Сенполия

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Узамбарская фиалка»)
Перейти к: навигация, поиск
Сенполия
Научная классификация
Международное научное название

Saintpaulia H.Wendl. (1893)

Виды

Систематика
на Викивидах
Поиск изображений
на Викискладе		</tr>
GRIN  [npgsweb.ars-grin.gov/gringlobal/taxonomygenus.aspx?id=10646 g:10646]
IPNI  [www.ipni.org/ipni/advPlantNameSearch.do?find_family=&find_genus=Saintpaulia&find_species=&find_infrafamily=&find_infragenus=&find_infraspecies=&find_authorAbbrev=&find_includePublicationAuthors=on&find_includePublicationAuthors=off&find_includeBasionymAuthors=on&find_includeBasionymAuthors=off&find_publicationTitle=&find_isAPNIRecord=on&find_isAPNIRecord=false&find_isGCIRecord=on&find_isGCIRecord=false&find_isIKRecord=on&find_isIKRecord=false&find_rankToReturn=gen&output_format=normal&find_sortByFamily=on&find_sortByFamily=off&query_type=by_query&back_page=plantsearch ???]
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Сенпо́лия (лат. Saintpaulia) — род красивоцветущих травянистых растений семейства Геснериевые (Gesneriaceae). Одно из самых распространённых комнатных растений; известно в цветоводстве также под названием узамба́рская фиа́лка.

В естественных условиях произрастает в горных регионах Восточной Африки.





В Узамбарских горах
Фотография 1906 года из Федерального архива Германии

Распространение

Ареал сенполии ограничен горными регионами Танзании и Кении, при этом подавляющее большинство видов встречается только в Танзании, в Улугурских и Усамбарских (Узамбарских) горах[2] (на современных картах обычно используется название «горы Усамбара»). Из видов, встречающихся на территории Кении, можно назвать Saintpaulia teitensis B.L.Burtt (1958)[3].

Сенполии нередко растут около водопадов, на террасах рек, в условиях водяной пыли и тумана[2].

История открытия

Растение было открыто в 1892 году бароном Вальтером фон Сен-Полем (встречается также другой вариант русского написания этой фамилии — Сенполь[4]) (1860—1940), военным комендантом Узамбарского округа Германской Восточной Африки — колонии Германии, находившейся на территории современных Танзании, Бурунди и Руанды. Вальтер Сен-Поль обратил внимание на это растение во время прогулки. Собранные семена он выслал своему отцу — президенту Германского дендрологического общества, Ульриху фон Сен-Полю, а тот передал их ботанику Герману Вендланду (1825—1903). Вендланд вырастил растение из семян и в 1893 году описал его как Saintpaulia ionanta (Сенполия фиалкоцветковая, или Сенполия фиалкоцветная)[5], выделив этот вид в отдельный род, который он назвал в честь отца и сына Сен-Полей.

Впервые сенполия была представлена на международной выставке цветов в Генте в 1893 году. После выставки право промышленного разведения было приобретено фирмой Э. Бенари. В 1927 году сенполии попали в США, где сразу завоевали популярность как комнатные растения. К 1949 году было выведено уже сто сортов. На сегодня число сортов превышает 32 тысячи, из них отечественных свыше 2 тысяч[6].

Лист гибридной сенполии

Биологическое описание

Представители рода — низкорослые вечнозелёные многолетние травянистые растения[4].

Стебли укороченные, с прикорневой розеткой листьев.

Листья кожистые, покрыты ворсинками, округлые, обычно со слегка неравнобоким сердцевидным основанием, с округлой или короткозаострённой верхушкой. Могут быть как однородной зелёной окраски, так и пятнистыми.

Цветки — с пятью лепестками, собраны в кисти. Тычинок две. Гинецей паракарпный (то есть одногнёздный с постенной плацентацией), из двух плодолистиков[2]. Имеет один пестик с верхней завязью.

Также Сенполия имеет чашечку, состоящую из пяти чашелистиков.

Плод — коробочка с многочисленными мелкими семенами с прямым зародышем[2].

Бутон гибридной сенполии

Сенполия в комнатном цветоводстве

Сорта

Сенполия уже давно используется в комнатном цветоводстве, и к настоящему времени выведено множество сортов этого растения. Большинство из них являются гибридами сенполии фиалкоцветной (Saintpaulia ionantha), а также межвидовыми гибридами Saintpaulia ionantha и некоторых других видов сенполии (Saintpaulia magungensis, Saintpaulia comfusa). В цветоводстве ко всем гибридам сенполии иногда применяют обобщающее наименование Сенполия гибридная (Saintpaulia hybrida)[7].

