Ламотт, Антуан Удар де

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Удар де Ла Мот Антуан»)
Перейти к: навигация, поиск
Антуан Удар де Ламотт
Antoine Houdar de la Motte
Дата рождения:

18 января 1672(1672-01-18)

Дата смерти:

26 декабря 1731(1731-12-26) (59 лет)

Род деятельности:

поэт и драматург

Годы творчества:

1693-1731

Язык произведений:

Французский

Антуан Удар де Ламотт (встречается вариант написания Ла Мотт; фр. Antoine Houdar de la Motte; 18 января 1672, Париж26 декабря 1731, там же) — французский поэт, драматург и либреттист, член Французской академии (с 1710).



Биография

Антуан Удар де Ламотт родился 18 января 1672 года в Париже в семье шапочника.

Дебютировал в 1693 году комедией «Оригиналы», провалившейся при постановке; расстроенный Ламотт отказался от продолжения писательской карьеры и вступил в монашеский орден траппистов. Однако спустя четыре года Ламотт вернулся к литературе, начав с оперных либретто — в частности, оперы-балета Андре Кампра «Галантная Европа» (L'Europe galante, 1697).

В дальнейшем Ламотт писал также трагедии, из которых особым успехом пользовалась основанная на пьесе Камоэнса «Инес де Кастро» (фр. Inès de Castro, 1723), сравнивавшаяся современниками с драматургией Корнеля. Популярны были также басни и оды Ламотта. В поздние годы Ламотт вел переписку (в частности, с Бернаром Фонтенелем), и последующая публикация этой переписки укрепила образ Ламотта как не скованного условностями мыслителя и тонкого стилиста.

Одним из наиболее значительных эпизодов творческой биографии Ламотта стала гомеровская полемика, развернувшаяся при поддержке влиятельной хозяйки литературного салона маркизы де Ламбер, постоянным посетителем которого был Ламотт. После появления в 1699 году прозаического перевода «Илиады», выполненного Анной Дасье и сделавшего гомеровский эпос фактом текущей французской литературной жизни, Ламотт подготовил и опубликовал в 1714 г. стихотворное переложение этого перевода в значительно сокращенном и измененном виде (сократив 12 песен из 24 и значительно переделав остальные). В предварявших перевод «Рассуждениях о Гомере» (фр. Discours sur Homère) Ламотт писал о том, что современная литература далеко ушла вперед от античной, и следует приблизить античные шедевры к современности, упрощая стиль и форму. Ответ Дасье, которая также была частой гостьей салона маркизы де Ламбер, в памфлете «О причинах порчи вкуса» появился в том же году и был весьма резок по форме. Ламотт, не приняв обострения тона дискуссии, ответил книгой 1716 г. «Возражения на критику» (фр. Réflexions sur la critique), с философских позиций его поддержал Жан Террасон. Итог дискуссии подвел примирительной работой «Гомер на суде» Клод Бюфье, замечавший, что на собственные достоинства Гомера ни одна сторона не покушалась; 5 апреля 1716 г. на званом ужине Ламотт и Дасье встретились и подняли бокал в честь Гомера, на чем полемика была завершена.

В 1710 году Ламотт был избран во Французскую академию.

Антуан Удар де Ламотт умер 26 декабря 1731 года в родном городе.

Напишите отзыв о статье "Ламотт, Антуан Удар де"

Литература

  • О его переводе Гомера см. упоминание [magazines.russ.ru/nlo/2008/94/go5.html].

Ссылки

Отрывок, характеризующий Ламотт, Антуан Удар де

Граф нахмурился.
– Un conseil d'ami, mon cher. Decampez et au plutot, c'est tout ce que je vous dis. A bon entendeur salut! Прощайте, мой милый. Ах, да, – прокричал он ему из двери, – правда ли, что графиня попалась в лапки des saints peres de la Societe de Jesus? [Дружеский совет. Выбирайтесь скорее, вот что я вам скажу. Блажен, кто умеет слушаться!.. святых отцов Общества Иисусова?]
Пьер ничего не ответил и, нахмуренный и сердитый, каким его никогда не видали, вышел от Растопчина.

Когда он приехал домой, уже смеркалось. Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер. Секретарь комитета, полковник его батальона, управляющий, дворецкий и разные просители. У всех были дела до Пьера, которые он должен был разрешить. Пьер ничего не понимал, не интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы, которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он распечатал и прочел письмо жены.
«Они – солдаты на батарее, князь Андрей убит… старик… Простота есть покорность богу. Страдать надо… значение всего… сопрягать надо… жена идет замуж… Забыть и понять надо…» И он, подойдя к постели, не раздеваясь повалился на нее и тотчас же заснул.
Когда он проснулся на другой день утром, дворецкий пришел доложить, что от графа Растопчина пришел нарочно посланный полицейский чиновник – узнать, уехал ли или уезжает ли граф Безухов.
Человек десять разных людей, имеющих дело до Пьера, ждали его в гостиной. Пьер поспешно оделся, и, вместо того чтобы идти к тем, которые ожидали его, он пошел на заднее крыльцо и оттуда вышел в ворота.
С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился.


Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.