Удар в стиле Паненки
Поделись знанием:
– Я к тебе заезжал, – сказал Ростов, краснея.
Долохов не отвечал ему. – Можешь поставить, – сказал он.
Ростов вспомнил в эту минуту странный разговор, который он имел раз с Долоховым. – «Играть на счастие могут только дураки», сказал тогда Долохов.
– Или ты боишься со мной играть? – сказал теперь Долохов, как будто угадав мысль Ростова, и улыбнулся. Из за улыбки его Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него во время обеда в клубе и вообще в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневной жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким нибудь странным, большей частью жестоким, поступком выходить из нее.
Ростову стало неловко; он искал и не находил в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов, глядя прямо в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему:
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.
Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
Удар в стиле Паненки, также «Паненка» или «Ложечка» — способ исполнения футбольного пенальти, при котором мяч по навесной траектории подсекается в ворота. Приём получил название в честь чехословацкого полузащитника Антонина Паненки, который таким способом забил решающий пенальти в финале чемпионата Европы по футболу 1976 года в ворота сборной ФРГ.
Техника исполнения
Удар в таком стиле является достаточно рискованным, так как если вратарь не бросается наугад в угол, а остаётся в центре ворот, то он достаточно легко заберёт мяч. Но в случае удачного исполнения «Паненка» смотрится очень эффектно. Удар выглядит примерно следующим образом:
издевательский удар чеха — он парашютом направил мяч прямо по центру, тогда как Майер улетел куда-то в угол, — навсегда вошёл в футбольные анналы как «пенальти имени Паненки»[1].
По словам самого Паненки, этот способ удара был им хорошо продуман и заранее подготовлен:
Рассуждал так: во время удара вратарь на 99 процентов не будет стоять на месте — непременно сделает резкое движение или нырнёт в ту или иную сторону. Если пробить по центру сильно, у него есть шанс задеть мяч в полёте рукой или ногой. А вот если слабо, вратарь уже улетит в угол и не сможет отбить мяч даже случайно[2].
О Паненке как об авторе такого вида удара с 11-метровой отметки Пеле говорил: «Паненка — или сумасшедший, или гений». Что касается самого Зеппа Майера, то подобный поступок Паненки подействовал на него очень негативно: или из-за обескураживания, или из-за обиды, но с этого момента Майер больше не разговаривает и не контактирует вообще с Паненкой.
Известные случаи исполнения удара
 |
Возможно, эта статья содержит оригинальное исследование. Добавьте ссылки на источники, в противном случае она может быть выставлена на удаление.
Дополнительные сведения могут быть на странице обсуждения. (12 марта 2013) |
- Игорь Добровольский (Мемориал Гранаткина, 1986)
- Франческо Тотти (полуфинал ЧЕ-2000 против Голландии)
- Руслан Пименов (Суперкубок России 2003 против ЦСКА)
- Элдер Поштига (1/4 финала ЧЕ-2004 против Англии)
- Артём Милевский (1/8 финала ЧМ-2006 против Швейцарии)
- Алекс Мескини (матч ЧР-2009 «Спартак» — «ЦСКА»)
- Джузеппе Маскара (матч «Катанья» — «Интер», Серия «А» 2009/2010)
- Себастьян Абреу (1/4 финала ЧМ-2010 против Ганы)
- Марко Девич (матч «Металлист» — «Динамо», Украинская Премьер-лига 2010/2011)
- Фелипе Мело (матч «Ювентус» — «Лечче», Серия А 2010/2011)
- Роланд Гиголаев (матч «Актобе»—«Алания», 3-й квалификационный раунд Лиги Европы 2011/2012)
- Вагиф Джавадов (матч «Спартак» (Москва) — «Волга» (Нижний Новгород), КР 2011/2012)
