Удодов, Александр Абрамович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Александр Абрамович Удодов
Дата рождения

25 августа 1917(1917-08-25)

Место рождения

посёлок Старомихайловка,
Марьинский район,
Донецкая область

Дата смерти

10 февраля 1985(1985-02-10) (67 лет)

Место смерти

Донецкая область

Принадлежность

СССР СССР

Годы службы

19381940, 1944

Звание

красноармеец

Командовал

командир отделения 997-го стрелкового полка (263-я стрелковая дивизия, 51-я армия, 4-й Украинский фронт)

Сражения/войны

Великая Отечественная война

Награды и премии

Александр Абрамович Удодов (19171985) — автоматчик роты автоматчиков 997-го стрелкового полка (263-я стрелковая дивизия, 51-я армия, 4-й Украинский фронт), красноармеец. Герой Советского Союза (1945).





Биография

Родился 25 августа 1917 года в посёлке Старомихайловка ныне Донецкой области (по другим данным в Юзовке — ныне город Донецк). Окончил неполную среднюю школу. Работал на шахте. Русский.

В Красной Армии с 1938 по 1940 год и с 1944 года. Во время Великой Отечественной войны воевал в составе 4-го Украинского, 1-го Прибалтийского, 2-го и 3-го Белорусских фронтов.

Красноармеец Александр Удодов отличился 9 мая 1944 года в бою в районе высоты 178.2 на подступах к Севастополю. Подобравшись к вражескому дзоту и забросав его гранатами, Удодов увидел, что не сумел подавить огневую точку, и тогда закрыл амбразуру дзота своим телом. Был тяжело ранен, но остался жив.

В 1944 году после излечения в госпитале был демобилизован.

Жил в Донецке. Работал на шахте. Умер 10 февраля 1985 года.

Награды

Напишите отзыв о статье "Удодов, Александр Абрамович"

Литература

  • Бортаковский Т. Остаться в живых! Неизвестные страницы Великой Отечественной. Издательство «Вече», 2015. ISBN 978-5-4444-3590-8.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=9383 Удодов, Александр Абрамович]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Удодов, Александр Абрамович

– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.