Удушающий приём

Удушающий приём — общее наименование для захватов, вызывающих снижение кислородного снабжения мозга путём ограничения доступа крови по сонным артериям, сжатия трахеи, грудной клетки или живота; непосредственный механизм действия зависит от избранного приёма. Удушения являются весьма действенным средством нейтрализации противника, так как при успешном выполнении быстро вызывают потерю сознания, а при длительном удержании могут привести и к гибели. Человек скромных габаритов и физических возможностей при должной подготовке способен действенно применять удушения даже против намного превосходящего в силе соперника. Считается, что даже неудавшаяся попытка задушить противника деморализует его, пугает и ломает план боя. Высокая эффективность привела к широкому распространению удушающих приёмов как в боевом применении и самозащите (где удушения применяются с целью устранить нападающего или заставить подчиниться непокорного, отчего английское название болевых и удушающих — submission holds, буквально «подчиняющие приёмы»), так и спортивных соревнованиях по ряду видов единоборств (в которых эти приёмы используются, чтобы заставить соперника сдаться и достичь чистой победы). Популярность и развитость техники удушений в различных видах боевых искусств диктуется правилами: к примеру, в соревнованиях по дзюдо технический арсенал и время на борьбу в партере ограничены, и этот стиль ориентирован преимущественно на броски; в спортивном самбо удушения запрещены вообще, а в бразильском джиу-джитсу составляют ключевой раздел техники.

Классификация удушений

По механизму формирования гипоксии

Удушения традиционно разделяются на «дыхательные» и «кровяные».

• Механизм воздействия кровяных (сосудистых) удушающих приёмов (в английском языке также называемых «усыпляющими захватами», англ. sleeper holds) сводится к механическому пережатию конечностями сонных или затылочной артерий или ярёмной вены; отсутствие кровотока по данным сосудам быстро приводит к циркуляторной гипоксии мозга и потере сознания атакуемым уже через несколько секунд. Уязвимость сосудов шеи позволяет применять эти техники без значительного использования физической силы. К этому типу удушений относятся, к примеру, треугольник или «лук и стрелы».

Среди дыхательных удушений, в свою очередь, выделяют два подтипа:

• трахеальные удушения, сущность которых, как следует из названия, заключается в механическом давлении на трахею спереди, что вызывают респираторную гипоксию, в условиях типичной для боя повышенной потребности в кислороде (что позволяет говорить и о перегрузочной гипоксии) также быстро вызывающую потерю сознания. С точки зрения медицины, трахеальные и сосудистые удушающие приёмы приводят к развитию насильственной механической странгуляционной асфиксии. Примером трахеального удушения может послужить гогоплата; примитивные удушения пальцами «а-ля Дарт Вейдер» также основаны на воздействии на трахею.
• удушения воздействием на туловище (в просторечии — диафрагмальные) выполняются путём сжатия грудной клетки или живота противника ногами, давления корпусом сверху или любым иным способом, ограничивающим экскурсию грудной клетки оппонента; невозможность полноценного вдоха приводит к респираторной гипоксии и компрессионной асфиксии. Запрещённый в спортивном дзюдо приём до-дзимэ является типичным представителем этого класса удушений.

По условиям применения

• Удушения с использованием одежды (англ. gi chokes) — к примеру, удушение воротником или «бейсбольная бита». Как можно догадаться, для применения этих элементов требуется свободная одежда: кимоно, ги или (в случае практического применения) пиджак или пальто; часть одежды натягивается на шею соперника, сдавливая её и вызывая гипоксию. Также сюда можно отнести приёмы, техника выполнения которых значительно отличается в ги и без него («брабо»).
• Удушения без использования одежды (англ. no-gi chokes) — соответственно, могут выполняться без какой-либо одежды вообще (или в ситуации, когда захват за одежду невозможен или бесполезен), соответственно, распространены в грэпплинге и смешанных единоборствах. В основе большинства этих приёмов лежит использование руки или ноги в качестве рычага и давление на неё другой конечностью;
• Удушения с применением посторонних предметов (палки, верёвки и т. п.) — представляют интерес преимущественно в контексте самообороны.

