Уилсон, Хэрриэтт

Хэрриэтт Уилсон

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Хэрриэтт Уилсон (англ. Harriette Wilson; 22 февраля 1786, Лондон, – 10 марта 1845, там же) – английская куртизанка эпохи Регентства.

Биография

Отец – швейцарец по происхождению Джон Джеймс Дюбуше, часовых дел мастер, владевший небольшой лавочкой-мастерской в лондонском районе Мейфэр (ныне – весьма фешенебельном). Мать - Амелия Кук, незаконная дочь поэта и эссеиста Айзека Хоукинса Брауна. Хэрриэтт – шестая из 15 детей семейства. Фамилию Уилсон - вместе с другими детьми - получила от отца в 1801 году. В это же время начала карьеру, в 15 лет став любовницей вдвое старшего её генерал-майора британской армии, графа [en.wikipedia.org/wiki/William_Craven,_1st_Earl_of_Craven_(1770-1825) Уильяма Крейвена] (его мать, Элизабет Крейвен, графиня Беркли, маркграфиня Ансбахская, была блестящей светской дамой и известной писательницей). В дальнейшем интимными друзьями Хэрриэтт были сам принц-регент, будущий король Георг IV, три его премьер-министра - Джордж Каннинг, лорд Пальмерстон, герцог Веллингтон, а также [en.wikipedia.org/wiki/Henry_Brougham,_1st_Baron_Brougham_and_Vaux барон Брум и Вокс, лорд-канцлер Великобритании], крупнейшие дипломаты, виконты Фредерик Лэм и Джон Понсонби, многие другие знатные и высокопоставленные люди эпохи. Она была хорошо знакома с Браммелом, князем Эстерхази и др.

Куртизанками стали еще, по крайней мере, три сестры Хэрриэтт (по другим сведениям - пять). Все они с разным успехом соперничали друг с другом. Но лишь одной, Софии, удалось женить на себе покровителя: в 17 лет она стала леди Бервик.

Вскоре после выхода своих мемуаров (1825) Хэрриэтт переехала в Париж, попыталась заняться литературой, выпустив за свой счет сатирический роман с ключом «Парижские львы и лондонские тигры» (1825, переизд. 1935) и еще несколько книг, не имевших успеха у современников. Вернувшись в Лондон, покровительствовала юным девицам. Обратилась в католичество. Умерла в бедности и забвении. На её похоронах из прежних многочисленных друзей присутствовал только бывший лорд-канцлер страны, барон Брум и Вокс.

Мемуары

Опубликовала мемуары в отместку любовникам, которые обманули её ожидания (до этого пыталась их шантажировать и заставить откупиться от разоблачений). Герцог Веллингтон отозвался на её предложение словами, вошедшими в легенду: «Печатай и будь проклята!». Имя короля Георга, в конце концов, упомянуто все же не было - предполагают, что за него внесли деньги. Книга в девяти выпусках появилась в феврале-августе 1825 года, имела сногсшибательный успех (тридцать изданий были распроданы за первый год, вышел шеститомный французский перевод и т.д.), с тех пор многократно переиздавалась в полном и сокращенном виде. Среди новейших изданий:

• Harriette Wilson's memoirs /Select., ed., introd. by Lesley Blanch. London: Phoenix, 2003
• Whore biographies, 1700-1825/ Julie Peakman, ed. Vol.7. Memoirs of Harriette Wilson (1825). London; Brookfield: Pickering & Chatto, 2006

Образ в позднейшей словесности

Упоминания об Уилсон и её любовном искусстве содержатся в записках Коры Перл. Судьбе и книге Уилсон посвятила эссе Вирджиния Вулф (1925). В недавнее время Хэрриэтт стала героиней романа американской писательницы Стефани Баррон Jane and the Barque of Frailty из серии её Jane Austin Mysteries - исторических детективов о Джейн Остин (2006, переизд. 2007).

Литература

• Myer V.G. Harriette Wilson: lady of pleasure. Ely, Cambridgeshire: Fern House, 1999
• Hickman K. Courtesans: money, sex, and fame in the nineteenth century. New York: Morrow, 2003
• Wilson Fr. The courtesan's revenge: Harriette Wilson, the woman who blackmailed the King. London: Faber and Faber, 2003 (переизд. 2004; основана на архивных документах, включая переписку Хэрриэтт Уилсон)

Ссылки

• [everything2.com/title/Harriette+Wilson Биография]  (англ.)
• [georgianaduchessofdevonshire.blogspot.com/2009/06/tart-of-week-harriette-wilson.html Подробности биографии]  (англ.)
• [www.thejohnsonsociety.org.uk/Transactions/Transactions2004/TheMemoirsofHarrietteWilsonTheImpossibility.aspx Мемуары Хэрриэтт Уилсон: невозможность биографии - статья её биографа и однофамилицы]  (англ.)
• [findarticles.com/p/articles/mi_qa3724/is_200308/ai_n9275364/ Рецензия на мемуары и книгу об Уилсон её однофамилицы]  (англ.)
• [www.guardian.co.uk/books/2003/sep/06/featuresreviews.guardianreview6 Рецензия на монографию об Уилсон]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Уилсон, Хэрриэтт

– Как доносили лазутчики, в ночь на плотах переправились последние.
– Достаточно ли фуража в Кремсе?
– Фураж не был доставлен в том количестве…
Император перебил его.
– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.
Прежде чем ехать к Билибину, князь Андрей поехал в книжную лавку запастись на поход книгами и засиделся в лавке.
– Что такое? – спросил Болконский.
– Ach, Erlaucht? – сказал Франц, с трудом взваливая чемодан в бричку. – Wir ziehen noch weiter. Der Bosewicht ist schon wieder hinter uns her! [Ах, ваше сиятельство! Мы отправляемся еще далее. Злодей уж опять за нами по пятам.]
– Что такое? Что? – спрашивал князь Андрей.
Билибин вышел навстречу Болконскому. На всегда спокойном лице Билибина было волнение.
– Non, non, avouez que c'est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l'ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]