Уилл и Грейс

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Уилл и Грейс
Will & Grace
Жанр	ситуационная комедия
Создатель	Дэвид Кохан Макс Мучник
В ролях	Эрик Маккормак Дебра Мессинг Шон Хейс Меган Маллалли Шэлли Моррисон
Страна	США США
Количество сезонов	8
Количество серий	194
Производство
Режиссёр	Джеймс Берроуз
Хронометраж	24 мин.
Трансляция
Телеканал	NBC
На экранах	с 21 сентября 1998 по 18 мая 2006
Ссылки
IMDb	ID 0157246

«Уилл и Грейс» (англ. Will & Grace) — популярный американский комедийный телевизионный сериал (ситком), неоднократный лауреат «Эмми» и номинант на «Золотой глобус». Сюжет крутится вокруг четырёх главных героев: Уилла Трумана, адвоката-гея, его лучшей подруги Грейс Адлер, молодой женщины, управляющей собственной дизайнерской фирмой, Карен Уокер, очень богатой светской дамы, по собственной прихоти работающей у Грейс ассистентом, а также Джека МакФарленда, друга Уилла, вечно безработного актёра. Действие происходит в Нью-Йорке.

Сериал дебютировал на NBC 21 сентября 1998 года и мгновенно завоевал зрительскую любовь, став вторым (после «Друзей») по популярности ситкомом в Америке, да и во всем мире.

Большинство эпизодов и сцен сериала снимали по четвергам в 17-м павильоне СBS Studio Center перед зрителями.

В России показ осуществляет телеканал Sony Entertainment Television.

Действующие лица

Главные герои

Уильям Труман (в исполнении Эрика Маккормака)

Уилл — преуспевающий юрист, открытый гей, давний друг Грэйс. Он — младший из трех братьев. Несмотря на то, что не стесняется своей ориентации, никогда не старается афишировать её. Романтик в отношениях, реалист в остальных аспектах жизни. Отличается параноидальным стремлением к порядку. Несколько персонажей сериала характеризуют его отношения с Грэйс как отношения пары влюбленных, а не друзей, но и Уилл, и Грэйс каждый раз опровергают это.

Грейс Адлер (в исполнении Дебры Мессинг)

Грэйс — дизайнер интерьеров с очевидной страстью к еде (зависимостью от еды). Она лучшая подруга Уилла с колледжа. Грэйс средняя (по старшинству) в семье, где кроме неё было ещё две дочери. Её отношения с матерью можно назвать весьма натянутыми, поскольку эксцентричная и артистичная мать постоянно пытается уколоть Грэйс, вспоминая о её любовных неудачах. Грэйс встречалась с Братом Уилла, но рассталась с ним, когда узнала, что Уиллу это неприятно.

Джек МакФарленд (в исполнении Шона Хейса)

Джек — один из лучших друзей Уилла. Очень яркий, но поверхностный — скачет от бойфренда к бойфренду, от работы к работе. Во втором эпизоде сериала знакомится с Карен и становится её лучшим другом.

Карен Уокер (в исполнении Меган Маллалли)

Карен — ассистентка Грэйс, которая никогда не работает, зато своими социальными связями привлекает в компанию состоятельных заказчиков. Замужем за безумно богатым Стэнли Уокером. Постоянно пьет и ест таблетки, как конфеты: фармацевт — один из главных людей в её жизни. Прямолинейная и черствая, но в отношениях с близкими показывает свою светлую сторону. Имеет альтер-эго — Анастэйша Биверхаузен.

Второстепенные персонажи

• Росарио Салазар (Шелли Моррисон) — горничная Карен, фиктивная супруга Джека.
• Др. Марвин «Лео» Маркус (Гарри Конник мл.) — бойфренд Грэйс, в дальнейшем муж и бывший муж.
• Винс Д’Анджело (Бобби Каннавале) — полицейский, первый продолжительный роман Уилла на экране.
• Бобби Адлер (Дебби Рейнольдс) — мать Грэйс
• Джорж Труман (Сидни Поллак) — отец Уилла
• Мэрилин Труман (Блайт Даннер) — Мать Уилла
• Эллиот (Майкл Ангарано) — сын Джека
• Роб (Том Галлоп) и Эллен (Ли-Аллен Бэйкер) — женатая пара (в конце сериала в разводе), хорошие друзья Уилла и Грэйс ещё со школы. По мнению Уилла и Грэйс, страшные зануды.
• Джо (Джерри Левайн) и Ларри (Тим Бэгли) — друзья Уилла и Грэйс, гей-семья, удочерившая девочку Ханну.
• Тина — любовница Джорджа Трумана
• Лоррейн Финстер (Минни Драйвер) — официантка из тюремного кафе, чья интрижка со Стэнли привела к их с Карен разводу
• Беверли Лесли (Лесли Джордан) — очень низкий и очень состоятельный персонаж светской тусовки, повсюду водящий с собой «делового партнера», даже на «празднование смерти…брр ЖИЗНИ» (мемориальная служба) своей жены. Их отношения с Карен меняются от вечной дружбы до ненависти и обратно

