Уилсон, Роберт Ратбун

Роберт Уилсон
англ. Robert Rathbun Wilson
Дата рождения:	4 марта 1914(1914-03-04)
Место рождения:	Фронтир
Дата смерти:	16 января 2000(2000-01-16) (85 лет)
Место смерти:	Итака
Страна:	США
Научная сфера:	ядерная физика
Место работы:	Лос-Аламос Корнельский университет Фермилаб
Учёная степень:	доктор философии (1940)
Альма-матер:	Беркли

Роберт Ратбун Уилсон (англ. Robert Rathbun Wilson, 4 марта 1914, Фронтир, США — 16 января 2000, Итака, США) — американский физик, работавший в области ядерной физики и ускорителей частиц. Возглавлял одну из групп, принимавших участие в Манхэттенском проекте. Основал и в 1967—1978 годах являлся директором Фермилаб.

Биография

Родился 4 марта 1914 года в Фронтире, США. Окончил Калифорнийский университет в Беркли с дипломом бакалавра в 1936 году. Уже тогда заявил о себе как о талантливом учёном, единственный из всех студентов решив задачу, заданную Эрнестом Лоуренсом в ходе одного из курсов. Для решения задачи необходимо было найти величину электрического поля в циклотроне. В то время как другие студенты пытались решить задачу, формально проделав сложные математические выкладки, Роберт Уилсон построил упрощённую модель циклотрона в физической лаборатории и определил электрическое поле экспериментально. Тогда же опубликовал свою первую работу в «Physical Review».

После окончания обучения остался в Беркли в аспирантуре, работая под руководством Лоуренса над проблемами создания циклотронов. Получил диплом доктора философии 1940 году. После получения диплома работал в Принстонском университете, где открыл электромагнитный метод разделения изотопов урана — так называемый изотронный метод.

В 1944 году был приглашён Робертом Оппенгеймером в Манхэттенский проект. После некоторых колебаний согласился и возглавил отдел экспериментальной ядерной физики в Лос-Аламосе.

По окончанию войны выступил одним из сооснователей Федерации американских учёных и являлся её председателем в 1946 году.

После непродолжительной работы в Гарвардском университете в 1947 году перешёл на должность директора лаборатории ядерных исследований в Корнелльский университет. Здесь осуществил эксперименты, которые позднее были интерпретированы как доказательства того, что протоны состоят из кварков.

В 1967 году покинул Корнелл для того, чтобы основать Фермилаб, первым директором которого сам и стал. Здесь продемонстрировал себя выдающимся дизайнером магнитов, удерживающих пучок быстрых частиц внутри ускорительного кольца. Также им был спроектирован внешний вид здания Фермилаб, который был призван привлекать своим эстетическим видом самых лучших учёных. В 1978 году покинул должность директора лаборатории, поскольку посчитал, что государство недостаточно финансирует его проекты.

В 1985 году был избран президентом Американского физического общества.

Членство в общественных организациях и академиях

• Национальная академия наук США
• Американское философское общество

Награды

• 1964 — Медаль Эллиота Крессона
• 1968 — Премия памяти Рихтмайера
• 1973 — Национальная научная медаль США
• 1984 — Премия Энрико Ферми
• 1995 — Премия Эндрю Геманта, Американский институт физики

Литература

• Храмов Ю. А. Вильсон Роберт Ратбан // Физики: Биографический справочник / Под ред. А. И. Ахиезера. — Изд. 2-е, испр. и дополн. — М.: Наука, 1983. — С. 64. — 400 с. — 200 000 экз. (в пер.)

Ссылки

• Roger Segelken. [www.news.cornell.edu/chronicle/00/1.20.00/Wilson_obit.html Robert R. Wilson, physicist and particle accelerator designer, dies at 85] (англ.). Корнельский университет (20 января 2000). Проверено 19 августа 2010. [www.webcitation.org/67U6slK6m Архивировано из первоисточника 7 мая 2012].

