Государственная консерватория Узбекистана

Государственная консерватория Узбекистана (узб. O'zbekiston davlat konservatoriyasi) — государственное учреждение высшего музыкального образования Республики Узбекистан, старейшая консерватория Центральной Азии. Находится в Ташкенте.

История

Ташкентская государственная консерватория создана в 1936 году на базе открывшейся в 1934 году Высшей музыкальной школы. В первые годы в нём работали видные педагоги, направленные в Узбекистан из Московской консерватории: Виктор Цуккерман, Лев Данилевич, Юрий Фортунатов. Вторая волна русских музыкальных деятелей пришла в Ташкент во время эвакуации в годы Великой отечественной войны. Это способствовало становлению вуза и развитию в Узбекистане музыкальной науки.

Консерватория долгое время являлась единственным подобным учреждение в Средней Азии, подготавливая высококвалифицированных специалистов для музыкальных учреждений всего региона. Выпускники консерватории работали в ведущих музыкальных театрах соседних советских республик: Казахстане, Киргизии, Таджикистане, Туркмении.

Одним из направлений работы консерватории стало изучение музыкального наследия Узбекистана. Национальная традиция стала предметом кафедр истории и теории музыки, а с 1972 года — и специальной кафедры восточной музыки. С 1939 года при консерватории действовала Центральная музыкальная школа-интернат им. В. А. Успенского, в настоящее время преобразованная в Академический лицей одарённых детей.

В 1976 году консерватория получила имя Мухтара Ашрафи, ректора консерватории с 1971 по 1975 годы.

В 2002 году Ташкентская консерватория указом президента Республики Узбекистан была реорганизована в Государственную консерваторию Узбекистана.

Здание консерватории

Ташкентская консерватория до 1939 года занимала прежнее здание Высшего музыкального училища, а затем переехала в здание балетной школы, построенное по проекту архитекторов В. Брилевича, Н. Голощанова и А. Сидорова. Оно было выполнено в стиле «сталинского ампира». В 1990-е годы по указанию президента Ислама Каримова началось строительство нового здания в национальном стиле, которое разместилось на улице Батыра Закирова. Старое здание было передано музыкальному колледжу имени Хамзы, а затем в 2010 году снесено.

Структура

В состав Государственной консерватория Узбекистана входит шесть факультетов:

• композиторский, музыковедческий и фортепианный;
• оркестровых инструментов;
• восточной музыки;
• академического пения и хорового дирижирования;
• эстрадного искусства; 
• повышения квалификации.

Ректором консерватории с 2015 года является Бахтияр Якубов.

Персоналии

В консерватории работали многие выдающиеся музыканты Узбекистана.

Композиторы

• Ашрафи, Мухтар Ашрафович
• Козловский, Алексей Фёдорович
• Мушель, Георгий Александрович
• Гиенко, Борис Фёдорович
• Рахимов, Хамид Рахимович

Исполнители

• Алиматов, Тургун — народные инструменты
• Керер, Рудольф Рихардович — фортепиано
• Одилов, Ахмад — народные инструменты

• Пулатов, Василий Фёдорович — труба
• Рейсон, Михаил Борисович — скрипка
• Яблоновский, Николай Михайлович — фортепиано

Вокалисты

• Кабулова, Саодат — лирико-колоратурное сопрано
• Мухитдинов, Куркмас Кочкарович — бас
• Хашимов, Насим Хашимович — баритон
• Раззакова, Муяссар Кодировна — лирико-колоратурное сопрано

