. Weaver. [works.bepress.com/cgi/viewcontent.cgi?article=1002&context=russell_weaver Free Speech and Holocaust Denial]
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
Эта статья входит в число добротных статей русскоязычного раздела Википедии. |
Отрывок, характеризующий Уголовное преследование отрицания Холокоста
Он стал прислушиваться и услыхал звуки приближающегося топота лошадей и звуки голосов, говоривших по французски. Он раскрыл глаза. Над ним было опять всё то же высокое небо с еще выше поднявшимися плывущими облаками, сквозь которые виднелась синеющая бесконечность. Он не поворачивал головы и не видал тех, которые, судя по звуку копыт и голосов, подъехали к нему и остановились.Подъехавшие верховые были Наполеон, сопутствуемый двумя адъютантами. Бонапарте, объезжая поле сражения, отдавал последние приказания об усилении батарей стреляющих по плотине Аугеста и рассматривал убитых и раненых, оставшихся на поле сражения.
– De beaux hommes! [Красавцы!] – сказал Наполеон, глядя на убитого русского гренадера, который с уткнутым в землю лицом и почернелым затылком лежал на животе, откинув далеко одну уже закоченевшую руку.
– Les munitions des pieces de position sont epuisees, sire! [Батарейных зарядов больше нет, ваше величество!] – сказал в это время адъютант, приехавший с батарей, стрелявших по Аугесту.
– Faites avancer celles de la reserve, [Велите привезти из резервов,] – сказал Наполеон, и, отъехав несколько шагов, он остановился над князем Андреем, лежавшим навзничь с брошенным подле него древком знамени (знамя уже, как трофей, было взято французами).
– Voila une belle mort, [Вот прекрасная смерть,] – сказал Наполеон, глядя на Болконского.
Князь Андрей понял, что это было сказано о нем, и что говорит это Наполеон. Он слышал, как называли sire того, кто сказал эти слова. Но он слышал эти слова, как бы он слышал жужжание мухи. Он не только не интересовался ими, но он и не заметил, а тотчас же забыл их. Ему жгло голову; он чувствовал, что он исходит кровью, и он видел над собою далекое, высокое и вечное небо. Он знал, что это был Наполеон – его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь маленьким, ничтожным человеком в сравнении с тем, что происходило теперь между его душой и этим высоким, бесконечным небом с бегущими по нем облаками. Ему было совершенно всё равно в эту минуту, кто бы ни стоял над ним, что бы ни говорил об нем; он рад был только тому, что остановились над ним люди, и желал только, чтоб эти люди помогли ему и возвратили бы его к жизни, которая казалась ему столь прекрасною, потому что он так иначе понимал ее теперь. Он собрал все свои силы, чтобы пошевелиться и произвести какой нибудь звук. Он слабо пошевелил ногою и произвел самого его разжалобивший, слабый, болезненный стон.
– А! он жив, – сказал Наполеон. – Поднять этого молодого человека, ce jeune homme, и свезти на перевязочный пункт!
Сказав это, Наполеон поехал дальше навстречу к маршалу Лану, который, сняв шляпу, улыбаясь и поздравляя с победой, подъезжал к императору.
Князь Андрей не помнил ничего дальше: он потерял сознание от страшной боли, которую причинили ему укладывание на носилки, толчки во время движения и сондирование раны на перевязочном пункте. Он очнулся уже только в конце дня, когда его, соединив с другими русскими ранеными и пленными офицерами, понесли в госпиталь. На этом передвижении он чувствовал себя несколько свежее и мог оглядываться и даже говорить.
Первые слова, которые он услыхал, когда очнулся, – были слова французского конвойного офицера, который поспешно говорил:
– Надо здесь остановиться: император сейчас проедет; ему доставит удовольствие видеть этих пленных господ.
– Нынче так много пленных, чуть не вся русская армия, что ему, вероятно, это наскучило, – сказал другой офицер.
– Ну, однако! Этот, говорят, командир всей гвардии императора Александра, – сказал первый, указывая на раненого русского офицера в белом кавалергардском мундире.
Болконский узнал князя Репнина, которого он встречал в петербургском свете. Рядом с ним стоял другой, 19 летний мальчик, тоже раненый кавалергардский офицер.
Бонапарте, подъехав галопом, остановил лошадь.
– Кто старший? – сказал он, увидав пленных.
Назвали полковника, князя Репнина.
– Вы командир кавалергардского полка императора Александра? – спросил Наполеон.