Приглашенные звезды

Розанна Аркетт — Джули, массажистка, живущая по соседству с Грэйс и Лео Джек Блэк — доктор Исаак Хершберг, который обследовал Карен, так же является братом периодически появляющейся медсестры Шейлы (которую играет одна из сценаристов шоу и девушка Джека Блэка по совместительству Лора Китлингер) Ричард Чемберлен — Клайд, престарелый мужчина, которого Уилл приводит на вечер игр Гленн Клоуз — Фанни Либер, фотограф Мадонна — Лиз, соседка Карен Дэми Мур — Сисси, бывшая няня Джека Шерон Осборн — бармен Люк Перри — Аарон, орнитолог, пассия Джека Николлетт Шеридан — Доктор Даниэль Морти, женщина, с которой Лео изменил Грэйс Бритни Спирс — Эмбер, соведущая Джека в его ток-шоу. В эфире — консервативная христианка с наивным южным акцентом, в жизни — «жёсткая лесбиянка» Джина Дэвис — Джэнет Адлер, старшая сестра Грэйс Сара Ру — Джойс Адлер, младшая сестра Грэйс Шэрон Стоун — Джорджия Келлер, психотерапевт Уилла и Грэйс Патрик Демпси — Мэтью, спортивный репортёр, бойфренд Уилла Энди Гарсия — Мило, хостес ресторана и любовник Карен. Перестает отвечать на звонки Карен после их свидания Сет Грин — Рональд Финн, гей, в детстве бывший звездой Стюарт Таусенд — Эдвард, пансексуальный повар Карен

Джоан Коллинз — Хелена Барнз, дизайнер с мировым именем, однажды претендовала на один и тот же заказ с Грэйс Макалей Калкин — Джейсон Тоун, юрист, представлявший Карен на процессе о её разводе со Стеном Мэтт Деймон — Оуэн, гетеросексуальный конкурент Джека, притворившийся геем, чтобы занять место в Манхеттенском Хоре Геев Кристин Дэвис — Надин, лучшая подруга Винса Мира Сорвино — Даян, единственная девушка с которой у Уилла был секс, бывшая невеста Лео Минни Драйвер — Лоррейн Финстер, официантка из тюремного кафе, чья интрижка со Стэнли привела к их с Карен разводу Алек Болдуин — Малкольм, федеральный агент, любовник Карен Джефф Голдблюм — Скотт Вулле, брошенный Карен бойфренд, который пытался отомстить ей, разрушив её карьеру в «Грэйс Адлер Дизайнз» Вуди Харрельсон — Нейт, бойфренд Грэйс, сделал ей предложение во время секса Майкл Дуглас — Гэвин Хэтч, что-то скрывающий полицейский детектив-гей Кевин Бэйкон — играет самого себя Дженнифер Лопес — играла саму себя Джанет Джексон — играла саму себя Элтон Джон — играл самого себя Шер — играла саму себя Сандра Бернхард — играла саму себя. Продавала свою квартиру Уиллу и Грэйс в одном из эпизодов. Эллен Альбертини Дау — Сильвия Уокер Лили Томлин — Марго, старший партнер «Дюсетт и Штейн», занявшая место Бэна Дюсетта. Предложили Уиллу стать партнёром в фирме

Сюжет

Ранние отношения Уилла и Грэйс

Уилл и Грэйс впервые встретились в Колумбийском университете в 1985 году — их комнаты в общежитии находились напротив друг друга. Они легко нашли общий язык и уже скоро начали встречаться. Тогда же Уилл побывал на студенческой вечеринке, где познакомился с Джеком. После окончания вечеринки Джек обвинил Уилла в том, что тот отрицает собственную сексуальную ориентацию. Уилл признался в своей гомосексуальности Грэйс только после того как сделал ей предложение руки и сердца (которое должно было отложить их «постельные» отношения на период «после свадьбы»). Грэйс выкинула его из дома своих родителей и порвала всякие связи: она переехала из кампуса и не разговаривала с Уиллом год. Но однажды они случайно столкнулись на День Благодарения (1986) в супермаркете D’Agostino. Эта встреча привела к примирению и с тех пор они были лучшими друзьями. (Эти события были показаны как воспоминания героев в третьем сезоне сериала)

