Удаление зуба

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Удаление зубов»)
Перейти к: навигация, поиск

Удаление зуба — хирургическая операция в стоматологии по экстракции зуба из зубной альвеолы.





Показания к удалению

Показания к удалению зубов условно делятся на экстренные и плановые. Необходимость экстренного удаления возникает при острых гнойных воспалениях, распространяющихся на кость (периостит, остеомиелит), флегмоны, абсцессы, синуситы, лимфаденит, когда зуб не подлежит консервативному лечению или не представляет функциональной ценности, а также при сильных зубных болях, когда проведение адекватного лечения невозможно при продольном переломе зуба, при переломе коронковой части с обнажением пульпы, если коронку невозможно восстановить путём пломбирования или ортопедического лечения.

В плановом порядке зуб может быть удалён по следующим показаниям:

  • Зубы с непроходимыми корневыми каналами с хроническими околокорневыми периодонтитами, кистами, особенно осложненные гайморитами, невралгиями.
  • Невозможность сохранить разрушенный зуб.
  • Подвижность зубов третьей и четвёртой степени при пародонтите.
  • Атипичное положение зубов мудрости или других зубов, которые травмируют слизистую оболочку, мешают приему пищи и функции речи.
  • Сверхкомплектные и ретенированные зубы, вызывающие боль или воспалительные процессы (ретенционные кисты).
  • Механическое повреждение зуба (переломы корня).
  • Зубы на линии переломов челюстей.
  • Опухоли челюсти.
  • При проведении ортодонтического лечения.
  • При проведении ортопедического лечения (одиночные зубы, которые мешают стабилизации протеза).

Противопоказания

В некоторых случаях рекомендуют воздержаться от удаления:

У больных с гемофилией удаление зуба должно проводиться в стационаре.

История

Перед открытием антибиотиков хронические инфекции зуба часто связывались с разнообразными проблемами здоровья, и поэтому удаление больного зуба было обычным лечением при различных заболеваниях. Инструменты, используемые для удаления зубов, датируются несколькими столетиями. В XIV веке Гуй де Чолиак изобрёл зубной пеликан, который использовался до конца XVIII века. Пеликан был заменён зубным ключом, который, в свою очередь, был заменён современными щипцами в XX веке. Также известно, что Пётр I умел удалять зубы.[1]

Техника удаления

Удаления зубов часто категоризируются как «простые» и «хирургические». Простые удаления выполняются на зубах, коронки или корни которых хорошо визуализированы и могут быть надёжно зафиксированы щипцами.

Обычно зуб удаляют, используя зубные щипцы или элеваторы, которыми зуб качают назад и вперед или поворачивают вокруг оси, пока периодонтальная связка не будет достаточно разрушена, а поддерживающая альвеолярная кость будет утрамбована и расширена, вследствие чего зуб становится достаточно свободным, чтобы быть удалённым.

Щипцы имеют щечки, которыми захватывают зуб, ручки и замок. Существуют щипцы, предназначенные для удаления определённых групп зубов или их корней. Зубы удаляют щипцами с несходящимися щечками. Корни удаляют щипцами со сходящимися щечками. Резцы и клыки верхней челюсти удаляют прямыми щипцами. Для удаления премоляров и моляров верхней челюсти используют S-образные щипцы (щипцы типа «байонет»). Резцы нижней челюсти удаляют при помощи изогнутых на 90° щипцов с узкими щечками. Для удаления клыков и премоляров применяют щипцы с широкими щечками, а для моляров щипцы с шипами, которые заходят между корнями зуба.

Перед тем, как удалять зуб, стоматолог должен сделать рентгеновский снимок, чтобы выяснить топографию корней зуба. В обязательном порядке рентгеновский снимок (или по возможности компьютерную томографию) необходимо делать при экстракции так называемых зубов мудрости, сверхкомплектных, ретенированных зубов, а также в детской стоматологии при удалении "задержавшихся" или кариозных молочных зубов.

Врач располагается относительно пациента в наиболее удобном положении. При удалении зуба верхней челюсти врач обычно встает справа и несколько спереди от пациента. Голову пациента запрокидывают таким образом, что полость рта оказывается на уровне плеча врача. При удалении зуба на нижней челюсти голову пациента слегка наклоняют вперед. Нижняя челюсть при этом находится на уровне локтя врача.