– Я командовал эскадроном, – отвечал Репнин.
– Ваш полк честно исполнил долг свой, – сказал Наполеон.
– Похвала великого полководца есть лучшая награда cолдату, – сказал Репнин.
– С удовольствием отдаю ее вам, – сказал Наполеон. – Кто этот молодой человек подле вас?
Князь Репнин назвал поручика Сухтелена.
Посмотрев на него, Наполеон сказал, улыбаясь:
– II est venu bien jeune se frotter a nous. [Молод же явился он состязаться с нами.]
– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.
В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.
Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.
В начале марта, старый граф Илья Андреич Ростов был озабочен устройством обеда в английском клубе для приема князя Багратиона.
Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару английского клуба, о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда князя Багратиона. Граф, со дня основания клуба, был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира. Повар и эконом клуба с веселыми лицами слушали приказания графа, потому что они знали, что ни при ком, как при нем, нельзя было лучше поживиться на обеде, который стоил несколько тысяч.
– Так смотри же, гребешков, гребешков в тортю положи, знаешь! – Холодных стало быть три?… – спрашивал повар. Граф задумался. – Нельзя меньше, три… майонез раз, – сказал он, загибая палец…
– Так прикажете стерлядей больших взять? – спросил эконом. – Что ж делать, возьми, коли не уступают. Да, батюшка ты мой, я было и забыл. Ведь надо еще другую антре на стол. Ах, отцы мои! – Он схватился за голову. – Да кто же мне цветы привезет?
– Митинька! А Митинька! Скачи ты, Митинька, в подмосковную, – обратился он к вошедшему на его зов управляющему, – скачи ты в подмосковную и вели ты сейчас нарядить барщину Максимке садовнику. Скажи, чтобы все оранжереи сюда волок, укутывал бы войлоками. Да чтобы мне двести горшков тут к пятнице были.
Отдав еще и еще разные приказания, он вышел было отдохнуть к графинюшке, но вспомнил еще нужное, вернулся сам, вернул повара и эконома и опять стал приказывать. В дверях послышалась легкая, мужская походка, бряцанье шпор, и красивый, румяный, с чернеющимися усиками, видимо отдохнувший и выхолившийся на спокойном житье в Москве, вошел молодой граф.
– Ах, братец мой! Голова кругом идет, – сказал старик, как бы стыдясь, улыбаясь перед сыном. – Хоть вот ты бы помог! Надо ведь еще песенников. Музыка у меня есть, да цыган что ли позвать? Ваша братия военные это любят.
– Право, папенька, я думаю, князь Багратион, когда готовился к Шенграбенскому сражению, меньше хлопотал, чем вы теперь, – сказал сын, улыбаясь.
Старый граф притворился рассерженным. – Да, ты толкуй, ты попробуй!
И граф обратился к повару, который с умным и почтенным лицом, наблюдательно и ласково поглядывал на отца и сына.
– Какова молодежь то, а, Феоктист? – сказал он, – смеется над нашим братом стариками.
– Что ж, ваше сиятельство, им бы только покушать хорошо, а как всё собрать да сервировать , это не их дело.
– Так, так, – закричал граф, и весело схватив сына за обе руки, закричал: – Так вот же что, попался ты мне! Возьми ты сейчас сани парные и ступай ты к Безухову, и скажи, что граф, мол, Илья Андреич прислали просить у вас земляники и ананасов свежих. Больше ни у кого не достанешь. Самого то нет, так ты зайди, княжнам скажи, и оттуда, вот что, поезжай ты на Разгуляй – Ипатка кучер знает – найди ты там Ильюшку цыгана, вот что у графа Орлова тогда плясал, помнишь, в белом казакине, и притащи ты его сюда, ко мне.
– И с цыганками его сюда привести? – спросил Николай смеясь. – Ну, ну!…
В это время неслышными шагами, с деловым, озабоченным и вместе христиански кротким видом, никогда не покидавшим ее, вошла в комнату Анна Михайловна. Несмотря на то, что каждый день Анна Михайловна заставала графа в халате, всякий раз он конфузился при ней и просил извинения за свой костюм.
– Ничего, граф, голубчик, – сказала она, кротко закрывая глаза. – А к Безухому я съезжу, – сказала она. – Пьер приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе.
Граф обрадовался, что Анна Михайловна брала одну часть его поручений, и велел ей заложить маленькую карету.
– Вы Безухову скажите, чтоб он приезжал. Я его запишу. Что он с женой? – спросил он.
Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь…
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.
