Узар, Ян Давыдович

Ян Давыдович Узар
Дата рождения	10 декабря 1898(1898-12-10)
Место рождения	Лифляндская губерния
Дата смерти	29 августа 1937(1937-08-29) (38 лет)
Место смерти	Ленинград
Принадлежность
Род войск	пехота
Годы службы	1916 — 1937
Звание	полковник
Командовал	рядом стрелковых полков
Награды и премии	два ордена Красного Знамени РСФСР (1921, 1922)

Ян Давыдович Узар (10 декабря 1898 — 29 августа 1937) — советский военачальник, полковник, из числа так называемых латышских стрелков, кавалер двух орденов Красного Знамени РСФСР (постановления от 31.12.1921 и от 10.03.1922).

Родился 10 декабря 1898 в усадьбе Гарни Готартской волости Венденского уезда Лифляндской губернии в семье крестьян-бедняков. Окончил Дростенскую приходскую школу и Готартское волостное училище. Учился зимой, в летний период работал пастухом. В 1916 году поступил в Смильтенскую торговую школу. Осенью 1916 года был призван на военную службу в Латышский стрелковый полк, служил писарем в ротной канцелярии, в боевых действиях участия не принимал. Член РСДРП(б) с 1916 года.

После Октябрьской революции выехал в родную волость, но опасаясь ареста, как большевик, после немецкой оккупации перебрался в РСФСР.

В мае 1918 года был назначен в штаб Уфимского фронта, после занятия белыми Уфы находился в подполье. Летом 1918 года возглавил ревтрибунал партизанского отряда Дамберга, действовавшего в Уфимской губернии. Когда отряд был переформирован в 5-ую Уральскую стрелковую дивизию, стал помощником начальника штаба по оперативной, позже по разведывательной части. Затем участвовал в военных действиях в Латвии, был секретарём ревтрибунала Вендена (Цесиса). В августе 1919 — феврале 1920 обучался на командирских курса Выстрел.

Во время Польского похода РККА был ранен в ногу. Отличился при подавлении Кронштадтского восстания, перейдя по льду Финский залив во главе бригады. Был награждён орденом Красного знамени, серебряными часами и правом ношения военно-морской формы.

Затем находился на преподавательской работе.

Был арестован 25 марта 1937 года, приговорён к расстрелу Военной коллегией Верховного суда СССР, выездной сессией в городе Ленинграде 29 августа 1937 года и расстрелян в тот же день. Реабилитирован посмертно.

Примечания

К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Узар, Ян Давыдович

– Хорош денек, а? И гоньба, и скачка, а? – сказал Николай, чеша за ушами Милку.
Данило не отвечал и помигал глазами.
– Уварку посылал послушать на заре, – сказал его бас после минутного молчанья, – сказывал, в отрадненский заказ перевела, там выли. (Перевела значило то, что волчица, про которую они оба знали, перешла с детьми в отрадненский лес, который был за две версты от дома и который был небольшое отъемное место.)
– А ведь ехать надо? – сказал Николай. – Приди ка ко мне с Уваркой.
– Как прикажете!
– Так погоди же кормить.
– Слушаю.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был не велик ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из под потолка под небо.
Окончив расспросы и выпытав сознание Данилы, что собаки ничего (Даниле и самому хотелось ехать), Николай велел седлать. Но только что Данила хотел выйти, как в комнату вошла быстрыми шагами Наташа, еще не причесанная и не одетая, в большом, нянином платке. Петя вбежал вместе с ней.
– Ты едешь? – сказала Наташа, – я так и знала! Соня говорила, что не поедете. Я знала, что нынче такой день, что нельзя не ехать.
– Едем, – неохотно отвечал Николай, которому нынче, так как он намеревался предпринять серьезную охоту, не хотелось брать Наташу и Петю. – Едем, да только за волками: тебе скучно будет.
– Ты знаешь, что это самое большое мое удовольствие, – сказала Наташа.
– Это дурно, – сам едет, велел седлать, а нам ничего не сказал.
– Тщетны россам все препоны, едем! – прокричал Петя.
– Да ведь тебе и нельзя: маменька сказала, что тебе нельзя, – сказал Николай, обращаясь к Наташе.
– Нет, я поеду, непременно поеду, – сказала решительно Наташа. – Данила, вели нам седлать, и Михайла чтоб выезжал с моей сворой, – обратилась она к ловчему.
И так то быть в комнате Даниле казалось неприлично и тяжело, но иметь какое нибудь дело с барышней – для него казалось невозможным. Он опустил глаза и поспешил выйти, как будто до него это не касалось, стараясь как нибудь нечаянно не повредить барышне.


Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15 го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.
Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо выехать в дрожечках на оставленный ему лаз.