Музыковеды

• Акбаров, Икрам Ильхамович
• Раджабов, Исхак Ризкиевич

Отрывок, характеризующий Государственная консерватория Узбекистана

Старик находился в хорошем расположении духа после дообеденного сна. (Он говорил, что после обеда серебряный сон, а до обеда золотой.) Он радостно из под своих густых нависших бровей косился на сына. Князь Андрей подошел и поцеловал отца в указанное им место. Он не отвечал на любимую тему разговора отца – подтруниванье над теперешними военными людьми, а особенно над Бонапартом.
– Да, приехал к вам, батюшка, и с беременною женой, – сказал князь Андрей, следя оживленными и почтительными глазами за движением каждой черты отцовского лица. – Как здоровье ваше?
– Нездоровы, брат, бывают только дураки да развратники, а ты меня знаешь: с утра до вечера занят, воздержен, ну и здоров.
– Слава Богу, – сказал сын, улыбаясь.
– Бог тут не при чем. Ну, рассказывай, – продолжал он, возвращаясь к своему любимому коньку, – как вас немцы с Бонапартом сражаться по вашей новой науке, стратегией называемой, научили.
Князь Андрей улыбнулся.
– Дайте опомниться, батюшка, – сказал он с улыбкою, показывавшею, что слабости отца не мешают ему уважать и любить его. – Ведь я еще и не разместился.
– Врешь, врешь, – закричал старик, встряхивая косичкою, чтобы попробовать, крепко ли она была заплетена, и хватая сына за руку. – Дом для твоей жены готов. Княжна Марья сведет ее и покажет и с три короба наболтает. Это их бабье дело. Я ей рад. Сиди, рассказывай. Михельсона армию я понимаю, Толстого тоже… высадка единовременная… Южная армия что будет делать? Пруссия, нейтралитет… это я знаю. Австрия что? – говорил он, встав с кресла и ходя по комнате с бегавшим и подававшим части одежды Тихоном. – Швеция что? Как Померанию перейдут?
Князь Андрей, видя настоятельность требования отца, сначала неохотно, но потом все более и более оживляясь и невольно, посреди рассказа, по привычке, перейдя с русского на французский язык, начал излагать операционный план предполагаемой кампании. Он рассказал, как девяностотысячная армия должна была угрожать Пруссии, чтобы вывести ее из нейтралитета и втянуть в войну, как часть этих войск должна была в Штральзунде соединиться с шведскими войсками, как двести двадцать тысяч австрийцев, в соединении со ста тысячами русских, должны были действовать в Италии и на Рейне, и как пятьдесят тысяч русских и пятьдесят тысяч англичан высадятся в Неаполе, и как в итоге пятисоттысячная армия должна была с разных сторон сделать нападение на французов. Старый князь не выказал ни малейшего интереса при рассказе, как будто не слушал, и, продолжая на ходу одеваться, три раза неожиданно перервал его. Один раз он остановил его и закричал:
– Белый! белый!
Это значило, что Тихон подавал ему не тот жилет, который он хотел. Другой раз он остановился, спросил:
– И скоро она родит? – и, с упреком покачав головой, сказал: – Нехорошо! Продолжай, продолжай.
В третий раз, когда князь Андрей оканчивал описание, старик запел фальшивым и старческим голосом: «Malbroug s'en va t en guerre. Dieu sait guand reviendra». [Мальбрук в поход собрался. Бог знает вернется когда.]
Сын только улыбнулся.
– Я не говорю, чтоб это был план, который я одобряю, – сказал сын, – я вам только рассказал, что есть. Наполеон уже составил свой план не хуже этого.
– Ну, новенького ты мне ничего не сказал. – И старик задумчиво проговорил про себя скороговоркой: – Dieu sait quand reviendra. – Иди в cтоловую.


В назначенный час, напудренный и выбритый, князь вышел в столовую, где ожидала его невестка, княжна Марья, m lle Бурьен и архитектор князя, по странной прихоти его допускаемый к столу, хотя по своему положению незначительный человек этот никак не мог рассчитывать на такую честь. Князь, твердо державшийся в жизни различия состояний и редко допускавший к столу даже важных губернских чиновников, вдруг на архитекторе Михайле Ивановиче, сморкавшемся в углу в клетчатый платок, доказывал, что все люди равны, и не раз внушал своей дочери, что Михайла Иванович ничем не хуже нас с тобой. За столом князь чаще всего обращался к бессловесному Михайле Ивановичу.
В столовой, громадно высокой, как и все комнаты в доме, ожидали выхода князя домашние и официанты, стоявшие за каждым стулом; дворецкий, с салфеткой на руке, оглядывал сервировку, мигая лакеям и постоянно перебегая беспокойным взглядом от стенных часов к двери, из которой должен был появиться князь. Князь Андрей глядел на огромную, новую для него, золотую раму с изображением генеалогического дерева князей Болконских, висевшую напротив такой же громадной рамы с дурно сделанным (видимо, рукою домашнего живописца) изображением владетельного князя в короне, который должен был происходить от Рюрика и быть родоначальником рода Болконских. Князь Андрей смотрел на это генеалогическое дерево, покачивая головой, и посмеивался с тем видом, с каким смотрят на похожий до смешного портрет.
– Как я узнаю его всего тут! – сказал он княжне Марье, подошедшей к нему.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на брата. Она не понимала, чему он улыбался. Всё сделанное ее отцом возбуждало в ней благоговение, которое не подлежало обсуждению.