Отрывок, характеризующий Уилсон, Роберт Ратбун

Князь Багратион, выехав на самый высокий пункт нашего правого фланга, стал спускаться книзу, где слышалась перекатная стрельба и ничего не видно было от порохового дыма. Чем ближе они спускались к лощине, тем менее им становилось видно, но тем чувствительнее становилась близость самого настоящего поля сражения. Им стали встречаться раненые. Одного с окровавленной головой, без шапки, тащили двое солдат под руки. Он хрипел и плевал. Пуля попала, видно, в рот или в горло. Другой, встретившийся им, бодро шел один, без ружья, громко охая и махая от свежей боли рукою, из которой кровь лилась, как из стклянки, на его шинель. Лицо его казалось больше испуганным, чем страдающим. Он минуту тому назад был ранен. Переехав дорогу, они стали круто спускаться и на спуске увидали несколько человек, которые лежали; им встретилась толпа солдат, в числе которых были и не раненые. Солдаты шли в гору, тяжело дыша, и, несмотря на вид генерала, громко разговаривали и махали руками. Впереди, в дыму, уже были видны ряды серых шинелей, и офицер, увидав Багратиона, с криком побежал за солдатами, шедшими толпой, требуя, чтоб они воротились. Багратион подъехал к рядам, по которым то там, то здесь быстро щелкали выстрелы, заглушая говор и командные крики. Весь воздух пропитан был пороховым дымом. Лица солдат все были закопчены порохом и оживлены. Иные забивали шомполами, другие посыпали на полки, доставали заряды из сумок, третьи стреляли. Но в кого они стреляли, этого не было видно от порохового дыма, не уносимого ветром. Довольно часто слышались приятные звуки жужжанья и свистения. «Что это такое? – думал князь Андрей, подъезжая к этой толпе солдат. – Это не может быть атака, потому что они не двигаются; не может быть карре: они не так стоят».
Худощавый, слабый на вид старичок, полковой командир, с приятною улыбкой, с веками, которые больше чем наполовину закрывали его старческие глаза, придавая ему кроткий вид, подъехал к князю Багратиону и принял его, как хозяин дорогого гостя. Он доложил князю Багратиону, что против его полка была конная атака французов, но что, хотя атака эта отбита, полк потерял больше половины людей. Полковой командир сказал, что атака была отбита, придумав это военное название тому, что происходило в его полку; но он действительно сам не знал, что происходило в эти полчаса во вверенных ему войсках, и не мог с достоверностью сказать, была ли отбита атака или полк его был разбит атакой. В начале действий он знал только то, что по всему его полку стали летать ядра и гранаты и бить людей, что потом кто то закричал: «конница», и наши стали стрелять. И стреляли до сих пор уже не в конницу, которая скрылась, а в пеших французов, которые показались в лощине и стреляли по нашим. Князь Багратион наклонил голову в знак того, что всё это было совершенно так, как он желал и предполагал. Обратившись к адъютанту, он приказал ему привести с горы два баталиона 6 го егерского, мимо которых они сейчас проехали. Князя Андрея поразила в эту минуту перемена, происшедшая в лице князя Багратиона. Лицо его выражало ту сосредоточенную и счастливую решимость, которая бывает у человека, готового в жаркий день броситься в воду и берущего последний разбег. Не было ни невыспавшихся тусклых глаз, ни притворно глубокомысленного вида: круглые, твердые, ястребиные глаза восторженно и несколько презрительно смотрели вперед, очевидно, ни на чем не останавливаясь, хотя в его движениях оставалась прежняя медленность и размеренность.
Полковой командир обратился к князю Багратиону, упрашивая его отъехать назад, так как здесь было слишком опасно. «Помилуйте, ваше сиятельство, ради Бога!» говорил он, за подтверждением взглядывая на свитского офицера, который отвертывался от него. «Вот, изволите видеть!» Он давал заметить пули, которые беспрестанно визжали, пели и свистали около них. Он говорил таким тоном просьбы и упрека, с каким плотник говорит взявшемуся за топор барину: «наше дело привычное, а вы ручки намозолите». Он говорил так, как будто его самого не могли убить эти пули, и его полузакрытые глаза придавали его словам еще более убедительное выражение. Штаб офицер присоединился к увещаниям полкового командира; но князь Багратион не отвечал им и только приказал перестать стрелять и построиться так, чтобы дать место подходившим двум баталионам. В то время как он говорил, будто невидимою рукой потянулся справа налево, от поднявшегося ветра, полог дыма, скрывавший лощину, и противоположная гора с двигающимися по ней французами открылась перед ними. Все глаза были невольно устремлены на эту французскую колонну, подвигавшуюся к нам и извивавшуюся по уступам местности. Уже видны были мохнатые шапки солдат; уже можно было отличить офицеров от рядовых; видно было, как трепалось о древко их знамя.