Простые удаления обычно выполняются под местным обезболиванием.

Удаление зуба обычно включает следующие этапы:

  • Анестезия
  • Само удаление
    • отделение десны от шейки зуба распатором или гладилкой;
    • наложение щипцов на зуб;
    • продвижение щёчек щипцов, их смыкание и фиксация;
    • вывихивания зуба. В зависимости от количества корней проводится либо люксация (качание, проводится на многокорневых зубах), либо ротация (поворот зуба вокруг оси, проводится на однокорневых зубах);
    • извлечение зуба из альвеолы.
  • Зашивание лунки нитками

Часто многокорневой зуб бормашиной продольно разрезается на части, разделяя корни зуба, чтобы провести удаления корней поэтапно.

Хирургическое удаление проводится в тех случаях, когда нельзя легко получить доступ к зубам, которые закрыты слизистой оболочкой или костью — ретенированные и атипично расположенные зубы, апикальные кусочки корней давно удалённых зубов. При хирургическом извлечении хирург может разрезать мягкие ткани, покрывающие зуб, остеотомом удалить часть кости над зубом. Часто зуб может быть разрезан на несколько частей, чтобы облегчить его удаление.

В последнее время применяется также техника пьезохирургии, или ультразвукового удаления зуба. Это более щадящий метод по сравнению с традиционным и дает меньше осложнений.

Рекомендации после удаления

  • Не рекомендуется заниматься активным физическим трудом
  • Не рекомендуется принимать пищу в течение 2—3 часов, принимать пищу на стороне удалённого зуба, принимать горячую пищу и напитки.
  • Рекомендуется воздержаться от чистки зубов в течение суток после удаления зуба

В случае сильного кровотечения необходимо обратиться к врачу.

Осложнения

  • Альвеолит, или сухая лунка, возникает достаточно часто при несоблюдении правил удаления, рекомендаций врача (что бывает значительно чаще) или неполном удалении зуба (корень при этом остаётся в лунке). При этом сгусток крови, который предотвращает попадание инфекции в лунку, выпадает. Развивается обычно на 2—4 день после удаления зуба. Симптомы: сухая серая лунка, покрытая налетом, неприятный запах, боль в лунке и по переходной складке в проекции лунки удалённого зуба.
  • Длительное кровотечение: может быть при гипертонической болезни, менструации или болезнях крови (чаще гемофилии). Может привести к альвеолиту. Стоматолог в своем распоряжении имеет разнообразные средства для остановки кровотечения.
  • Вывих или удаление соседнего зуба: происходит в тех случаях, когда врач, пользуясь элеваторами, опирается на соседний одиночный зуб.
  • Перелом нижней челюсти: осложнение весьма редкое и бывает при удалении нижних 7—8-х зубов с объёмными кистами под корнем, при остеопорозах, при применении значительной силы в процессе операции удаления зуба.
  • Вывих нижней челюсти.
  • Проталкивание корня в гайморову пазуху: Показана гайморотомия.
  • Сообщение между ротовой полостью и гайморовой пазухой (ороантральное сообщение): бывает при «пневматическом типе верхней челюсти», когда верхушки корней верхних 5—7-х зубов находятся в гайморовой пазухе. Показана пластика слизистой оболочки рта.

В художественной литературе

  • Булгаков М. А. Записки юного врача
  • Гамзатов Р.Г. Больные зубы
  • Чехов А. П. Хирургия
  • Чехов А. П. Лошадиная фамилия

Напишите отзыв о статье "Удаление зуба"

Примечания

  1. Яковлева Н. А. Наш город - Санкт-Петербург. Путешествие с Архивариусом через три столетия. - изд.: Специальная литература, 1998. ISBN 5-86457-117-2

Литература

  • Бернардский Ю. И. Основы челюстно-лицевой хирургии и хирургической стоматологии. — М.: Медицинская литература, 2000. — ISBN 5-89677-014-6.
  • Бажанов Н. Н. Стоматология. — М., 1990. — ISBN 5-225-00829-1.

Отрывок, характеризующий Удаление зуба

– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.