Абдураманов, Узеир Абдураманович

Узеир Абдураманович Абдураманов
Дата рождения	12 (25) марта 1916(1916-03-25)
Место рождения	д. Кашик-Дегирмен, Симферопольский уезд, Таврическая губерния, Российская империя
Дата смерти	19 января 1991(1991-01-19) (74 года)
Место смерти	Навои, Узбекистан
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	Инженерные войска
Годы службы	1939—1945
Звание
Командовал	отделением
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии	другие медали

Узеи́р Абдурама́нович Абдурама́нов (крымско-тат. Üzeir Abduraman oğlu Abduramanov; 12 [25] марта 1916 — 19.01.1991) — участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза.

Предвоенная биография

Узеир Абдураманович Абдураманов родился 12 (25) марта 1916 года в деревне Кашик-Дегирмен Симферопольского уезда Таврической губернии (сейчас село Новоандреевка, Симферопольский район, Республика Крым), но другие источники указывают иное место рождения — расположенное по соседству село Джага-Мамыш (ныне Сухоречье).

Окончив в 1933 году школы фабрично-заводского училища, Узеир Абдураманов работал кулинаром, а затем заместителем председателя транспортно-гужевой артели в Симферополе.

Узеира Абдураманова призвали в РККА в 1939 году.

Участие в Великой Отечественной войне

На фронтах Великой Отечественной войны Узеир Абдураманов с 1941 года. Принимал участие в Сталинградской битве.

Во время боев в районе деревни Новые Терешковичи (Гомельский район, Гомельская область, Белорусская ССР) в сентябре 1943 года отделением старшины Узеира Абдураманова сделалась возможной переправа через реку Сож. После успешного выполнения задания в отряде в живых осталось всего три солдата из 17. Ранее старшина Абдураманов доказал своё геройство и самоотверженность при наведении переправы через реку Десна.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 января 1944 года старшине Узеиру Абдурамановичу Абдураманову присвоено звание Героя Советского Союза за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм.

Послевоенная биография

18 мая 1944 года произошла депортация крымских татар. Она коснулась и семьи Узеира Абдураманова. После войны, выйдя в отставку, был выслан вслед за своей семьёй в Узбекскую ССР

По документам Отдела спецпоселений Наркомата внутренних дел СССР Абдураманову был предоставлен шанс вернуться на Родину, но, решив, что он ничем не отличается, остается в Узбекской ССР.

После войны проживал в Навои. Умер там же 19 января 1991 года.

Награды

• Медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза
• Орден Ленина (1944);
• Орден Отечественной войны I степени (1985);
• Медаль «За отвагу»
• другие медали

Память

13 апреля 2015 года установлен памятник в крымском селе Джагъа Мамыш.

Источники

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=7971 Абдураманов, Узеир Абдураманович]. Сайт «Герои Страны». (Проверено 19 декабря 2009)

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• medeniye.org/ru/node/793

Отрывок, характеризующий Абдураманов, Узеир Абдураманович

Она смотрела туда, куда ушел он, на ту сторону жизни. И та сторона жизни, о которой она прежде никогда не думала, которая прежде ей казалась такою далекою, невероятною, теперь была ей ближе и роднее, понятнее, чем эта сторона жизни, в которой все было или пустота и разрушение, или страдание и оскорбление.
Она смотрела туда, где она знала, что был он; но она не могла его видеть иначе, как таким, каким он был здесь. Она видела его опять таким же, каким он был в Мытищах, у Троицы, в Ярославле.
Она видела его лицо, слышала его голос и повторяла его слова и свои слова, сказанные ему, и иногда придумывала за себя и за него новые слова, которые тогда могли бы быть сказаны.
Вот он лежит на кресле в своей бархатной шубке, облокотив голову на худую, бледную руку. Грудь его страшно низка и плечи подняты. Губы твердо сжаты, глаза блестят, и на бледном лбу вспрыгивает и исчезает морщина. Одна нога его чуть заметно быстро дрожит. Наташа знает, что он борется с мучительной болью. «Что такое эта боль? Зачем боль? Что он чувствует? Как у него болит!» – думает Наташа. Он заметил ее вниманье, поднял глаза и, не улыбаясь, стал говорить.
«Одно ужасно, – сказал он, – это связать себя навеки с страдающим человеком. Это вечное мученье». И он испытующим взглядом – Наташа видела теперь этот взгляд – посмотрел на нее. Наташа, как и всегда, ответила тогда прежде, чем успела подумать о том, что она отвечает; она сказала: «Это не может так продолжаться, этого не будет, вы будете здоровы – совсем».
Она теперь сначала видела его и переживала теперь все то, что она чувствовала тогда. Она вспомнила продолжительный, грустный, строгий взгляд его при этих словах и поняла значение упрека и отчаяния этого продолжительного взгляда.
«Я согласилась, – говорила себе теперь Наташа, – что было бы ужасно, если б он остался всегда страдающим. Я сказала это тогда так только потому, что для него это было бы ужасно, а он понял это иначе. Он подумал, что это для меня ужасно бы было. Он тогда еще хотел жить – боялся смерти. И я так грубо, глупо сказала ему. Я не думала этого. Я думала совсем другое. Если бы я сказала то, что думала, я бы сказала: пускай бы он умирал, все время умирал бы перед моими глазами, я была бы счастлива в сравнении с тем, что я теперь. Теперь… Ничего, никого нет. Знал ли он это? Нет. Не знал и никогда не узнает. И теперь никогда, никогда уже нельзя поправить этого». И опять он говорил ей те же слова, но теперь в воображении своем Наташа отвечала ему иначе. Она останавливала его и говорила: «Ужасно для вас, но не для меня. Вы знайте, что мне без вас нет ничего в жизни, и страдать с вами для меня лучшее счастие». И он брал ее руку и жал ее так, как он жал ее в тот страшный вечер, за четыре дня перед смертью. И в воображении своем она говорила ему еще другие нежные, любовные речи, которые она могла бы сказать тогда, которые она говорила теперь. «Я люблю тебя… тебя… люблю, люблю…» – говорила она, судорожно сжимая руки, стискивая зубы с ожесточенным усилием.
И сладкое горе охватывало ее, и слезы уже выступали в глаза, но вдруг она спрашивала себя: кому она говорит это? Где он и кто он теперь? И опять все застилалось сухим, жестким недоумением, и опять, напряженно сдвинув брови, она вглядывалась туда, где он был. И вот, вот, ей казалось, она проникает тайну… Но в ту минуту, как уж ей открывалось, казалось, непонятное, громкий стук ручки замка двери болезненно поразил ее слух. Быстро и неосторожно, с испуганным, незанятым ею выражением лица, в комнату вошла горничная Дуняша.
– Пожалуйте к папаше, скорее, – сказала Дуняша с особенным и оживленным выражением. – Несчастье, о Петре Ильиче… письмо, – всхлипнув, проговорила она.


Кроме общего чувства отчуждения от всех людей, Наташа в это время испытывала особенное чувство отчуждения от лиц своей семьи. Все свои: отец, мать, Соня, были ей так близки, привычны, так будничны, что все их слова, чувства казались ей оскорблением того мира, в котором она жила последнее время, и она не только была равнодушна, но враждебно смотрела на них. Она слышала слова Дуняши о Петре Ильиче, о несчастии, но не поняла их.
«Какое там у них несчастие, какое может быть несчастие? У них все свое старое, привычное и покойное», – мысленно сказала себе Наташа.