По воздействующему участку тела

• руками: гильотина, север-юг, анаконда;
• ногами: треугольник;
• корпусом: фон Флю, «диафрагма».
• комбинированные, сочетающие воздействие разными частями тела: гогоплата.

По исходному положению

Строго говоря, многие удушающие приёмы эффективны из ряда положений (так, «бейсбольная бита» выполняется из бокового удержания, маунта, колена на животе), однако всё же определённое положение считается для них классическим (в частности, треугольник традиционно считается приёмом, выполняемым из гарда). Этой классификацией можно пользоваться для различия сходных техник (к примеру, «лук и стрелы» из бокового удержания или из-за спины), кроме того, ряд приёмов требует вполне определённого положения (удушение сзади, выполняемое из бэк-маунта).

Пример классификации приёма: «анаконда» — сосудистое удушение руками без кимоно из положения перед противником.

Вопросы безопасности отработки и применения удушающих приёмов

Правильно выполненный удушающий приём позволяет обезвредить противника, не нанося ему серьёзных травм, таким образом, даже если человек регулярно отрабатывает удушения, он получает куда меньше урона, чем даже от одного нокаута, в том числе практически никаких долгосрочных нежелательных явлений. Проведённое в 1987 году исследование показало, что с момента основания дзюдо в 1882 году не было известно ни одного летального случая вследствие удушений, что объяснялось следующими факторами:

• присутствие опытного инструктора во время тренировок и соревнований;
• возможность сдаться до потери сознания;
• после потери сознание обычно восстанавливается в течение 10-20 секунд;
• грамотная первая помощь предупреждает длительную гипоксию.

Несмотря на это, даже вовремя остановленный удушающий приём приводит к значительным изменениям гомеостаза: нарушению метаболизма мозга вследствие гипоксии, мидриазу, артериальной гипертензии и тахикардии (реже — наоборот: гипотензии и брадикардии) вследствие стимуляции блуждающего нерва, падению ударного объёма сердца (который, впрочем, восстанавливается в среднем через 10 секунд). В биологических жидкостях повышается уровень маркеров стресса, а ЭЭГ при потере сознания вследствие удушения очень схожа с малым эпилептическим припадком. Длительное удержание человека в правильно выполненном удушающем захвате приводит к необратимым изменениям мозга и смерти, причём зачастую даже в тех условиях, когда выполняющий приём не имеет своей целью лишить удушаемого жизни. К примеру, в 2012 году гражданин США погиб вследствие удушающего приёма, играя со своим двоюродным братом во время просмотра рестлинга; в 1981 году против полиции Лос-Анджелеса был подан коллективный иск по поводу 14 случаев смерти гражданских лиц вследствие применения удушающих приёмов офицерами полиции; схожий инцидент с гибелью Эрика Гарнера в 2014 году привёл к значительным волнениям и акциям протеста в США. Кроме того, даже неверно выполненный приём может привести к травме щитовидного хряща, подъязычной кости, трахеи и шейного отдела позвоночника.

Необходимые для безопасного изучения меры предосторожности включают обучение основам анатомии шеи и физиологии удушения, первой помощи при потере сознания, обязательную отработку техники в присутствии квалифицированного тренера. Отработка и применение удушающих приёмов на лицах, страдающих сердечно-сосудистыми и дыхательными заболеваниями, детях и подростках, людях в состоянии опьянения крайне не рекомендуется.

