Ужовые

Ужовые
Уж обыкновенный (Natrix natrix)
Научная классификация
промежуточные ранги Домен:  Эукариоты Царство:  Животные Подцарство:  Эуметазои Без ранга:  Двусторонне-симметричные Без ранга:  Вторичноротые Тип:  Хордовые Подтип:  Позвоночные Инфратип:  Челюстноротые Надкласс:  Четвероногие Класс:  Пресмыкающиеся Подкласс:  Диапсиды Инфракласс:  Лепидозавроморфы Надотряд:  Лепидозавры Отряд:  Чешуйчатые Подотряд:  Змеи Инфраотряд:  Alethinophidia Надсемейство:  Colubroidea Семейство:  Ужеобразные Подсемейство:  Ужовые
Международное научное название
Natricinae Bonaparte, 1838
Систематика на Викивидах Изображения на Викискладе

Ужо́вые (лат. Natricinae) — подсемейство змей семейства ужеобразных.

Описание

Внешний вид

Ужовые — довольно стройные змеи с относительно длинным хвостом. Чешуя туловища обычно с хорошо выраженными рёбрышками, реже гладкая. Глаза крупные с круглым зрачком (у ложных гадюк зрачок вертикальный эллиптический). Последние 1—3 зуба в верхнечелюстной кости увеличены.

Окраска очень разнообразная, иногда довольно яркая. Рисунок также разнообразен, часто состоит из 1—3 продольных светлых полос или расположенных в шахматном порядке тёмных пятен, которые иногда сливаются в поперечные полосы.

Распространение

Представители подсемейства широко распространены в Северной Америке, Европе и Азии. Один род встречается в Австралии.

Образ жизни

Встречаются преимущественно во влажных местах, рядом с водоёмами. Хорошо плавают и ныряют, полуводные виды способны подолгу оставаться под водой. Некоторые ужовые ведут скрытный роющий образ жизни, встречаются в лесной подстилке и под лежащими на земле предметами, другие могут заползать невысоко на деревья и кустарники.

Активны днём и в сумерках, иногда ночью.

Многие ужовые являются обычными и массовыми видами змей.

Питание

Большинство ужовых питается различными земноводными и рыбами, реже поедают беспозвоночных, мелких млекопитающих и ящериц. Некоторые виды специализируются на поедании земляных червей, слизней или речных раков. Несмотря на присутствие в слюне некоторых ужовых токсических компонентов, добычу эти змеи заглатывают живьём.

Размножение

Многие виды ужовых яйцекладущи. Американские ужовые (триба Thamnophiini) — яйцеживородящи, а у некоторых из них (обыкновенная подвязочная змея Thamnophis sirtalis) обнаружены зачатки истинного живорождения.

Значение для человека

Рыбоядные змеи этого подсемейства (водяной уж, неродии) могут наносить определённый вред рыбоводным хозяйства, поедая молодь рыб.

Кожа некоторых крупных ужовых раньше использовалась в галантерейной промышленности.

Яд и опасность для человека

Несмотря на то, что ужовые обычно считаются не ядовитыми змеями, секрет железы Дювернуа некоторых из них токсичен для позвоночных, в том числе для млекопитающих.

Яд тигрового ужа (Rhabdophis tigrinus) и подвязочной змеи Thamnophis elegans vagrans обладает геморрагическим действием. Слюна американского водяного ужа Nerodia sipedon имеет свойства антикоагулянта.

Укусы большинства видов ужовых безвредны для человека, но отравление ядом тигрового ужа и ужа-рыболова (Xenochrophis piscator) может привести к летальному исходу.

Классификация

К подсемейству относятся 28 родов:

• Африканские ужи (Afronatrix)
• Лесные ужи (Amphiesma)
• Хайнаньские ужи (Amphiesmoides)
• Anoplohydrus
• Аспидуры (Aspidura)
• Азиатские килеспинные ужи (Atretium)
• Цейлонские ужи (Balanophis)
• Филиппинские ужи (Hologerrhum)
• Калимантанские водяные ужи (Hydrablabes)
• Чёрнобрюхие водяные ужи (Hydraethiops)
• Игуаночелюстные змеи (Iguanognathus)
• Килебрюхие ужи (Macropisthodon)

• Настоящие ужи (Natrix)
• Опистотрописы (Opisthotropis)
• Азиатские косоглазые ужи (Parahelicops)
• Pararhabdophis
• Длиннозубые ужи (Rhabdophis)
• Азиатские плавающие ужи (Sinonatrix)
• Tropidonophis

Триба Thamnophiini — монофилетическая группа североамериканских яйцеживородящих ужовых змей:

• Аделофисы (Adelophis)
• Clonophis
• Американские ужи (Nerodia)
• Рачьи ужи (Regina)
• Краснобрюхие болотные ужи (Seminatrix)
• Коричневые змеи (Storeria)
• Подвязочные змеи (Thamnophis)
• Полосатые болотные ужи (Tropidoclonion)
• Земляные ужи (Virginia)

Роды, которые часто помещаются в это подсемейство, но могут относиться и к другим группам:

• Amplorhinus
• Limnophis
• Африканские болотные ужи (Natriciteres)
• Ложные гадюки (Psammodynastes)
• Ужи-рыболовы (Xenochrophis)

Ссылки

• [reptile-database.reptarium.cz/families/colubridae.php The Reptile Database: Family Colubridae]

Литература

•  Соколов В.Е. Пятиязычный словарь названий животных. Амфибии и рептилии. — М.: «Русский язык», 1984.
• Чегодаев А. Ужи и полозы. Содержание. Разведение. Кормление. Профилактика заболеваний. — М.:«АКВАРИУМ БУК», 2002.

Отрывок, характеризующий Ужовые

Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.