Ужгородская синагога

Достопримечательность

Ужгородская синагога

Современный вид здания

У́жгородская ортодоксальная синаго́га — синагога ортодоксальной общины евреев-ашкеназов в неомавританском стиле, которая была открыта в 1904 году. Ныне в здании находится Закарпатская областная филармония.

Авторами проекта были Дюла Папп и Ференц Саболч. Ужгород на тот момент входил в состав Австро-Венгерской империи. Городская управа пожертвовала для строительства ценный участок земли на берегу реки Уж. Поскольку новая площадь была незастроенной, при проектировании не нужно было привязываться к какому-либо архитектурному стилю. Таким образом, синагога была построена в модном тогда в Европе неомавританском стиле. Строительство велось на деньги богатых евреев-меценатов, а также на средства всей общины.

Синагога стояла на цоколе из розового мрамора, стены её были облицованы декоративным кирпичом и красными керамическими плитами, портал окон украшен красным искусственным мрамором.

После окончания Великой Отечественной войны в помещении синагоги разместилась ужгородская филармония (сегодня — Закарпатская областная филармония) и народный хор. Иудейская символика была удалена. Ярким элементом фасада здания был центральный балкон с изображением звезды Давида, вписанной в большой круг. Одна из надписей гласит «Построено в 5694 году по еврейскому календарю». Особо пышно была украшена крыша здания. Мавританские мотивы были подчеркнуты глиняными фигурными башнями на крыше, разнообразными медными украшениями, орнаментами. Венчали здание символические Скрижали Завета. На их месте сегодня стоит лира, символ музыкального искусства.

С уничтожением Закарпатского еврейства в 1944 году судьба синагоги изменилась. Еврейская община в Ужгороде практически исчезла. Новая Советская власть в 1947 году приняла решение отдать здание Министерству культуры СССР, которое учредила в здании синагоги филармонию. Был разработан план реконструкции здания, с целью «приспособить здание к современным нуждам». Однако, оставшиеся в городе евреи, которые вернулись из концлагерей в Ужгород, не хотели отдавать любимую синагогу, и вышли к зданию, чтобы не пустить рабочих начинать реконструкцию. Тем не менее, здание было перестроено.

Углубление в центральном фронтоне с балконом и большой звездой Давида было закрыто стеной с круглым окошечком посередине. Полностью была изменена крыша здания. Прозрачный мозаичный купол, через который солнце красиво освещало все здание, был закрыт жестяным покрытием. С крыши были сняты все псевдомавританские декорации. Башенки были заменены более простыми колоннами. Внешний вид здания стал намного скромней.

Радикальные изменения коснулись также и интерьера здания. До реконструкции оно было одноэтажным, с традиционными балконами для женщин. По уровню балконов здание было разделено на два этажа. Это уничтожило уникальную акустику здания синагоги. Все изменения интерьера были выполнены согласно требованиям к подобным объектам культуры. Были оборудованы вестибюль, зал, сцена. На месте главного места синагоги, ритуального шкафа, где хранятся свитки Торы и другие священные книги, построили лестницу, которая ведет на второй этаж. По бокам лестницы оборудовали туалеты. Позже в филармонии был установлен орган. Еще одно изменение — был снесен заборчик, который огораживал двор синагоги.

В 1990-е года был проведен косметический ремонт. Качество выполненных работ высоким назвать сложно. Еврейская община Ужгорода долгие годы ведет диалог с властью о возвращении здания общине, но найти взаимопонимание пока не удается.

Ссылки

• [jewish.uz.ua/ru/evreizakarpatya/ Областной благотворительный фонд «Хесед Шпира»]

