Угон самолёта Ан-24 в Турцию

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Угон самолёта Ан-24 в Турцию (1970)»)
Перейти к: навигация, поиск
Рейс 244 Аэрофлота

Ан-24 компании Аэрофлот
Общие сведения
Дата

15 октября 1970 года

Характер

Угон самолёта

Воздушное судно
Модель

Ан-24Б

Авиакомпания

Аэрофлот (Грузинское УГА, Сухумский ОАО)

Пункт вылета

Батуми

Пункт назначения

Сухуми

Рейс

244

Бортовой номер

СССР-46256

Дата выпуска

1967 год

Пассажиры

46 (включая угонщиков)

Экипаж

4

Погибшие

1

Выживших

49 (включая угонщиков)

Угон самолёта Ан-24 в Турцию
Место атаки

г. Батуми, СССР

Цель атаки

Самолёт Ан-24

Дата

15 октября 1970 года

Способ атаки

Угон самолёта

Оружие

пистолет, ружейный обрез, граната[1]

Погибшие

Надежда Курченко

Раненые

4

Число террористов

2

Организаторы

Пранас Бразинскас с сыном Альгирдасом

Заложники

46 пассажиров и члены экипажа

Захват и угон пассажирского самолёта Ан-24Б рейса № 244 в Турцию — первый в СССР успешный захват и угон пассажирского самолёта в другую страну, совершённый 15 октября 1970 года[1].





Угон

Террористы - Пранас Бразинскас (45 лет) и его сын Альгирдас Бразинскас приобрели билеты на рейс «Батуми — Сухуми» и сели на передние места, перед дверью в кабину пилотов. Через пять минут после взлёта, на высоте 800 метров они вызвали бортпроводницу Надежду Курченко и вручили ей конверт с запиской, потребовав передать конверт командиру экипажа[1]

Записка представляла собой лист с напечатанным сообщением:

ПРИКАЗ № 9

1. Приказываю лететь по указанному маршруту.
2. Прекратить радио связь.
3. За невыполнение приказа — Смерть.
(Свободная Европа) П. К.З. Ц.

Генерал (Крылов)

— [foto-history.livejournal.com/3342583.html История в фотографиях - Надежда]

Бортпроводница Надежда Курченко вбежала в кабину и успела крикнуть: «Нападение!». Преступники кинулись за ней. «Никому не вставать! — заорал младший. — Иначе взорвём самолет!» Надя пыталась преградить бандитам путь в кабину: "Туда нельзя!" . “Они вооружены!” — были последние слова Нади. Тут же бортпроводница была убита двумя выстрелами в упор.

После этого террористы продолжили стрелять. Всего они сделали 24 выстрела, ранив командира экипажа, штурмана и бортмеханика[1].

После захвата кабины старший Бразинскас остался в кабине и потребовал лететь в Турцию, а младший перешёл в салон, контролируя поведение пассажиров[1].

Угнанный Ан-24 совершил посадку в аэропорту турецкого города Трабзон[2].

Дальнейшие события

После приземления самолёта, Бразинскасы были арестованы турецкими властями[1].

Турецкие власти оказали раненым членам экипажа медицинскую помощь и вернули СССР пассажиров, членов экипажа, тело погибшей бортпроводницы и самолёт (который после возвращения был поставлен на капитальный ремонт), но отказались возвращать террористов, передав дело в местный суд[1].

США развили активную деятельность, чтобы не допустить выдачи Бразинскасов из Турции в СССР, в этом участвовали сенатор США Перси и член палаты представителей США Эд Дервински (англ.)[1].

Бразинскасы были арестованы, отец был приговорен к 8 годам тюремного заключения, сын — к двум[3].

Событие вызвало значительный международный резонанс[2].

Отражение в культуре

Напишите отзыв о статье "Угон самолёта Ан-24 в Турцию"

Примечания

  1. 1 2 3 4 5 6 7 8 О. И. Губарев. Воздушный террор: хроника преступлений. М., Вече, 2006. стр.114-116
  2. 1 2 О. И. Губарев. Воздушный террор: хроника преступлений. М., Вече, 2006. стр.142-143
  3. Дмитрий Коробейников. [www.pravda.ru/society/family/life/28-11-2003/39823-ugon-0/ Мертва по прибытии] // «Правда.RU» от 28.11.2003
  4. [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_cinema/68/АБИТУРИЕНТКА «Абитуриентка»]

Литература и источники

  • Надежда Курченко: документы, воспоминания, письма. - Ижевск: Удмуртия, 1971. - 76 с.
  • Михаил Болтунов. Спецназ против террора. М.: Яуза, Эксмо, 2004.
  • Алена Миклашевская, Максим Степенин. [www.kommersant.ru/doc/310193 Погиб первый советский террорист] // газета «Коммерсантъ», № 23 от 11 февраля 2002
  • Виталий Шария. [www.ekhokavkaza.com/content/article/2200699.html Феномен Надежды Курченко] // "Эхо Кавказа" от 25 октября 2010

Отрывок, характеризующий Угон самолёта Ан-24 в Турцию

– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
– Да, кажется, нездоров. Его всё тревожат, – отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.
– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
Пьер улыбнулся своей доброю улыбкой, как будто боясь за своего собеседника, как бы он не сказал чего нибудь такого, в чем стал бы раскаиваться. Но Борис говорил отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза Пьеру.
– Москве больше делать нечего, как сплетничать, – продолжал он. – Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние, хотя, может быть, он переживет всех нас, чего я от души желаю…
– Да, это всё очень тяжело, – подхватил Пьер, – очень тяжело. – Пьер всё боялся, что этот офицер нечаянно вдастся в неловкий для самого себя разговор.
– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.
«Так и есть», подумал Пьер.
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.
Пьер долго не мог понять, но когда понял, вскочил с дивана, ухватил Бориса за руку снизу с свойственною ему быстротой и неловкостью и, раскрасневшись гораздо более, чем Борис, начал говорить с смешанным чувством стыда и досады.
– Вот это странно! Я разве… да и кто ж мог думать… Я очень знаю…
Но Борис опять перебил его:
– Я рад, что высказал всё. Может быть, вам неприятно, вы меня извините, – сказал он, успокоивая Пьера, вместо того чтоб быть успокоиваемым им, – но я надеюсь, что не оскорбил вас. Я имею правило говорить всё прямо… Как же мне передать? Вы приедете обедать к Ростовым?
И Борис, видимо свалив с себя тяжелую обязанность, сам выйдя из неловкого положения и поставив в него другого, сделался опять совершенно приятен.
– Нет, послушайте, – сказал Пьер, успокоиваясь. – Вы удивительный человек. То, что вы сейчас сказали, очень хорошо, очень хорошо. Разумеется, вы меня не знаете. Мы так давно не видались…детьми еще… Вы можете предполагать во мне… Я вас понимаю, очень понимаю. Я бы этого не сделал, у меня недостало бы духу, но это прекрасно. Я очень рад, что познакомился с вами. Странно, – прибавил он, помолчав и улыбаясь, – что вы во мне предполагали! – Он засмеялся. – Ну, да что ж? Мы познакомимся с вами лучше. Пожалуйста. – Он пожал руку Борису. – Вы знаете ли, я ни разу не был у графа. Он меня не звал… Мне его жалко, как человека… Но что же делать?
– И вы думаете, что Наполеон успеет переправить армию? – спросил Борис, улыбаясь.
Пьер понял, что Борис хотел переменить разговор, и, соглашаясь с ним, начал излагать выгоды и невыгоды булонского предприятия.