Узкоколейная железная дорога Кушаверского торфопредприятия
| Узкоколейная железная дорога Кушаверского т/пр | |
 | |
| Годы работы: |
с 1967 год |
|---|---|
| Страна: | |
| Город управления: | |
| Состояние: |
Грузовое движение |
| Подчинение: |
ООО «Кушавераторф» |
| Протяжённость: |
16 км |
| Официальный сайт: |
[www.ruspeatland.ru peatland.ru] |
 Узкоколейная железная дорога Кушаверского торфопредприятия на Викискладе | |
Координаты: 58°50′16″ с. ш. 34°59′43″ в. д. / 58.83785° с. ш. 34.99539° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=58.83785&mlon=34.99539&zoom=14 (O)] (Я) Узкоколейная железная дорога Кушаверского торфопредприятия (ООО «Кушавераторф») — торфовозная узкоколейная железная дорога. Колея 750 мм, максимальная длина 60 км, эксплуатируется в настоящее время 16 км. год открытия: 1967 год. Торфопредприятие является одним из ведущих предприятий по добыче и переработке торфа в Новгородской области.
Содержание
История
Кушаверское т/пр находится в посёлке Юбилейный, расположенном в Хвойнинском районе. Строительство основных объектов торфопредприятия началось в 1967 году, узкоколейная железная дорога строилась для вывозки торфа и для подвоза рабочих к торфяникам. В 1971 году торфопредприятие приступило к отгрузке торфа потребителям. Протяжённость узкоколейной железной дороги на пике её развития составляла около 60 километров. В 1994 году был прекращён перегруз торфа на широкую колею и поставка топливного торфа ТЭЦ.[1]
Современное состояние
Узкоколейная железная дорога работает, грузовое движение транспортировка торфа и перевозка рабочих к торфяникам. Протяжённость без учёта станционных путей, составляет около 16 километров. По состоянию на 2014 год узкоколейная железная дорога действует, перспективы работы есть.[2]
Кушаверское т/пр
Кушаверское торфопредприятие (ООО «Кушавераторф») — российская торфодобывающая компания, осуществляющая разработку торфяных месторождений на территории Новгородской области. Топливный торф используется на котельной посёлка Юбилейный, реализуется сельскохозяйственный торф и торфяное удобрение «Экогрунт серия PRO».
Деятельность
В настоящее время торфопредприятие ООО «Кушавераторф» в ведет добычу торфа на торфомассиве «Семёновские Вельги». Кушаверское торфопредприятие производит и реализует фасованный растительный грунт на основе торфа в ассортименте, топливный торф, а также торфяное удобрение «Экогрунт серия PRO». Кушаверское т/пр относится к числу перспективных, по расчётам запасов торфа при нынешних темпах добычи хватит на 4 тысячи лет.[3]
Подвижной состав
Локомотивы
Вагоны
- Вагоны ПВ40
- Вагоны цистерны
- Хопперы-дозаторы
- Вагоны платформы
- Полувагоны для торфа
- Вагон транспортёр для перевозки крупногабаритной торфодобывающей техники.
Путевые машины
Фотогалерея
- Kushaverskoye peat railway ESU2A-568 with freight train.jpg
ЭСУ2А-568 с путейской платформой - Kushaverskoye peat railway TSV-6A wagons.jpg
- Kushaverskoye railway TSV-6A wagons.jpg
Станция в посёлке Юбилейный
См. также
Напишите отзыв о статье "Узкоколейная железная дорога Кушаверского торфопредприятия"
Примечания
Ссылки
- [www.ruspeatland.ru/ ООО «Кушавераторф»]
- [narrow.parovoz.com/emb/index.php?ID=270 Энциклопедия узкоколейных железных дорог бывшего СССР «Младший Брат»]
- [infojd.ru/14/yubileyny.html Узкоколейная железная дорога на «Сайте о железной дороге»] Сергея Болашенко
|
Это заготовка статьи о железных дорогах. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Узкоколейная железная дорога Кушаверского торфопредприятия
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.Марья Генриховна согласилась и стала искать ложку, которую уже захватил кто то.
– Вы пальчиком, Марья Генриховна, – сказал Ростов, – еще приятнее будет.
– Горячо! – сказала Марья Генриховна, краснея от удовольствия.
Ильин взял ведро с водой и, капнув туда рому, пришел к Марье Генриховне, прося помешать пальчиком.
– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.
Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.
В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