Соседи

В пилотном эпизоде шоу Грэйс собиралась выходить замуж за своего бойфренда Дэнни. Уилл считал это плохой затеей, что привело к их с Грэйс размолвке. Грэйс решила выйти замуж в секрете, но тем не менее в последний момент, осознав, что Уилл прав и Дэнни не «тот самый парень», разорвала помолвку. Нуждаясь в жилье (их общая с Дэнни квартира после разрыва осталась ему), Грэйс переезжает в апартаменты Уилла в Верхнем Вест-Сайде. Уилл и Грэйс проводят много времени друг с другом и со своими друзьями Карен и Джеком. Джек — яркий гей-активист, актёр-певец-танцор, который за время сериала успевает сменить огромное количество профессий: он и официант и медбрат-стажер, он и преподаватель актёрского мастерства и продавец в модном магазине, он и ведущий ток-шоу и даже участник подтанцовки таких богинь сцены как Дженнифер Лопес и Джанет Джексон. Карен — вечно пьющая миллионерша, работающая ассистенткой Грэйс. Работать она пошла, чтобы иметь возможность улизнуть из дома, где ей приходится жить с мужем Стэнли и его детьми Оливией и Мейсоном. Ещё один персонаж, кто был движущей силой сериала — клиент Уилла Харлин Полк. Поначалу ему уделялось достаточно большое внимание, но к концу первого сезона интерес к его сюжетной линии угас, и в начале второго сезона сценаристы вывели Харлина из сюжета (он уволил Уилла и нанял другого адвоката). В шоу показываются романтические отношения обоих, и Уилла и Грэйс, а также то, как друзья всегда ищут и находят эмоциональную опору друг в друге. Постоянная шутка сериала: Джек и Карен часто называют Уилла и Грэйс женатыми «без-романтичными партнерами» и «любовниками без секса». В начале второго сезона Грэйс въезжает в собственную квартиру (напротив квартиры Уилла) в попытке установить какую-то дистанцию между собой и Уиллом, но в конце концов переезжает обратно к нему в начале третьего сезона. Грэйс переезжает вновь, когда выходит замуж в середине пятого сезона, но в шестом сезоне (после развода Грэйс) друзья снова живут вместе.

Любовные истории

У Грэйс было несколько бойфрендов на протяжени сериала. Её поклонников играли такие звезды как Вуди Харрельсон и Эдвард Бёрнс. Часто любовники Грэйс бывают напуганы её отношениями с Уиллом, мужчины завидуют их близости, лишь им одним понятным шуткам и умению заканчивать фразу за другого. В конце концов Грэйс все-таки выходит замуж за доктора Лео Маркеса, которого играет актёр и музыкант Гарри Конник мл. (Harry Connick, Jr.) Лео спокойно и с юмором относился к отношениям Грэйс и Уилла. Когда однажды расстроенная скорой разлукой с Лео, который уезжал на полгода, Грэйс спросила, не против ли муж, чтобы Уилл поспал с ними, Лео с улыбкой ответил: «Я знал, что это случится в один прекрасный день». Лео и Грэйс разошлись в финале шестого сезона, когда Грэйс стало известно об романе мужа, который он завел во время работы по программе «Доктора без границ» в Камбодже. В последних сериях сериала, тем не менее, Лео признается глубоко-беременной Грэйс, что все ещё любит её. Они мирятся и растят свою дочь Лили вместе.

Уиллу с романтическими отношениями повезло меньше. Это обстоятельство вызывало сильное недовольство аудитории, желающей видеть на телевидении счастливую пару геев. У Уилла были семилетние отношения с парнем по имени Майкл, но их партнерство распалось ещё до начала сериала. С тех пор у Уилла не было сколь-нибудь серьёзных увлечений до весны 2004 года, когда на сцене появился Винс, полицейский с итальянскими корнями, которого блестяще сыграл Бобби Канаваль. Их история длилась год — до весны 2005, когда Винс одну за другой потерял несколько работ и парни решили «сделать перерыв». После Винса Уилл имел серьёзное увлечение в лице Джеймса, темнокожего красавца, которого он случайно встретил в вечер посвященный «Звукам музыки» и так же случайно в Лос-Анджелесе, будучи на отдыхе. Но все-таки в завершении сериала, на похоронах своего отца Уилл воссоединяется с Винсом. Пара усыновляет мальчика.