- Сенияд Ибричич (матч «Локомотив» — «Томь», ЧР 2011/2012)
- Марко Девич (матч «Олимпиакос» — «Металлист», ответный матч 1/8 финала Лиги Европы 2011/2012)[3]
- Робин ван Перси («Арсенал» — «Вулверхэмптон», Английская Премьер-лига 2011/2012)
- Андреа Пирло (1/4 финала ЧЕ-2012 против Англии)
- Серхио Рамос (1/2 финала ЧЕ-2012 против Португалии)
- Рашад Садигов (матч «Зестафони» — «Нефтчи», 2-й квалификационный раунд Лиги Чемпионов 2012/2013)
- Юнес Бельханда (матч Марокко — Камерун, финал Кубок LG (сборные) 2011)
- Юнес Бельханда (матч «Монпелье» — «Арсенал» (Лондон), групповой раунд Лиги Чемпионов 2012/2013)
- Махач Гаджиев (матч «Севастополь» — «Таврия», 1/4 финала КУ 2012/2013)
- Антонио Кандрева (матч «Лацио» — «Сампдория», Серия «А» 2012—2013; полуфинал Кубка Конфедераций в матче Италия-Испания)
- Сейду Думбия (матч «ЦСКА» — «Анжи», финал Кубка России 2012/2013)[4]
- Златан Ибрагимович (матч «ПСЖ» — «Лион», Лига 1 2013—2014)
- Зинедин Зидан (матч Франция — Италия, финал Чемпионата Мира 2006)
- Андрей Шевченко (товарищеский Матч Мира Scholas — Pupi foundation, организованный Папой Римским, на Олимпийском стадионе в Риме, 1 сентября 2014)
- Мауро Икарди (матч «Наполи» — «Интер», Серия А 2014—2015)]
- Лионель Месси (матч «Барселона» - «Хетафе», Примера 2014—2015)
- Янник Боли (матч «Анжи» - «Динамо», Чемпионат России по футболу 2015—2016)
- Пьер Обамеянг (матч «Боруссия Дортмунд» - «Франкфурт», Чемпионат Германии по футболу 2014—2015; матч «Ганновер 96» - «Боруссия Дортмунд», Чемпионат Германии по футболу 2015—2016 )
- Хаким Зийех (матч «Твенте» - «Аякс», Чемпионат Голландии по футболу 2015—2016)
Напишите отзыв о статье "Удар в стиле Паненки"
Примечания
- ↑ [www.dailymotion.com/video/xe5vrt_antonin-panenka-1976-cekoslovakya-i_sport Пенальти Паненки на чемпионате Европы по футболу 1976 года]
- ↑ [www.euro-football.ru/article/1003025947/1003514598_emocionalnyiy_vzryiv_samyie_pamyatnyie_momentyi_predyiduschih_evro Эмоциональный взрыв: самые памятные моменты предыдущих ЕВРО]
- ↑ Забить пенальти Девич не сумел, поскольку вратарь взял этот удар.
- ↑ Павел Горбатенков. [www.eurosport.ru/football/russian-cup/2012-2013/live_mtc542164.shtml ЦСКА - Анжи]. Eurosport (1 июня 2013). — Текстовая трансляция. Проверено 7 июня 2013. [www.webcitation.org/6HDDU3LYf Архивировано из первоисточника 8 июня 2013].
Ссылки
- [e-vestnik.bg/72 Великите финтове, влезли в историята] (болг.)
- [www.youtube.com/watch?v=etiLs4M8NCg&feature=related Видеофрагмент с записью знаменитого пенальти Паненки в финале ЧЕ-1976]
Отрывок, характеризующий Удар в стиле Паненки
– Давно не видались, – сказал он, – спасибо, что приехал. Вот только домечу, и явится Илюшка с хором.– Я к тебе заезжал, – сказал Ростов, краснея.
Долохов не отвечал ему. – Можешь поставить, – сказал он.
Ростов вспомнил в эту минуту странный разговор, который он имел раз с Долоховым. – «Играть на счастие могут только дураки», сказал тогда Долохов.
– Или ты боишься со мной играть? – сказал теперь Долохов, как будто угадав мысль Ростова, и улыбнулся. Из за улыбки его Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него во время обеда в клубе и вообще в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневной жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким нибудь странным, большей частью жестоким, поступком выходить из нее.
Ростову стало неловко; он искал и не находил в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов, глядя прямо в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему:
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.
Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