Отрывок, характеризующий Ужгородская синагога

Во время этого акта Наташа всякий раз, как взглядывала в партер, видела Анатоля Курагина, перекинувшего руку через спинку кресла и смотревшего на нее. Ей приятно было видеть, что он так пленен ею, и не приходило в голову, чтобы в этом было что нибудь дурное.
Когда второй акт кончился, графиня Безухова встала, повернулась к ложе Ростовых (грудь ее совершенно была обнажена), пальчиком в перчатке поманила к себе старого графа, и не обращая внимания на вошедших к ней в ложу, начала любезно улыбаясь говорить с ним.
– Да познакомьте же меня с вашими прелестными дочерьми, – сказала она, – весь город про них кричит, а я их не знаю.
Наташа встала и присела великолепной графине. Наташе так приятна была похвала этой блестящей красавицы, что она покраснела от удовольствия.
– Я теперь тоже хочу сделаться москвичкой, – говорила Элен. – И как вам не совестно зарыть такие перлы в деревне!
Графиня Безухая, по справедливости, имела репутацию обворожительной женщины. Она могла говорить то, чего не думала, и в особенности льстить, совершенно просто и натурально.
– Нет, милый граф, вы мне позвольте заняться вашими дочерьми. Я хоть теперь здесь не надолго. И вы тоже. Я постараюсь повеселить ваших. Я еще в Петербурге много слышала о вас, и хотела вас узнать, – сказала она Наташе с своей однообразно красивой улыбкой. – Я слышала о вас и от моего пажа – Друбецкого. Вы слышали, он женится? И от друга моего мужа – Болконского, князя Андрея Болконского, – сказала она с особенным ударением, намекая этим на то, что она знала отношения его к Наташе. – Она попросила, чтобы лучше познакомиться, позволить одной из барышень посидеть остальную часть спектакля в ее ложе, и Наташа перешла к ней.
В третьем акте был на сцене представлен дворец, в котором горело много свечей и повешены были картины, изображавшие рыцарей с бородками. В середине стояли, вероятно, царь и царица. Царь замахал правою рукою, и, видимо робея, дурно пропел что то, и сел на малиновый трон. Девица, бывшая сначала в белом, потом в голубом, теперь была одета в одной рубашке с распущенными волосами и стояла около трона. Она о чем то горестно пела, обращаясь к царице; но царь строго махнул рукой, и с боков вышли мужчины с голыми ногами и женщины с голыми ногами, и стали танцовать все вместе. Потом скрипки заиграли очень тонко и весело, одна из девиц с голыми толстыми ногами и худыми руками, отделившись от других, отошла за кулисы, поправила корсаж, вышла на середину и стала прыгать и скоро бить одной ногой о другую. Все в партере захлопали руками и закричали браво. Потом один мужчина стал в угол. В оркестре заиграли громче в цимбалы и трубы, и один этот мужчина с голыми ногами стал прыгать очень высоко и семенить ногами. (Мужчина этот был Duport, получавший 60 тысяч в год за это искусство.) Все в партере, в ложах и райке стали хлопать и кричать изо всех сил, и мужчина остановился и стал улыбаться и кланяться на все стороны. Потом танцовали еще другие, с голыми ногами, мужчины и женщины, потом опять один из царей закричал что то под музыку, и все стали петь. Но вдруг сделалась буря, в оркестре послышались хроматические гаммы и аккорды уменьшенной септимы, и все побежали и потащили опять одного из присутствующих за кулисы, и занавесь опустилась. Опять между зрителями поднялся страшный шум и треск, и все с восторженными лицами стали кричать: Дюпора! Дюпора! Дюпора! Наташа уже не находила этого странным. Она с удовольствием, радостно улыбаясь, смотрела вокруг себя.
– N'est ce pas qu'il est admirable – Duport? [Неправда ли, Дюпор восхитителен?] – сказала Элен, обращаясь к ней.
– Oh, oui, [О, да,] – отвечала Наташа.


В антракте в ложе Элен пахнуло холодом, отворилась дверь и, нагибаясь и стараясь не зацепить кого нибудь, вошел Анатоль.
– Позвольте мне вам представить брата, – беспокойно перебегая глазами с Наташи на Анатоля, сказала Элен. Наташа через голое плечо оборотила к красавцу свою хорошенькую головку и улыбнулась. Анатоль, который вблизи был так же хорош, как и издали, подсел к ней и сказал, что давно желал иметь это удовольствие, еще с Нарышкинского бала, на котором он имел удовольствие, которое не забыл, видеть ее. Курагин с женщинами был гораздо умнее и проще, чем в мужском обществе. Он говорил смело и просто, и Наташу странно и приятно поразило то, что не только не было ничего такого страшного в этом человеке, про которого так много рассказывали, но что напротив у него была самая наивная, веселая и добродушная улыбка.
Курагин спросил про впечатление спектакля и рассказал ей про то, как в прошлый спектакль Семенова играя, упала.
– А знаете, графиня, – сказал он, вдруг обращаясь к ней, как к старой давнишней знакомой, – у нас устраивается карусель в костюмах; вам бы надо участвовать в нем: будет очень весело. Все сбираются у Карагиных. Пожалуйста приезжайте, право, а? – проговорил он.