Зов (царь)
Зов (ср.-перс. Узав, также Uzob, Auzobo, фарси Зов или Зав, также Зутахмасп-Зав) — герой иранской мифологии и эпоса, мифический царь Ирана, последний из династии Пишдадидов.
В среднеперсидских текстах
В ранних текстах «Авесты» не упоминается. О его правлении говорилось в «Чихрдад-наске»[1].
По «Бундахишну», Узав, сын Тахмаспа, правил пять лет (между Манушчихром и Кай Кавадом)[2]. Приводится его сложная родословная: Узоб, сын Тухмаспа, сына Канака, сына Барза, сына Шата, сына Аравша, сына Хваспа, сына Ветанга, сына Рагха, сына Нодхеи, сына Машвака, сына Нотара, сына Манушчихра, то есть потомок последнего в 13 колене[3]. У Узоба были три сына и дочь[4]. Своего преемника Кавата Узоб нашел младенцем в корзине, плывущей по реке, и воспитал.[5]. Во время своего правления он установил священный огонь Катакан[6].
По «Денкарду», правление Узава было очень успешным, он изгнал врагов, победил Франграсьяка, заботился о плодородии иранской земли[7].
Образ в «Шахнаме»
Фирдоуси описывает его царствование очень кратко. После того, как предыдущий царь Новзер был разгромлен туранцами и убит, по предложению Заля царем был избран престарелый Зов, сын Техмаспа, а не Тус, сын Новзера из прежней династии. Родиной Зова был Парс[8], в отличие от трёх предшествующих царей (Феридуна, Менучехра и Новзера), которые, по описанию «Шахнаме», правили в районе Амола и Сари.
Зов правил пять лет. В его правление Иран поразила засуха. Был заключен договор с туранцами о мире и границах. В возрасте 80 лет Зов скончался, его преемником стал Гершасп.
| ||||||||||||||||||||||||||||||
Напишите отзыв о статье "Зов (царь)"
Примечания
Источники и исследования
Источники:
- Зороастрийские тексты. М., 1997. С.310.
- Фирдоуси. Шахнаме. (Серия «Литературные памятники») В 6 т. Т.1. М., 1957. С.314-317 (строки 9887-9982)
Отрывок, характеризующий Зов (царь)
Во время короткого визита Николая, как и всегда, где есть дети, в минуту молчания Николай прибег к маленькому сыну князя Андрея, лаская его и спрашивая, хочет ли он быть гусаром? Он взял на руки мальчика, весело стал вертеть его и оглянулся на княжну Марью. Умиленный, счастливый и робкий взгляд следил за любимым ею мальчиком на руках любимого человека. Николай заметил и этот взгляд и, как бы поняв его значение, покраснел от удовольствия и добродушно весело стал целовать мальчика.Княжна Марья не выезжала по случаю траура, а Николай не считал приличным бывать у них; но губернаторша все таки продолжала свое дело сватовства и, передав Николаю то лестное, что сказала про него княжна Марья, и обратно, настаивала на том, чтобы Ростов объяснился с княжной Марьей. Для этого объяснения она устроила свиданье между молодыми людьми у архиерея перед обедней.
Хотя Ростов и сказал губернаторше, что он не будет иметь никакого объяснения с княжной Марьей, но он обещался приехать.
Как в Тильзите Ростов не позволил себе усомниться в том, хорошо ли то, что признано всеми хорошим, точно так же и теперь, после короткой, но искренней борьбы между попыткой устроить свою жизнь по своему разуму и смиренным подчинением обстоятельствам, он выбрал последнее и предоставил себя той власти, которая его (он чувствовал) непреодолимо влекла куда то. Он знал, что, обещав Соне, высказать свои чувства княжне Марье было бы то, что он называл подлость. И он знал, что подлости никогда не сделает. Но он знал тоже (и не то, что знал, а в глубине души чувствовал), что, отдаваясь теперь во власть обстоятельств и людей, руководивших им, он не только не делает ничего дурного, но делает что то очень, очень важное, такое важное, чего он еще никогда не делал в жизни.
После его свиданья с княжной Марьей, хотя образ жизни его наружно оставался тот же, но все прежние удовольствия потеряли для него свою прелесть, и он часто думал о княжне Марье; но он никогда не думал о ней так, как он без исключения думал о всех барышнях, встречавшихся ему в свете, не так, как он долго и когда то с восторгом думал о Соне. О всех барышнях, как и почти всякий честный молодой человек, он думал как о будущей жене, примеривал в своем воображении к ним все условия супружеской жизни: белый капот, жена за самоваром, женина карета, ребятишки, maman и papa, их отношения с ней и т. д., и т. д., и эти представления будущего доставляли ему удовольствие; но когда он думал о княжне Марье, на которой его сватали, он никогда не мог ничего представить себе из будущей супружеской жизни. Ежели он и пытался, то все выходило нескладно и фальшиво. Ему только становилось жутко.