Джек, вечно витающий в облаках и озабоченный вопросами своей «карьеры» в шоу-бизнесе, оказывается вовлеченным в брачную аферу, целью которой является получение грин-кард для Россарио, любимой горничной Карен. Джек женится на Росарио, но разводится с ней после того как узнает, что у жены роман с садовником Уокеров. Помимо всего прочего в середине третьего сезона выяснилось, что у Джека есть сын-подросток по имени Эллиот. Эллиот — результат искусственного оплодотворения его матери-лесбиянки Бонни (в исполнении Роззи О’Доннел) спермой Джека. Самыми длительными отношениями Джека были его встречи на протяжении нескольких месяцев шестого сезона со Стюартом Ламараком.

Муж Карен Стэнли Уокер описывается как необычайно богатый и беспрецедентно толстый мужчина с очень специфическими сексуальными предпочтениями. Стэнли сажают в тюрьму за махинации с налогами в середине четвёртого сезона, но выпускают в конце пятого. Вскоре после этого Карен застукала Стэнли с его британской любовницей Лоррейн Финстер (Минни Драйвер), с которой он познакомился в тюремном кафетерии, где Лоррейн работала. Во время бракоразводного процесса Стэнли внезапно умер и весь шестой сезон Карен пользуется свободой, чтобы встречаться с мужчинами, что приводит к её двадцатиминутному браку с отцом Лоррейн Лайлом. В завершении седьмого сезона выясняется, что Стэнли инсценировал свою смерть, и в восьмой сезоне они с Карен возобновляют супружескую жизнь после непродолжительной интрижки Карен с правительственным агентом, которого сыграл Алек Болдуин. В конце же концов Карен уходит от Стэнли — она выясняет, что он погряз в долгах и ничего не стоит.

Конфликты

В пятом сезоне Уилл и Грэйс проходят через одну из самых крупных своих ссор с момента начала сериала. Причиной разлада стало следующее: друзья решили завести вместе ребёнка (идея Грэйс, которая чуть ранее отговорила Уилла от подобной затеи с участием его школьной подруги), но в это время Грэйс встречает Лео и влюбляется в него. Проект с Уиллом отходит на второй план. Уилл обвиняет Грэйс в предательстве. Во время ссоры оба говорят много обидных вещей и приходят к мнению, что дружбе конец. Карен и Джек пытаются помирить Грэйс и Уилла, в итоге им это удается.

Ссылки

• [www.tv.com/will-and-grace/show/154/summary.html/ Страница сериала] на сайте TV.com  (англ.)
• [web.archive.org/web/20040226101516/willandgracetv.tripod.com/main.html/ Неофициальный сайт сериала] (англ.)
• [www.nbc.com/Will_&_Grace_Finale/ Уилл и Грейс] (англ.) на сайте канала NBC

Отрывок, характеризующий Уилл и Грейс

– Имею удовольствие говорить с графом Безухим, ежели я не ошибаюсь, – сказал проезжающий неторопливо и громко. Пьер молча, вопросительно смотрел через очки на своего собеседника.
– Я слышал про вас, – продолжал проезжающий, – и про постигшее вас, государь мой, несчастье. – Он как бы подчеркнул последнее слово, как будто он сказал: «да, несчастье, как вы ни называйте, я знаю, что то, что случилось с вами в Москве, было несчастье». – Весьма сожалею о том, государь мой.
Пьер покраснел и, поспешно спустив ноги с постели, нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.
– Да, да, – подтверждал Пьер.
– Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли вы собой и своей жизнью?
– Нет, я ненавижу свою жизнь, – сморщась проговорил Пьер.
– Ты ненавидишь, так измени ее, очисти себя, и по мере очищения ты будешь познавать мудрость. Посмотрите на свою жизнь, государь мой. Как вы проводили ее? В буйных оргиях и разврате, всё получая от общества и ничего не отдавая ему. Вы получили богатство. Как вы употребили его? Что вы сделали для ближнего своего? Подумали ли вы о десятках тысяч ваших рабов, помогли ли вы им физически и нравственно? Нет. Вы пользовались их трудами, чтоб вести распутную жизнь. Вот что вы сделали. Избрали ли вы место служения, где бы вы приносили пользу своему ближнему? Нет. Вы в праздности проводили свою жизнь. Потом вы женились, государь мой, взяли на себя ответственность в руководстве молодой женщины, и что же вы сделали? Вы не помогли ей, государь мой, найти путь истины, а ввергли ее в пучину лжи и несчастья. Человек оскорбил вас, и вы убили его, и вы говорите, что вы не знаете Бога, и что вы ненавидите свою жизнь. Тут нет ничего мудреного, государь мой! – После этих слов, масон, как бы устав от продолжительного разговора, опять облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Пьер смотрел на это строгое, неподвижное, старческое, почти мертвое лицо, и беззвучно шевелил губами. Он хотел сказать: да, мерзкая, праздная, развратная жизнь, – и не смел прерывать молчание.
Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.
– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.


Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.