Отрывок, характеризующий Удушающий приём

Страшное известие о Бородинском сражении, о наших потерях убитыми и ранеными, а еще более страшное известие о потере Москвы были получены в Воронеже в половине сентября. Княжна Марья, узнав только из газет о ране брата и не имея о нем никаких определенных сведений, собралась ехать отыскивать князя Андрея, как слышал Николай (сам же он не видал ее).
Получив известие о Бородинском сражении и об оставлении Москвы, Ростов не то чтобы испытывал отчаяние, злобу или месть и тому подобные чувства, но ему вдруг все стало скучно, досадно в Воронеже, все как то совестно и неловко. Ему казались притворными все разговоры, которые он слышал; он не знал, как судить про все это, и чувствовал, что только в полку все ему опять станет ясно. Он торопился окончанием покупки лошадей и часто несправедливо приходил в горячность с своим слугой и вахмистром.
Несколько дней перед отъездом Ростова в соборе было назначено молебствие по случаю победы, одержанной русскими войсками, и Николай поехал к обедне. Он стал несколько позади губернатора и с служебной степенностью, размышляя о самых разнообразных предметах, выстоял службу. Когда молебствие кончилось, губернаторша подозвала его к себе.
– Ты видел княжну? – сказала она, головой указывая на даму в черном, стоявшую за клиросом.
Николай тотчас же узнал княжну Марью не столько по профилю ее, который виднелся из под шляпы, сколько по тому чувству осторожности, страха и жалости, которое тотчас же охватило его. Княжна Марья, очевидно погруженная в свои мысли, делала последние кресты перед выходом из церкви.
Николай с удивлением смотрел на ее лицо. Это было то же лицо, которое он видел прежде, то же было в нем общее выражение тонкой, внутренней, духовной работы; но теперь оно было совершенно иначе освещено. Трогательное выражение печали, мольбы и надежды было на нем. Как и прежде бывало с Николаем в ее присутствии, он, не дожидаясь совета губернаторши подойти к ней, не спрашивая себя, хорошо ли, прилично ли или нет будет его обращение к ней здесь, в церкви, подошел к ней и сказал, что он слышал о ее горе и всей душой соболезнует ему. Едва только она услыхала его голос, как вдруг яркий свет загорелся в ее лице, освещая в одно и то же время и печаль ее, и радость.
– Я одно хотел вам сказать, княжна, – сказал Ростов, – это то, что ежели бы князь Андрей Николаевич не был бы жив, то, как полковой командир, в газетах это сейчас было бы объявлено.
Княжна смотрела на него, не понимая его слов, но радуясь выражению сочувствующего страдания, которое было в его лице.
– И я столько примеров знаю, что рана осколком (в газетах сказано гранатой) бывает или смертельна сейчас же, или, напротив, очень легкая, – говорил Николай. – Надо надеяться на лучшее, и я уверен…
Княжна Марья перебила его.
– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.
«Чудная должна быть девушка! Вот именно ангел! – говорил он сам с собою. – Отчего я не свободен, отчего я поторопился с Соней?» И невольно ему представилось сравнение между двумя: бедность в одной и богатство в другой тех духовных даров, которых не имел Николай и которые потому он так высоко ценил. Он попробовал себе представить, что бы было, если б он был свободен. Каким образом он сделал бы ей предложение и она стала бы его женою? Нет, он не мог себе представить этого. Ему делалось жутко, и никакие ясные образы не представлялись ему. С Соней он давно уже составил себе будущую картину, и все это было просто и ясно, именно потому, что все это было выдумано, и он знал все, что было в Соне; но с княжной Марьей нельзя было себе представить будущей жизни, потому что он не понимал ее, а только любил.
Мечтания о Соне имели в себе что то веселое, игрушечное. Но думать о княжне Марье всегда было трудно и немного страшно.