Сорта сенполий делят на несколько групп, в первую очередь, по окраске и форме цветков и по их типу. По этому принципу выделяют классические, звездообразные, фантазийные, каёмчатые сенполии и сенполии-«химеры».

По типу листьев растения в первую очередь различаются как «мальчики» (англ. boy) и «девочки» (англ. girl). У растений-«девочек» на верхней стороне в основании листа есть светлое пятно, у сортов группы «мальчики» листья полностью зелёные. Наиболее часто встречаются сенполии с розетками, диаметр которых варьирует от 20 до 40 см. Существуют сорта-гиганты (диаметр от 40 до 60 см), миниатюры (до 15 см) и даже так называемые микроминиатюры; у последних растений диаметр розеток всего около 6 см.

Некоторые сорта[4]:

  • Saintpaulia ‘Chimera Monique’ — цветки этого сорта имеют сиреневые лепестки с белой каймой.
  • Saintpaulia ‘Chimera Myrthe’ — цветки этого сорта имеют розово-красные лепестки с белой каймой.
  • Saintpaulia ‘Ramona’ — сорт с густо-розовыми махровыми цветками, в центре которых эффектно смотрятся жёлтые пыльники.
  • Saintpaulia ‘Nada’ — сорт с белыми цветками.

Агротехника

Горшки для сенполий не должны быть слишком большими[4].

Местоположение

Лучше всего размещать горшки на окнах западной или восточной ориентации. Для того, чтобы растение освещалось со всех сторон, его периодически поворачивают. Чтобы сенполия цвела круглый год, можно использовать искусственное освещение. Лучше всего для этой цели подойдут люминесцентные лампы. Оптимальная температура — 20—22 °C, без резких колебаний. Сенполии боятся холодных сквозняков и прямых солнечных лучей.

Почва

В качестве почвы можно использовать покупной грунт для сенполий или смесь листовой, дерновой, хвойной и торфяной земли в соотношении 3:2:1:1 с добавлением разрыхлителей — перлита, вермикулита, крупного речного песка и нарезанного сфагнума.

Сенполии можно размножать листовыми черенками
Полив

Поливают сенполии по мере подсыхания земляного кома. Почва должна быть постоянно увлажнённой, однако нужно следить, чтобы влага не застаивалась в корнях. Поливать лучше по краю горшка, чтобы вода не попадала на листья. Ни в коем случае нельзя поливать сенполию холодной водой. В комнатном цветоводстве также распространён метод фитильного полива.

Подкормка комплексными минеральными удобрениями производится регулярно в период роста и цветения, примерно раз в 2 недели.

Влажность воздуха должна быть не ниже 50 %. Опрыскивать растения нежелательно. Делать это можно только во время цветения, при этом воду следует распылять очень мелко. Можно поставить горшок в поддон с сырой галькой или разместить его среди других растений.

Зимнее содержание

В связи с уменьшением долготы светового дня зимой лучше воспользоваться дополнительным искусственным освещением. Его продолжительность должна составлять 11—13 часов в день. При температуре ниже 15 °C освещение не приносит ощутимых результатов — все процессы в растениях замедляются. Зимой полив нужно немного ограничить.

Размножение

Сенполии легко размножать листовыми черенками, частью листа и дочерними розетками. Самый распространённый способ — листовым черенком. Для этого нужен здоровый сформировавшийся лист. Вялый, поникший лист, как правило, загнивает. Длина черешка должна быть 2—3 см. Черенок ставят в воду до образования корней (некоторые крупнолистные сорта сразу могут образовывать и детки) или высаживают в рыхлую почву на глубину не более 1—2 см. Саженец поливают водой комнатной температуры и укрывают для сохранения влажности воздуха полиэтиленовым пакетом, при этом важно следить, чтобы не образовывался конденсат, при его образовании — проветривать пакет. Температура — не ниже 20—22 °C. Образование корней и развитие деток длится до 1—2 месяцев.

Гибридные сенполии

Болезни и вредители

Сенполия подвержена поражению следующими вредителями[4]:

Классификация

Таксономическое положение

Сенполия — один из примерно 150 родов семейства Геснериевые (Gesneriaceae) порядка Ясноткоцветные (Lamiales).

