Уильямс, Грэм Эван

Грэм Уильямс
Общая информация
Полное имя	Грэм Эван Уильямс
Родился	2 апреля 1938(1938-04-02) (86 лет) Хенланн, Денбишир, Уэльс
Гражданство	Уэльс
Рост	173 см
Позиция	крайний защитник
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру игрока
Карьера
Молодёжные клубы
	Рил Атлетик
Клубная карьера*
1955—1972	Вест Бромвич Альбион	314 (10)
1972—1975	Уэймут
Национальная сборная**
1960—1968	Уэльс	26 (1)
Тренерская карьера
1972—1975	Уэймут	игр. тр.
1981—1982	Кардифф Сити
1987—1989	РоПС
1991	РоПС
1995	РоПС
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Грэм Э́ван Уи́льямс (англ. Graham Evan Williams; род. 2 апреля 1938) — валлийский футболист, выступавший на позиции крайнего защитника, впоследствии футбольный тренер. Всю свою карьеру игрока провёл в английском клубе «Вест Бромвич Альбион».

Клубная карьера

Уильямс родился в Хенллане, Денбишир. Играл за молодёжную команду «Рил Атлетик». В сентябре 1954 года 16-летний Грэм подписал любительский контракт с английским клубом «Вест Бромвич Альбион». В апреле 1955 года подписал первый профессиональный контракт. Дебютировал в основном составе «дроздов» 19 ноября 1955 года в матче против «Блэкпула», сыграв на позиции левого крайнего нападающего. Долгое время играл за молодёжный состав, закрепившись в основном составе лишь к середине сезона 1959/60, уже на позиции левого защитника. В дальнейшем стал капитаном команды. В 1966 году помог «Вест Бромвичу» выиграть Кубок Футбольной лиги. В следующем году «Вест Бромвич» снова вышел в финал Кубка Футбольной лиги, но на этот раз победу одержал «Куинз Парк Рейнджерс». В 1968 году Уильямс в третий год подряд вывел свою команду на «Уэмбли», на этот раз на матч финала Кубка Англии. «Вест Бромвич» обыграл «Эвертон» со счётом 1:0, а Уильямс поднялся в королевскую ложу, где ему был вручён Кубок Англии.

Карьера в сборной

6 апреля 1960 года дебютировал в составе национальной сборной Уэльса в матче против сборной Северной Ирландии. В общей сложности провёл за сборную 26 матчей и забил 1 мяч. Последний раз сыграл за сборную 23 октября 1968 года в матче против сборной Италии.

Тренерская карьера

В 1972 году покинул «Вест Бромвич», став играющим тренером в клубе «Уэймут», в котором проработал до 1975 года. В ноябре 1981 года он был назначен главным тренером валлийского клуба «Кардифф Сити». Был уволен в феврале 1982 года, когда «Кардифф» проиграл 9 матчей из 15. В дальнейшем работал в финском клубе РоПС, с которым выходил в четвертьфинал Кубка обладателей кубков УЕФА. Позднее он работал ассистентом главного тренера сборной Уэльса Бобби Гулда.

Известные события

Широко известна и стала легендарной цитата Уильямса, связанная с эпизодом его игры против Джорджа Беста.

— Можешь минутку постоять, чтобы я рассмотрел твоё лицо? – сказал Уильямс Джорджу Бесту. — Зачем? – удивился Бест. — Потому что я весь матч смотрел только на твою спину, уходящую от меня по флангу. — ответил Уильямс.

Достижения

• Обладатель Кубка Футбольной лиги: 1966
• Обладатель Кубка Англии: 1968

Ссылки

• [www.oldbaggies.com/1695-2/ Профиль Уильямса] на сайте OldBaggies.com  (англ.)

Отрывок, характеризующий Уильямс, Грэм Эван

Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.