«Как она молилась! – вспомнил он. – Видно было, что вся душа ее была в молитве. Да, это та молитва, которая сдвигает горы, и я уверен, что молитва ее будет исполнена. Отчего я не молюсь о том, что мне нужно? – вспомнил он. – Что мне нужно? Свободы, развязки с Соней. Она правду говорила, – вспомнил он слова губернаторши, – кроме несчастья, ничего не будет из того, что я женюсь на ней. Путаница, горе maman… дела… путаница, страшная путаница! Да я и не люблю ее. Да, не так люблю, как надо. Боже мой! выведи меня из этого ужасного, безвыходного положения! – начал он вдруг молиться. – Да, молитва сдвинет гору, но надо верить и не так молиться, как мы детьми молились с Наташей о том, чтобы снег сделался сахаром, и выбегали на двор пробовать, делается ли из снегу сахар. Нет, но я не о пустяках молюсь теперь», – сказал он, ставя в угол трубку и, сложив руки, становясь перед образом. И, умиленный воспоминанием о княжне Марье, он начал молиться так, как он давно не молился. Слезы у него были на глазах и в горле, когда в дверь вошел Лаврушка с какими то бумагами.
– Дурак! что лезешь, когда тебя не спрашивают! – сказал Николай, быстро переменяя положение.
– От губернатора, – заспанным голосом сказал Лаврушка, – кульер приехал, письмо вам.
– Ну, хорошо, спасибо, ступай!
Николай взял два письма. Одно было от матери, другое от Сони. Он узнал их по почеркам и распечатал первое письмо Сони. Не успел он прочесть нескольких строк, как лицо его побледнело и глаза его испуганно и радостно раскрылись.
– Нет, это не может быть! – проговорил он вслух. Не в силах сидеть на месте, он с письмом в руках, читая его. стал ходить по комнате. Он пробежал письмо, потом прочел его раз, другой, и, подняв плечи и разведя руками, он остановился посреди комнаты с открытым ртом и остановившимися глазами. То, о чем он только что молился, с уверенностью, что бог исполнит его молитву, было исполнено; но Николай был удивлен этим так, как будто это было что то необыкновенное, и как будто он никогда не ожидал этого, и как будто именно то, что это так быстро совершилось, доказывало то, что это происходило не от бога, которого он просил, а от обыкновенной случайности.
Тот, казавшийся неразрешимым, узел, который связывал свободу Ростова, был разрешен этим неожиданным (как казалось Николаю), ничем не вызванным письмом Сони. Она писала, что последние несчастные обстоятельства, потеря почти всего имущества Ростовых в Москве, и не раз высказываемые желания графини о том, чтобы Николай женился на княжне Болконской, и его молчание и холодность за последнее время – все это вместе заставило ее решиться отречься от его обещаний и дать ему полную свободу.
«Мне слишком тяжело было думать, что я могу быть причиной горя или раздора в семействе, которое меня облагодетельствовало, – писала она, – и любовь моя имеет одною целью счастье тех, кого я люблю; и потому я умоляю вас, Nicolas, считать себя свободным и знать, что несмотря ни на что, никто сильнее не может вас любить, как ваша Соня».
Оба письма были из Троицы. Другое письмо было от графини. В письме этом описывались последние дни в Москве, выезд, пожар и погибель всего состояния. В письме этом, между прочим, графиня писала о том, что князь Андрей в числе раненых ехал вместе с ними. Положение его было очень опасно, но теперь доктор говорит, что есть больше надежды. Соня и Наташа, как сиделки, ухаживают за ним.
С этим письмом на другой день Николай поехал к княжне Марье. Ни Николай, ни княжна Марья ни слова не сказали о том, что могли означать слова: «Наташа ухаживает за ним»; но благодаря этому письму Николай вдруг сблизился с княжной в почти родственные отношения.
На другой день Ростов проводил княжну Марью в Ярославль и через несколько дней сам уехал в полк.


Письмо Сони к Николаю, бывшее осуществлением его молитвы, было написано из Троицы. Вот чем оно было вызвано. Мысль о женитьбе Николая на богатой невесте все больше и больше занимала старую графиню. Она знала, что Соня была главным препятствием для этого. И жизнь Сони последнее время, в особенности после письма Николая, описывавшего свою встречу в Богучарове с княжной Марьей, становилась тяжелее и тяжелее в доме графини. Графиня не пропускала ни одного случая для оскорбительного или жестокого намека Соне.