Ударная группа Селивачёва
| Ударная группа В. И. Селивачёва | |
 Эмблема РВС РСФСР, 1918 год. | |
| Годы существования | |
|---|---|
| Страна | |
| Входит в | |
| Тип | |
| Дислокация |
донское направление |
| Участие в | |
| Командиры | |
| Известные командиры | |
Группа войск В. И. Селивачёва (Южного фронта) — оперативно-стратегическое объединение РККА во время Гражданской войны. Группа была создана для нанесения вспомогательного удара по войскам Деникина на Харьковском направлении (впервые упоминается в директиве Главкома от 13 августа 1919 года за № 8815[1]). 13 сентября 1919 года прекратила своё существование.
Состав
В состав группы входили:
- 8-я армия (12-я, 15-я, 16-я, 33-я, 40-я стрелковые дивизии, бригада 37-й стрелковой дивизии)
- Часть 13-я армии (3-я, 42-я, 13-я отдельная кавалерийская бригада)
- Воронежский УР
- резерв группы (13-я стрелковая дивизия, бригада 31-й стрелковой дивизии)
Приблизительная численность группы составляла около 40 тысяч штыков, 4,1 тысяч сабель, 235 орудий, 1236 пулемётов, на участке фронта в 410 километров[2].
Боевые действия
Группа Селивачёва начала наступление 15 августа 1919 года с нанесения удара в стык Донской и Добровольческой армий. Несмотря на действия в тылу группы конницы Мамонтова, наступление поначалу проходило успешно; к 25 августа были заняты Новый Оскол, Бирюч, Валуйки. Части группы продвинулись к Белгороду, были заняты Волчанск и Купянск, конные разъезды красных находились уже на подступах к Харькову. 26 сентября части ВСЮР предприняли контрнаступление. В результате тяжёлых боёв с 26 по 2 сентября под угрозой окружения группа Селивачева начала отступление, с оставлением Купянска. С 7 по 15 сентября тяжёлые бои проходили уже в районе Нового Оскола — Бирюч. К этому времени группа фактически прекратила своё существование, её потрёпанные части с большим трудом вышли из окружения.
Командный состав
Командующий:
Члены РВС:
Начальники штаба:
Напишите отзыв о статье "Ударная группа Селивачёва"
Примечания
- ↑ Директивы командования фронтов Красной Армии (1917-1922 гг.) Т.2 Стр. 305
- ↑ А.В. Ганин «Последние дни генерала Селивачева» Кучково поле, 2012 стр.143, 144 ISBN 978-5-9950-0250-5
Литература
- Гражданская война и военная интервенция в СССР. Энциклопедия. М.: Советская энциклопедия, 1983.
Отрывок, характеризующий Ударная группа Селивачёва
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.
Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