 
  отдел Цветковые, или Покрытосеменные (классификация согласно Системе APG II)  
 
  порядок Ясноткоцветные   ещё 44 порядка цветковых растений, из которых к ясноткоцветным наиболее близки Гарриецветные, Горечавкоцветные и Паслёноцветные  
 
  семейство Геснериевые   ещё 20 семейств, в том числе Акантовые, Бигнониевые, Вербеновые, Заразиховые, Кунжутовые, Маслиновые, Норичниковые, Подорожниковые, Яснотковые  
 
  род Сенполия   ещё около 150 родов, в том числе Геснерия, Глоксиния, Колерия, Синнингия, Стрептокарпус, Эсхинантус  
 
  около 20 видов  
 
 
 
 
 

Наиболее известные виды

Вверху — цветок гибридной сенполии (узамбарской фиалки), внизу — цветок фиалки душистой (Viola odorata).

Хотя цветки сенполии и фиалки (Viola) внешне в чём-то похожи, с точки зрения классификации эти роды достаточно далеки друг от друга: они относятся не только к разным семействам (соответственно геснериевым и фиалковым), но и к разным порядкам (в системе классификации APG III — соответственно ясноткоцветным и мальпигиецветным)

Список таксонов

Список таксонов рода Сенполия видового и инфравидового ранга, а также видовых названий сенполии, вошедших в синонимику других таксонов, по данным сайта IPNI[8]

Напишите отзыв о статье "Сенполия"

Примечания

  1. ↑ Об условности указания класса двудольных в качестве вышестоящего таксона для описываемой в данной статье группы растений см. раздел «Системы APG» статьи «Двудольные».
  2. ↑ 1 2 3 4 Жизнь растений… (см. раздел Литература)
  3. ↑ 1 2 [www.fs.fed.us/r6/nr/fid/iat/reports/africa/2002-hertel-kenya-violet.pdf Kamau Wakanene Mbuthia, Gerard Hertel. The Conservation status of Saintpaulia teitensis B.L.Burtt (Taita African Violet) in the forests of the Taita Hills, Kenya. — Статья на сайте службы US Forest Service] (англ.)  (Проверено 18 сентября 2009)
  4. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 Ботаника. Энциклопедия… (см. раздел Литература).
  5. ↑ 1 2 3 Эпитет «фиалкоцветковая» — согласно «Жизни растений…» (см. раздел Литература), эпитет «фиалкоцветная» — согласно изданию «Ботаника. Энциклопедия…» (см. раздел Литература).
  6. ↑ [www.fialki.ru/node/10367#comment-100919 В мире более 32 тысяч сортов сенполий]
  7. ↑ Хессайон Д. Г. Всё о комнатных растениях = The House Plant Expert / Пер. с англ. О. И. Романовой. — М.: Кладезь-Букс, 2000. — С. 201—203. — 256 с. — 15 000 экз. — ISBN 5-93395-004-1.
  8. ↑ [www.ipni.org/ipni/advPlantNameSearch.do?find_genus=Saintpaulia Список таксонов рода Сенполия на сайте IPNI] (англ.)  (Проверено 18 сентября 2009)

Литература

  • Залесский Д. М. Сенполии: Их дикорастущие виды и вопросы культуры. — Л.: Издательство Ленинградского университета, 1983. — 144 с. — УДК 582.952:001.4+633/635(213)
  • Иванина Л. И. Семейство геснериевые (Gesneriaceae) // Жизнь растений: в 6 тт. Т. 5. Ч. 2. Цветковые растения / под ред. А. Л. Тахтаджяна. — М.: Просвещение, 1981. — С. 436—439.
  • Ботаника. Энциклопедия «Все растения мира»: Пер. с англ. = Botanica / ред. Д. Григорьев и др. — М.: Könemann, 2006 (русское издание). — С. 809. — 1020 с. — ISBN 3-8331-1621-8.

Отрывок, характеризующий Сенполия

В толпе офицеров и в рядах солдат произошло движение, чтобы яснее слышать то, что он скажет теперь.
– А вот что, братцы. Я знаю, трудно вам, да что же делать! Потерпите; недолго осталось. Выпроводим гостей, отдохнем тогда. За службу вашу вас царь не забудет. Вам трудно, да все же вы дома; а они – видите, до чего они дошли, – сказал он, указывая на пленных. – Хуже нищих последних. Пока они были сильны, мы себя не жалели, а теперь их и пожалеть можно. Тоже и они люди. Так, ребята?
Он смотрел вокруг себя, и в упорных, почтительно недоумевающих, устремленных на него взглядах он читал сочувствие своим словам: лицо его становилось все светлее и светлее от старческой кроткой улыбки, звездами морщившейся в углах губ и глаз. Он помолчал и как бы в недоумении опустил голову.
– А и то сказать, кто же их к нам звал? Поделом им, м… и… в г…. – вдруг сказал он, подняв голову. И, взмахнув нагайкой, он галопом, в первый раз во всю кампанию, поехал прочь от радостно хохотавших и ревевших ура, расстроивавших ряды солдат.
Слова, сказанные Кутузовым, едва ли были поняты войсками. Никто не сумел бы передать содержания сначала торжественной и под конец простодушно стариковской речи фельдмаршала; но сердечный смысл этой речи не только был понят, но то самое, то самое чувство величественного торжества в соединении с жалостью к врагам и сознанием своей правоты, выраженное этим, именно этим стариковским, добродушным ругательством, – это самое (чувство лежало в душе каждого солдата и выразилось радостным, долго не умолкавшим криком. Когда после этого один из генералов с вопросом о том, не прикажет ли главнокомандующий приехать коляске, обратился к нему, Кутузов, отвечая, неожиданно всхлипнул, видимо находясь в сильном волнении.


8 го ноября последний день Красненских сражений; уже смерклось, когда войска пришли на место ночлега. Весь день был тихий, морозный, с падающим легким, редким снегом; к вечеру стало выясняться. Сквозь снежинки виднелось черно лиловое звездное небо, и мороз стал усиливаться.
Мушкатерский полк, вышедший из Тарутина в числе трех тысяч, теперь, в числе девятисот человек, пришел одним из первых на назначенное место ночлега, в деревне на большой дороге. Квартиргеры, встретившие полк, объявили, что все избы заняты больными и мертвыми французами, кавалеристами и штабами. Была только одна изба для полкового командира.
Полковой командир подъехал к своей избе. Полк прошел деревню и у крайних изб на дороге поставил ружья в козлы.
Как огромное, многочленное животное, полк принялся за работу устройства своего логовища и пищи. Одна часть солдат разбрелась, по колено в снегу, в березовый лес, бывший вправо от деревни, и тотчас же послышались в лесу стук топоров, тесаков, треск ломающихся сучьев и веселые голоса; другая часть возилась около центра полковых повозок и лошадей, поставленных в кучку, доставая котлы, сухари и задавая корм лошадям; третья часть рассыпалась в деревне, устраивая помещения штабным, выбирая мертвые тела французов, лежавшие по избам, и растаскивая доски, сухие дрова и солому с крыш для костров и плетни для защиты.
Человек пятнадцать солдат за избами, с края деревни, с веселым криком раскачивали высокий плетень сарая, с которого снята уже была крыша.
– Ну, ну, разом, налегни! – кричали голоса, и в темноте ночи раскачивалось с морозным треском огромное, запорошенное снегом полотно плетня. Чаще и чаще трещали нижние колья, и, наконец, плетень завалился вместе с солдатами, напиравшими на него. Послышался громкий грубо радостный крик и хохот.
– Берись по двое! рочаг подавай сюда! вот так то. Куда лезешь то?
– Ну, разом… Да стой, ребята!.. С накрика!
Все замолкли, и негромкий, бархатно приятный голос запел песню. В конце третьей строфы, враз с окончанием последнего звука, двадцать голосов дружно вскрикнули: «Уууу! Идет! Разом! Навались, детки!..» Но, несмотря на дружные усилия, плетень мало тронулся, и в установившемся молчании слышалось тяжелое пыхтенье.
– Эй вы, шестой роты! Черти, дьяволы! Подсоби… тоже мы пригодимся.
Шестой роты человек двадцать, шедшие в деревню, присоединились к тащившим; и плетень, саженей в пять длины и в сажень ширины, изогнувшись, надавя и режа плечи пыхтевших солдат, двинулся вперед по улице деревни.
– Иди, что ли… Падай, эка… Чего стал? То то… Веселые, безобразные ругательства не замолкали.
– Вы чего? – вдруг послышался начальственный голос солдата, набежавшего на несущих.
– Господа тут; в избе сам анарал, а вы, черти, дьяволы, матершинники. Я вас! – крикнул фельдфебель и с размаху ударил в спину первого подвернувшегося солдата. – Разве тихо нельзя?
Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.


Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.
– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.


Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Сенполия&oldid=80624069»